Глава 6. «История падения»

* * *

Вероника всю ночь находилась в расстроенных чувствах. Свидание с Генычем прошло не так, как планировалось. Она совсем не хотела его шокировать. Тем более в первый вечер. Потом, да! Потом это в любом случае должно было произойти. Но не сейчас! Будников покорил её сердце. Высокий, мужественный и в то же время абсолютно неискушенный! Такое в её практике было впервые. Хотелось распутывать клубок их будущих отношений постепенно, не спеша. Наслаждаться каждым мгновением его медленного совращения. Чтобы однажды он сам попросил её сделать "это"! Она конечно скажет нет! Женщина не должна сразу соглашаться. Но потом уступит... Чтобы он понял, что она готова ради него на все!

Таков был план. Но в самый критический момент она не выдержала и сорвалась. Желание охватило с такой силой, что все дальнейшее происходило как во сне! Такого сильного оргазма она еще никогда не испытывала!

Как она докатилась до жизни такой? Это ненормальное пристрастие, о котором уже знает весь город, отравляет ей жизнь. Как это случилось, с чего все началось?.. Вероника ворочалась в постели и не могла заснуть. Память уводила её в далекое детство... Перед глазами словно кадры из фильма проплывали: деревня Пеньковка, расположившаяся совсем рядом с переправой, второй дом с краю у самой реки, старые мостки в зарослях тальника...

* * *

Ника выросла в простой деревенской семье. Её родители не заморачивались над проблемами полового воспитания дочери. Сыта и одета! Чего еще нужно ребенку для полного счастья? Того, что девочку очень рано начали волновать взрослые вопросы, они старались не замечать.

А Ника уже с двенадцати лет, ложась в постель, прислушивалась к тому, что происходит за перегородкой. Там, где спали её родители. Почему мама иногда так сладко стонет?.. Почему скрипит их железная кровать? Поняв это, девочка стала испытывать странное томление внизу живота. Её рука сама тянулась к запретному месту, чтобы потрогать, успокоить... Однажды она испытала легкий оргазм.

С этого все и началось. Она попробовала мастурбировать и ей понравилось. Вскоре достижение оргазма стало необходимостью. Ника начала посматривать на мальчиков оценивающим взглядом. Сверстников в Пеньковке проживало много, но все они не подходили под её стандарты. Исключением являлись братья Зайцевы, проживающие в доме напротив. Братья росли крепкими, мускулистыми, они единственные в классе походили на настоящих мужчин. Но и у них был свой изъян — они в упор её не замечали!

А вроде бы она совсем не уродка! Рассматривая себя в зеркало, девочка в очередной раз в этом убеждалась. Когда родителей не было дома, Ника скидывала с себя одежду, трогала свои маленькие груди, которые под платьем совсем не были заметны. Эх, если бы братья увидели её такую, возможно что-то в их душах и шевельнулось бы... А вот интересно! Если бы такое случилось, кого бы из них она выбрала? Степку или Прохора? Братья — близнецы! Даже родители различают их с трудом. Если бы не одежда, Ника тоже путалась бы. Но Степка всегда ходил в коричневой рубашке, а Прохор в синей. Так решили их родители... Размышляя на эту тему, Ника совсем запуталась. В конце концов если снять с них рубашки, то и различия никакого не будет. А ведь раздеваться им все равно пришлось бы. И тут ей в голову залетела совсем уж неприличная мысль: а что если сразу с двумя? Такое ведь тоже бывает!..

Толика она увидела, когда ей было тринадцать лет. Опасный возраст! Время, когда девочки начинают взрослеть и их неодолимо тянет к мальчикам. Так сильно, что порой шальная кровь мутит разум и ты начинаешь совершать поступки, не свойственные тебе ранее. Толик совсем не походил на братьев Зайцевых — он был другим! Он носил длинные волосы, ходил в джинсах и кедах. И смотрел на Нику так, что сладко замирало сердце. Братья сразу же отошли на задний план.

