Перед пробуждением - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора (Глава 13) #14

Глава 13

Редзи Кадзи сидел в своей машине и с деланной скукой на лице поглядывал в зеркальце заднего вида. Измятый пиджак, небрежно брошенный на сиденье рядом, прикрывал два пистолета, снятых с предохранителей. В кабине плавали тонкие нити табачного дыма, и в полном соответствии с их хаотичным перемещением двигались мысли в голове Старшего инспектора. Теперь, когда все уже спланировано и предусмотрено, он предпочел просто расслабиться, зная, что от него больше ничего не зависит. Ровным счетом ничего.

"Как и во всей этой безумной операции".

Те две с лишним недели, что прошли со дня победы над последним Вестником, инспектор пребывал в диком напряжении. Он задействовал все ресурсы, все силы и полномочия, чтобы скрытно раздобыть хоть что-то, что могло помочь ему дополнить сложнейшую мозаику, выложенную SEELE и NERV, и добился интересных результатов, однако эти результаты, вопреки ожиданиям, не успокоили его приближением к истине, а повергли в шок.

Кадзи впервые пожалел, что он играет "свободного форварда" и не может ни на кого переложить ответственность за принятие решения. Однако теперь это уже не имело смысла, особенно с тех пор, как инспектор заполучил в руки копию расшифрованного Договора. После его прочтения и осмысления Кадзи также понял, что он, к счастью, не обязан никому ничего докладывать.

– … Потому как бред, Редзи-кун, – вслух сказал он. – Ты гребаный шпион, созерцающий падение мира, вот ты кто.

Разработанный громоздкий план изящно надстраивался на тоненькой соломинке – убеждении Специального инспектора ООН, что он сможет найти общий язык с Синдзи Икари. Вернее, с тем человеком, которым стал Синдзи Икари. Вернее…

"Да ни хрена не вернее…"

В зеркальце отразилась открывающаяся дверь подъезда, и на улице показался черноволосый подросток со школьным портфелем в руке.

"Ну, понеслась…"

Кадзи завел двигатель и дождался, пока Синдзи поравняется с ним, после чего открыл окно и окликнул парня.

– Доброе утро, Кадзи-сан.

– Я тут стоял, думал Кацураги поймать, но ее все нет… Не в курсе, что с ней?

– Похмелье. Она вчера была очень расстроена полученным письмом и напилась.

Кадзи кивнул. Он знал, что Мисато болезненно воспринимала любое напоминание об отце, и отправил ей запрос на разрешение печати научных писем профессора Кацураги от имени одного из издательств.

– Ну что же. Раз уж я тут зря проторчал, давай хоть с тобой прокатимся. Ты в школу?

– Не знаю. Я решил, что определюсь по дороге.

Инспектора это вполне устраивало и абсолютно не удивило: все же его агентура сделала правильные выводы.

– Понятно. Ну, раз уж я на машине, давай рванем кружок вокруг парковой зоны, а там видно будет. В школу в любом случае успеешь.

Синдзи выжидающе смотрел на инспектора.

– Скучно, – обезоруживающе улыбнулся Кадзи.

– Хорошо, Кадзи-сан.

Инспектор осторожно потянул на себя пиджак с сиденья, и, пока парень обходил машину, убрал оружие, прикрывая его тканью. Как только Синдзи уселся, Кадзи нарочито медленно и лениво вывел машину на полупустую улицу и не спеша покатил вниз к парку. Синдзи смотрел прямо перед собой и молчал. Инспектор набрал было воздуха для начала разговора, когда парень повернулся к нему:

– А в вашей машине нас могут прослушивать?

"А я-то искренне полагал, что меня после Договора уже ничто не удивит…"

– Синдзи?.. С чего ты?..

Парень вновь смотрел перед собой:

– Вы очень далеко высунулись из машины, когда говорили со мной, а слова выговаривали намного четче, чем обычно, то есть, явно не для меня. Значит, вы хотели, чтобы кто-то услышал наш разговор.

Кадзи понял, что реализацию своего плана начал сразу с просчета: он недооценил данные, показывающие, насколько умнее, наблюдательнее и сообразительнее стал Икари. "Что ж, попробуем играть в открытую сразу".

– Вот как… Нет, здесь нас не прослушивают. Интересно. Ты сразу спросил меня об этом, как если бы был уверен, что я просто хочу поговорить. Уверен, что я тебя не похищаю или не везу убивать?

Синдзи вновь посмотрел на него, но уже с заинтересованностью во взгляде:

– Уверен, что не похищаете. Второй отдел, несмотря на простоту нашего разговора, продолжит следить. Вам просто надо было, чтобы они не увидели ничего подозрительного в совместной поездке на машине.

– А если бы мне надо было тебя убить? – с восторгом спросил пришедший в себя инспектор.

