Печать бездны (СИ)

Глава 24. Танец Света и Тьмы (I)

Часть 1. Танец Света

Алиса

Время до вечера пролетело незаметно. Пора было отправляться к Регулам, но Кассиус не пришёл. На него это было не похоже. Старый друг был пунктуален, считая это первейшей из добродетелей для наделённых властью существ. Зная об этой его особенности, не стала беспокоить вызовами на галокристалл. Причина должна быть очень веской, если он отошёл от своих принципов.

Оставалось решить вопрос с клинками Сэхти.

— Мам, ты скоро? Мы уже опаздываем, — послышался голос Мел со стороны кабинета Иниса на первом этаже, — дядя Кассиус, наверно, не смог убедить папу, поэтому не пришёл.

Дочь старалась говорить, как можно громче и беспечней, пытаясь утаить свои попытки вскрыть дверь отцовского кабинета. Пришлось спешить на помощь, пока мелкая революционерка не натворила дел.

— Мел, погоди, сейчас помогу, — со смешком сообщила дочери, спускаясь по широкой лестнице с мягкими дорожками, заглушавшими шаги. Неудачливую взломщицу как ветром сдуло от двери. Кому понравится быть застуканной на горячем.

— А я ничего не делаю, вон в саду, кажется, бабулины любимые рододендроны надо полить. Пойду наверно, да, мам?

— Куда собралась? Клинки только тебе в руки пойдут. Поэтому давай уже, соучастница, не прикидывайся ветошью, вместе работать будем.

Я спустилась вниз, годы, проведённые в темноте, научили меня пользоваться другим зрением, энергетическим. Мгла наградила меня за Алису, постаравшись компенсировать потерю зрения, но об этом стараюсь не распространяться даже родным. Никому не понравится, если узнают, что я вижу магические источники, вторые ипостаси, плетения амулетов и любых заклинаний. С такой способностью раньше шли в военные ведомства или в телохранители. Что-то похожее выдаёт Око василисков, анализируя энергию источника и намерения существа. Мне же остаётся надеяться только на свои силы и опыт, чтобы не наделать неверных выводов.

Беспомощность слепой ведьмы была скорее показная. Я легко ориентировалась в пространстве. Для меня дом светился ярче новогодней ёлки, ибо родовое имение было пропитано эманациями Хаоса и опутано сотнями защитных заклинаний за тысячелетия проживания в нём. Вот уж точно, мой дом — моя крепость. И насколько я знаю, если оборону дома прорвут, существует даже подземный ход к лабиринту и Источнику Осколка для отправки на регенерацию раненных или же для принятия последнего боя. Но это уже предосторожности на случай прорыва тварей Бездны, во что многие живущие уже и не верят. Инис когда-то признался, что даже не знает где этот ход. По семейным преданиям дом сам укажет путь в критической ситуации. Я же точно знала где он находится, от энергетического зрения не скрылся портал из детской. Не удивительно, что ход брал начало именно из детского крыла. Мгла всегда заботится о своих детях.

Я рассматривала двери в кабинет мужа. Запирался он не по прихоти мужа, там хранились архивы ещё его отца, бывшего главы безопасности Мглы. А значит, нужно не просто вскрыть дверь, но и запечатать её обратно. Случаи бывают разные, не хочу, чтобы вековые труды рода Сэхти пали прахом из-за нашего вмешательства.

Фактически, ручка и замок на двери отсутствовали как вид. Ближе к центру существовало углубление, напоминавшее воронку сине-фиолетового цвета. К ней стремились потоки Хаоса от защитного контура дома, в неё всасывался даже сырец из воздуха. Интересная система, поддерживающая себя даже в случае отрыва от защиты дома. Но наличия Хаоса в крови недостаточно для вскрытия, есть ещё что-то. Кровь рода? Отчасти, но не только. Видимо, допуск формирует глава рода. Я присмотрелась внимательнее, есть ещё одна нить, почти не заметная на фоне остальных, более ярких, агрессивных. И эта нить едва видным пунктиром вела к родовым клинкам.

