Парень в шагающем саркофаге

Тайна заброшенной базы

Я подвел дрона к самому проему и попытался заглянуть внутрь — но там чернота. Инфракрасная камера не показала ни грамма тепла внутри, но в ночном режиме стали видны очертания чего-то, похожего на грузовик очень примитивной, простой конструкции. То есть, владельцы бункера сумели построить колесный транспорт, обогнав в этом плане меня — ведь я свой только-только начинаю строить, у меня только мой разведмобиль, с Земли привезенный, ну и прицеп к нему, уже тут собранный, а у них функциональный транспорт уже месяцы как есть. Но при побеге им не воспользовались, вот что интересно.

Короче говоря, картина вырисовывается, мягко говоря, жуткая.

— Завести дрон внутрь не получится? — спросил я.

— Пропадет связь, так что он сразу же вернется на автопилоте в предыдущее место, где связь еще была.

Итак, придется провести разведку. Мне нужно выяснить, чей бункер — раз. Как далеко они продвинулись технологически — два. И что тут произошло — три. Поскольку дрон внутри останется без связи — придется провести разведку лично, перебравшись в боевого меха.

Что-то мне страшновато…

К вылазке я подготовился основательно: два дня ушло на создание небольшой тележки, которую потащит за собой «Луиджи» — меньший из двух боевых мехов. В тележке — два запасных аккумулятора, моток силового кабеля и место для дрона-разведчика, дрона-ретранслятора и — вершина моего технического гения — блок управления. Собственно, я этот блок управления не изобретал — просто ввел его в свою «цепь управления».

Общая схема похода довольно простая: «Луиджи» в режиме телеуправления идет к покинутой базе и тащит за собой все остальное добро на тележке, будучи подключенным кабелем к одной из батарей. Если связь ухудшается — автоматически взлетает дрон-ретранслятор и сопровождает меха. По приходу на место я подключаю «Луиджи» кабелем к блоку управления на тележке, блок управления соединяется со мной через дрона-ретранслятора, таким образом, я смогу зайти внутрь, в противном случае спуск под толщу скалы дистанционно был бы невозможен, сигналу не пробиться.

Этот самый ретранслятор мне пришлось собирать еще два дня, параллельно я собрал и установил телескопическую радиовышку. Конечно, достаточно сильный сигнал этой вышки может быть пойман, а сама вышка — обнаружена визуально, но этот риск меньше, чем риск потери одной из всего трех боевых единиц, которыми я располагаю. А главное — эта схема позволяет мне остаться на базе, а не лезть черту в зубы лично.

Ну а если меня обнаружат — ну, это не очень критично, потому что противник просто узнает местоположение неизвестной колонии. Если он уже знает положение всех колоний, кроме моей — тогда он поймет, что нашел русских. Но больше он ничего не поймет, потому что подойти на расстояние визуального наблюдения не выйдет: моя система наблюдения засечет его еще на подходе через лес, а затем поднимутся в атаку дроны-камикадзе.

И тут я вспомнил, что все-таки есть одно место, откуда можно хорошо рассмотреть мою базу: сверху. И если авиации пока ни у кого нет, то дроны могут быть и почти наверняка есть. Правда, в пределах полета дрона нет колоний, но наблюдателю, который хочет разведать мою базу, не обязательно переть через лес. Он может запустить дрона с расстояния и пролететь над лесом.

И второе место — это скалы надо мною. Если подойти к краю пешком — сверху я весь не совсем как на ладони, все-таки база закрыта маскировочной тканью парашютов — но будет сразу понятно, что на этой базе нет двухсот живых людей. А это уже чревато провалом.

Так что мне пришлось повременить с походом: еще два дня я обустраивал пункт видеонаблюдения на скале надо мною. Оттуда камеры с такой замечательной штукой, как «фотоконтраст» смогут засечь приближающийся дрон еще над лесом, после чего пойдет перехват дрона и поиск его оператора. Ну и подход по верху скал тоже просматривается.

А еще мне стоит сделать минные поля. Точно, мины! Мины на подходах к базе сделают малореальным наземный штурм с нахрапа, броском. Другой вопрос, что мин этих мне нужно просто дохрена, целый завод надо строить, не говоря уже про завод для производства взрывчатки. Короче говоря, это будет нескоро.