– Могли бы это сделать прямо у дома, – хладнокровно, просто доводя до сведения, сообщил Синдзи. – Все равно служба наблюдения не даст вам уйти. Они очень цепкие и существенно усилены в последнее время.

Кадзи на секунду поднял руки над рулем, показывая, что сдается:

– Уел. Скажу честно, так при мне ситуацию читали всего человека два-три, и это включая меня…

– О чем пойдет речь, Кадзи-сан?

Инспектор кивнул: кое в чем новый Синдзи начинал ему нравиться – такая потрясающая логичность была очень удобна в том разговоре, который им предстоял. "К тому же, этого парня вряд ли чем-то можно пронять".

– О войне с Внешним Сном, Синдзи. Тебе, думаю, никто не рассказывал о ее причинах?

– Нет, Кадзи-сан.

– Ну конечно. Но для начала, я хочу, чтобы ты понял мою роль в этой каше и мог сам оценить, на чьей я стороне…

Синдзи согласно кивнул. Они подъехали к парковой зоне, и теперь дорога разделяла густо застроенный и заселенный район Токио-3 и аккуратно упорядоченный лес, пронизанный дорожками, в глубине которого блестели в утреннем солнце пруды и виднелись маленькие беседки.

– Итак, формально я назначен Отделом контроля ООН на должность куратора сразу двух мощных научных институтов – NERV и SEELE. По-хорошему, их стоит проверять целыми армиями дознавателей, наблюдателей и следователей, но, увы, высший на Земле уровень секретности делает это невозможным, поэтому максимально полную картину знаю лишь я, а находящиеся в моем распоряжении агенты – наемные и невольные – обеспечивают меня лишь частными кусочками этого полотна…

Инспектор вспомнил, как на него свалилась эта ответственность вместе с правдой о Втором Ударе, и невольно замолчал ненадолго, глядя на дорогу.

– Да… Такая секретность – серьезная помеха, но ООН пришлось пойти на это, потому что эти учреждения – дочерние организации почти полностью уничтоженной в ходе Второго Удара группы Gehirn. По некоторой иронии, эта группа как раз и несла ответственность за сам Второй Удар.

Синдзи оторвался от созерцания пейзажа и внимательно всмотрелся в лицо инспектора. "Пытается понять, не лгу ли я", – решил Кадзи и продолжил:

– Вот мы и подошли к главному. В течение 1990-х годов под руководством этой группы несколько исследовательских центров изучали сон, и, независимо друг от друга, пришли к странным выводам: углубление сна медикаментозными технологиями осознанных сновидений приводит к смерти человека вопреки всем представлениям медицины. Но это только при втором погружении в такое состояние. После первого же погружения подопытные рассказывали о том, что посещали очень странный мир… Так был открыт Внешний Сон. В 1998 году состоялся первый контакт с существами, которые назвали себя Великими, или Лордами.

Кадзи поймал какой-то странный взгляд до того равнодушного слушателя и вопросительно поднял брови:

– Что-то не так?

– Нет, Кадзи-сан, продолжайте. Я просто кое-что вспомнил.

– Хорошо… Лорды… Они объяснили ученым, что наши миры связаны, что особенности Внешнего Сна диктуются снами людей, нашими снами, и что развитие нашего общества и ценностей калечит их мир. Они предложили сделку: человечество с помощью их советов становится на новый путь развития, а они помогают людям обрести счастье вне мира грез, в реальности… Не спрашивай, как именно это планировалось, и что должно было получиться. Мне известно, что когда-то существовали стенограммы бесед с Великими, но они все были уничтожены… Однако известно, что совместный проект двух миров получил одобрение тогдашних мировых держав и получил название "Эдем".

И вновь Синдзи на секунду будто бы ожил, свел брови, силясь что-то припомнить. Инспектор помолчал, надеясь на объяснение, но парень просто кивнул.

– Хм. Ладно… Мы так и не узнали, что произошло потом, но, видимо, представители Gehirn'a, возглавлявшие с нашей стороны "Эдем", решили взять больше, чем им давали. Начался конфликт, приведший к столкновению, и в результате произошел локальный прорыв Сна в наш мир. Произошедший катаклизм назвали Вторым Ударом…

– Кадзи-сан, а что такое тогда Первый Удар? – прервал его Синдзи.

– Хороший вопрос. Так назвали открытое в ходе исследований событие превращения спящих живых существ в существа, видящие сны. Все сверх этого – сугубо специальные теории. Давай о них потом, хорошо?

Синдзи вновь кивнул. Кадзи собрался с мыслями. Он и не думал, что так легко будет объяснить все этому парню. Но простота тоже таила опасности.

– Из участников проекта выжили единицы. Мир ниже 56-57 градусов южной широты окутала Мгла – результат слияния миров, уникальная субстанция, не имеющая физической структуры. Из нее вернуться никто не смог, кроме профессора Фуюцки и его учеников, тогдашних сотрудников Gehirn. Это паломничество стало началом сегодняшнего состояния. По его словам, он говорил с Великими, и те сообщили, что своими действиями человечество объявило войну.