В тот год Толик приехал в Пеньковку к бабке на целое лето. Бабкин дом был крайним на улице, на самом въезде в деревню. А дом Вероники стоял рядом, следующим по списку. Их огороды разделяла невысокая изгородь.

А внизу вплотную к огородам уже начиналась река. Её берега были покрыты густыми зарослями тальника. Сельчане прорубали в зарослях дорожки для подхода к самой воде. Оборудовали мостки, чтобы удобно было черпать воду ведрами. Они использовали её для полива грядок. Ника часто ходила к мосткам — покупаться, позагорать... Иногда просто так посидеть, помечтать о своем, девичьем...

В этот раз, спускаясь по тропинке, Ника сквозь заросли увидела Толика. Она сразу узнала его по рыжим волосам, спадающим почти до самых плеч. Мальчик занимался чем-то необычным. Заинтригованная, Ника подкралась поближе и раздвинула ветки. То, что она увидела, заставило сильно биться её бедное неискушенное сердце. Толик мастурбировал!.. "Боже, что он делает?" — подумала она. Первой мыслью было повернуться и незаметно уйти. Но внутри уже разгоралось желание досмотреть до конца, увидеть, как он кончает. Сердце Ники колотилось так, что готово было выскочить из груди. Что она испытывала в этот момент, сказать сложно. Тут было все: и стыд, и любопытство, и страх, быть застигнутой врасплох. Целая гамма противоречивых чувств. Неожиданно Толик поднял глаза, и тогда Ника опомнилась и побежала назад, к дому. Потом целый день находилась под впечатлением увиденного, а ночью стала себя трогать...

На следующий день Ника снова пошла к мосткам, словно какая-то невидимая сила её туда тянула. Она была почти уверена, что этот мальчик тоже туда придет. Так и случилось! И снова Ника наблюдала, как он занимается своим постыдным делом. Девочка уже поняла: Толик это делает специально для нее. Он даже повернулся так, чтобы ей было лучше видно. И чувство сопричастности будоражило кровь — она уже не была посторонней, она принимала в этом непосредственное участие. Иногда Толик бросал в её сторону виноватые взгляды, сильно краснел и все никак не мог кончить. Нике даже стало его немножко жалко.

Всё когда-то бывает в первый раз. Первое преодоление девичьего стыда, робкое прикосновение к чужому телу... Нике вдруг захотелось, чтобы он увидел её без одежды. Может, тогда ему легче будет достигнуть желаемой разрядки? Она представила, как это может произойти в действительности, и приготовилась заранее. В кустах оборудовала уютное гнездышко и принесла туда скамейку. В этот раз Ника надела на себя только легкий халатик. Когда Толик будет проходить мимо, она распахнет его. И он увидит её маленькие груди и все, что находится ниже. Она не будет больше стесняться — она раздвинет ноги. И тогда он подойдет к ней совсем близко.

И вот послышались шаги. Ника закрыла глаза, стала медленно расстегивать халатик... Шаги затихли, мальчик остановился... Сердце колотилось как сумасшедшее!.. Он стоит совсем рядом, даже слышно его дыхание. Не открывая глаз, она расстегнула последнюю пуговицу...

Неожиданно почувствовала прикосновение к губам мягкой, остро пахнущей плоти. Плоть настойчиво пыталась раздвинуть губы, проникнуть внутрь, и Ника не стала противиться. Все было так необычно и волнующе... Она неглупая девочка, она все понимает!.. Очень скоро он кончит, а дальше что?.. Каково это будет на вкус?.. Новый сексуальный опыт — новые ощущения! Все происходило как во сне!

Это безумство продолжалось до конца августа. Но каникулы закончилось, и Толик уехал в город. Снова они встретились уже в Зареченске спустя много лет. Ника к этому времени устроилась работать на швейной фабрике и проживала в общежитии. Она думала, что теперь у них с Толиком все будет по-взрослому. Детские шалости должны остаться в прошлом. Вкус прежних ощущений уже начал забываться, на смену этому должно прийти что-то новое, неизведанное... Но оказалось, что по-взрослому у Толика не получается. С эрекцией у него начались серьезные проблемы. Уступая его желанию, она снова стала брать в рот, и прежние ощущения вернулись! Безумие накатило с новой силой. Ощущения стали более яркими — в них появились новые краски, о которых она раньше даже не догадывалась. Очень скоро Ника поняла, что без этого она уже не может!

