Перед лицом любви

Глава 14

Вжавшись в диван, Дэни обнаружила, что не может пошевелиться, как олень, попавший в свет автомобильных фар.

– Дэни?

– Ее здесь нет. – Она закрыла глаза. – Она покинула здание.

– Угу. – Шейн толкнул дверь. Дэни услышала, как щелкнул замок.

– Уходи.

– Только после того, как оставлю сообщение. Передай Дэни, что заходил Шейн.

– Шейн? Пилот? Этот… как там было написано в визитной карточке? Президент по организации работ?

Шейн вздохнул:

– Заметила, да?

– Трудно было не заметить золотое тиснение.

– Это работа Мэдди.

– Президент по организации работ, Шейн. Не простой пилот, далеко не пилот.

– Давай поговорим о другом. Какого черта ты не закрываешь дверь?

Совершенно раздавленная по нескольким причинам, Дэни сидела, не двигаясь с мороженым и ложкой в руках.

Во-первых, на ней немыслимая одежда.

Во-вторых, мороженое было почти наполовину съедено и высокое содержание сахара в организме пьянило ее.

Стоило ей услышать раздраженный голос Шейна, как все ее тело почему-то напряглось, словно по сигналу тревоги. Затвердели соски, затрепетал живот и уйма других частей тела.

Господи, прямо собака Павлова какая-то.

– Вообще-то полагается стучать.

– Я стучал.

– И ждать ответа! – Дэни посмотрела на него. Не смогла сдержаться.

Да. Вот он, Шейн во плоти. В форме пилота – в синих брюках и белой рубашке с закатанными рукавами с вышитым на груди логотипом «Скай-Хай эйр» и в защитных очках, которые он снял, обнаружив ее. Это означало, что его светло-карие, с золотистым отливом, проницательные глаза могли смотреть на нее прямо, без фильтров.

Прекрасно, так намного лучше.

За одним исключением. Со стоном Дэни распласталась на диване, стараясь исчезнуть.

Шейн хмуро посмотрел на нее. Чем она, черт возьми, занималась? Кроме того, что не отвечала на его звонки. Потом с дивана послышался голос:

– Зачем ты здесь?

– Хороший вопрос.

– Если не знаешь…

– О, я знаю, почему я здесь. А какого черта ты не отвечала на мои звонки?

– Ну…

– И какого черта не закрываешь дверь?

– Ты уже об этом спрашивал.

– И все еще жду осмысленного ответа.

– Хорошо, я немного отвлеклась.

Устав разговаривать со спинкой дивана, Шейн обошел его и встал перед ней. Ее лицо было зеленым, как у монстра. Волосы всклокочены на макушке, хотя он видел воткнутый в них очередной карандаш, который был призван удерживать их в пучке. Тело казалось бесформенным, так как было скрыто странной одеждой, более подходившей для двухсоткилограммового исполнителя рэпа. И потом, там присутствовало мороженое в коробке, размером не то чтобы с миску, но с приличный тазик.

Это говорило о серьезном подходе к потреблению мороженого.

– Трудные времена?

– Чрезвычайно. – Она злилась, и при зеленом цвете ее лица это выглядело необычайно комично. – Я… – она спрятала мороженое с деревянной ложкой за спину, будто он до этого не видел его, – занята.

– А!

На это Дэни выставила вперед подбородок, сделав вид, что ей плевать, как она выглядит. Хорошая тактика. Шейн и сам воспользовался бы ею, хотя сомневался, что у него получится хотя бы наполовину так же очаровательно, как у нее.

– Очень занята, – добавила Дэни.

Капля зеленого крема упала с кончика ее носа на рубашку.

– Очень, очень занята, – сказала она уже тише, пытаясь незаметно стереть зеленое пятно.

До чего же она очаровательна!

– Я вижу, – бесстрастно заметил Шейн, тогда как Дэни закатила глаза, поставила свое мороженое с ложкой и встала с дивана.

– Я никого не ждала, – отчеканила она, выразительно глядя на дверь.

– Ты не отвечала на мои телефонные звонки.

