Параллельное пересечение

Глава 18

Даша сидела на кресле в гостиной и зашивала котика. Ей дорог был этот плюшевый антистресс, который пережил с ней общажное студенчество, переезд в другой город, ремонт в их собственной долгожданной квартире и недавнюю аварию. Девушка даже слегка заморочилась со своим покалеченным другом — она вытряхнула из него синтепон, аккуратно выстирала в тазике, прогладила утюгом и набила снова. Почему-то после всех проделанных манипуляций оказалось, что наполнителя поубавилось или подушка растянулась. Тем не менее Даша вынуждена была купить ещё мешок синтепона, чтобы вернуть котику прежний облик. Теперь она ловко орудовала иголкой, утопая в объятиях любимого кресла, и размышляла о том, что готова ко всему. Она чувствовала себя на удивление бодро, несмотря на то что утром следующего дня её ожидал тяжёлый разговор с начальником. Она твёрдо решила увольняться из фирмы потому, что постоянно видеть рядом человека, который причинил ей боль, она была не в силах. С её опытом и квалификацией девушка не сомневалась в том, что без проблем найдёт работу, когда придёт время.

Звонок домофона отвлёк её от мыслей. Даша отложила кота, воткнув иголку в плюшевое рыжее ухо и спешно направилась к двери, шаркая на ходу пушистыми сиреневыми тапочками. В трубке раздался звонкий голос Алёнки, а после того как Ветрова нажала заветную кнопку, хватило нескольких секунд, чтобы Дёмина оказалась на пороге.

— Ничего себе, — удивилась Даша, — у тебя где-то вертолётик привязан? Наш лифт так быстро не ездит, как ты бегаешь.

— Я просто очень соскучилась! — выпалила Алёнка, скидывая кроссовки и бросаясь в объятия подруги. — Как ты? Ничего не болит? — она уже осматривала Дашу со всех сторон.

— Ничего не болит. Проходи. Чай будешь? — Даша поманила её за собой на кухню.

— Давай, — Алёнка быстро затараторила. — Мне тут бабушка передала для тебя пирожки, — она поставила большой пакет на свободный стул и принялась вынимать по порядку объёмные свёртки. — Этот с мясом, вот этот с рыбой или с капустой, не помню. Этот с вишней, а этот вот с щавелем. — К концу монолога весь стол был заставлен едой. Даша перевела удивлённый взгляд с пирогов на довольное лицо Алёнки.

— Алён, — протянула она. — Да как же я одна всё это съем? — даже при её любви к еде и пирожкам Алёнкиной бабушки, в частности, Даша не могла представить, как бы управилась со всем этим гастрономическим богатством в одиночку.

— Ничего, — отмахнулась Дёмина. — Сегодня я тебе помогу, а потом что-нибудь придумаешь. Приглашай гостей. Тёма наверняка любит с мясом, — она подмигнула. — Ну накрайняк, мужика своего покормишь, а то ходит злой.

Даша ничего ей не сказала и отошла, чтобы налить воду в чайник.

— Как у вас дела? — спросила она, присаживаясь напротив. — Вы к бабушке вместе с Сашей ездили?

— Да! Ему так понравилось у неё. Помог дров наколоть, воды из колодца натаскать, забор починил, но, правда, потом разошёлся, возомнив себя деревенским тружеником и хлебнул ледяной колодезной водицы. Естественно, заболел. Ходит, кашляет теперь.

— Больничный брать не стал?

— Нет, говорит, незачем, просто застудился, — Алёнка перевела дух и продолжила. — Слушай, мне или кажется, или правда что-то странное происходит. Скажи, пожалуйста, то, что наш обожаемый Константин Алексеевич в последнее время рычит на сотрудников, как-то связано с тем, что тебя Артём из больницы забирал? Просто я уже не знаю, что думать и спросить не у кого. Вы поссорились, что ли?

За то время, пока Алёнка формулировала вопрос, Даша испытала напряжение всех мышц тела одновременно. Она знала, что рассказать придётся, а потому, с полнейшей серьёзностью заявила:

— Мы расстались, Алён.

Дёмина выпучила глаза. Чайник давно закипел, но ни до него, ни до пирогов никому уже не было дела.

— Вы что? — уточнила Алёнка. — Но почему? Ты же его так любила.

— Я думала, обрадуешься.

— Нет, я рада. Это правда, уж прости, но почему? Из-за чего? И когда? Ты ничего не рассказывала.

— Мне было не до разговоров, сама понимаешь.

Даша поднялась с места и стала заваривать чай. За это время она поведала Алёнке о том, что произошло две недели назад и о том, что на обратном пути после всего пережитого до кучи она ещё и в аварию попала. Всё то время, пока она разливала по чашкам чай и раскладывала по тарелкам кусочки пирога с щавелем, Дёмина то и дело округляла рот в беззвучном ахе, не находя себе места от нараставшего возмущения.