А вот и разгадка. Вот что может нас пропустить, но об этом давным-давно все позабыли.

— Дочь, иди сюда, сейчас в точности делаешь, что я тебе скажу. Ничего не бойся.

Мел с опаской подошла к двери, ожидая дальнейших указаний. Подозреваю, что такая мама, не похожая на нежный цветочек, была для неё в новинку.

— Сейчас вставляй ладонь в центр двери. Ты почувствуешь укол, это забор крови, на анализ принадлежности к роду. Сразу после укола сконцентрируйся на зове родовых клинков, и позови их в ответ.

Мелисса с опаской вставила руку в углубление двери, воронка засветилась, анализируя визитера. После забора крови налилась сине-голубым светом.

— Зови, — скомандовала я, наблюдая за энергетическими изменениями защиты кабинета. Мелисса простодушно произнесла вслух:

— Мои дорогие, я вас слышу каждую ночь, но отец не слышит мои просьбы. Я здесь, я рядом, очень хочу взять вас в руки, но нас разделяет эта дверь. Помогите нам, пожалуйста.

Едва она начала говорить, почти невидимая нить стала наливаться светом, высасывая его из окружающих плетений. Энергетические контуры пришли в движение, вращаясь по кругу, хаотично смещаясь вокруг ладони Мел. Через пару секунд мозаика сложилась в упорядоченный контур под руководством клинков, послышался едва слышный щелчок, и дверь стала отъезжать в сторону.

Дочь испуганно отдернула руку.

— Пойдём, забирать твоё родовое приданое, — с усмешкой подначила дочку. — Нам ещё устранять следы взлома. А мы и так безбожно опаздываем.

***

Кассиус

Мы не успевали. Назвать увиденное вплавленным в каменный пол медблока, телом Анеса уже нельзя было. Обугленные останки, кости, столь хрупкие, что рассыпались от резких движений. Мышцы практически отсутствовали, нервные окончания, внутренние органы… Как в нём теплилась жизнь одной Мгле известно. Конечно, организм пытался регенерировать, поглощая разлитый в воздухе Хаос, но этого было мало. Регенерационная капсула не могла восстановить василиска из того, что осталось от Анеса. Но он жил, несмотря ни на что, искра жизни теплилась в обгоревшей боевой ипостаси.

Этим мы обязаны были Аннэ. Когда мы примчались в медблок она сидела рядом, напевая грустную песню и вплетая нити перехода в само тело погорельца. Выглядело это столь диссонансно, будто чокнутая рукодельница плела макраме, используя все подручные средства: нити, жилы, бусины, кости, остатки чешуек.

— А вы, я смотрю, не торопитесь своих спасать. Если бы меня не было рядом, он уже оказался бы за Гранью. — Аннэ ласково поглаживала то, что некогда представляло собой голову василиска, а ныне выглядело закопчённым черепом.

— Не донесем без тебя, — вынужден был признать очевидное, — а тебе в лабиринт нельзя. Ситуация патовая.

— Я не спрашиваю, что мне можно, а что нет. — резко оборвала Аннэ. — Несите его, я сопровожу. На мне метка Гостя боёв, ничего не будет.

До самого Источника одноглазая вестница смерти удерживала душу Анеса в теле. Только это его и спасло. Едва мы вышли в амфитеатр, останки Анеса окутали молочные нити Хаоса из навершия посоха первого мага. Нити утолщались, уплотнялись, скрывая тело василиска, витавшее в воздухе. Последними они поглотили голову, позволив Аннэ отстраниться.

— Отводить за Грань значительно легче, чем не давать туда уйти, — устало произнесло древнее существо, выглядевшие как молодая девушка, опускаясь на белоснежную гранитную скамью.