– Нет, не отвечала. – До нее вдруг дошел смысл его претензии, и она покачала головой. – Что, с тобой никогда прежде такого не случалось, да?

Шейн потер подбородок, подбирая подходящий ответ. Дэни засмеялась и тут же приложила ладони к щекам.

– Маска подсыхает. Не смеши меня, а то она потрескается.

У него в кармане завибрировал мобильник, но Шейн проигнорировал это. Он отказался от полета, а все остальное могло подождать.

– От тебя пахнет авокадо.

– Зачем ты снова здесь?

– Ты что, издеваешься? Прошлой ночью тебе показалось, что ты видела убийство.

– Что ж, и такое бывает.

– Нет. Потом кто-то был в этой самой квартире.

– Должно быть, в этом я ошибалась.

– А то, что в тебя стреляли? Уж в этом-то ты не могла ошибиться.

Дэни несколько стушевалась.

– Откуда ты знаешь, что стреляли не в тебя, Шейн? Об этом варианте ты думал?

Он одарил ее долгим взглядом, и Дэни, вздохнув, снова плюхнулась на диван.

– Я считаю… – На самом деле у него на этот счет не было никаких мыслей. Она без особых усилий сбивала его с толку. Не стоило ему приходить, хотя и не прийти он не мог.

Шейн присел на корточки рядом с ней и заглянул ей в лицо. В это зеленое лицо.

– Нужно было перезвонить мне, тогда я успокоился бы.

– Ну ладно. Извини за это.

– Наверное, с тобой что-то произошло.

– Нет, ничего.

– Я беспокоился.

Она моргнула, будто не допускала такой мысли.

– О!

– Вот именно.

Дэни опустила глаза на стоявшее на кофейном столике мороженое, потом перевела потеплевший взгляд на Шейна.

– Мне жаль.

– Тебе не приходило в голову, что я могу волноваться?

– Не думала, что ты звонил по этой причине.

– А почему, ты думала, я звонил?

Нарушив тишину, зазвонил ее телефон. Почувствовав облегчение, Дэни встала, подтягивая сползающие трусы, при этом Шейн успел заметить голубую полоску стрингов под ними, и направилась к телефону.

Он уселся поудобнее и попытался отвлечься от видения голубой полоски и собраться с мыслями. Он пришел, чтобы удостовериться, что с Дэни все в порядке. Теперь, когда он увидел, что это так, можно было уйти.

Нужно уйти.

Проклятие, но ему не хотелось уходить.

Дэни, нахмурившись, повесила телефонную трубку.

– Ошиблись номером? – спросил развалившийся на ее диване Шейн.

– Одни гудки. – Она почувствовала, что он наблюдает за ней. – Повесили трубку.

– У тебя есть определитель номера?

– Нет.

– Дэни, тебе нужен определитель номера. Вздохнув, она села на диван рядом с Шейном и, откинув голову на спинку, уставилась в потолок.

– Я знаю, но предпочитаю считать, что в данном случае просто ошиблись номером.

Он положил руку на ногу Дэни. Ее тело снова пришло в состояние боевой готовности.

– Вернемся к моему вопросу, – пробормотал Шейн. – Как ты думаешь, почему я пришел к тебе?

С его рукой на колене думать было нелегко. Вообще невозможно было думать.

– Дэни?

Она вздохнула.

– Сексуальное влечение.

– Сексуальное влечение, – повторил Шейн.

Она подняла на него глаза, и он долго с нескрываемым удивлением смотрел на нее.

Ну вот, теперь она не знала, что было хуже. То, что она вслух произнесла это или что ошиблась.

– Сексуальное влечение, – еще раз повторил он. – Господи!

Дэни попыталась встать, но он придавил рукой ее колено, усадив на место. Она закрыла глаза.

– То, что я ошиблась, еще хуже того, что я сижу перед тобой с этой маской на лице после двух килограммов съеденного в одиночку мороженого.

– В последнем тебе незачем было сознаваться. – Она почувствовала, как он нагнулся и заглянул в коробку. – Ого! А я думал, ты пошутила.

