Печать бездны (СИ)

Глава 35. Цена смерти

Лиза

— Я, Юджин Арекс Регул, единоутробный брат Анджея Кшеса и единокровный брат Анеса Регула, обвиняю Лаоса Кшеса в убийстве Илириса Сэхти, Ареса и Мары Регул, а также нерождённого ребенка Мары Регул и Болеса Кшеса.

Всего одна фраза, но она произвела эффект взорвавшейся бомбы. Если я считала, что до того эмоции вышли на свой пик, то сейчас описать свои ощущения было просто невозможно.

Маска спокойствия Лаоса Кшеса не просто дала трещину, она разлетелась на куски. Кощей пошел красными пятнами и хватал воздух открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба. Его взгляд метался между алеющей факелом аркой рода Регул и кольцом на пальце блондина.

— Спокойней «дедушка», — ядовито выплюнул молодой василиск. — Мы же не хотим, чтобы вы чего доброго померли от разрыва сердца в средоточии Осколка? Род же позора не оберётся. Так терпите и сглатывайте.

— Тваааааррррь! — хрипел Кощей, и от него расходились такие волны концентрированной ненависти, каких не удостоен был даже обличающий его Конвент. — Где! Мой! Внук!

Его рык эхом разносился по всему амфитеатру в звенящей тишине.

— Это тот, которому вы вчера вручили родовой перстень, и которого отдали приказ убить накануне боёв? Этот внук? — продолжал стебаться блондин, не замечая, как на гостевой скамье напрягся Мадрас Эсфес. — Уж больно много внуков у вас развелось в последнее время. Так вы не переживайте, приказ выполнен вашим цепным псом, их ряды проредили. Вот даже родовое колечко захватил в доказательство! — парень сделал шутовской реверанс, размахивая рукой с печаткой.

Болес с ужасом смотрел на отца и на «сына». Смысл его жизни осыпался пеплом мести и предательства. Его жену и сына убили в угоду политическим амбициям, а он сам способствовал этому. Василиск шатаясь побрел с арены. Никому не было до него дела. Проводив его взглядом, резко отвлеклась на Марьям, с той что-то происходило, но я не могла понять, что именно.

До этого момента спокойно сидевшая ведьма, словно сомнамбула, встала с лавки пошла к блондину. Каждый ее шаг сопровождался внутренним взрывом эмоций. Меня сносило диким ужасом, болью, отчаяньем, отвращением. Не выдержав, я согнулась пополам и исторгла содержимое желудка. Я не представляю, что же сейчас переживала сумеречная, если даже меня так накрыло. Пока все отвлеклись на мою живописную картину, ведьма добрела до блондина и дрожащей рукой сняла с него перстень. По серебряной маске текли кровавые слезы. Девушку била крупная дрожь.

— Ты! Все это время… это был ты! — только и смогла она просипеть в глаза блондину. — Ты такой же, как он!

Резкий хохот разорвал тишину. Хохотал, утирая слезы, Лаос. Он спускался с ложи на арену, перебирая словно четки связку друз кристаллов.

— Да где же оно? Моё любимое! Коллекционное! — он резанул кристаллом руку, как до этого Болес, запуская проекцию.

От увиденного замутило не только меня. Василиски белели, зеленели, серели. Самые впечатлительные опорожняли свои желудки тут же. Взрослые закрывали глаза детям.

Проекция показывала групповой секс с участием Юджина, того подонка, которого Марьям вчера убила в Круге Чести, сумеречной ведьмы и еще одной брюнетки. Если Марьям на записи была как будто одурманенная чем-то, с отсутствующим взглядом и не способная к сопротивлению, словно кукла, то вот брюнетке пришлось не так сладко. Её резали, ломали кости, насиловали во все возможные отверстия. Затем ждали, пока она отрегенерирует, и продолжали развлекаться по новой ровно до того момента, пока она не затихла сломанной куклой на полу с абсолютно поседевшей шевелюрой.

— Думал, Крас не расскажет мне о твоём приглашении? — безумно хохотал Лаос. — Ошибаешься! Я все это ещё и заснял для личного просмотра! Жаль, что ту девку опоил! Я бы с удовольствием посмотрел, как ты пустил по кругу свою пару. Но хватит и того, что ты её собственноручно убил!

Юджин никак не реагировал на слова Лаоса, хмуро рассматривая сумеречную ведьму с перстнем в руках.

— Я же говорил, не ходи на бои, — смогла прочитать я по губам. — И не верь всему, что видишь.

