Перед лицом любви

Глава 17

Мэдди положила трубку телефона и посмотрела в окно на бетонированную площадку перед ангаром, где Шейн разговаривал с механиком, и ощутила знакомый наплыв привязанности и волнения.

Знакомый, потому что она только и делала, что волновалась за этих парней. А в прошлом для этого было достаточно оснований. Не далее как в прошлом году во время заурядного полета в Мехико Ной попал в грозу и разбился при вынужденной посадке на горном склоне, при этом один из их клиентов умер у него на руках.

Эта катастрофа изменила его, и Мэдди очень болезненно переживала за него. Все они переживали в течение нескольких месяцев, пока Ной не согласился вернуться в строй и снова начать летать.

Во время первого же, после длительного перерыва, полета Ноя, его самолет был угнан клиенткой – отчаявшейся, напуганной, загнанной в угол Бейли Синклер.

Реакция Ноя на угон оказалась совершенно неожиданной для всех. Он влюбился в Бейли. И как-то получилось, что он, наконец, вернулся к ним тем же Ноем, которого все любили. Он нашел свой путь возврата к прежнему образу жизни, а Шейн, Броуди и Мэдди вместе с ним вздохнули с облегчением.

Жизнь продолжалась.

А теперь вот Шейн изменился. По-видимому, переживал какой-то кризис, а Мэдди не знала, что с ним происходит, чем и как ему помочь.

– Что это?

Изумленная Мэдди подняла голову и увидела Броуди, смотревшего на нее проницательными глазами, не упустившими ни одной детали, включая то, что она снова поменяла цвет волос, а также то, что на ней новая юбка. Еще короче прежней.

Она хорошо смотрелась на ней. Господи, да она великолепно смотрелась на ней, при ее-то ногах, и Мэдди знала это. По не совсем понятной ей причине, а может быть, наоборот, по очень понятной причине, она хотела, чтобы он заметил это, и хотела, чтобы он страдал.

Броуди только что прилетел из Кабо, где, наверное, провел некоторое время на солнце, либо в ожидании клиента, либо при подготовке самолета, так как было заметно, что он загорел. Загар шел ему.

Жутко эффектный сварливый мужчина. Слишком эффектный. Мэдди стояла так близко от него, что испытывала… сексуальное возбуждение. Ей захотелось прижать его к стене, прильнуть к нему всем телом и поцеловать так, чтобы высосать из него всю сварливость. Она могла бы это сделать. Но не станет. Он не заслужил ее поцелуя. А ей нужно больше свободного пространства. Но чтобы выйти из-за стола, ей пришлось протискиваться между ним и столом, задеть его. Мэдди задержала дыхание, чтобы не ощущать его запах – в целях самозащиты, потому что от него всегда изумительно пахло, – а потом направилась к выходу. Ей нужно было рассказать Шейну о только что поступившем телефонном звонке. Нужно было выполнять свою работу, а не мечтать о несбыточном.

– В чем дело? Проклятие!

– Перестань таскаться за мной.

– Тогда остановись и поговори со мной. В чем дело?

– Ни в чем.

– Ни в чем. – Броуди кивнул, хотя определенно не поверил ей. – Я видел тебя накануне. Ты была с парнем.

Значит, все-таки видел ее. Прекрасно. Она его тоже видела.

– У тебя все успешно прошло?

– То есть?

– То есть… хорошая ночь была?

– Не хочешь ли спросить, спала ли я с ним, а, Броуди?

– Это уже не мое дело.

– Вот и правильно, не твое. – Мэдди снова взглянула на Шейна, который все еще стоял на площадке.

Броуди проследил за ее взглядом.

– Если тебя интересует он, то путь свободен. Достаточно просто сказать ему об этом.

Мэдди недоуменно уставилась на Броуди:

– Что?

– Он нравится тебе.

– Ты имеешь в виду – потому что у него есть член?

– Я этого не говорил.

– Уж лучше сказал бы что-нибудь.

– У тебя на лице было выражение…

– Досады?

– Нет, разочарования, беспокойства. – У него затвердели скулы. – И чего-то еще.

– Давай, рожай. Чего там еще?

– Возбуждения.

Она изумленно посмотрела на него. «Ведь это из-за тебя, идиот».

Но Броуди не перестал доставать ее.

– Сейчас у него никого нет, так что…

Издав хриплый горловой рык, Мэдди сгребла его за ворот рубашки, толкнула к стене, а потом сделала то, что до этого происходило только в ее фантазиях, а именно прижалась к нему всем телом и впилась в губы страстным поцелуем.

Какое-то время Броуди оставался неподвижным, но потом его ладони коснулись ее лица.

Эта вырванная у него ласка обострила ее неудовлетворенность, еще больше разозлила и распалила ее. Мэдди не строила планов насчет того, куда это может ее завести_, но его губы были такими теплыми, жесткими и в то же время почему-то мягкими, и она лизала и сосала его нижнюю губу, пока он не открыл рот и не сплел их языки.

Так она превратилась из соблазнительницы в соблазняемую.

Черт возьми, он умел целоваться.