— Охренеть, — заключила она. — Вот же скотина. Он её ещё и домой приводил. Дашечка, как ты теперь? Боже мой, так это получается, из-за него ты в аварию попала! — осенило девушку.

— Сейчас уже нормально, — Ветрова отпила чай. — А тогда было очень плохо. И в аварию я попала по собственной глупости, тут никто не виноват. Правда, велик жалко и кота. Но кота можно зашить, а велик придётся весной новый покупать.

— Подожди, и что ты теперь будешь делать? Как работать-то будешь с ним?

— Никак не буду. Завтра принесу ему заявление по собственному желанию, закончу дела и уйду.

— Ты серьёзно? — Алёнка состроила страдальческую гримасу. — Блин, жалко-то как. Я буду скучать и Сашка тоже. Даш, ты точно решила? Может, подумаешь ещё?

— Можно было бы наплевать на личное и остаться, сохраняя профессиональные отношения, но я так не могу, мне будет очень тяжело видеть его, точнее, их каждый день. Нет, Алён. Я решила. Мне тоже будет плохо без вас, но мы же всё равно продолжим видеться. Так что, думаю, мы привыкнем, — она откусила от пирога. — Очень вкусно. Передавай бабушке от меня огромное спасибо. Её пироги всегда такие обалденные.

— Передам, — кивнула Алёнка. Она тяжко выдохнула. — Блин, знала бы — винишка захватила.

На другой день Даша пришла на работу в обычное время. Она привычно здоровалась с охраной на проходной, с коллегами и соседями по бизнес-центру. Когда, спустя несколько минут, на пороге офиса возникла Алёнка под ручку с Сашей, все трое многозначительно переглянулись, и друзья послали Ветровой лучики поддержки. Они не смели вмешиваться в поток душевных переживаний и твёрдые намерения подруги, которая уже всё решила. По-хорошему ей следовало сейчас же отправиться к начальнику, бросить на стол заявление об уходе и уйти с гордо поднятой головой. Но если ещё вчера она была убеждена в том, что достойно справится с поставленной задачей, то теперь уже не была в этом уверена. Она подозревала, что ей не дадут просто так уйти, что Костя, возможно, снова начнёт просить прощения или включит собственника и начнёт что-то требовать, а она с очень большой долей вероятности сорвётся на эмоции — накричит или расплачется.

Даша мучилась размышлениями около получаса. Спустя томительные минуты, она наклонилась к коллеге, сидевшей за соседним столом, и спросила:

— Кать, не знаешь, Константин Алексеевич у себя?

Девушка привстала, чтобы взглянуть в окно.

— Машина его здесь, — ответила она, возвращаясь на место. — А вы что, не вместе приехали?

— Не вместе, — рассеянно проговорила Даша.

Она взяла со стола заявление, положила в карман брюк ключ от квартиры начальника и вышла в коридор. С каждым шагом, приближаясь к злосчастной двери, она всё более отчётливо слышала стук собственного сердца. Даша ненавидела быть с кем-то в ссоре и выяснять отношения, но болезненнее всего было то, что примирение в сложившихся обстоятельствах было невозможным. Она надеялась лишь на благоразумие начальника, на то, что он не станет её мучить и исчезнет из её жизни навсегда.

Оказавшись у двери, Даша тяжело вздохнула. Она коротко постучалась, после чего толкнула дверь. Костя сидел за столом над какими-то документами, запустив пальцы в волосы. Суровый взгляд мигом прояснился, когда он увидел, кто пришёл.

— Даша! — он резко вскочил и обошёл стол. — Ты где была? Почему на звонки не отвечала? — он уже приблизился так, что девушке пришлось отойти назад на пару шагов.

— Алёна или Саша должны были тебе передать, — надменно проговорила она. — Я была в больнице. Больничный лист уже в отделе кадров.

— Да, я знаю, но какого чёрта? Я понятия не имел, что с тобой, а ты ещё и по телефону меня игнорила. Что за дела?

— Не догадываешься? — Даша нервно усмехнулась.

— Я как минимум твой начальник и должен знать, что с тобой происходит и когда ты вернёшься к работе, — сурово ответил он.

— Тебе сообщили, где я и ты мог связаться с больницей, раз уж на то пошло. Если бы хотел, давно бы всё узнал, — она не дала ему продолжить наезды и обошла, приближаясь к столу. Девушка обернулась, потрясая листком, который взяла с собой. — Это заявление об уходе. Через две недели меня здесь не будет. И забери свои ключи, — она небрежно кинула на стол и то и другое.

Костя перевёл недовольный взгляд с предметов на Ветрову.