Однако Толик был слишком слаб, чтобы соответствовать её сексуальным потребностям. Темперамент девушки жаждал чего-то большего, и Толик начал это понимать.

Однажды он повел её на вечеринку. Это было где-то на окраине города. Вероника запомнила деревянный мостик, через который им пришлось пройти. Сразу за мостиком, на обочине, стоял дом, в окнах которого ярко горел свет. Из открытой форточки громко звучала музыка, там уже вовсю шло веселье. Они вошли — их с радостью встретили, проводили к столу. Сразу налили по штрафной рюмочке... За первой последовала вторая... Водка ударила в голову! Очень скоро Вероника поняла: она в этой дружной компании единственная женщина.

Они все были милые ребята! Правда, каждый непременно норовил дотронуться до груди, но Веронику это только возбуждало. Иногда она тайком поглядывала на Толика и видела — ему это даже нравилось. "Ах так! — подумала Вероника. — Ну тогда смотри!" И она демонстративно расстегнула несколько пуговиц на своей кофточке...

А потом она танцевала со всеми по очереди, и партнеры уже в открытую лапали её похотливыми руками. Они мяли грудь, залезали под юбку... Потом окружили плотным кольцом и уже тискали везде где только можно. Вероника разрешала им все, она только постанывала и жадно облизывала свои пересохшие губы. Кто-то бросил ей под ноги подушку и велел встать на колени...

Потом она много раз прокручивала в голове все подробности той сумасшедшей ночи и не знала, как теперь к этому относиться. С одной стороны: налицо полное падение нравов и — как следствие этого — тяжелый невыносимый стыд. С другой... Ника вынуждена была признаться — она пережила серию ярких оргазмов, которые надолго запомнятся! По сравнению с этим жалкие потуги с Толиком выглядели смешно! Конечно, она к нему уже не вернется!

* * *

Как быстро порой разносится по городу дурная слава! Однажды Вероника проходила мимо группы подростков и услышала брошенное ей вслед мерзкое обидное слово. И тут же раздался смех. Это слово было адресовано ей, в этом сомневаться не приходилось. Оно совершенно точно описывало её недавнее приключение в доме за мостом. Но как больно было это слышать — её словно палкой ударили по спине! Вероника вздрогнула. Хотелось убежать, чтобы избавиться, скрыться от этого идиотского смеха, но она пересилила себя и обернулась. Подростков было четверо и они откровенно над ней потешались. Вероника сделала несколько шагов назад и остановилась.

Подростки смолкли, смущенно потупились. Только один, самый старший из них, продолжал нахально улыбаться ей прямо в лицо.

— Подойди ко мне. — попросила она.

— Зачем?

Вероника обворожительно улыбнулась, в её голосе появились интимные нотки:

— Ты что, боишься меня? Вот бы никогда не подумала.

— Чё это я боюсь! — Подросток подошел развязной походкой, демонстративно остановился в шаге от нее. — Ну, рассказывай, чё те надо?

— Ты и вправду думаешь, что я такая плохая?

Он усмехнулся:

— А чё, разве не так?

— Да нет, все правильно. Я действительно такая! Просто ты мне понравился... Может, встретимся как-нибудь? Я ведь тоже нравлюсь тебе — я это вижу! Подойди поближе, я тебя не укушу. Хочешь меня поцеловать?.. Прямо в губы...

Её глаза излучали тепло и притягивали. И было в них столько нежности, что подросток растерялся.

— Хочу! — чуть слышно прошептал он.

— А не побрезгуешь? Я же вон какая!..

— Не побрезгую. Ты очень красивая!

— Значит, я тебе нравлюсь и ты будешь целовать меня в губы... — её голос тоже перешел на шепот. — Тогда почему ты позволяешь этим ребятам говорить обо мне всякие гадости? Разве так настоящие мужчины поступают? Эх ты!.. Тебя как звать-то?