Его пальцы заскользили по ее волосам, нежно поглаживали ее виски, и это вступало в полное противоречие с ощущением его твердой части тела, интимно прижимавшейся к ней.

Потом он переместил губы под другим углом, углубив поцелуй и придав ему еще большую мягкость, в результате чего ее ярость сменилась безудержным, до головокружения, влечением к нему.

А потом, у них иссяк запас воздуха. Ей, каким-то образом, удалось найти в себе силы, чтобы поднять голову и отпустить ворот его рубашки. Отступив на шаг, Мэдди постаралась придать своему взгляду суровость.

– Неужели это похоже на то, что я хочу Шейна, ты, заносчивый, несносный тупица?

Броуди моргнул, медленно, как сова.

– Заносчивый?

– Совершенно верно. Твоя фотография помещена в словаре рядом с этим словом.

Он снова моргнул.

– Несносный?

– Не забудь про тупицу.

Броуди продолжал ошеломленно смотреть на нее.

– Ты… ты хочешь меня.

– Видишь, сколько тебе времени понадобилось, чтобы, наконец, догадаться об этом. – И она пошла от него нетвердой походкой, преодолевая дрожь в коленках. «Не оглядывайся, не оглядывайся…»

Она оглянулась.

Он все еще стоял, прислонившись к стене, словно нуждался в опоре, с выражением не только удивления, но и потрясения на лице.

И ощущение того, что она чертовски остроумна, вдруг прошло.

– Броуди.

Он поднял голову, в его глазах было столько страсти, что ей стало не по себе.

– Я собираюсь сказать Шейну о телефонном звонке. Ты… ты можешь понадобиться ему.

Он выпрямился и моментально внутренне собрался.

– Что за звонок?

– От женщины, что была той ночью.

– От той чокнутой?

– Шейну она нравится.

– Шейну все женщины нравятся.

– Здесь другое.

Броуди потер подбородок, и отросшая за сутки щетина скрипнула под его ладонью.

– Ее сейчас везут в службу экстренной медицинской помощи. У нее на работе произошло что-то похожее на несчастный случай.

– Черт! – Броуди явно уже полностью пришел в себя после их поцелуя. Вздохнув, он направился впереди нее к двери, ведущей к предангарной площадке. Там он помедлил и оглянулся. – Мы разберемся с тем, что произошло, позже.

Или никогда. Но Мэдди кивнула и, выйдя на площадку, напомнила себе, что инициатором поцелуя была она, поэтому сама виновата в том, что не довела до конца то, о чем мечтала.

Шейн согласился с тем, чтобы Броуди отвез его в больницу, так как это было проще, чем спорить с ним.

– Серьезно, я и сам мог бы доехать.

– Ты шутишь? Наша страховая компания откажется иметь с тобой дело, если тебя еще раз оштрафуют за превышение скорости.

– У меня не так уж много штрафных талонов.

Броуди укоризненно посмотрел на него.

– Хорошо, есть у меня несколько талонов за превышение. – Шейна это не волновало. Стиснув зубы и едва дыша, он смотрел на дорогу. На звонок отвечала Мэдди, так что он не слышал голоса Дэни, но Мэдди призналась, что голос был довольно слабым. Дэни сказала только, что ее везут для оказания неотложной помощи и что, если это не доставит много хлопот, хотела бы, чтобы Шейн приехал и подтвердил ее вменяемость, желательно до ее допроса в полиции.

В полиции?

Шейн позвонил на сотовый Дэни, но сработал автоответчик, тогда он попытался позвонить в больницу, но ему сказали, что дают информацию только членам семьи. Затем он попытался связаться с Патриком, но того не оказалось на месте, и Шейн оставил ему сообщение.

Когда Броуди застрял в пробке, Шейна не хватил удар только потому, что он предпринял попытку дозвониться в зоосад. Но коммутатор уже был отключен, так что и здесь ему не повезло.

– Сверни на шоссе номер пять, – подсказал он Броуди.

– Стоим бампер в бампер. Мне что, по тротуару ехать? Что, в конце концов, произошло? Я думал, у вас уже закончился праздник на одну ночь.

– Он перешел на вторую ночь.

– Как? Я думал, это был просто секс.

Так и было. Только потом он вернулся, чтобы заняться этим во второй раз. И в третий хотел бы.

– Я не хочу обсуждать это, тем более сейчас.

– Ты уверен? Судя по тому, как ты выглядишь, Шейн, это гораздо больше, чем секс.

– Броуди?

– Да?

– Заткнись. – Шейн еще раз попытался позвонить на мобильник Дэни, но он по-прежнему был отключен. Он захлопнул крышку телефона. – Проклятие.

– Не отвечает?

– Наверное, стоит снова позвонить в больницу и представиться ее мужем.

Броуди задохнулся и чуть не съехал с дороги.

– Господи, Броуди.

– Извини. Я просто так глупо отреагировал на то, с какой легкостью ты произнес слово на букву «М».

– Ты давай рули.

– Ной прав, – пробормотал Броуди. – Ты совсем дошел.

– Да? С чего это он взял?

– Он сказал, что распознал признаки.

– Какие признаки?

– Невменяемость, например.

Шейн взглянул на спидометр.