Марьям невидящим взором смотрела в пустоту и не шевелилась. Не уверена, что она рассмотрела эту пантомиму за цунами своих переживаний и воспоминаний. Я не чувствовала абсолютно ничего от неё, как будто там было пустое место. Аннэ осторожно подошла к ведьме и накинула свою куртку на плечи, обнимая окончательно сломленную девушку. Только тут до меня дошло, что несостоявшийся жених Марьям, Юджин и урод на проекции — это одно лицо.

«Твою мать!»

— Что, уже не такой смелый? Хотел выйти из всего этого чистеньким? Не выйдет, «внучок»! — скидывал с себя черные одежды старый Кшес, готовясь к обороту. — Я тебя сотворил, я тебя и убью!

***

Ольга

Настроение было солнечным. Спрятать счастливую улыбку никак не получалось. Я выскользнула из объятий Шиаса по утру, стараясь не потревожить любимого. Хм, произнесла это слово ещё раз. Как необычно оно на вкус, даже не верится, что всё налаживается. Осталось только расплатиться с Юджином, и впереди уже маячило безоблачное счастье.

Чем дольше я думала о предстоящем, тем больше успокаивала себя. Это ведь даже не похищение. Я просто побуду сиделкой у тела, которое нужно разбудить вовремя. Ничего сложного и противозаконного. Но почему же тогда Юджин не поручил это кому-то другому?

Ответ на этот вопрос я получила сразу, как только меня провели тайными пыльными коридорами в подвалы поместья. На этот раз никаких лабораторий, просто пыточные камеры и казематы. Даже не знала, что они сохранились где-то. Все-таки не в Средневековье живём. С другой стороны, большая удача, что я там не бывала. Очень редко возвращаются из таких мест целыми и невредимыми.

Мы шли довольно долго, пока не упёрлись в последнюю камеру, занимающую ни много, ни мало, но несколько метров в ширину и высоту.

— Вы кого тут запирали, слона что ли? — ошарашенно уставилась я на размеры помещения.

Все виденные ранее камеры были каменными с мощными деревянными дверьми, окованными листами металла. Здесь же была решётка, но на пересечениях прутьев виднелись вкрапления чёрных камней.

— Василиска в обороте, — ухмыльнулся Юджин.

— Надеюсь, я такое не увижу.

— Я тоже на это надеюсь, милая! — хмыкнул себе под нос мой шантажист и уже более громко добавил, — давай располагайся, знакомься со своим подопечным, а мне пора. Ах да, там возле тела найдешь пару кристаллов и шприц. Чёрный кристалл отдашь, только если я умру. А остальное как договорились.

Я несмело вошла в камеру, не решаясь подойти к распростертому на деревянных досках телу. Услышала за спиной смешок.

— Не бойся, он не кусается! Пока, во всяком случае.

Я решительно подошла и заглянула в лицо бессознательному существу.

— Никого не напоминает?

— Твою мать! — от неожиданности отшатнулась, — да это же ты! Только волосы длинные!

— Ну вот и познакомились!

Решётка за моей спиной со скрипом захлопнулась. До меня донёсся щелчок потайного механизма.

— Если ты умрёшь, как мы выберемся отсюда? — настороженно уточнила у Юджина.

— Спасибо, что веришь в меня, милая! Всегда знал, что ты — моя самая преданная фанатка! — зубоскалил это гад чешуйчатый. — Да не бойся, эта решётка удержит любого василиска, кроме того, в чьих венах течёт кровь Кшесов. А нашего правильного мальчика ты не могла не узнать.

Юджин уже было отошёл от решётки, но повернулся и на удивление серьёзно произнёс:

— Ты знаешь, приятно было иметь дело хоть с кем-то, кто держит слово и не оставляет за собой горы трупов. Ты — прелесть! — в мою сторону полетел шутовской воздушный поцелуй.

Его шаги ещё какое-то время раздавались в тишине коридоров, но вскоре затихли. Я прошлась по камере в полумраке, рассматривать было решительно нечего. Подобрала два кристалла, оставленные для пленника, они болтались на цепочках. Надела их на шею, удобно, не потеряются. Шприц придвинула поближе к себе и села на противоположный край дощатой лавки. Мерное посапывание Анджея Кшеса, а это был именно он, убаюкивало. Я сквозь ресницы рассматривала его. Ран не видно, цепей и сковывающих кандалов тоже. Пленник вполне уютно спит, завёрнутый в какие-то чёрные тряпки. Зачем это всё Юджину? И тут же одергивала себя, многие знания — многие печали, или как говорил папа: «Меньше знаешь — кошмары не мучают». С этими мыслями я соскользнула в сон.