Инспектор усмехнулся. Твердолобые идиоты, занятые политикой и восстановлением мира, хотели сгноить Фуюцки в дурдоме, но профессор, как выяснилось, это предвидел. Он точно назвал, кто и когда из известных мировых лидеров, стоящих за уничтоженным Gehirn'ом, умрет в ближайшее время во сне… Когда ему поверили, он изложил руководству ООН ультиматум.

– Лорды дали человечеству время на подготовку – целых пятнадцать лет. По истечении этого срока они обещали выдвинуть свои силы, способные сквозь сон утягивать людей в недра как поодиночке, так и целыми тысячами. Как сказал Фуюцки, если люди устоят против пяти полководцев Лордов, Вестников Сна, будет объявлен мир…

– Интересная война, – сказал Синдзи, но, даже напрягая слух, Кадзи не уловил интереса в его голосе. – Пятнадцать лет отсрочки, благородные правила…

– Это их логика, несколько чужая нам, – пожал плечами инспектор. – Они, кстати, еще и лгать не умеют… А вот Фуюцки, как оказалось, водил нас за нос. В ООН подозревали, что старый лис что-то скрывает, и даже давая ему неслыханные ресурсы и полномочия для сопротивления Сну, держали на прицеле.

– Вы только недавно это точно узнали?

– Да, благодаря обострению борьбы двух Институтов. Видишь ли, опасаясь появления мощного научно-экономического монстра, создали не одну, а две структуры противодействия Сну и во главе поставили бывших гехирновцев, непримиримых соперников. Играя на этом конфликте, их можно контролировать… Так я узнал и о Договоре.

Кадзи вновь поежился, вспоминая, как он отчаянно подавлял желание напиться после прочтения нескольких страниц, описывающих условия конца света.

– Понимаешь, Великие выдвинули немного не те предложения, которые озвучил в ООН Фуюцки. Да, война, Вестники, Рыцари – это все так и оказалось правдой… Но через месяц после победы над последним Вестником должна состояться встреча, определяющая судьбу мира. Если она не состоится, Лорды заберут всех людей в недра Сна. Надеюсь, ты теперь понимаешь, почему я не поднимаю тревогу?

– Понимаю. ООН начнет расследование, и встреча окажется под угрозой. Но зачем им забирать людей?

– Не знаю. Точная расшифровка допускает толкования…

– Расшифровка?

– Да. Текст Договора был предъявлен Фуюцки на неком странном языке, вдобавок в крайне художественной форме.

– Не понимаю, – сказал Синдзи. – Зачем нужна эта встреча и что мешает им устроить все так, чтобы она не состоялась?

– Вот видишь, – усмехнулся Кадзи. – Этим мы отличаемся от них. Они не похожи на нас, за преступление группы ученых они готовы уничтожить нашу цивилизацию, но им даже в голову не придет обмануть своего врага… Впрочем, их сила позволяет быть честными.

Инспектор замолчал. "Ложь – удел слабых", – когда-то давно сказал на секретном заседании ООН Фуюцки.

– Что в Договоре говорится о встрече? – напомнил о себе Синдзи.

– А… Встреча имеет своей целью убедиться, что люди хотят продолжать сотрудничество. Только дело в том, что новая форма сотрудничества – это некое слияние Сна и яви. И люди при этом потеряют память, начнут жизнь с чистого листа по их – сонным – непреложным законам.

Кадзи посмотрел на Икари. "Интересно, что сейчас творится в этой голове?", – подумалось инспектору. Что может сказать в такой ситуации думающая машина?

– Но ведь слияние привело к катастрофе пятнадцать лет назад?

– Слияние может быть мирным, – осторожно начал Кадзи, готовясь рассказать то, о чем бы никогда не стал говорить с этим еще месяц назад. – На основе Мглы можно строить новый мир, и Великие предоставили доказательство… Фуюцки назвал это доказательство "Рей Аянами".

Синдзи вздрогнул и вновь вперил тяжелый взгляд в Кадзи, пытаясь прочитать его. Инспектору это мгновение показалось едва ли не самым неприятным в жизни, на одном уровне с известием о Договоре. Подросток, пытающийся одним взглядом вынуть из него душу… Редзи Кадзи неожиданно почувствовал себя на предметном стекле микроскопа, и с трудом сконцентрировался на вождении.

– Аянами? – наконец нарушил тишину Синдзи. – Кто она?

– Она – созданный из Мглы человек. Но ее связь со Сном куда прочнее из-за того, что сам… материал ее тела – не из нашего мира. Последствий тут много. Например, странная психика, никто точно не может даже сказать, теряет ли она эмоции при этих своих смертях или просто разучивается понимать. К ее психике пытались подходить как к человеческой, но… Полностью ее так никто и не понял.