Наконец, я выступил в поход. Ну то есть как выступил, просто сижу на базе и через нейролинк дистанционно управляю «Луиджи», а точнее — просто выбираю маршрут, искин преспокойно топает вместо меня, а я знай себе по сторонам глазею.

Весь путь занял десять часов, и на это ушла целая батарея, так что пришлось сделать остановку и подключиться к второй. Встроенную батарею боевого меха сменить можно, но для этого нужен второй мех. Так что идея в том, чтобы сохранить заряд «Луиджи» полностью, расходую внешние блоки питания. В случае чего можно будет бросить все остальное и попытаться спасти меха, он тут единственное бесценное имущество.

На самом деле, все дни, пока я готовился к походу, меня грызли сомнения. Я могу просто забить болт на покинутую базу, она в восьмидесяти километрах. С другой стороны, Аврора явно готовит нам много сюрпризов, и среди них могут быть неприятные. Стоит ли рискнуть боевой единицей, которую невозможно заменить в ближайшие пятнадцать лет, чтобы получить информацию?

Я решил в итоге, что стоит. Неприятные сюрпризы нужно разведывать, чтобы избежать их самому и по возможности использовать: что неприятный сюрприз для других колоний, то приятный для меня.

Я прибыл на место, израсходовав еще примерно двадцать процентов второй батареи. Остается восемьдесят — этого хватит на две трети пути домой. Оставшуюся треть покроет примерно сорок процентов заряда «Луиджи», так что на разборки на месте у меня шестьдесят процентов батареи.

Дрон-ретранслятор развернут, его заряда мне хватит на двадцать минут. Достаточно. Связь в норме, можно начинать.

Первым в черноту проема пошел дрон-разведчик: пока он находится на одной прямой с проемом и мехом, сигнал препятствий не имеет. Влево или вправо уже не отойти без риска потерять связь, но у дрона есть возможность осмотреться по сторонам.

Первым я осмотрел «вестибюль». Искин пометил для меня некоторые распознанные объекты — ничего необычного, преимущественно инструменты и кое-какая утварь. Довольно типичное помещение, служащее для того, чтобы хранить инструменты для выходящих или входящих. В глубине — решетчатая стена, за ней виднеется «пирамида», но в ней ни одного ствола.

Затем дрон высветил на полу стреляные гильзы — некоторое их число, но не очень много. Сбоку лежит автомат — искин подсвечивает мне, что это копия «калаша». Вот оно как, тут уже кто-то в кого-то пострелял. Разворачиваю камеру — и вот тут уже мне как-то не очень хорошо стало.

Сбоку стоит типа будка с толстыми стеклами, может быть, даже пуленепробиваемыми, а внутри — массивный рубильник.

И вот на ручке этого рубильника я увидел нечто, что даже не сразу распознал.

Этим нечто оказалась иссохшая человеческая рука, оторванная или отхваченная чуть ниже локтя.

Ох ты ж ептваюжмать… Что за хрень тут разыгралась⁈

Дверь в решетчатой стене есть — но сбоку, дрон туда отклониться не может, нужно зайти внутрь мехом. Ну ладно.

— Искин, режим полной боевой готовности. Любой движущийся объект, опасность которого нельзя однозначно определить сразу, считать первостепенной угрозой и открывать огонь на поражение без предупреждения.

«Понял. Режим полной боеготовности подтвержден.»

Шагаю внутрь и останавливаюсь аккурат в дверях. Видно, что двери не очень мощные, сантиметров двадцать железобетона, укрепленного металлом снаружи и изнутри, но привод закрытия — довольно небольшой электродвигатель нескладного дизайна, то есть, сделано уже на месте. Маломощный, так что даже если он запитан и начнет закрывать дверь — она не сможет раздавить или повредить меха.

— Искин, если дверь придет в движение — отходить назад.

«Принято.»

Начинаю осматриваться дроном. Кабель от двигателя идет прямо в будку. Заглядываю дроном через настежь открытую дверь: на рубильнике пиктограммы стрелочками, которые означают «закрыть» и «открыть», а прямо сейчас рубильник находится в среднем, нейтральном положении. Потому-то дверь полностью не закрыта.