Проснулась от незнакомых голосов, раздающихся в тишине пустых подземных коридоров.

— Пойдёмте отсюда, а? Тут жутко… — чей-то испуганный неуверенный голос.

— Слизняк ты, вот кто! Наверху мы уже обследовали всё поместье! А сюда ещё не забирались! Дед говорит, здесь где-то есть камера, которая может удержать любого василиска!

— Так уж и любого? — сомневающийся голос.

— Всех, кроме нашей кровной линии! Всё потому, что мы избранные! Нас ничто не может удержать!

Голоса приближались, и мне это не нравилось. Хотелось спрятаться, но прятаться здесь было негде. Я пыталась сообразить, который сейчас час, но внутренние часы под землёй сбоили. Попыталась шёпотом вызвать Юджина, но ответом мне была тишина и приближающиеся шаги. Ничего путного я уже придумать не успевала. Ширина лавки едва вмещала Анджея, но я максимально втиснулась между его телом и стенкой, накрывшись полой его чёрного плаща и притворившись такой же спящей.

Большого труда стоило выровнять дыхание, когда сердце колотилось как умалишенное.

«Меня здесь нет! Пожалуйста, меня здесь нет!»

— О! Ты посмотри! Я же говорил, дед нам не врал! Он никогда не врёт! — уверенный самодовольный голос.

— Ой, а там кажется кто-то лежит, — тихий неуверенный голос.

«Мальчик, ну вот кто тебя за язык тянул?»

— Зайдем посмотрим? — снова самоуверенный гаденыш.

— Если его тут закрыли, значит он опасен. Не самая лучшая идея отворять камеру, может он только притворяется, что спит.

«Боги, неужели у кого-то проснулся голос разума и аналитическое мышление! Парень далеко пойдёт».

— Чепуха, все василиски сегодня на Ритуальных боях, только мы из-за Краса здесь торчим! И вообще, Юджин нам обещал сюрприз! Может, это он и есть?

«Вот же… тварёныш! Это ты меня им что ли обещал? А меня спросить не забыл?»

Верить в плохое не хотелось, но факты играли не в пользу этого гада.

Скрип отворяющейся двери в камеру разрушил на корню все мои надежды. У меня и раньше были сомнения в существовании неких высших сил, но теперь пришло окончательное осознание, что я у них явно не в фаворе. Тихие настороженные шаги приближались к моему убежищу.

— Да это же Анджей… — растеряно произнес один из голосов.

— Ха, видимо этого слабака так и не допустили к боям, выставив вместо него Юджина! — кто-то хвастался своей осведомленностью. — Этот так и не обернулся назло деду, а Юджин смог.

— А я слышал, что дед его вообще внуком не считает! — тихий неуверенный голосок.

— Зато его внуком считает Мадрас Эсфес, не стоит забывать, что в нем течет королевская кровь Сашари. В случае конфликта аспиды нас передавят как цыплят в курятнике.

«Парень, я уже даже посмотреть на тебя хочу! Это же надо какое здравомыслие! Будущий дипломат, не иначе!»

— В Юджине тоже течет, так что не нагнетай жути!

«Оп-па. А вот это неожиданный поворот событий. Неужели правда брат-близнец? Ну просто Зита и Гита в масштабах вселенной василисков».

Я почувствовала шевеление, Анджея пытались перевернуть. Тихое натужное сопение раздавалось практически над ухом.

— Не трогай его. Зачем он тебе сдался?

— Хочу посмотреть, на нем ли фамильный перстень.

— Ой! — испуганно ойкнул тихий голосок. — А он тут не один.

Я максимально расслабила тело, пусть считают, что меня тоже усыпили заодно.

Меня рассматривали. Чужие взгляды жгли тело. Никогда не замечала за собой такой чувствительности.

— А она ничего! — комментарий отдавал привкусом похоти и предвкушения. — Может развлечемся?

— Не стоит! Не зря же их вместе усыпили. Нам этого не простят.

— Да она даже ничего не почувствует, — кто-то демонстративно поднял мою руку и отпустил. Рука безвольно шлепнулась на грудь Анджею. — Ей не жалко, а нам доставит удовольствие!

— Мы всё потом вернём как было! — хохотнул еще кто-то. — Сказку про Спящую Красавицу помнишь? Вот, считай, у нас своя такая же появилась во временном пользовании.

— Я в этом участвовать не буду и пойду позову кого-то из старших, пока вы не наделали глупостей! Вас ничему история с Красом не научила? Прежде чем распускать язык и руки, нужно просчитать последствия!

