Перед пробуждением - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора (Глава 7) #9

Глава 7

Мрачный, как дождливая полночь, Тодзи открыл свой ноутбук и вынул из портфеля несколько тетрадей. Он пришел рано, класс еще только начинал сходиться, однако парень не обращал внимания на приветствия. Он не подготовил по вполне понятным причинам ничего из домашнего задания, но злило его вовсе не это: главный хулиган класса только что обнаружил у себя в столе записку с одним словом – "НЕДОРАЗВИТЫЙ!!!" – и теперь пытался понять, чья это проделка. Сволочь, которая это подбросила, во-первых, уже знала о его делах с NERV, во-вторых, точно представляла себе суть его проблемы, в-третьих, охренела настолько, что почему-то решила, будто Тодзи на смертном одре и избить до полусмерти уже не может.

Однако парня неимоверно злил еще и тот факт, что над ним впервые в жизни попытались поиздеваться именно тогда, когда он стал одним из полезнейших людей в мире.

В класс, потирая затылок, кубарем вкатился Икари, сопровождаемый Сорью. "Вот мерзавка, – подумал Судзухара, отвлеченный зрелищем от своих мыслей, – всему классу показывает, что Синдзи – слабый пол, и его надо пропускать вперед". Икари поплелся на свое место, слабо махнув Тодзи рукой, Аску сейчас же окружила ее верная клика.

Появился Кенске, как всегда с кучей новостей и загадочными намеками на "крутейшие фотки", каковую информацию он немедленно и вывалил на уши Тодзи. Судзухара слушал его как никогда внимательно, ведь могло попасться и кое-что об интересующем его предмете. В конце концов Айда иссяк и странно посмотрел на него:

– А чего это с тобой такое, а? Неужто правду болтают?

Тодзи вздрогнул:

– Ты это о чем?

– Ну, ты так странно себя ведешь: пришел заранее, сидишь перед уроком, раздумываешь о чем-то, меня вот выслушал… Так ты и правда болен, да?

Судзухара сгреб товарища в охапку и усадил рядом:

– Вот отсюда поподробнее. От кого ты эту фигню слышал?

– Про болезнь? Да не помню я… Так это правда? Теперь в тебя, как в этих троих, тоже иголки будут втыкать?

Тодзи тихо зарычал, но сдержался:

– Айда. В твоих, мать твою, интересах припомнить, кто тебе рассказал о том, что я болен. Ты мне друг, и я бы не хотел освежать тебе память…

– Во! – с деланной бодростью восхитился бледный Кенске. – Теперь я думаю, что врут на счет тебя! Как был ты крутым засранцем, так и остался!

– Кенске, не заговаривай зубы…

Парень снял очки и протер их, вздохнув:

– Твоя сестра рассказала своей однокласснице по большому секрету. Ну, ты понял уже, что секрет продержался фигово.

– И кто… еще об этом в курсе? – спросил шокированный парень.

– Да все, считай. А я вот заснял, как тебя забирал из Института какой-то крутой патлатый чувак на дорогой тачке. Это твой врач-консультант?

Судзухара почесал затылок:

– Фигасе… Жизнь – дерьмо.

– Да чего ты так расстраиваешься, дружище?

– Чего?! – взвился Тодзи, тыча Айде в лицо записку. – Ты вот на это посмотри! Теперь каждая мразь будет думать, что я спекся и можно меня изводить!!

Собравшийся уже класс обернулся к ним, недоумевая. Судзухара немедленно озверел:

– Блин, какого хера уставились?! В тетради, живо, не то сенсей по жопам нахлопает!

Староста поднялась и твердо сказала:

– Судзухара, на выход. Сейчас получишь наказание.

– Да прямо рванул уже! Ты еще не в курсе, что я инвалид по мозгу, и меня нельзя мучить?

– Судзухара, выйди из класса, – все так же спокойно повторила Хикари, краснея.

Тодзи хотел показать ей пол руки, но вдруг наткнулся на странный взгляд Сорью. Аска моргнула, и теперь уже смотрела на него как всегда, то есть на редкость глумливо, шепча что-то ближайшей девочке. Та захихикала, но Тодзи уже остыл и послушно пошел к дверям: он вдруг понял, что какую-то долю секунды Чертовка взглянула на него с пониманием. Выходя вместе со старостой, он наткнулся на торопящуюся в класс Рей. Никогда не замечавшая парня Снежная королева кивнула ему, и Тодзи вдруг почувствовал неимоверное облегчение: "Пошла она в задницу, эта школа. У нас своя команда очень нужных миру засекреченных уродов".

Хикари довела его до ведер с водой, но вдруг обернулась к нему с горящими щеками и выпалила на одном дыхании:

– Судзухара, эту мерзость подложил тебе Хироси Киемидзу.

Если бы она вылила на парня сразу оба ведра, он бы чувствовал себя значительно менее удивленным, чем услышав от нее эти слова. Тодзи некоторое время просто открывал и закрывал рот, быстро моргая, а староста стояла напротив, потупив взгляд.

– Ты, это… Староста… Чего? – опомнился парень, наконец приняв факт, что Хораки и впрямь только что заложила хилого заморыша опаснейшему хулигану.

– Судзухара… Пожалуйста, только не бей его сильно… И возьми, наконец, ведра!