Икари промолчал в ответ, просто глядя в окно. "Видимо, ему удалось понять ее немного больше, чем остальным…"

– Чего вы ждете от меня?

Вопрос вновь выбил Кадзи из колеи. Инспектор все-таки упустил из виду тот факт, что простота общения с таким понимающим собеседником – серьезная проблема.

– Не знаю, – вдруг честно ответил он. – Но от тебя будет многое зависеть. Именно ты обеспечишь Фуюцки проход к месту встречи. И у тебя появится призрачный шанс повлиять на… Судьбу человечества.

– Как?

Инспектор с трудом удержал руль в руках.

– Гм… Ты… Точно все понял?

– Да.

– Прости, Синдзи, – Кадзи поскреб щетину. – Я знаю, что ты изменился, но все же… Речь идет о Земле, обо всех людях…

– Понимаю.

– Это… Хорошо. Тогда слушай. Есть три варианта развития событий на этой встрече. Во-первых, это подтверждение Договора, о котором я уже сказал, – идеальный загадочный мир без памяти о прошлом… Во-вторых, есть возможность сдать все человечество Лордам, несмотря на нашу победу – Земля пустеет, и мы все уходим в Сон, понятного мало… И есть… Отмена Договора, при которой вроде все должно остаться на своих местах, но человечество должно принести жертву, выплатить контрибуцию. Какую – опять же, увы, неясно…

– Иными словами, – подвел итог Синдзи, – вы хотите, чтобы я по ситуации разобрался, какая из этих возможностей наилучшая и попытался ее реализовать?

– Бред, да? – Кадзи не удержался и невесело рассмеялся. – Судьбу мира решает беседа по дороге в школу… Синдзи, как бы странно это не звучало, но я рад, что в ключевой момент там окажешься ты. Ты сможешь принять правильное решение, и не будешь при этом испытывать сомнений. Я не буду призывать тебя слушать свое сердце, но… Надеюсь на твой разум.

– Понимаю. Скажите, Кадзи-сан, профессор ведь стремится к исполнению Договора?

– Да… – немного удивленно ответил инспектор. – Еще бы, ведь это он, я подозреваю, выпросил эту отсрочку и все устроил явно не для того, чтобы сдать человечество или разорвать лично им согласованный Договор. Фуюцки в ближайшее время поговорит с тобой сам, но, думаю многого из того, о чем рассказал я, ты от него не услышишь.

Синдзи согласно кивнул и задумался.

Инспектор заметил указатель и понял, что они описали почти полный круг вокруг парковой зоны. Солнце теперь светило в лобовое стекло, подсвечивая разводы и врываясь в салон. Кадзи покрутил регулятор, и стекло стало немного темнее.

– У меня еще вопрос, инспектор. Какова роль Аянами и Нагисы в этом плане?

– Не знаю, – помрачнел Кадзи, включая поворотник и поглядывая на черный седан Второго отдела позади них. – Воспитаннику SEELE Директор явно не доверяет, так что он после победы над Вестниками, вероятно, уже вне игры. В принципе, то, что его вернули якобы в госпиталь, на это и указывает. А вот Аянами… Ума не приложу, почему, но Фуюцки на нее как на сопровождающего не рассчитывает.

Повисло тяжелое молчание.

– Кадзи-сан, выпустите меня, пожалуйста, здесь.

– Но мы…

– Мне все равно, где выходить. Я хочу подумать и, наверное, вернусь в парк.

Кадзи кивнул и свернул к тротуару. Синдзи отстегнул ремень и, не прощаясь, вышел. Кадзи подумал, что неплохо было бы для конспирации крикнуть что-нибудь озорное вслед, но просто молчал, глядя, как белая рубашка тает в полумраке под густыми кронами аллеи.

"В конце концов, не каждый день видишь, как от тебя уходит надежда".

Инспектор обеими руками огладил небритые щеки. Редзи Кадзи не мог понять: то ли ему хочется заснуть, то ли он страстно жаждет проснуться.

**************************

Парк Токио-3 был так стар, что мысль об ухоженном лесе укреплялась с каждым шагом в сознании любого идущего по его владениям. На иных аллеях даже полуденное солнце с трудом находило себе путь к земле сквозь тугой покров листвы, боковые тропинки постепенно переходили в выложенные диким камнем, а иногда и просто терялись в сплетении кустарника.

В глубине этого зеленого лабиринта жило небольшое проточное озерцо, на самом берегу которого невесть когда поставили грубую скамью с простой спинкой, да так и забыли проложить сюда хоть какую-то дорожку. Впрочем, черноволосый парень, занявший ее, видимо, путь сюда знал. Он сидел, наклонившись вперед и глядя в воду перед собой, и ни в лице, ни в его отражении не было никакого волнения – вода была спокойна издавна, потому как течение питавшего озерцо ручья пролегало дальше от берега, а вот безмятежность парня не всегда отражалась в этих водах.