Дверь камеры скрипнула, выпуская одного из неизвестных. Судя по голосам, оставалось трое.

— Я… Я тоже не буду… Не могу… — мямлил еще один. — Ярош, погоди! Я с тобой!

«Еще минус один».

Оставалось два неизвестных. Не самый плохой расклад, можно и побрыкаться, пока не подоспеет помощь. Меня попытались вынуть за руки и за ноги из простенка между стеной и дощатым настилом. Я максимально обмякла.

— Вот чертова девка! Анджей мешается. Никак не вынуть её оттуда.

Меня отпустили, зато Анджея не церемонясь столкнули на каменный пол.

— Надо поторопиться, а то чего доброго Ярош и правда приведет кого-то и обломает весь кайф. — Чьи-то руки жадно гуляли по моему телу. Как же хорошо, что я оделась максимально неброско, в джинсы и водолазку под горло. Пора Спящей красавице проснуться. Я дернулась всем телом и открыла глаза.

— Какого демона? Вы кто такие? — рявкнула в тишине камеры.

Парни дернулись от неожиданности, но руки не убрали. А вот это уже было откровенно хреново. Значит, не остановятся, даже если жертва пришла в себя. Первым сориентировался владелец нахального голоса, заламывая мне руки над головой.

— Ноги держи! Это ничего не меняет!

Я что есть силы лягнула ногами второго и, кажется, даже попала в нос, отчетливо услышав хруст.

— Ах ты ж сука! — заревел он, накидывая на ноги какую-то тряпку и не давая лягаться.

Я не сдавалась, брыкаясь и крича что есть силы. В какой-то момент мне даже удалось слететь с лавки на пол. Меня отпустили лишь на мгновение, чтобы тут же ударить с ноги по голове. Первый удар я еще успела принять, закрывшись руками, а вот второй пришелся носком ботинка прямо в грудь. Из меня весь дух выбило. По телу растекалась дикая боль, будто в меня без анестезии вкручивали раскаленный винт, всё глубже и глубже во внутренности. В глазах плыли круги от нехватки кислорода. Я судорожно хрипела, пытаясь втолкнуть в легкие воздух. На груди растекалось кровавое пятно. Кажется, удар пришелся по шву, и он разошелся.

Два малолетних ублюдка, воспользовавшись моим состоянием, уже скрутили мне запястья ремнём и примотали руки к металлической решетке. Вот только мне было уже всё равно. По телу медленно и неотвратимо растекалась адская боль. По венам волнами накатывал жидкий огонь, выжигая клетка за клеткой всё живое, уничтожая всё, чем я была когда-то. Глаза заволокло белой пеленой. Сознание медленно угасало. Из последних сил я цеплялась за реальность, наивно ожидая спасения, но так бывает только в сказках. Моя же сказка страшная.

Я попыталась сфокусировать взгляд на лежащем лицом ко мне Анджее. В агонизирующем мозгу билась мысль, но я не могла ухватить ее за кончик. Взгляд шарил по полу камеры и вдруг наткнулся на шприц.

Шприц! Разбудит! Шприц! Спасение!

Как сквозь вату почувствовала удар по лицу.

— Не смей подыхать, сука! Мы еще даже не оприходовали тебя! — следующий удар пришелся кулаком в грудину. Я заорала, почувствовав себя бабочкой, проткнутой насквозь. Крик боли захлебнулся кровью, подарив малюсенький глоток воздуха. Мозг прожгло тонкой иглой, перемалывая все ощущения в фарш.

«Шприц! Анджей! Шприц! Анджей!» — билось на последнем издыхании в моем мозгу.

Всё что я могла сделать — это смотреть на этот демонов шприц. Меня трясло и ломало, выкручивало, кровь толчками била из раны на груди. Я уже не слышала и не чувствовала, что делали эти ублюдки. Боль полностью затопила сознание, и в пламени агонии я кинула последний взгляд на шприц, яростно пожелав воткнуть его в Анджея. Как в замедленной съемке затухающим сознанием заметила, как шприц одним рывком преодолел метровое расстояние и воткнулся в открытое горло Анджея. И наступила тьма.

***

Анджей

Тьма не хотела выпускать из своих объятий, липкий кошмар обволакивал, мешая открыть глаза. Хрипы, крики, кровь, удары. Я медленно открыл глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь. Полумрак, каменный пол, решетки. Какая-то возня в углу.

«Что за черт!»

