Патч и Магия

Глава 25. Мёртвые, живые

Реальный мир. Дом игрока

Живые мёртвые… Мёртвые живые…

Сегодня я уволился с работы. Хожу, как в воду опущенный. Игра эта не отпускает. Всё крутится перед глазами – то зубастая ухмылка Лизы, то кровавая площадь в белом городе…

Деньги теперь не проблема. Не знаю уж, как это вышло, но за выполненные квесты мне упал гонорар и, оказалось, неожиданно много. Я сперва попытался посчитать, а потом махнул рукой – цифры постоянно менялись и росли, что я даже отключил уведомления о пополнении счёта.

Живые, мёртвые…

Пошёл и уволился. Нервы ни к чёрту. Надо отдохнуть, перевести дух, а то слишком уж у меня напряженно выходит – сперва на работе мне мозг сношают, потом в игре.

Не, в игре я отдыхаю, конечно… Наверное. Мёртвые живые… Конечно, отдыхаю. Люди там интересные, совсем как живые. И как мёртвые. И как живые.

Лиза, например. Силизи – девушка-демоница. Даже обидно. Все так себя ведут, словно я с ней трахаюсь регулярно, а у меня даже аппаратуры для секса нет. Нечем мне в игре трахаться в самом прямом смысле. Смешно. И обидно.

И Лиза – она живая или всё же мёртвая? И важно ли это?

Нори – явно игрок, скорее всего парень. Парни циничнее, парни веселее обычно. Мне почему-то кажется, что Нори – парень.

А Яков, хрен знает кто он. Отыгрывает, наверное. Только чего он играет дебила-то? С этими понятно – они живые, они люди, игроки. Живые. Ну, может, и мёртвые, но живые.

А Лиза? Или Крест этот? Или эта портниха, которую мой персонаж чуть демону своему не скормил – если б демон её сожрал, она респаунилась бы?

И почему у меня в голове бьются ритмом эти два слова – «живые», «мёртвые»?

Вот. Уволился. Шеф на меня странно так посмотрел, но задерживать не стал. И я тоже задерживаться не стал. Вышел и пошёл себе домой. Как добрался не помню, часа три просто шёл, не замечая ничего вокруг.

За квесты мне дофига бабла пришло, не ожидал прямо. Вроде, я об этом думал уже, мысли что-то путаются. Бегают в голове, как живые. Или как мёртвые. По кругу.

А главная моя мысль – это все же настоящие они все или же нет? Живые или мёртвые? А я? Я – живой? Я – настоящий?

Аппаратная корпорации

Виталий вспотел, несмотря на кондиционер. Босс пялился на то, как этот придурок в игре крошит демонов, а он – Виталий – еле успевал разбирать поступающий поток информации. Получалось, что на него ведётся целенаправленная атака, и что с этим делать – непонятно. Он, конечно, крутой невероятно, но все же задолбается всё это стадо раскидывать.

Тут Виталик заметил, что случилось с летучими сапогами, и понял:

«Это ж кто-то из них! Тех самых! Первый пункт плана получился – я вышел на кого-то из них. Теперь надо как-то с ним поговорить».

– Эй, чего там происходит-то? – спросил Евсей Борисыч.

Он пил свой коньяк и, похоже, слегка подобрел. Голос у него, во всяком случае, был вполне добрый.

– Атака демонов, – ответил Виталик, пытаясь прикинуться дураком, обычно это помогало.

– Какого хера?! – начальник вскочил и заорал.

Виталик обомлел – добродушие оказалось фальшивым.

– Сейчас разберусь, сейчас…

Он торопливо отвернулся и склонился над клавиатурой. В этот момент он почти физически ощущал ствол оружия кибера, уставившегося ему в спину. Одна надежда была – что нихрена босс на самом деле не понимает.

«Код 31. Код 31. Код 31», – Виталий торопливо вбивал символы, в надежде, что тот, кто там рядом, кто натравливает, услышит и поймёт правильно.

Код 31 – аварийная остановка. Использовалась давно, в самом начале разработки игры. И конечно, этот код не имел никакого значения для игры сейчас… разве что для того, кто помнит самое начало. Для одного из тех программистов.

Сам Виталик не застал тех времён, ему только рассказывали о них. Да и с теми программистами знаком почти не был. Видел как-то Гудвина – пришёл из отдела по тестированию докладывать ему о проблемах, а тот откинул назад голову с аккуратно уложенными ниже плеч волосами и, сунув ему сигаретку, сказал: «Расслабься, Виталик, что ты так переживаешь?». Они покурили, а после той сигаретки нынешний программер до вечера глюки ловил, его чуть не уволили тогда.

И когда в ответе программы показался сигнал «Код 8» – запрос идентификатора оператора – Виталик чуть не вздохнул от облегчения вслух. Он не ошибся. Там в самом деле был кто-то из тех, кто начинал эту игру. Кто-то из тех, кто по слухам умер на рабочем месте и ушёл внутрь игры ещё до того, как туда стали копировать всяких смертников.

Гудвин стоял и наблюдал за парнем-донатером. Тот отбивался грамотно, аккуратно и, похоже, мог так довольно долго. Ресурса у него явно хватило бы ещё очень надолго. Но главное, чего хотел добиться Гудвин – увидеть, кто курирует это тело. Убить парня можно было в любой момент – телепорт, откачать воздух вокруг него, просто тупо закольцевать ему время, заставив сражаться бесконечно, или отражение ему нарисовать. Множество есть путей для убийства. Намного интереснее было другое – кто так нагло себя ведёт? И чего он хочет на самом деле?