– Прошу, уйди и сделай вид, что тебя здесь никогда не было.

– Дэни.

Она не ответила.

– Дэни.

Она вздохнула и, открыв глаза, посмотрела на него.

– Я просто хочу разобраться в этом. Сначала ты расстроилась из-за того, что посчитала, будто я пришел, согласно твоему яркому определению, по причине сексуального влечения. Теперь же ты расстраиваешься из-за того, что это не так?

– Я просто изо всех сил стараюсь жить в соответствии с моей репутацией сумасшедшей. – Дэни прошла к двери и открыла ее, приглашая его к выходу. Трудно было сохранять достоинство с потрескавшейся маской на лице и с взлохмаченными волосами, но она старалась.

– Ты, в самом деле, хочешь, чтобы я ушел? – недоверчиво спросил пораженный Шейн. Для него это явно тоже было впервые. – Почему?

Дэни не ожидала подобного вопроса и только смотрела, как он поднялся и медленно направился к ней. Шейн подошел вплотную и, мягко отстранив Дэни от двери, закрыл ее.

На замок.

Только тогда она смогла что-то произнести.

– Хм. – Гениально!

Он провел пальцем по ее виску. Убрал непослушную прядь, заведя ее за ухо. Потом его палец отправился в обольстительный поход вниз по шее.

– Ш-Шейн…

– Почему, Дэни?

– Потому что. – Она прочистила горло. – Потому что знаю, что будет дальше.

– Да?

– Ладно, потому что у тебя не бывает повторов.

Не отрывая пальца, Шейн замер и поднял на нее глаза.

Да, это должно сработать. Теперь он, наверное, сразу уйдет. Думать об этом было больно, потому что, несмотря на весь ужас той ситуации, в которой она была застигнута врасплох во время праздника жалости к себе, ей не хотелось оставаться одной.

Более того. Независимо от того, что Дэни наговорила, она хотела, чтобы он остался.

– Да, – продолжала она давить на него, – у тебя не бывает повторов, и я намерена поступать так же. Так что мы квиты.

– Дэни.

Затаив дыхание, она посмотрела ему в глаза.

– Ты готов повторять, Шейн? Да или нет?

– Нет, но…

– Никаких «но».

– Но, – сказал он опять, – я чувствую, что это что-то другое. Ты другая.

Дэни всматривалась в него.

– Это что-то – плохое или хорошее?

– Я еще не настолько разобрался в своих чувствах. – Шейн снова посмотрел на мороженое. – Мороженое и фильм. Что это?

– Праздник жалости к себе.

Он смотрел на нее, и у него изогнулись в усмешке губы, и проявилась ямочка на щеке. Потом он наклонился и провел губами по ее уху.

– А как насчет того, чтобы добавился еще один участник?

«О да, – ответило ее тело. – Великолепно!»

– У меня не хватит маски для твоего лица.

Шейн хрипло рассмеялся, и это прозвучало очень сексуально. Положив руки ей на бедра, он начал подталкивать ее назад в гостиную, к дивану, специально подталкивая ее бедрами, чтобы она поняла, что не одинока в своем страстном желании, и не смущалась из-за этого.

– Я не делюсь своим мороженым.

– Ты уверена? Потому что… – И снова он приблизил рот к самому ее уху и ухитрился даже ущипнуть его губами. – Я знаю намного лучший способ использовать его, о котором ты, возможно, не…

О Господи! Она подпустила к себе опасного хищника.

– Что ж, – Дэни с усилием сглотнула, – это очень интригующая мысль. – Она почувствовала, что уперлась в диван, заметила, как Шейн снова улыбнулся, и в следующее мгновение опрокинулась на подушки.

Шейн лег на нее сверху, придавив теплой тяжестью своего тела, но и здесь не поцеловал ее. И тогда она вспомнила:

– Маска.

– Я уверен, что она очень вкусная, но, может быть, тебе лучше…

– Да, конечно. – Столкнув его с себя, Дэни вскочила и побежала в спальню, а оттуда в ванную, где бросилась к зеркалу и уставилась на свое отражение. Она увидела блестевшие глаза, лицо же было скрыто растрескавшейся зеленой маской, придававшей ей вид страдающего морской болезнью уродца.