Я медленно поднимался, тело не слушалось, что-то болталось на горле, смахнув это что-то, увидел шприц. Постепенно возрастающая чувствительность подарила ясность зрению, и я увидел, что в углу камеры пара дедовских подопечных пытаются стянуть с девчонки джинсы, переругиваясь и периодически отвешивая ей затрещины. Девушка хрипела, ничего не соображая, и билась в конвульсиях. На груди зияла открытая рана сантиметров двадцать в длину, из которой толчками била алая кровь вперемешку с черными сгустками и ошметками тканей.

В мозгу что-то щелкнуло и меня переклинило. Происходящее дальше было за гранью сознания на чистых инстинктах. Метнувшись к ублюдкам, расшвырял их в разные стороны. Тела с глухим хрустом впечатались в каменные стены, оседая под силой тяжести на пол.

Попытался поднять девочку на руки, но мешались кожаные ремни, обмотанные вокруг решетки и глубоко впившиеся ей в кожу. Рыкнул, совершив частичный оборот. Одна рука превратилась в угольно-черную звериную лапу с полуметровыми когтями-лезвиями, которые одним ударом не только разрезали ремни, но и снесли кусок металлической решетки. Взяв Зверя под контроль, перехватил девушку поудобней и понесся подземными коридорами, на ходу отмечая, что нахожусь в родном поместье, где-то на уровне казематов. Поднимаясь этаж за этажом, отметил необычайную пустоту и гулкое эхо. Вывод напрашивался только один — ритуальные бои уже начались.

«Но тогда какого демона я еще живой? Чтобы занять мое место, меня должны были убить!»

Выбивая плечом последнюю дверь между подземными этажами и собственно самим поместьем, машинально отметил, что родовой перстень отсутствует. Отодвинув на время все размышления про бои, мозг метался в поисках спасения для девчонки. Та уже перестала дергаться и подозрительно затихла. Кровь не останавливалась, оставляя за нами заметную дорожку.

До Шиаса я не успею её донести, да и не поможет. Все сейчас на боях. Что же делать? Тут в памяти вспыхнуло воспоминание о подарке на самый чёрный день от Аннэ. Надеюсь, что он сможет помочь, потому как я больше не знал, что ещё можно предпринять. Забегая на второй этаж прыжками через две ступеньки, я вломился в свои покои.

Осторожно уложил девушку в огромную ванну из белого мрамора. Открыл холодную воду. Ванна преступно медленно заполнялась водой. Поднёс пальцы к шее девушки, пульс едва прослеживался. Только тут заметил, что, кажется, где-то видел ее в поместье Регул.

«Твою мать! Еще с Регулами мне проблем не хватало!»

Метнулся к собственным вещам, перерывая всё в поиске маленького чёрного мешочка на завязках. Говорили же мне, всегда носить его с собой, но все крепки задним умом. Мешочек нашелся, сиротливо лежа на прикроватной тумбе. В ванную комнату забегал с дрожащими руками и верой в чудо по имени Аннэ. Девушка сползла по бортику ванны и лежала по шею в кроваво-красной воде. Холодная вода немного приостановила кровотечение, но я не хотел даже думать, сколько крови уже потеряно. Серый порошок пылью высыпался в воду, при соприкосновении выдавая шипение. Цвет воды изменился с ярко-алого на болотно-бурый. На поверхности стали собираться сперва мелкие кляксы, а затем все большие, затягивая общей пеленой поверхность воды и облепляя второй кожей тело девушки. Рана перестала кровить, но на землистом цвете лица и едва заметном дыхании это никак не отразилось. Ей срочно нужна была помощь.

Бегом спускаясь по лестнице, я заметил в холле первого этажа того, кого уж точно не ожидал сейчас увидеть. Отец стоял на коленях, в трясущихся руках удерживая маленький серебряный медальон. Плечи его подрагивали, выдавая беззвучные рыдания. Я осторожно подходил к нему, опасаясь спровоцировать. Чем ближе я подходил, тем отчетливее становилось его бормотание.

— Прости меня, Магдашесе! Прости! Я не смог! Я не смог отомстить за тебя и за нашего сына! Я — убийца, я и только я виноват во всём! Не разглядел, не поверил! А он так тянулся ко мне! Как он защищал тебя! Всегда! Ценой боли, увечий! Он всегда стоял до конца! Наш мальчик, наш маленький боец! Наш Анджей! А теперь его нет!!!

Отец натурально выл, словно раненный зверь. Я ровным счетом не понимал, что происходит. Что могло сломать вечно собранного и рационального отца?!