Вид у неё был изможденный, использовать магию в средоточии чужого Осколка — дорогого стоит. Похоже, мы только что крупно задолжали одной из древнейших некромагов. Благо, что мы оказались хотя бы знакомы, но последние века она практически отошла от дел.

— Аннэ, я готов признать долг жизни за вами, — уважительно опустился на одно колено перед некромагом.

Девушка устало отмахнулась, натягивая повязку на левый глаз.

— Не стоит, я косвенно причастна к этому. Он бы и без моей помощи самоубился там, я всего лишь повысила их совместные шансы на выживание.

— Их? — оторопело переспросил.

— Их, их. Там ведьма у вас в стазис-капсуле отживеет скоро… Её искру тоже вернула практически с Грани. — Аннэ хмыкнула. — Красивая будет пара, если не убьются раньше времени.

— Кассиус, присмотрите за Анесом, а я в медблок, готовить реанимационную капсулу. — Шиас в нетерпении переминался с ноги на ногу, чуть не срываясь на бег. — Сомневаюсь, что его вернут как новенького, да и за Лизой надо проследить.

Мы с Инисом лишь кивнули, отпуская Шиаса в его вотчину. А Аннэ продолжила:

— Анес просил консультации по делу попытки прорыва тварей Бездны. Когда вернёмся, хотела бы просмотреть все материалы и познакомиться с неким некромантом Каро, выдающим себя за потомка семьи Маас.

— С чего вдруг такая заинтересованность? — уточнил Инис, взяв стойку. — Есть сомнения в подлинности его личности?

— Это уже личный вопрос. Если он не тот, за кого себя выдаёт, я вам обязательно сообщу.

***

Мелисса

Мы отправились к Регулам самостоятельно, я переживала за маму, как ей дастся выход за пределы нашего маленького семейного мирка. Однако переживания мои были напрасны. Идущая рядом со мной женщина никак не была похожа на ту уставшую, беспомощную слепую маму, которую я привыкла видеть. Что-то неуловимо изменилось в ней. И эти перемены немного пугали, но приводили в восхищение. Спокойная собранность, с которой мы вскрыли кабинет отца и заново его запечатали, уверенность в каждом движении. Мне даже не пришлось ее поддерживать за руку, она спокойна шла, опираясь на какой-то странный посох, сделанный то ли из дерева, то ли из легкого металла. Мы подходили к площади у магистрата, где раньше красовался огромный фонтан. Сейчас же он представлял грустное зрелище, потрескавшийся мрамор, накренившаяся чаша, пучки травы, проросшей из трещин. Вода капельками скатывалась с верхней чаши. Мама нахмурилась, остановившись рядом.

— Мел, напомни мне, что рассказывал дядя Кассиус про этот фонтан?

— Мы и так опаздываем. Может потом? — попыталась я поторопить маму, и тут же почувствовала укол совести, за неподобающее отношение. Она же слепая, может, она просто хочет чуточку передохнуть, перед тем как продолжить путь.

— Дочь, сейчас, — голос наполнился строгостью и раздражением.

— Дядя Кассиус рассказывал, что фонтан был одним из символов единства общества василисков в древности. От него шли подземные желоба к каждому из дюжины родовых имений в Осколке. Когда линии крови начали вырождаться, исчезая одна за одной, фонтан стал разрушаться. Ремонтные работы не помогали, вода из него ушла. Но самые древние из василисков верят, если восстановить всю дюжину линий крови, то единство будет восстановлено, и фонтан вновь вернется в первозданный вид, снабжая водой все родовые имения.

Мама на мою историю только хмыкнула, пробормотав себе что-то под нос про очередные сюрпризы. Мы продолжили путь.

В поместье Регулов мы попали беспрепятственно. Мама заранее получила метки гостей у дяди Кассиуса. Меня все еще не переставало удивлять то спокойствие, с которым она ориентировалась в пространстве. Как будто она видела, но это невозможно. Зрение ей не смогли восстановить даже в регенерационной капсуле. Это плата за мое рождение.