Уже умерла та Луна, в свете которой на этой лавке рядом с ним сидела голубоволосая девушка, и ни ее лицо, ни лицо парня не были холодны. Много дней прошло с тех пор, как в этой воде отражались их поцелуи, их радость, их румянец.

Впрочем, сейчас безмятежно спокойный парень, заткнувший уши "пуговками" плеера, вряд ли скучал по тем дням.

Кустарник, стеной начинающийся почти сразу за лавкой, шелохнулся, пропуская на берег девушку с голубыми волосами. Обернулся парень, спиной почувствовав движение, на мгновение замерла девушка, и сам этот тихий уголок затих, будто в красивой доброй истории о любви. Только вот в подобных историях всегда находится место и смущению, и розовым щекам, и…

Не меняя выражения лица, Рей подошла к лавке и села рядом с Синдзи, уперев ладони в колени. Они несколько секунд изучающе смотрели друг на друга, а потом одновременно отвернулись к воде.

– Аянами. Что ты здесь делаешь?

– Я увидела, как ты входил в парк, и пошла следом.

– Зачем?

Повисло странное молчание. Рей слегка свела брови, силясь собрать нужные слова, и, наконец, ей это удалось:

– Мне нужно побыть с тобой, Икари.

Синдзи кивнул:

– Понимаю, я тоже ощущаю, что ты нужна мне рядом. Это странно. Не эмоция…

– …Не привязанность, – эхом отозвалась Рей, – не чувство.

Они вновь замолчали.

– Скажи, Аянами, когда ты поняла, что ты не из этого мира? Тебе рассказали?

Девушка внимательно посмотрела на него:

– Я поняла это после того, как впервые умерла, – сказала она и добавила. – Ты все-таки узнал… Наверное, так лучше, что это произошло только сейчас.

– Полагаю, да, – согласился Синдзи. – Скажи, Аянами…

– Зачем тебе это, Икари? – прервала его она.

Синдзи просто кивнул:

– Ты права, незачем. Независимо от твоей роли в Договоре, скоро все закончится для тебя и для меня.

Рей согласно опустила голову. Они долго сидели рядом, плечо у плеча, смотрели перед собой на воду, и ничему не удивляющиеся агенты Второго отдела дважды перепроверяли свою аппаратуру: они были уверены, что невозможно так долго сидеть рядом и молчать.

*****************************

Звонок телефона вырвал Мисато из глубокого полуночного сна, и она долго вслепую шарила, пытаясь найти закиданный одеждой мобильник. Вовсю надрывался уже и домашний телефон. Женщина вскочила и зажгла свет, ощущая беду:

– Да!

– Мисато! Хватай Синдзи и быстро приезжайте в NERV!

Кацураги потерла глаза и посмотрела на отстраненную от уха трубку, в которой звенел от напряжения и отчаяния голос…

– Директор Фуюцки?

– Мисато, нет времени, умоляю! Второй отдел не может доставить вас! Бегом!

– Директор? Что случилось?

– …Воспользуетесь запасным входом в двух кварталах от корпуса по улице Оуги, это наше кафе "Стрэнд", поняла? – владелец странно похожего на Фуюцки голоса, казалось, ее не слушал.

– Директор! В ЧЕМ, БЛЯДЬ, ДЕЛО?!! – не выдержала этой пытки Кацураги, которую просто трясло.

В трубке повисла короткая пауза, а потом Фуюцки просто сказал своим обычным тоном:

– На нас напали силы Самообороны Японии. Торопитесь, Кацураги, мне некогда с вами пререкаться.

Шокированная Мисато положила телефон на столик и пошатываясь поспешила по коридору к комнате Синдзи: "Армия? Но почему? Мы же Институт, мы ученые… Мы же победили…"

Мысли замерли. Несмятая постель, привычно чистая в последнее время комната… И никаких признаков подопечного. Похлопав глазами, Мисато набрала оперативный номер Второго отдела на мобильнике и услышала невозможное: "Номер заблокирован. За подробностями обратитесь, пожалуйста…"

Кацураги вздрогнула от двух почти одновременных звуков: тихого стрекота автоматной очереди вдалеке и захлебывающегося длинного звонка в дверь.

– СИНДЗИ!!!

На пороге стоял Специальный инспектор ООН Редзи Кадзи и спокойно улыбался полуодетой Мисато.

***************************

Сигнальные огни башенного крана мерцали так близко от окна, что даже тяжелые шторы подсвечивались красным сиянием, добавляя в полумрак комнаты тонкую ноту бледного багрянца. Глубокую тишину нарушали только звуки дома: шум труб, беспричинное поскрипывание и непременные приглушенные басы чьей-то всенощной вечеринки.