— Коля, — растерянно произнес он. — А ребятам я скажу... Они больше не будут.

— Обязательно скажи, Коля. Нехорошо это, не по-мужски! С вами же ни одна девочка дружить не захочет!

Она повернулась и пошла своей дорогой. Гордая, независимая!.. Вслед раздалось:

— А как же наша встреча?

— Как-нибудь потом. Когда повзрослеешь!

Вернувшись в общежитие, она упала на кровать и заплакала. В голове неустанно, словно набат, звучало это мерзкое слово! Теперь весь город знает, какая она!.. Напрасно Нина пыталась с ней поговорить, Веронике казалось, сейчас ей уже никто не сможет помочь.

Они с Ниной вместе устроились на швейную фабрику ученицами с испытательным сроком в три месяца. Испытательный срок заканчивался, вскоре им должны были присвоить разряд. Только вот перспектива остаться в швейном цехе лично для Вероники постепенно превращалась в мираж. Начальница начала как-то странно на нее поглядывать. Видно, и до нее дошли какие-то слухи.

На работе все валилось из рук! Отчаявшись, Вероника стала прогуливать. Целыми дням валялась в постели, сказавшись больной. Почти перестала есть. Нина не понимала, что с ней происходит? Почему её подруга так убивается? Расспросы бесполезны — она ничего не хочет говорить!.. И только Марина Силаева о чем-то догадывалась. Однажды, в обеденный перерыв, она подошла к Нине и сказала:

— Мне кажется, Веронику нужно спасать! Я тут на днях кое-что слышала... Не знаю, что тут правда, а что нет, но дело, похоже, очень серьезное. Если мы не вмешаемся, пропадет человек ни за грош!

— А что ты слышала? - спросила Нина.

Марина замялась.

— Понимаешь, — сказала она, — не хочу я повторять разные сплетни. Ты же знаешь, как это бывает. Людям дай только повод, они из простого незначительного поступка могут такое раздуть, что потом хоть в петлю лезь. И откуда в них столько злобы!.. А Вероника, по моему, просто заигралась. С тех пор, как она спуталась с этим рыжим недоумком, потеряла всякий стыд. Говорят, стала такое вытворять...

У Нины загорелись глаза:

— А что именно? Это не то, о чем я подумала? Помнишь, она нам рассказывала, как в детстве...

Марина ладонью прикрыла ей рот.

— Тише ты, люди же слышат!.. Давай лучше вечером спросим у самой Вероники. Устроим ей сегодня, так сказать, допрос с пристрастием! Есть у меня одна идея!..

Вечером она появилась в общежитии с большой хозяйственной сумкой. Стала выкладывать на стол продукты: помидоры, огурцы, зеленый лук, сосиски. И в довершение ко всему достала три бутылки вина. Подошла к кровати, где лежала Вероника, дотронулась рукой:

— Ты прекращай! Ишь чего удумала, плакать из-за этих придурков! Да они мизинца твоего не стоят! Вставай и приводи себя в порядок — будем вино пить.

— А что за повод? — вяло спросила Вероника и села на кровать. Она выглядела помятой, её роскошные светлые волосы совсем свалялись и были скреплены на голове приколками кое-как.

— Фу! Что за вид! — возмутилась Марина. — Ты, подруга, давай не расслабляйся! Сходи в душ, помойся и расчеши наконец свои волосы... А повод есть — день рождения у меня сегодня!.. — Марина закружила по комнате. — Ой, девочки! Напьюсь сегодня, как Тузик!.. Значит, так: Ника приводит себя в порядок, надевает фартук, берет в руки нож и режет салаты. А мы с Ниной пока сходим на кухню, отварим макароны и сосиски. Давно я не ела хороших сосисок!

На кухне Марина спросила:

— Ну, как она?

— Хандрит! — коротко ответила Нина. — Даже и не знаю, что делать.