На границе парка мама остановилась и предложила дальше идти на урок одной, а она пока разыщет отца, для серьезного разговора. Мне ничего не оставалось как согласиться, я вприпрыжку побежала искать Марьям. Девушка нашлась у озера, выполняющей какой-то сложный комплекс упражнений на растяжку.

— Марьям, я пришла, — издали радостно поприветствовала свою спасительницу. Девушка отвлеклась от упражнений и радостно помахала в ответ.

— Ты одна? Не думала, что удастся провести индивидуальное занятие, учитывая все обстоятельства. — Девушка чему-то улыбнулась, — но так даже лучше!

— Вот, родовые клинки! Мама помогла достать! — с гордостью показывала оружие, выкладывая его из заплечной сумки и разворачивая простую холщовую ткань на траве.

— Я не сомневалась в Алисе, — по теплому улыбнулась Марьям. — А сейчас усаживайся поудобней и наблюдай, старайся заметить все до мельчайших деталей. Особенно обрати внимание на собственные ощущения в процессе, они станут хорошими подсказками для понимания происходящего. Не стоит верить только глазам, полагайся на все органы чувств и интуицию.

Я удобно расположилась на нагретом солнцем камне, подогнув под себя ноги. С момента передачи родовых клинков Марьям, мне казалось, что я чувствую беседу между оружием и моей новой знакомой. Внятных слов не было, скорее чувствовались эмоции двух существ. Заинтересованность и опаска со стороны Марьям, сопротивление клинков, они не хотели даваться в руки, затем волна почтения и уважения со стороны девушки, примирение и согласие от клинков. Причем я ощутила тепло, направленное от клинков ко мне. Что бы это значило, кто бы сказал. Я старалась не пропустить ни единой детали происходящего.

Марьям опустилась на колено перед оружием и что-то прошептала. Этот язык мне был не знаком. Клинки вспыхнули светом в ответ и легко легли в руки Марьям. Девушка начала медленно двигаться, раскачиваясь с пятки на носок. Руки с саблями были заведены за спину. Сумерки медленно опускались на сад. Солнце клонилось к закату, пробиваясь последними лучами сквозь кроны деревьев. Марьям повернулась к свету лицом. Клинок в правой руке вышел из-за спины и прошел вдоль линии горизонта пробуя закатное солнце на вкус. Лезвие отразило кроваво красные лучи.

***

Марьям

Рассматривала лежащие на холстине сабли. На вид очень простое оружие, без изысканных украшений. Но простота обманчива, она сбивает с толку воров, жадных до наживы. Истинный ценитель всегда обратит внимание на идеальную простоту линий. Сабли были очень необычны. Внешне абсолютно идентичные, идеально сбалансированные, но что-то было не так. Этого не поймёшь пока не возьмёшь оружие в руки. Но я не торопилась. Лезвия не затупились со временем. В отражении можно было рассмотреть малейшие детали своего лица. Идеально для танца. Рукояти, покрытые вытертыми от времени полосками кожи, просто просились в руки.

— Как же давно никто не приглашал вас на пляску смерти. А ведь вы не церемониальное оружие, вы созданы для горячки боя, рубки в самой гуще врагов. А вместо этого вас повесили на стенку, как бесполезный атрибут былой славы.

Осторожно провела рукой над чужим оружием. Незнакомая энергетика покалывала кожу. Клинки слегка вибрировали.

— Не принимаете меня, не любите чужие руки. Это хорошо, это правильно. Так и должно быть! Но я не претендую на владение, мне нужна ваша помощь. Хочу показать кое-что вашей будущей хозяйке, чтоб она не боялась быть сильной и смелой, какой её задумало мироздание и Мгла с Хаосом. Всё ради этой малышки.