— Даша, — хрипло проговорил он, — прошу, не делай этого. Я был дурак, не понимал, что творю. К чёрту Настю! Её больше нет, я на хер её послал. Возвращайся, начнём всё сначала.

— Зачем? — резко спросила девушка. — Чтобы в один прекрасный день прийти домой пораньше и увидеть очередную шалаву верхом на тебе? Костя, я больше тебе не верю! — взгляд её наполнился гневом. — Мне говорили, но я не слушала! Предупреждали, но мне хотелось думать, что ты не такой. Я любила тебя, а ты уничтожил в одночасье всё, что я так берегла и ценила. Не хочу больше видеть ни тебя, ни её, — она замолкла, пытаясь унять подступавшие слёзы.

— Не путай работу с личным. Ты хороший специалист, и я не хочу тебя отпускать.

— Что-то такое уже было, — Даша отошла ещё, смиряя его взглядом. — Но лучше бы я настояла тогда и не мучилась бы теперь, — голос её отяжелел. — Пока я здесь, не смей ко мне приближаться, если того не потребует работа. То, что должна закончить, я закончу, текущие проекты передам Саше — мы договорились. Всего хорошего, Константин Алексеевич.

Она решительно направилась к выходу. Неожиданно её с силой обхватили сзади, развернули и прижали спиной к двери. Даша чуть не вскрикнула от неожиданности и замерла, когда Костя заговорил.

— Ты так легко всё забыла и готова перечеркнуть прошлое? — он шептал ей на ухо, вжимая всем телом в дверь и блуждая свободной рукой вдоль бедра. — Слишком легко. Неужели уже нашла себе кого-то на замену? — в голосе звучала насмешка.

— Заткнись и отпусти меня! — Даша безуспешно попыталась оттолкнуть его. — Ты псих! Я буду звать на помощь!

— Зови, — согласился он. — Уверен, коллеги решат, что мы затеяли ролевую игру. Скажи, какой он в постели? Неужели удовлетворяет все твои аппетиты? Это почти невозможно, похотливая ты сучка. Уверен, он не знает, как быстро ты заводишься от грубых ласк, — Костя нетерпеливо впился в её губы, фиксируя голову на затылке стальной хваткой. Его язык сразу же завладел ртом девушки, сводя на нет попытки Даши высвободиться. Она стояла, упёршись локтями ему в грудь и извивалась всем телом. Кричать не получалось. Вместо этого она издавала звуки, больше похожие на протяжное мычание. Другого выхода не оставалось и, улучив удобный момент, Даша с силой сжала челюсти, кусая своего мучителя за язык. Костя сжался. В следующую секунду он сам оттолкнулся от неё, хватаясь за рот. Лицо его при этом выражало неподдельную ярость.

— Ах ты тварь! — он занёс руку, намереваясь ударить девушку. Из уголка его искажённого болью рта сочилась кровь.

— Только попробуй! — рявкнула она, останавливая нападение. В её глазах светилось не меньше ярости. — Ты мудак, Костик, если имеешь наглость равнять меня с собой и обвинять в том, чего я не делала. Ты жалкий и никчёмный. Какое счастье, что у нас всё не зашло слишком далеко. — С этими словами, наблюдая за тем, как ярость на лице Кости сменяется отчаянием, Даша отлипла от двери, к которой всё ещё прижималась. Быстро отворив её, она исчезла, хлопнув ею напоследок перед самым носом начальника.

Пришлось зарулить в туалет. Скрывшись в кабинке, чтобы её никто не видел, Даша сползла по стене и упала на корточки. Она тихо заплакала. Эмоции были на пределе, а потому истерзанной душе требовалось излить печаль и боль самым доступным ей способом. Когда слёзы утихли, Ветрова испытала неожиданное облегчение. Сидя на карачках в общественном туалете бизнес-центра, она ощутила небывалый прилив сил и ни с чем не сравнимое чувство свободы. Никогда раньше она не была так счастлива избавиться от сомнений, переживаний, подозрений и страхов, а теперь она была свободна, целиком и полностью предоставлена себе.

С этими мыслями обновлённая Даша покинула кабинку, подошла к зеркалу на стене возле раковины и, наспех поправив макияж, игриво брызнула влажными пальцами водой на лицо. Стало смешно и так легко, что весь оставшийся день она проявляла непомерное дружелюбие с коллегами, чрезвычайную общительность возле кофейного автомата и по-детски искренне радовалась окончанию трудового дня. На следующий день она без сожалений, но по предварительной договорённости с Алёнкой принесла на работу пироги, которые вряд ли бы осилила в одиночку и не прогадала — коллеги смели всё за первые полчаса. Отлично, пусть так. Не пропадать же добру.