С мягким шорохом тонкая рука девушки огладила одеяло и легко легла на горячее плечо парня. Тот час же отозвался равнодушный голос:

– О чем ты думаешь, Аянами?

Молчание в ответ. Молчаливый вопрос. Почти неслышное прикосновение.

Усилился и вновь начал спадать свет крана за окном. Двое. Две почти аккуратные горки одежды у кровати. И все то же замораживающее мир молчание.

– Икари, что ты чувствуешь?

– Мне… Приятно. И спокойно.

– Да.

– И тебе?

– Да.

– Это…

– Нет.

Молчание. Багрянец за окном вновь подбирается к пику. Стихают вдалеке последние ритмичные удары вечеринки.

– Икари.

– Да.

– Какой мир ты хочешь?

– Я не знаю. Это неважно. Я должен помочь Директору.

Молчание.

– В таком случае, мы оба – орудия.

– Возможно. Это правильно. Я не могу принимать решение.

– Как и я.

– Да.

– Это…

– Да. Это судьба.

Рука больно сжала плечо парня.

– Аянами?

Молчание. Потом девушка встала и опустила взгляд на приподнявшегося парня:

– Директор попросил Великих ускорить встречу. Что-то пошло не так. Мне пора. Тебя тоже будут искать.

– Ты…

– Икари, – вдруг сказала она. – Не ходи. Если никого не будет с вашей стороны, то я получу право голоса, и смогу сделать так, чтобы ты получил мир, которого хочешь.

– С нашей стороны? А ты с чьей?

– Я… Третья сторона.

Молчание. Обнаженная хрупкая девушка у кровати перед еще сидящим под одеялом парнем. Стало видно их взгляды – холодные, отстраненные. Казалось, комнату заполняет сияние, исходящее от белой кожи и голубых волос. Впрочем, через мгновение так уже не казалось. Так было.

– Аянами…

– Пожалуйста, Икари, быстрее. Какого мира ты хочешь? Мира счастья? Мира, где не будет лжи? Мира, где не будет боли?

– Это три разных мира, Аянами. Я ничего не хочу. Я должен.

– Хорошо. Тогда я решу за тебя.

Прежде чем столб ослепительного света с мелодичным звоном поглотил сияющую девушку, до парня донесся тихий шепот:

– Не ходи, Икари. Ты ничего не должен.

*****************************

Выстрел, звон отражателя, и гильза полетела на пол. Часовой в форме спецназа JSSDF у бывшего "секретного" входа NERV осел на тротуар, тщетно зажимая фонтан крови из пробитой шеи.

– Давай быстро, Мисато.

Женщина покрутила головой, видя, как силуэт мужчины опускает оружие. У нее все еще гудело в голове от грома информации, которую обрушил на нее Кадзи, и только вид первого трупа, через который перешагнул на ее глазах инспектор, привел Мисато в чувства. Ее натужно стошнило желчью, но опомниться ей так и не дали. Из кафе выскочил еще один солдат, и рухнул рядом с товарищем с такой же дыркой точно между усиленным воротом бронежилета и тяжелым шлемом.

– Мисато… Сейчас их сюда минимум взвод набежит, быстрее.

Она оторвалась от стенки и подбежала к двери.

– Мисато, мой пропуск инспектора в Японии аннулировали до рассмотрения, так что вся надежда на ваши системы. Взломать их они еще не могли, поэтому твой ID отработает…

Писк. Дверь, по плану ведущая на склад, оказалась входом в лифт. Система загудела, и коробка ринулась вниз. Мисато тяжело прислонилась к панели и с отчаянием посмотрела на Кадзи:

– Но как Лоренцу удалось?..

Кадзи пожал плечами, ослабляя узел и без того почти распущенного галстука.

– А что тут такого? Он, в принципе, выдал почти всю правдивую информацию о том, как вы тут готовили нам всем Третий Удар.

Мисато вздрогнула, но инспектор спокойно продолжал:

– … Только вот он еще и приукрасил это все заговором, пытками, терроризмом и прочими приятными уху правительства вещами. Естественно, Япония решила тихо прихлопнуть такое осиное гнездо, не дожидаясь вердикта ООН. Понимаешь, эти хрычи в любом случае надеются оказаться в выигрыше: думают, что успеют все представить так, будто они спасли мир от чокнутых ученых.

– И чего же они не учли? – Кацураги непонимающе смотрела на непривычно общительного Кадзи.

– Того, что, угрожая Фуюцки, они лишь приблизили Третий Удар. Который, кстати, произойдет в любом случае.

– Не поняла…

– Лоренц помешался на уходе в Сон, Ми. И этим своим демаршем с якобы рассекречиванием для Кабмина Японии данных по "Эдему" он рассчитывает на то, что Фуюцки не успеет встретиться с Великими и осуществить Слияние.