Мысленно сформировала образ Мелиссы и нашей встречи в лабиринте. По саблям прошла волна тепла. Мелиссу родовые клинки признали, хоть она и не василиск. Неприятные ощущения исчезли. Клинки, обладающие душой, — большая редкость для Междумирья. В древние эпохи таким оружием награждали боги, завязывая его владение на линии крови. Видимо один из предков Мелиссы был Героем Осколка, если в роду передаются по наследству такие клинки. Нужно будет поговорить с ней, чтобы больше времени проводила с родовым достоянием. Глядишь, клинки сами станут учителем для молодой наги. Ну что ж, пора заканчивать с этикетом.

Опустившись на одно колено прошептала к клинкам:

— Сехри тшас имрэ. Асфе тшас имрэ. Мосхэт ас тшасалат.*

От клинков пришла волна изумления. Лезвия вспыхнули светом и угольной чернотой. Я без опаски взяла оружие в руки и выпрямилась.

Отпустив посторонние мысли расслабилась, позволяя себе слиться с оружием в одно целое. По рукам прошла вязь временной привязки. Клинки открылись навстречу, лавиной сминая сознание и вынимая на свет самые потаенные воспоминания.

Воспоминание о принятии Света

Я стояла посреди бабушкиного сада. Мне было чуть меньше семи лет, когда впервые получила настоящие, а не деревянные клинки. Весенний сад пах одурманивающие, мягкая молодая трава примялась под босыми ногами. Сегодня предстоял первый экзамен на владение Светом. Мама отстояла право принять его самостоятельно у своей малышки. Мама. Мамочка. Мамуля. Такая молодая, красивая, наполненная светом. Я хранила в своей памяти именно этот образ. Сейчас перед моим взором стояла строгая ведьма, глаза которой лучились добром и поддержкой. Невысокая, с копной золотистых волос, собранных в косу вокруг головы. Белый свободный хлопковый сарафан с разрезами до бедра, босые ноги. В предрассветной тишине она была нереальной, почти невесомой, прозрачной. На поясе в перевязи висели ее любимые серпы. Справедливый и смертельно опасный ангел света.

— Запомни, милая, каждая твоя встреча с оружием будет экзаменом для тебя. Никогда не бери его в руки, если не готова применить. Это неуважение к самой его сути. Каждое оружие назначит свою цену, будь то кровь врага или твоя собственная. И эту цену ты должна заплатить. Но есть особое оружие, подарки богов своим героям. Это настоящая душа воина закованная в металл. Это оружие… оно бесценно. К нему нужно относиться даже не на равных, оно на ступень выше всех смертных. Заслужи его уважение и получишь верного боевого товарища. Однако это оружие завязано на линии крови и посторонние руки не признает. Оно само решит, достойна ли ты к нему прикасаться.

Мама любовно гладила рукояти своих серпов.

— Дочь, запомни, для нас нет Света и нет Тьмы. Мы на границе, на границе равновесия и справедливости. В этом наша сила. Всегда среди тех, кто поклонялся Свету или Тьме находились и те, кто вершил безумства, упивался беззаконием и безнаказанностью. Должна была существовать сила возмездия не только божественная, но и человеческая. Мы были ею. В другом мире Сумеречные не были Осколком. Мы были Орденом. Нам не покровительствовали Боги, ведь мы восстали против бесчинств их самых ярых адептов, ввергая отступников в пучину небытия. Наша сила в балансе, мы равно принимаем Любовь и Боль, Радость и Скорбь, Верность и Предательство, Свет и Тьму. Поэтому мы не ограничены в техниках и инструментарии, мы не темные и не светлые, для нас нет запретной силы, если она направлена на вершение справедливого суда.

Первой ступенью становления Сумеречной для тебя станет знакомство со Светом. Сейчас у тебя в руках твои первые клинки, они впитывают рассветные лучи, но силу Свету сможешь придать только ты. Вспомни самые светлые свои моменты, самые счастливые, искренние и выпусти эти ощущения из себя, напитай оружие ими. Они станут тем, что удержит Свет вокруг тебя! Ведь мы черпаем силу из Света, а он из нас!