И вдруг он увидел сквозь заклинание идентификации, что совсем рядом с дерущимся донатером кто-то шепчет «Код 31, код 31…».

Гудвин удивлённо поднял брови. Код никогда не работал даже в бета версиях, он использовался только на самых ранних стадиях разработки, когда технология только осваивалась, когда люди в самом деле с риском для рассудка ныряли в игру – проверить баланс разработанных тварей, проверить стабильность алгоритмов и аварийно остановить всё, если что-то пойдёт не так.

Такой код сейчас мог означать только одно – кто-то из тех, кто помнит его значение, пытается просигналить ему, Гудвину. Вызвать на переговоры. Хочет попросить остановить драку?

Гудвин и не подумал останавливать поток демонов. Зачем? Ясно было, что сигнал шлёт не сам донатер, а как раз тот, на кого Гудвин хотел бы посмотреть. Тот, кто послал его сюда. Гудвин мысленно коснулся напрямую кода игры.

«Представься», – сказал он.

«Код 8», – полетело туда, в реальность.

Виталик торопливо стучал по клавишам. По его спине ручьём лил пот, пальцы подрагивали, уши ловили каждый шорох за спиной.

Вот босс встал прямо у плеча, сопит зло, нетерпеливо. Сопит – это хорошо, значит прямо сейчас стрелять не будут. Пока начальник совсем рядом, стрелять не будут. Наверное. Кибер… где кибер? Он, зараза такая, совершенно беззвучно движется. Неизвестно, откуда ударит смерть.

А из игры Виталика спрашивал Гудвин. Тот самый Гудвин, что когда-то говорил легко и добродушно, угощал сигареткой. Сейчас он был строг и сердит. Программер еле удерживался от того, чтобы не начать умолять открытым текстом. Не потому, что был слишком горд – рядом со смертью не до гордости. Просто мольбы может понять сопящий над ухом босс. И надо было кодировать каждое понятие.

«Я Виталик. Я сейчас ведущий разработчик, а раньше был в отделе креатива. А до того – в тестировании...»

«Я Гудвин. А ты по-прежнему напрягаешься?»

«Гудвин, помоги мне! Меня хотят убить!»

«А меня уже убили. Бывает, Виталик».

«Гудвин, слушай, я не хотел засылать такого танка. Я не хотел ломать код игры».

Молчание. Ожидание. Демоны приостанавливаются. Виталик понимает, что надо говорить дальше. Больше. Подробнее.

«Гудвин, ты ж знаешь, что старый босс умер?»

«Блут-то? Неужели кто-то думает, что это я его?»

«Его сын взял контроль над компанией и хочет меня убрать».

«Сын? А что, у Блута был сын?»

«Да не у Блута, у Бориса, у босса. В реальности, Гудвин».

«Не напрягайся так. Что такое реальность, Виталик?»

«Гудвин, меня держат на мушке, я не могу играть в загадки. Меня тупо пристрелят».

«Добро пожаловать в смерть, Виталик. Здесь не так и плохо. Хотя, конечно, смотря как устроишься…»

Теперь замолчал Виталик. Надо было собрать мысли в кучу. Надо было придумать аргументы, которые имели бы значение для Гудвина.

Что может быть важно для Гудвина? Для того самого Гудвина, что советовал не напрягаться и, кажется, даже тогда, при жизни не делал большой разницы между жизнью и смертью.

Живые и мёртвые… Мёртвые и живые…

– О, вроде угомонились, – сказал босс и потрепал Виталика по плечу.

Потрепал одобрительно, как собачку, но Виталик чуть не закричал от неожиданности и отвращения.

Выхода не было. Он решил рассказать Гудвину всю правду. Если Гудвин решит держаться в стороне, Виталик может не дожить до следующей встречи с кем-то из первых. Но что делать? Оставалось только надеяться уговорить Гудвина помочь. В конце концов, насколько помнил Виталик, Гудвину должен был быть противен босс сам по себе.

Реальный мир. Дом игрока

Мёртвые и живые.

Сегодня ночью мне приснился Эффир. Он стоял голый и надевал на себя парадную форму ST.

– Квест надо выполнять, – сказал он, глядя мне в глаза.

Персонаж надел мундир, но застёгиваться не стал, и голый живот блестел из-под одежды.

Появилась Лиза, стуча копытами стала танцевать вокруг Эффира, потом взмахнула плетью и оторвала ему голову. Кровь хлынула вверх, Лиза припала ртом к разорванной шее и начала жадно пить. Голову Эффира девушка держала рукой за волосы, и она покачивалась туда-сюда. Когда повернулась ко мне, голова сказала:

– Не бойся, мёртвые, живые. Живые, а потом мёртвые. Главное – квест!

И я проснулся.

Помотал головой, прогоняя сон. Прошёл на кухню, налил себе стакан воды и выпил, проливая на живот. Вернулся обратно. Подумал, что как-то я, наверное, слишком увлёкся этой игрой. Может, не стоит?

Постоял, глядя на лежанку-ремни-датчики. Сел и начал застёгивать на руках и ногах датчики. Завтра привезут настоящую капсулу, такую большую, что придётся втаскивать через окно. С ней я смогу жить по-настоящему в мире, где я чего-то да стою, а пока...

Пора было доделывать квест. Не то живые так и не станут мёртвыми, а мёртвые – живыми.