Но выбора нет, из всех возможных василисков Боги и так послали мне одного из самый подходящих для спасения девушки. Я осторожно положил руку на плечо отца.

— Пап, мне нужна помощь!

Болес дернулся, как от удара током, уставившись на меня безумными глазами. Вид у меня был еще тот, весь в ритуальном чёрном, покрытый разводами чужой крови, словно мертвец восставший из мёртвых.

— Магдашесе, он пришел за мной, наш мальчик! Он заберет меня к вам, где я смогу навеки соединиться с вами, — бормотал отец.

— Пап, опомнись! Я живой! — я схватил его ладонь и приложил к пульсу на окровавленной шее. — Мне нужна твоя помощь! Очнись!

— Да, да, конечно ты живой, мой любимый мальчик! Ты пришел за мной, скоро я отправлюсь к вам с мамой!

Бездна! Еще не хватало, чтоб он реально сошел с ума, да еще и в такой неподходящий момент. Я прислушался к организму, печать Мадраса ушла, высвобождая Зверя. Значит попробуем достучаться до отца единственным способом, который сейчас доступен — через Зверя.

Раздеваться было некогда. Одежда затрещала по швам, когда я, отступая на пару шагов, обратился в огромного обсидианово-черного ящера. Стоя на четырех лапах, я едва не сносил перекрытия второго этажа роговыми пластинами на голове. Когти вспороли каменный пол, оставляя глубоки борозды.

Я набрал в легкие воздуха побольше и оглушительно рыкнул, предъявляя претензию на главенство в группе из двух василисков: себя и отца. В глазах отца боролись страх и безумие, пока их не отодвинул на задворки сознания Зверь. Боевая ипостась Болеса Кшеса откликнулась на Зов и признала мое главенство по праву.

«Прочисти ему мозги! Объясни, что я жив и первый раз в жизни действительно нуждаюсь в его помощи».

Зверь согласно склонил голову телом отца, подтверждая, что услышал приказ.

«Наверху в моих покоях умирает девушка, над которой поиздевались выродки из подопечных деда Лаоса. Пусть попробует её спасти. У него же здесь была лаборатория, я помню. А мне пора на арену».

***

Лиза

Я совершенно не поняла, что произошло. Только заметила, как Кассиус схватил Марьям и Аннэ в охапку и перекатом ушел с места оборота. Спустя мгновение на арене красовался огромный четырёхметровый ящер чёрного цвета с мощными полуметровыми когтями. Часть чешуек окаменела, превращаясь в защитный панцирь. Но кое-где виднелись следы старых боёв и шрамы от некогда страшных ран. Василиск стоял на задних лапах, разминая шею, словно уличный боец перед дракой. Ему было абсолютно безразлична судьба маленьких букашек у него под ногами. Всех, кроме блондина в набедренной повязке.

— Да ты же мой хороший! Как я этого ждал! — с безумной улыбкой рассмеялся блондин.

Ответом ему был дикий рёв, от которого у всех заложило уши. Секунду спустя блондин исчез, а справа от чёрного ящера мелькнула золотистая тень, чтобы материализоваться уже в другом конце арены. Лаос взревел, пытаясь дотянуться вдогонку за противником. На его боку зияли три глубокие рваные раны, нанесенные золотой тенью на воистину запредельной скорости.

Противником Лаоса был золотой василиск чуть ниже его ростом, более гибкий маневренный. Рассмотреть его не удавалось, будто сам воздух вокруг мерцал и смазывал очертания. Явственно виднелся только сверкающий гребень на лбу, вздыбленный на подобии короны. Верхние лапы ящера украшали не просто когти. Из запястий вдоль ладони выросли огромные костяные мечи с зазубринами, словно у рыбы-пилы. Противники медленно кружили по песку, присматриваясь друг к другу.

Воспользовавшись передышкой, Кассиус затолкал ко мне слегка удивленную Аннэ и безучастную Марьям.

— Почему не активировалось защитное поле арены? — успела спросить у Кассиуса. — У Марьям позавчера сработало.

— Потому что это разборки внутри одной семьи, считай, Мгла в растерянности, оба столько натворили, что хоть обеим смертный приговор подписывай. Мы судить будем последнего выжившего.

— Зашибись, а если нас зацепит случайно их разборками? — возмутилась я.

— Ну так сделай так, чтоб не зацепило, — рявкнул Кассиус, схватившись за колотушки одного из барабанов.