Мама закрыла глаза, легко касаясь своих серпов.

— Асфе тшас имрэ. Мосхэт ас тшасалат.**

Ветер замер вокруг нее, фигура замерцала едва заметной серебристой дымкой, серпы стали наливаться светом. Я не заметила момента, когда оружие оказалось в её руках, а передо мной уже распускался смертельно опасный и неимоверно прекрасный цветок из мелькающих лезвий. Вращение серпов было столь стремительно, что невозможно было определить, как лезвия перетекают друг в друга. Мама, казалось, жонглировала оружием, выкручивая восьмёрки перед собой и за спиной, заставляя серпы вращаться со скоростью циркулярной пилы. Но не в оружие дело. Я во все глаза смотрела, как свет притягивался к ней, попадал в мясорубку лезвий, но не исчезал, а наоборот все более вливался в ее фигуру, формируя часть за частью солнечное боевое облачение: чешуйчатый доспех на основе укороченной кольчуги, наплечники, наручи, шлем, юбка, поножи.

В какой-то момент она резко замерла со скрещенными серпами над головой, в полном доспехе.

— Подойди, дочь. Прикоснись к нему, он реален, он защитит меня лучше любой брони до тех пор, пока справедливость не будет восстановлена.

Я прикоснулась к доспеху, теплый и гладкий на ощупь, он не напоминал металл даже близко.

— Можно попробовать поцарапать оружием, в каком-то безопасном месте?

Мама засмеялась.

— Конечно, моя любознательная малышка.

Я ударила по наручам своим детским клинком, но он со звоном отскочил. Даже царапины не было, только заныла детская рука.

— Я тоже так смогу? — спросила с надеждой.

— Ты, моя дорогая, сможешь ещё больше, ибо в тебе спрятана огромная сила. Тебе придется столкнуться с тяжёлыми испытаниями, но, пройдя их, ты обретёшь себя. Я этого уже не увижу. Но запомни, после самой черной тьмы все равно приходит рассвет. Никогда не сдавайся.

А сейчас твоя очередь.

Я вынырнула из воспоминаний.

***

Мелисса

Я заворожённо наблюдала за действиями Марьям. Это действительно напоминало танец. Одну саблю она удерживала за спиной неподвижно, словно исполняя фигуру танца, оставляя в тени и не давая красным языкам заката лизнуть острие оружия. Другой — мягкими плавными движениями фехтовала с последними лучами закатного солнца. Изящные выпады сменялись яростной рубкой, казалось, что сабля стала продолжением руки девушки. Она то ласкала невидимого возлюбленного, то яростно сопротивлялась заклятому врагу. В какой-то момент рукоять сабли замелькала между пальцами, девушка раскручивала саблю на ладони.

Лезвие вращалось с такой скоростью, что блики света, отражаясь от лезвия образовывали красный смерч над оружием. Заметила, как лезвие просто отрезало кусок закатного солнца и заставило его лучи сплестись в бесконечный коловрат.

Но внимание привлекло и расслабленное выражение лица новой знакомой. Лёгкая улыбка играла на губах, будто она была совершенно не здесь, а каком-то другом месте, очень дорогом для неё.

Солнце спустилось к самому горизонту, длинные тени потянулись по земле от деревьев. Парк постепенно погружался во тьму. И второй клинок пришел в движение. Находясь в тени, он был отрезан от света, окружённый тьмой, он стал ее продолжением. Выражение лица Марьям изменилось, исчезли лёгкость и радость, появилась грусть, в уголках глаз стали скапливаться слезы.

*Сехри тшас имрэ. Асфе тшас имрэ. Мосхэт ас тшасалат (на языке древнего мира — Тьма зовёт нас. Свет зовёт нас. Откликнемся же на их зов).

**Асфе тшас имрэ. Мосхэт ас тшасалат (на языке древнего мира — Свет зовёт нас. Откликнемся же на его зов)