— Да!.. Её обязательно надо как-то растормошить! Наша задача напоить её и разговорить. Пусть она сама расскажет нам, что такое с ней приключилось. Пьяненькая, она становится очень откровенной!

Сосиски были отварены, салаты нарезаны, подруги сели за стол. Марина подняла граненый стакан с вином.

— Ну что, девочки, вздрогнем? Первый тост — за меня!

— А сколько тебе исполнилось? — спросила Вероника. Она сидела уже преображенная, одетая в нарядное платье. Её великолепные волосы вернули свой обычный вид. И лишь похудевшее лицо напоминало о причине, собравшей подруг за этим столом.

Марина загадочно посмотрела на нее:

— Вообще-то девушек об этом не спрашивают. Но тебе скажу! Ты не поверишь — мне уже семнадцать лет! С ума сойти!.. Я почти старуха!.. Ну что? Будет кто-то произносить тост или мне самой сказать? Давай, Нина, ты у нас самая молодая. Скажи так, чтобы не было мучительно больно!.. Ну, дальше вы и сами знаете!..

Нина встала и начала говорить:

— Давайте выпьем за самую юную...

— Та-ак! — протянула Марина. — Начало мне нравится!

— самую красивую...

— Та-ак!... Все пока правильно! Меня между прочим кое-кто Эсмеральдой называет. Давай, Нина, продолжай!

— Короче, за тебя, Маринка!

— Хорошо сказано! Главное — справедливо! Давайте выпьем, девочки. Первый тост до дна!.. А теперь за Нину. Она у нас самая умная... Ника! Может, ты скажешь? Ты же её лучше знаешь.

— Ну что говорить, — встала Вероника. — Хорошая девочка, скромная... За тебя, Нина, будь счастлива!.. Вы тут гуляйте, а я пожалуй пойду. Не до праздников мне сейчас.

Подруги переглянулись.

— Нет, так нельзя! — сказала Марина. — Мы еще за тебя не выпили! Ты же не станешь портить мне день рождения?.. Я вот что предлагаю: Давайте выпьем в последний раз, но уже по полному стакану! А потом сделаем передышку. Я уже страсть как хочу сосиски попробовать!..

Вино потихоньку начинало действовать, Вероника почувствовала себя лучше. Её глаза заблестели, щеки покрылись румянцем. Марина это заметила.

— Ну вот, — сказала она, — теперь ты на человека стала похожа. Ну что, подруга, давай признавайся! Что у вас в том доме приключилось? А то ходят разные слухи, а мы и не знаем чему верить. Ты не стесняйся, говори со всеми подробностями. Мы же тебя знаем и в любом случае будем на твоей стороне. Ты опять взялась за старое?

— Да! — созналась Вероника и расплакалась. И сквозь слезы начала сбивчиво рассказывать о том, как Толик Устюжанов, сволочь такая, однажды повел её на вечеринку... Но, по мере того, как повествование приближалось к кульминации, слезы исчезали с лица, голос обретал уверенность и силу. Когда Вероника закончила, на её лице светилась смущенная улыбка. Даже Марина расчувствовалась.

— Да-а! — сказала она. — Ты так классно все описываешь, у меня даже слюнки потекли. Тебе бы романы сочинять!.. И глаза такие счастливые, куда только хворь подевалась!.. Вот не понимаю я парней, они же все этого хотят. А сделай им приятное — потом не отмоешься! Я вот что скажу. Давайте, девочки, напьемся сегодня, и пошли они все!.. Ника, ты шикарная баба! Без мужика ты точно не останешься. Только обходи стороной болтунов, от них все беды!

А разговоры скоро смолкнут. Это я тебе говорю!.. Ты только не усугубляй ситуацию, научись наконец сдерживать свои бл***кие порывы. Мы-то тебя поймем, но люди... Ты знаешь, тебе нужно сменить обстановку. Я слышала, в нашу столовую повар нужен. Ты же повар по профессии, заканчивала какие-то там курсы — попробуй устроиться там. А из цеха нужно уходить! Бабы наши не дадут тебе спокойно жить, уж больно они у нас въедливые!

* * *

Загрузка...