Его ритмичные удары подхватили другие оторопевшие барабанщики. И было что-то в этом ритме тревожное, звериное, первобытное, страшное. Запылали арки линий крови, сквозь которые вышли ничего не понимающие кандидаты на Прайм. Инис быстрее всех сориентировался, обнаружив на арене двух дерущихся василисков. Оборот прошел стремительно, и вот на страже своей семьи стоит синий ящер с протокрыльями ростом под три с половиной метра. Следом обернулись и стали на страже своих семей представители родов Ашес, Урако и Лашс.

Бой барабанов всё ускорялся, Кассиус отпрянул от инструмента и также совершил оборот. Мадрас Эсфес сошел со скамьи у подножия статуи первого мага и переместился к ложе Кшес, обернувшись в белоснежного змея с золотым капюшоном.

«Так вот откуда цветовая наследственность у блондинчика» — машинально отметила при взгляде на змея. А змеюка-то не уступала в размерах василискам. Если такие твари устроят разборки, нас никакое поле не спасет. А Эсфес устроит, вон как кровожадно поглядывает на чёрного ящера, хоть и стал на защиту молодняка рода Кшес.

Недолго думая, спустилась к краю арены и встала на колени, зарыв ладони в песок. Бешенный ритм барабанов пульсировал в крови, в такт ему пульсировала сила, не вырываясь, не перехватывая контроль, но подчиняясь и ожидая команды. Представила огромный купол, вознесшийся над песчаной ареной ввысь метров на десять, с каменными шипами, растущими внутрь арены. Чтобы даже близко к границе не рискнули подходить. А нашпилят друг друга на шипы, нам же легче.

Земля задрожала, вторя моим желаниям, и из-под песка потянулись огромные каменные остовы, накрывающие арену куполом. Сомкнувшись в вышине, они уплотнялись, попутно выпуская во все стороны острые как бритва шипы. Арена ощетинилась, не давая приблизится к себе ни бойцам, ни зрителям.

Я стояла на коленях, уперев ладони в песок. Сил подняться уже не было. С носа тонкой струйкой стекала кровь. Прав был Кассиус, когда предупреждал, что пользоваться магией здесь надо с умом. Но чего Боги не додали, того недодали.

— Пойдемте, милая барышня. Поскольку наши чешуйчатые хозяева Осколка несколько заняты, позвольте я вам помогу, — донесся до меня сквозь рокот барабанов смутно знакомый голос. Я повернула голову и рассмотрела альбиноса, который протянул мне руку помощи. Неожиданно, ну да в моём положении выбирать не приходиться. Опираясь на Конвента, с трудом доковыляла до лавочки, где Аннэ что-то мурлыкала на ухо Марьям, вплетая в волосы наузы. Сумеречная медленно погружалась в транс.

— Сильна, конечно. Не ожидала такого от тебя! — успела мне уважительно кивнуть Аннэ. — Второй раз подряд здесь колдовать не смей. Даже пикнуть не успеешь, как окажешься за Гранью.

Я согласно кивнула, показывая полное согласие со сказанным, и перевела взгляд на арену. Там василиски успели прийти в себя после моих магических этюдов по созданию самодельного защитного купола и снова обратили внимание друг на друга. Золотой на грани видимости мелькал вокруг чёрного и наносил ему порезы своими ребристыми мечами, но и Кшес не оставался в долгу. Чёрный непонятно как успел подловить золотого, подставив под мечи бок с уплотненной мощной бронёй, в стыках плит которой один из мечей попросту застрял. Послышался оглушительный треск, и меч остался в броне чёрного, лишив золотого оружия. Золотой взвыл, но не отступил. Воспользовавшись заминкой, он крутанулся вокруг соперника и в прыжке ударил нижней лапой по застрявшему мечу, вгоняя его ещё глубже в сочленение брони, прорывая плоть и раня внутренности врага. Теперь уже заревел чёрный ящер, но рев этот был яростно-восторженный. Успев захватить золотого за лапу, более опытный старый василиск сам крутанулся вокруг своей оси и, оторвав соперника от земли, швырнул на любовно взращённые мною шипы.

Золотого накололо сразу в нескольких местах. Он ошалело крутил головой и не мог понять, что происходит. Чёрный победоносно подходил к распятому противнику, на ходу отращивая себе метровые когти-лезвия.

«Да твою мать! Золотому точно уготована дорога за Грань».

Вот только чёрта с два мы угадали.

***

Анджей

Я не решился менять ипостась. Так и понесся к Лабиринту здоровенной зверушкой. Было немного непривычно. Слишком долго пришлось ходить под дедовской печатью, скрывая ото всех свой истинный облик. Зато сейчас Зверь чувствовал полную свободу. Эйфория пузырилась в крови. Мы длинными прыжками пересекли сад в направлении родового входа в Лабиринт. Всего шаг, и до ушей донесся рокот барабанов, взрывающий кровь тревогой, жаждой охоты и крови.