На земле — следы волочения бурого цвета. Мое воображение рисует возможную картину происходящего: некий человек пытается закрыть или открыть дверь, но его хватают и тащат из будки. Он цепляется за скобу рубильника так сильно, что ему отхватывают руку. Тащили его с такой силой, что рубильник переключился в горизонтальное нейтральное положение.

Итак, общая картина вырисовывается такая: люди, вероятно, пытаются сбежать изнутри наружу, и некоторым это, видимо, удается. В «вестибюле» стреляли, но нет тел. Странно.

Прикидываю сценарий: предположим, нападающие врываются снаружи. Человек в будке пытается закрыть дверь, но не успевает. Наверное, его бы просто пристрелили, а не пытались вытащить. Более того, нападающие, проникнув внутрь, наверное, закрыли бы за собой эти чертовы ворота, так?

Так что тут больше похоже именно на то, что люди, отстреливаясь, сбежали наружу. От кого? Хороший вопрос. Что делал человек в будке? Пытался открыть дверь? Нет, потому что другие-то сбежали, и проем достаточный, чтобы вышли по два человека зараз, а если потесниться, то и три.

Отсюда вытекает еще один довольно жуткий вывод: в то время как обитатели базы спасались бегством наружу, человек в будке не пытался открыть дверь.

Он пытался ее закрыть.

Совершенно очевидно, что выбраться с базы можно только через дверь, а потому выходит, что человек в будке сознательно пожертвовал собой в неудачной попытке закрыть дверь.

И еще более страшный момент: даже если бы он закрыл дверь, ее можно было бы открыть точно так же легко, как он ее закрыл. Тем же самым рубильником. Так в чем смысл цепляться за него до последнего, если это остановит преследователя секунд на двадцать или тридцать?

Отсюда следует, что человек знал: если он закроет дверь, то тот, кто вытащил его из будки, открыть ее не сможет.

Следовательно, неизвестный враг — не человек, но нечто менее разумное. Что-то, что не смогло бы воспользоваться рубильником.

Тваюжмать…

Итак, люди на базе до чего-то «докопались», и это что-то оказалось очень опасным. Человек в будке пошел на смерть либо для того, чтобы спасти тех, кто уже сбежал, либо чтобы запечатать угрозу внутри. Что бы это ни было — оно опасно. И более того: если оно подземное, то может статься, что и я, копая вглубь скалы, докопаюсь до того же самого. Ведь скальная гряда одна и та же. То, что находится здесь под скалой, может находиться и там, где расположил свою базу я. Может быть, всего в десятках метров под скалой дремлет какое-то лихо. А поскольку масштабную добычу ресурсов я планирую начинать довольно скоро — я должен узнать, что это за хрень такая.

Дроном аккуратно залетаю через проем на ту сторону решетки, сворачиваю по коридору — он делает изгиб, но ответвлений нет. Стены тоннеля — камень, не бетон. Это значит, что обустроили только выход.

На стене — табличка «Выход». Дверь вырвана прямо с петлями и тут-таки и лежит. Проникаю за дверь — и вижу комнату, из которой два выхода, не считая того, по которому я прилетел. Что характерно — одна дверь вывалена изнутри и валяется, а вторая только открыта настежь. Итак, нечто вырвалось именно оттуда, где вывалена дверь.

Аккуратно залетаю.

Передо мною — обширная пещера, вырезанная в скале, и ее стены и потолок покрыты облицовкой, а пол из бетона. И тут устроена целая лаборатория: столы, шкафчики, стулья. Много мебели перевернуто, тут явно произошло весьма насильственное событие. На столах и на полу — куча всего, из которого мой глаз выхватывает микроскопы и реторты, а также прозрачные коробы вдоль стен. Искин подсвечивает мне пару приборов, включая довольно компактный электронный микроскоп и еще какой-то анализатор, оба японского производства, корпорация «Фуджитсу».

Итак, это лаборатория, где изучали нечто. Это нечто вырвалось, и…

На полу — гильзы, и довольно много, но они в основном у двери как раз. На белой облицовке стен видны бурые брызги и пулевые отверстия.

Сценарий простой: в лаборатории произошел аврал. Прибывают вооруженные люди и начинают стрелять, точно непонятно в кого. Затем они закрывают дверь, и то, что было внутри, вываливает ее к чертовой матери.