Шейн видел ее такой, все время смотрел на нее. Даже чуть не поцеловал ее.

Дэни смыла маску. Из уязвленного тщеславия нанесла блеск на губы. Теперь губы выглядели бесподобно, а в остальном? Не совсем то, что надо. Она ринулась в спальню, срывая с себя всю одежду, метнулась к встроенному в стену шкафу. Раздевшись догола, Дэни принялась шарить там, в поисках какой-нибудь одежды на смену той нелепой, что только что сняла. Но вся другая пригодная для дома одежда оказалась среди отложенных для стирки вещей.

– Черт!

– Как там, все в порядке? – послышался из-за двери голос Шейна.

Господи! Дэни в панике захлопнула дверь шкафа, укрывшись внутри голой.

– Не входи сюда!

– Почему? Неужели из-за твоей одежды и маски?

– Прикольный ты парень, Шейн. – Похоже, он вошел в спальню. В темноте она принялась на ощупь искать в куче, сваленной на полу одежды новые трусы. Угораздило же ее потерять недавно пару трусов. Какого черта? Дэни не нашла трусы, но наткнулась на потерянную несколько недель назад щетку.

– Дэни? С тобой все в порядке? Она отбросила щетку в сторону.

– Превосходно.

Шейн потянул дверь, но она придержала ее.

– Не смей входить сюда.

– В кладовке ты говорила по-другому.

– Я серьезно.

– Такое впечатление, что ты задыхаешься. Что ты там делаешь?

Дэни нашла свитер на молнии с капюшоном. Бюстгальтер найти не удалось, поэтому она застегнула молнию до подбородка.

– Я задыхаюсь, потому что… хотя не имеет значения! – Она зашарила руками в поисках джинсов и наткнулась на юбку из тонкой ткани, которую надевала прошлым летом, когда ходила на ярмарку. Она была широкой, с завязкой на поясе, и Дэни едва успела влезть в нее и подвязать пояс, как снова потянули дверь.

– Черт возьми, Шейн Махони. – Почему это при нем она всегда оказывается без белья? – Ты меня совсем не слушаешь.

Не подозревая о ее затруднениях, он весело ответил:

– Так всегда говорит моя мать: «Шейн Махони, ты меня не слушаешь».

Придерживая дверь, Дэни отчаянно пыталась привести в порядок одежду и отдышаться.

– И что же она делала, чтобы ты слушал ее?

– Я был последним из шести братьев. Будучи адвокатом, специализирующимся на судебных тяжбах, мать возвращалась с работы слишком усталой, чтобы заниматься мной.

По-прежнему оставаясь в темноте, Дэни подняла голову. Это не укладывалось в тот стереотип, который она рисовала в своем воображении, – избалованного, испорченного мальчишку, единственную отраду жизни матери.

– Значит, тебя братья воспитывали?

– Скорее, регулярно колотили.

– Не может быть. Ты же такой сильный!

– Я был очень тщедушным мальчишкой, поверь мне. Она представила его себе беспомощным маленьким мальчиком, которого некому было защитить, и ее сердце непроизвольно сжалось.

– И твоя мама позволяла это?

– Я же говорил, она уставала от нас. Буквально.

– А твой отец? Он-то, наверное…

– Очень занятой нейрохирург. Тоже редко был с нами, но если был, то потворствовал братьям в том, чтобы они муштровали меня.

– Почему?

– Потому что я был классическим лодырем. Не оправдывал ожиданий.

Дэни повернулась лицом к двери, даже приложила ладонь к дереву, будто так могла прикоснуться к нему.

– Но ты ведь пилот? Руководишь частной авиакомпанией. Можешь летать на всех типах самолетов, доставлять самых разных людей в самые разные точки планеты.

– Я водитель дорогого такси.

– Шейн…

– Не пойми меня неправильно, я люблю то, чем занимаюсь. Я был рожден для того, чтобы делать это. Когда я в полете, это… переполняет душу. Я же говорю о том, что думают люди.