Зверь встал в стойку, чувствуя что-то, что я не мог объяснить. Наиболее близко это напоминало отголоски боли и недоумения. За считанные секунды мы промчали все развилки и повороты, оказавшись у арки входа в амфитеатр, мерно мерцающей чёрным светом. Мозг работал на пределе возможностей, улавливая все детали и оценивая происходящее. Тысячи василисков по родовым секторам, во главе которых стоят василиски в боевых ипостасях. Подростки, дети, женщины…

«Женщины?! Эти-то откуда здесь?»

Раскуроченная арена, ныне напоминающая скелет огромной рыбы фугу, ощетинившейся шипами внутрь и наружу, и два василиска, сошедшиеся в смертельной схватке внутри. В одном я без труда узнал деда Лаоса, а вот второй был мне абсолютно не знаком. Машинально отметил, что цвет второго василиска чем-то напоминает мне окрас Аспида деда Мадраса. Пока я оценивал обстановку, Зверь внутри взвыл, перехватил контроль и рванул к арене. Уже в полёте я понял с чем это связано. Золотой был распят на внутренних шипах остова, словно бабочка в руках умелого энтомолога. Зверь деда с садистским удовольствие наращивал когти на одной из лап, дабы порезать на ленточки соперника.

Чтобы не собрать на себя все внешние иглы-наросты, пришлось свернуться клубком и проломить одну и стенок защитной конструкции. Мы успели вовремя, Лаос отвлекся на шум пролома, что дало золотому возможность последовательно обломать удерживающие его шипы. Выглядел он откровенно паршиво, но на ногах держался. Под ним набежала приличная лужа крови, но золотой как будто не замечал этого. Из одной верхней лапы у него торчал шипастый костяной меч, а в другой он зажимал обломок одного из пришпиливших его шипов. Припадая на нижнюю правую, он ковылял к Лаосу. Но в шок нас повергло не это. За его спиной медленно поднимался ввысь гибкий хвост, разделившийся на три более тонких с зазубренными наконечниками. И всё это великолепие хищно подкрадывалось к Лаосу. Видимо на моей морде отразилось что-то такое, что заставило деда резко развернуться лицом к золотому василиску, но отреагировать он не успел. Золотой в самоубийственном прыжке кинулся на деда. Два наконечника хвоста с хлюпающим звуков вошли в глазницы чёрного Зверя, третий наконечник глубоко вонзился в глотку, обезумевшего от боли василиска. Лаос вслепую кромсал когтями и без того израненного соперника. Освободить хвосты просто не представлялось возможным. На песок лилась кровь, летели ошметки чешуи, мышц и сухожилий. Золотой не отставал и раз за разом протыкал брюшину Лаоса зазубренным мечом из лапы. Два зверя сцепились в смертельном танце, не замечая, как за их спинами медленно наливается багровым пространственный разрыв.

Ультразвук ударил по ушам, повалив всех наземь. Навершие на статуе первого мага обагрилось алым, разгораясь всё ярче и опуская купол над ареной. Разрыв приобретал всё более четкие очертания горящей печати. Золотой, что-то почувствовав, из последних сил обернулся назад. Кривая улыбка исказила лицо едва живого Зверя.

— Было приятно познакомиться, братик, — дошло до меня ментальное прощание, и золотой в обнимку с Лаосом нырнул в только открывшуюся печать.

Раздался оглушительных взрыв. Меня откинуло ударной волной практически к границе арены. Ультразвук отключился, еще не успевший опуститься из навершия мага полог исчез, а сам кристалл снова мерцал мерным серебристым светом. Василиски поднимались с земли, ошалело оглядываясь по сторонам.

Первым возле меня оказался дед Мадрас.

— Ты как? Не ранен?

— Нет, кажется. Это что сейчас такое было? — задал вопрос деду и всем сразу.

Ответил нам как ни странно Конвент.

— Это был прорыв печати Бездны, который ваш единоутробный брат умудрился самоубийственным способом захлопнуть. Вот только есть у меня подозрение, что он был не единственный. Ведь так, домина Аннэ?

— Так, — устало подтвердила некромаг. — Я чувствую тысячи душ, нуждающихся в моем даре. А судя по одновременно сработавшим Магически Активным Маякам Лизы и Марьям, оба ведьмовских Осколка накрыло.