– Так это просто…

– Ага, – легкомысленно ухмыльнулся Кадзи. – Два старых профессора не сошлись во мнениях по поводу лучшего варианта будущего.

Мисато чувствовала пустоту. Все идеалы, все, за что она сражалась, все, что исследовала, все те жертвы, которые были принесены человечеством, оказались лишь ходами в игре с туманно крупными ставками вроде "идеального мира" или "ухода в Сон".

– Редзи… А что можем мы с тобой?

– Мы… – Кадзи улыбнулся, косясь на счетчик уровней.

– А?..

– Ты сказала "мы"… Все-все, молчу. Мы можем контратаковать. С сервера NERV мы переправим теперь уже действительно всю информацию еще раз в правительство, в ООН и прочим заинтересованным лицам. Главное – заставить их занервничать и прекратить нападение. Тогда Фуюцки поймет, что угроза миновала и попросит отложить встречу с Великими. Потом надавит ООН, выслушают меня. А там… Спасем Синдзи. Там видно будет.

Раздалось пиканье, оповещающее об окончании пути вниз, и Кадзи нацелил оружие на дверь, но на секунду обернулся:

– А может, просто выясним, что это за идеальные миры такие, и вдруг тебе там понравится.

***************************

Синдзи медленно шел улицами города. Его телефон остался далеко позади, в безликой квартире. Синдзи шел без цели и понимания, что он делает: перед глазами прокручивались, видение за видением, события этого дня: машина Кадзи-сана, парк, Аянами, странная ночь в ее квартире… И поток света, соединивший потолок и пол, в котором растворялась голубоволосая девушка.

"Какого мира ты хочешь?"

Что-то отчаянно ломилась в его душу, мешая мыслям течь так, как стало привычно в последнее время, – мощно, спокойно, выдержано, в нескольких направлениях сразу.

Откуда стук? Снаружи? Изнутри?

Отчего-то он знал, что очень важно понять, что связало его с Аянами.

"Мне нужно побыть с тобой, Икари".

Стук продолжался – сильный, настойчивый.

"Мы стали мужчиной и женщиной. Не любовь. Не страсть. Не чувство вообще. Тогда остается… Судьба".

Понимание пришло вместе с ударом в грудь – не сильным, но грубым и уверенным.

– Стоять! Дальше нельзя.

Синдзи поднял глаза. Он стоял у выхода с улицы, что перетекала в небольшую площадь перед входом в Институт, а дорогу ему преграждали солдаты, за спинами которых на проезжей части возвышался бронетранспортер. Яркие переносные прожекторы заливали безжизненным светом площадь, где лежали на земле группки людей с заложенными за спину руками. Синдзи как раз увидел, как одну из групп подняли, что-то показали всем по очереди, и повели к бронированному автобусу неподалеку.

– Тут район спецоперации, сынок. Давай отсюда.

Синдзи кивнул и собрался поворачивать назад, когда одна из женщин в группе арестованных вдруг обратила на него внимание:

– Синдзи-кун!

Парень всмотрелся. Майа Ибуки опустила одну из рук с затылка и зажала рот. Конвоир тут же бросил быстрый взгляд на нее, а потом на Синдзи. Он поднял руку и всмотрелся в планшет, который до того показывал задержанным.

– Стоять!

Синдзи не сразу понял, что это кричат ему. Он и так стоял.

И конвоир, и солдаты заслона сорвали автоматы с ремней и нацелили на него. Синдзи безразлично наблюдал, как один из них опустил ствол, беря на мушку его ноги.

– НЕ НАДО!!!

Майа дернулась, и солдат выстрелил. Глядя огромными глазами на Синдзи, оператор начала оседать, и Синдзи сам не понял, как очутился возле нее. Солдаты на секунду замешкались.

Стук в душе стал невыносимым.

Подрагивающие веки женщины, тепло ее крови на руке… Синдзи вдруг отчетливо понял, что при всем его ненормальном, чудовищном детстве солдата он ни разу не видел, как человек умирает в реальности.

– И… Ибуки-сенсей…

"Какого мира ты хочешь?"

Синдзи ничего не понимал. Его решение, его долг, его мир. Все вокруг – его, а он не при чем. Им командовала Кацураги, он творил чудеса во имя Рей и для Аски, он выполнял приказы Фуюцки…

Стук стал грохотом, и мир раскололо зеркалом. Перед ним отражалась площадь, отражался БТР, замершие на бегу солдаты, поднявшие головы сотрудники на асфальте, танк в переулке у корпуса NERV… А напротив, в той же позе, что и он сам, опустившись на колено, стоял Евангелион. Жуткая вытянутая маска, абсурдный рог, идиотская расцветка…

" Синдзи, – позвала Кацураги. – а ты милашка".

– Это… Я?

– Это я, – отозвалось эхо.

"Какого мира ты хочешь?"