И Дэни знала, что его задевало то, что люди так думали. Она прекрасно знала, какие это может доставлять мучения. Это и побудило ее открыть дверь.

Шейн стоял, подпирая стену, в самой непринужденной позе со скрещенными руками и ногами. Да, этакий беззаботный тип.

– Наконец-то появилась. – Шейн оценивающе взглянул на застегнутый свитер с капюшоном и длинную юбку, полностью, от подбородка до пят, скрывавшие ее тело. – В полном комплекте доспехов.

Избегая его взгляда, потому что он смущал ее, Дэни принужденно улыбнулась.

– Подумала, что мне это может понадобиться. – Она остановила взгляд на своей кровати. «Противные глаза. Нашли куда смотреть». – Так ты… всегда хотел быть пилотом?

Шейн улыбнулся. Он не купился на отвлекающий маневр.

– Как только впервые увидел самолет. На что ты смотришь?

– А я всегда хотела работать с животными, – быстро сказала Дэни, отводя взгляд. – Меня и маленькую влекло к животным. – Она тараторила, как всегда, когда нервничала. Сочетание нервозности и возбуждения плохо действовало на нее. – Когда я получила работу в зоосаде, мать приехала, туда в первый же день. А я как раз ставила клизму жирафу, у которого был запор.

– Дай-ка, я отгадаю. С тех пор она считает, что ты только этим и занимаешься весь день – убираешь дерьмо.

Неожиданно для себя Дэни рассмеялась. Как ему удалось рассмешить ее?

– Так же, как и ты возишь людей на такси, да?

Он тоже улыбался. Они обменялись улыбками, отметив, таким образом, ту общность, что неожиданно возникла между ними.

– Тебе повезло с твоей работой, – пробормотала Дэни.

– Очень.

– Мне тоже.

– Мне и в жизни повезло, – сказал Шейн. Правильно, нужно запомнить это, он счастлив в одиночестве.

– Однако все усложнилось, – тихо добавил он. – Я испытываю больше радости от жизни теперь, когда встретил тебя.

Не успела она решить, как отнестись к этому его заявлению, как он перевел взгляд на ее губы.

– Намного больше радости. – Зажав ее свежевымытое лицо между ладонями, он наклонился, и на этот раз их губы соприкоснулись. Этот поцелуй отличался от их последнего неистового поцелуя в кладовой и от поцелуев, которыми они обменивались у него дома.

Этот поцелуй был неторопливым и сладким, а также таким прочувствованным, что у нее запершило в горле. Потом, все еще сжимая в ладонях ее лицо, Шейн отвел губы от ее рта ровно настолько, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и пробормотал:

– А что касается того твоего вопроса, то я не только беспокоился о тебе, но и хотел снова увидеть тебя. Хотел повторить. Если вчера ты говорила всерьез, что тебе ничего не нужно, то повтори это сейчас. Глядя мне в глаза, скажи, что не испытываешь ко мне никаких чувств, что не хочешь знать, куда это приведет.

«О Господи, не делай этого! Не будь таким великолепным, да еще и сердечным при этом. Не будь таким идеальным».

– Ты… хотел повторить.

Шейн озадаченно улыбнулся:

– Надо же, да?

Это было нехорошо. Он стоял такой молодой и сексуальный, но и жутко уязвимый, а в сочетании это было уже чересчур.

Она могла влюбиться в него.

Сильно.

И вот она, увлекшись, зашла туда, где не проходят детские игры и нет никакой подстраховки. Нехорошо, совсем нехорошо. Дэни высвободила лицо из его ладоней и пошла назад по коридору.

Он хотел повторить. Как она могла устоять перед этим? Ответ – она не могла, никак не могла.

– Куда ты направилась?

– Мне потребуется мороженое.

– Для чего? Дэни уселась на диван в прежней позе, с коробкой и ложкой в руках, подумав, что в данном случае мороженого может оказаться маловато.

Шейн сел вплотную к ней, касаясь бедром ее бедра.

– У тебя есть еще ложка?

– Полагаю, могу поделиться с тобой.