В принципе, сюда укладывается то, что вторая дверь просто открыта. Там, за ней, вероятно, жилые помещения, кухни и так далее. Оттуда прибежала охрана, оттуда же убежали другие люди, некомбатанты. Затем бегство к «вестибюлю» и произошедшая там драма…

Но больше всего мне не нравится то, что в лаборатории нет никаких больших клеток или вольеров. Коробки из стекла похожи на такие, в которых содержат мелких грызунов, максимум котов. Даже для лабораторной обезьяны они слишком маленькие…

Так откуда взялось то, что способно вываливать двери и отхватывать руки⁈ Ведь никакого бурения, никаких горных разработок тут нет! Выглядит так, что пришли люди, вырезали в скале лабораторию, начали что-то изучать. Но это значит, что на момент начала изучения тут еще ничего не было. То есть, это загадочное нечто не внутри скалы, они не докопались до него, это вообще не шахтерская база. Возможно, кто-то где-то что-то нашел, это что-то оказалось опасным, потому для изучения обустроили лабораторию. Начали изучать — и тут упс. Попытались запереть это внутри — но не вышло.

Так, надо глянуть в жилом ответвлении, может быть, там найдутся какие-то подсказки…

Аккуратно залетаю внутрь второй двери. Сигнал немного теряется, но изображение еще разборчиво. Вижу коридор с дверями по обе стороны, что характерно — почти все открыты. На полу несколько предметов — блокнот, разбитый керамический стакан, какой-то тапочек.

Снижаюсь, увеличиваю — блокнот раскрыт, и в нем иероглифы.

Сука, китайцы! Ну то есть, могут быть и японцы, но мне кажется, что иероглифы все-таки китайские, они визуально различаются, как и сами японцы и китайцы. Кажется, что азиаты на одно лицо, но наметанный глаз отличает японца от китайца, с письменностью то же самое. И это стопроцентно не корейская письменность, потому что корейские иероглифы «составные», состоят из двух верхних значков и одного нижнего.

В этот момент искин подтверждает, что это китайская письменность. Запись на странице — список хозяйственных дел, то есть ничего необычного.

Так, значит, тут химичили китайцы. С чем-то живым и опасным. Ну да, ну да, исторически все верно, биологическим оружием любили баловаться японцы и китайцы. Японцы после поражения во второй мировой забросили это дело, а вот китайцы только начали. Чего стоит хотя бы та лаборатория в Ухане, из которой полсотни лет назад выбрался «коронавирус»…

Ладно, ищем дальше.

Первая дверь — генератор. Что характерно — дизельный. Это значит, что китайцы уже прокачались до дизельного топлива. Генератор очень компактный, и тоже, мать его, японский. Китайцы злогребучие своего не имеют, вот и решили побороться за доминирование не технологически, а с помощью биологического оружия…

В принципе, я-то на самом деле был бы не против: любая колония, выбирающая путь военного противостояния, играет на моей стороне. Но что-то у китайцев не заладилось.

Заглядываю в комнату за комнатой. Туалеты, небольшой склад, еще склад, следующая дверь заперта, но искин легко читает мне перевод иероглифов — тоже склад.

Следующая дверь оказалась складом, но продовольственным, и вот здесь уже царит полнейший бардак, словно тут устроили основательный пир обезьяны. На полу куча раскуроченных жестянок, но не видно следов содержимого. Местами пятна — но и только. Короче говоря, припасы кто-то сожрал. Логически можно заключить, что это сделало то, что вырвалось из лаборатории, ибо кто же еще?

Заглядываю в следующую дверь — а это уже жилой барак с двойными кроватями. Осматриваю — и вижу на полу скелет. Что характерно — без одной руки. И в дальнем конце барака — несколько странных предметов. Подлетаю ближе — а это что-то, очень похожее на коконы паука, покрытые чем-то белым и ворсистым. Вот только форма и размеры наталкивают на мысль о сидящих людях…

Так, стоп! Если некий условный паук хватает человека и начинает заворачивать — то человек будет либо барахтаться, если жив, либо безвольно лежать, если мертв. И паук не будет потом садить завернутое тело в позу, похожую на человека, который сидит или лежит на полу в позе эмбриона…

Подлетаю ближе, включаю тепловизор — холодные. Переключаюсь на дневное видение, усиливаю фонарик, пытаюсь увеличить изображение…

И в этот момент «кокон» треснул — просто потому, что сидящий в нем человек поднял голову.