– Я не знаю…

– Я не знаю, – ответило послушное эхо.

– Я даже не знаю, чего я хочу…

Эхо промолчало, а потом ответило неправильно:

– Я знаю, чего я хочу.

Синдзи всматривался в свои желто-зеленые глаза:

– Это ты?

"Я хочу… Чего я хочу? Я знаю, чего я хочу? Ведь если знает он… то есть я… то есть…"

Синдзи опустил голову, глядя на замершую в судороге Майю. Евангелион напротив отразил его движение, всматриваясь в свои пустые руки.

– Я хочу…

– Я хочу, чтобы не было пустоты…

– Внутри… Пусть там будет даже боль…

– А поэтому…

Синдзи протянул руку к зеркалу, и оно пошло трещинами. Он не слышал ответа эха. Потому что с той стороны к нему тянулся Евангелион.

Он сам.

*************************

Солдаты ничего не успели понять.

Полыхнул слепящий свет, и кем-то панически выпущенная в толпу убегающих NERV'овцев очередь не достигла цели. На земле осталась лежать раненная девушка, а над ней, расставив ноги, возвышалась двадцатиметровая фигура темно-фиолетового цвета с нелепыми зелеными вставками.

Немигающие глаза уставились вниз, маска с выдвинутой далеко вперед челюстью задрожала, широко распахнулась, будто разорванная, пасть, и город сотрясся от рева.

Бронированный кулак тяжело ухнул вниз, расплескивая броню, как желе, и останки БТР на полметра ушли в асфальт. Солдат смело осколками и немедленно последовавшим взрывом. Перед лежащей раненной девушкой уже стояла нога кошмарной фигуры, прикрывая ее от стального ливня неминуемой смерти.

Фигура опустилась на колено, невозможно точными и бережными движениями сгребла крохотную фигурку и погрузила себе не предплечье. После чего спокойно двинулась к залитой светом площади.

Ухнуло танковое орудие, тяжело заработали пулеметы опомнившейся армии, но осыпаемая металлом искрящая махина была озабочена только сохранностью остатков жизни у нее в руках. На крыше дома неподалеку был развернут полевой госпиталь армии, и именно к этому строению и направился гигант.

Перепуганные врачи не могли даже шевельнуться, когда на каталку с огромных фиолетовых рук опустилась истекающая кровью молодая женщина. Жуткая маска вынимающим душу взглядом окинула людей в белом и указала пальцем на раненную. Спорить никто не решился.

Голова развернулась к площади и тут же получила прямое попадание противотанковой ракеты. И еще одно. И еще. Фигура стояла, не двигаясь, выжидая, пока возникнет пауза в обстреле и можно будет отойти от здания без риска того, что пущенный снаряд попадет в полевой госпиталь.

И воспользовалась первым же окном продолжительностью в две секунды.

Одним прыжком стремительная для своего габарита бронированная цель переместилась в центр площади, откуда уже сбежали все задержанные ученые. Безнадежный обстрел возобновился с новой силой, и, похоже, это уже надоело фиолетовому.

Зеленые вставки налились красным, загремел низкий вой, и в сведенных руках зажегся огромный пламенеющий клинок. Гигант припал к земле и начал описывать оружием вокруг себя круг. Солдаты мгновенно взрывались прахом от пламенной ласки, вздымались фонтаны расплавленной брони, гремели и захлебывались взрывы, поглощаемые все усиливающейся канонадой детонирующих снарядов, трескались и оплывали фасады… Когда меч замкнул круг, армии на площади не осталось, как и самой площади. Медленно твердели в опустившейся тьме багровые лужи на месте бронетехники, густел асфальт, опадал сверху пепел, не пойми что догорало тут и там.

Оцепление, рассыпанное по улицам, и снайперы на крышах разбегались, оглашая радиоэфир нечеловеческими воплями. Никто и не подумал звать подкрепление: спецназ бежал по улицам, бросая оружие, а за плечами тяжело дышал кошмар, много худший, чем жестокая мгновенная смерть. Не огонь, не удары неуязвимого кулака, не солнечное пламя – их гнал первобытный ужас, распространяемый вокруг себя фиолетовой тварью. Так иной раз просыпаешься ночью в холодном поту и с разрывающимся сердцем, понимая: то, что снилось – уже забытое, уже нечеткое – куда реальнее, чем кровать, чем дом, чем жизнь.

У объятого огнем входа в Институт плакал от ужаса одинокий сержант, плакал, сжимая автомат, понимая, что он сейчас должен высунуться из укрытия, открыть огонь на поражение и вновь скрыться для перезарядки оружия. Он просто знал, что не сможет этого сделать.

И поэтому, прячась за оплавленной клумбой, пропустил момент, когда мимо, пошатываясь, прошел осыпанный копотью парень с пылающими даже на фоне этого ада синими глазами.