– Ты ведешь машину, как старая леди. Можешь переключиться с этой первой передачи?

– Старая леди?

– Серьезно, попробуй вторую передачу…

– Что с тобой, Шейн?

– Что со мной? Дэни в больнице, и никто не может сказать мне почему. Вот что со мной!

Когда они, в конце концов, въехали на больничную автостоянку, Шейн выпрыгнул из машины.

– Шейн, подожди.

– Что?

– Только секс, помни об этом.

Шейн закатил глаза и побежал через двойные двери прямиком к регистратуре.

Там стояла совершенно измотанная женщина в медицинском халате. К одному уху у нее была подведена телефонная, к другому радиосвязь, она просматривала стопку медицинских карт, лежавших перед ней. Телефонный аппарат, раскалившийся от звонков, светился, как новогодняя елка. Женщина давала отрывистые указания кому-то стоявшему позади нее. В двести одиннадцатой нужно было обмыть больного с губкой, в двести сорок третьей сделать переливание крови, а для кого-то из триста шестнадцатой палаты нужно подписать свидетельство о смерти.

У Шейна чуть не случился инфаркт.

– Дэни Питерсон, – сказал он. – Я хочу…

– Подождите. – Она взяла стопку медицинских карт и попыталась переложить верхнюю карту под низ, но вся стопка вывалилась у нее из рук на уже заваленный стол. – О, отлично.

– Дэни Питерсон, – снова обратился к ней Шейн.

– Погодите секунду. Не видите, у меня тут завал.

– Дэни Питерсон.

Она глянула на него, и он понизил тон.

– Это срочно.

– Вы в больнице. Здесь все срочно. – Тем не менее, то ли она заметила что-то в его лице, то ли просто сказалась ее природная доброта, но она согласно вздохнула. – Ладно. Так вы – Дэни Питерсон?

– Нет. – Шейн заставил себя дышать и призвал на помощь все терпение, которое обычно пребывало у него в избытке, но сейчас улетело зимовать куда-то на юг. – Дэни Питерсон у вас. Мне сообщили по телефону о происшествии, и я хочу увидеть ее. Где она?

Сестра склонилась над клавиатурой и напечатала что-то.

– Похоже, в четвертом боксе слева… эй, – окликнула она его, когда он побежал, – вы не можете пройти туда, если вы не член семьи!

Шейн отдернул занавеску четвертого бокса с левой стороны, но он оказался пуст.

Лишь капли крови остались на подушке.

У него остановилось сердце. Просто взяло и остановилось.

– Ой!

При звуке голоса Дэни у Шейна подогнулись колени, но ему удалось обойти кровать.

Она стояла на полу на коленях и держалась за голову.

– Господи. – Он тоже опустился на колени и протянул к ней руки.

– Нет, – очень осторожно прошептала она, стараясь не двигаться. – Не трогай меня, даже не смотри на меня.

– Дэни…

– О Боже! И ничего не говори, пожалуйста… – С осторожностью очень пьяного человека или человека с ужасной ломотой в костях, она медленно выдохнула воздух из легких. – Моя голова еще на месте? Потому что мне кажется, что она сваливается.

– А где чертов доктор?

– У них сейчас аврал, какая-то крупная автокатастрофа. – Она отняла от головы смятое комом полотенце, которое пропиталось кровью.

Господи! Как можно осторожнее, Шейн приложил компресс обратно к ее голове и отвел волосы с ее лица.

От боли у Дэни остекленели глаза. Он наклонился и прижался губами к ее виску.

– Что случилось?

– Долго объяснять.

Кто-то ранил ее, это ясно. Его поразило, сколько ненависти он испытывал к тому, кто причинил ей боль. И это подсказало ему то, что он уже знал. Это не только секс.

Но с этим он разберется позже.

– Мне нужно… надеть эту рубашку. – Дэни с трудом сглотнула. – Но если я пошевелюсь, меня стошнит.

– Я помогу тебе.

– Мне жаль. Не нужно было звонить тебе, но я была напугана и…

– Ш-ш… – Шейн взял ее на руки.

Дэни издала звук, похожий на сопровождаемый болезненным ощущением смешок, но позволила Шейну уложить себя на кровать. Он взял больничную рубашку и развернул ее.

– Ты уже два раза раздевал меня. Интересно, три раза – это чудо?

– Чудо?

– Последний раз.

– Почему?

На ее губах появилась печальная улыбка.

– Дэни? Почему последний?

Она прикрыла глаза. Ее лицо было очень бледным.

– Я думаю, ты или начинаешь паниковать, или, по крайней мере, захочешь удрать от меня.

– Дэни. – Он снял с нее туфли. Ее трясло. Шок?

– Не беспокойся. Я пойму в любом случае.

Поймет ли? Потому что он не понимал.

– Дэни, прекрати. Мы можем поговорить о нас позже. Что с тобой стряслось?

– Честно. Ты можешь идти. Со мной будет все в порядке.

С ней будет все в порядке? У нее вмятина в голове, из которой сочится кровь, а она будет в порядке. Какого черта доктор ушел от нее, когда она в таком состоянии?

И почему она думает, что он тоже уйдет?