Тодзи подчинился, все еще глядя на нее. Староста хотела уйти, но вдруг остановилась и снова обернулась:

– Скажи, ты и вправду можешь умереть? – прошептала она.

Парень внимательно смотрел на ее широко распахнутые глаза и огненный румянец, и немедленно выкинул некую мысль из головы: "Да ну на фиг, не может быть!" Но настроение уже значительно улучшилось. Он дернул плечами, встал поудобнее и философски изрек, глядя в потолок:

– Мы все можем умереть, староста!

Хораки отвернулась, издала странно похожий на всхлипывание звук и побежала в направлении женского туалета, оставляя окончательно сбитого с толку Тодзи наедине с его странными мыслями.

****************************

Рей входила в класс, ощущая растущую неуверенность в себе.

Уже немало времени девочка боролась со своим огромным миром: все, что она знала, обрело новое, дополнительное значение, окрасилось в цвета эмоционального восприятия, зазвучало по-иному, и даже привычная дорога до школы превращалась в истинную пытку переживаниями и ощущениями.

Шум стройки, автомобильные сигналы, крики мальчишек – раздражали.

Переливы солнечных лучей в колышущейся листве, серый котенок, умывающийся на заборе – умиляли.

Безоблачное небо после вчерашнего шторма – радовало.

Красный свет, зажегшийся прямо перед ее носом – злил…

Мир вертелся вокруг, оглушая Рей, забивая собою ее всю, ее пытливый разум в испуге забился в уголок и выглядывал на это буйство красок с огромным недоверием: Жить здесь? В этом мире? В мире, где эмоции отсекают больше половины восприятия?

Космос стремительно терял логику, и Рей уже не раз ловила себя на сожалении о том, что решила удовлетворить свое любопытство и начала осознавать себя. Жажда познания сыграла с ее разумом очень скверную шутку, подтолкнув к разговору с Икари-куном.

Икари Синдзи.

Рей видела только одно оправдание своим переменам: она находила, что те эмоции, которые вызывает в ней общение с Икари-куном, очень приятны, настолько приятны, что даже мысль о предстоящей встрече с ним вносила в душу тепло и трепет. Ее смущало то, что она по-прежнему не понимала своих чувств к нему, хотя и могла назвать несколько вариантов, известных ей как словарные понятия и темы многих книг.

Дружба.

Привязанность.

Любовь.

Другой стороной проблемы было полное непонимание его чувств. Икари-кун вежлив с ней, стеснителен, предупредителен, заботлив, он часто смотрит на нее, когда думает, что она этого не видит. Его очень волнует, что весь класс считает, будто они близки. Рей не понимала почему, но ей было неприятно то, что она не знала его чувств. Еще недавно она просто попросила бы его рассказать об этом, он ведь пояснял ей некоторые эмоции на своем примере и уже довольно редко стеснялся говорить о себе… Но после того как Рей предприняла некие действия, пока Икари спал у нее дома, сама перспектива такого разговора почему-то ее не радовала.

Рей была обескуражена. Ее собственные непонятные чувства, неопределенные чувства Синдзи, истекающее время, смущающий разговор с Икари-куном, приказ Директора… Девочка терялась, напрасно призывая разум разобраться с этим всем.

Она невидяще кивнула Судзухаре, которого выводила в коридор староста, и вошла в класс.

Ее взгляд немедленно сфокусировался на Икари, остальное поле зрения оказалось будто замыленным. "Ему грустно, он смотрит… на мое место? …Он поднял глаза и смотрит на меня. Икари-кун рад? Почему я так рада этому?"

Она знала, что есть способ продвинуться к разрешению всех сомнений, не ища нужных первых слов. Нужно всего лишь напрячь волю, а воли Рей Аянами даже в смятенном состоянии было не занимать. Она положила портфель на свою парту, подошла к изумленному Синдзи и, наклонившись, поцеловала его в щеку.

Пока класс приходил в сознание, Рей пристально смотрела в глаза ошеломленного парня.

"Недоумение…

Страх… Напряжение… Скованность…

Шок…

Смущение…"

Девочка выпрямилась, ощущая усталость и разочарование, ужасное, неимоверное разочарование: "Все логично и закономерно, это нормальная нейтральная реакция…" Уже разрывая зрительный контакт, она обнаружила в его взгляде кое-что еще.

"Радость и надежда".

Так и не сказав ни слова, Рей села на свое место и, отворачиваясь к окну, подумала, что ей стало понятно выражение "ощущать за спиной крылья". Она чувствовала себя готовой к разговору.

**************************

Инспектор ООН Редзи Кадзи был человеком крупных проектов. В Отделе контроля лежал всего один отчет об оконченном этим сотрудником деле, но какое это было дело! Кадзи в ходе четырехлетней партии переиграл заместителя Лоренца, мечтавшего превратить SEELE в мировое правительство путем сложных многоходовых манипуляций с привлечением АТ-устройств, религиозных фундаменталистов и фиктивного мистического наследия Атлантов. Хитроумный игрок благодаря действиям инспектора сел в лужу по всем статьям, но, увы, не сел в тюрьму: Редзи лично доложил куратору, что объект при невыясненных обстоятельствах вывалился в открытый космос из шлюза шаттла. Кадзи предлагал ООН упразднить рискованно самостоятельный Институт, но участившие атаки Рыцарей сделали этот центр одним из ключей к будущему человечества.

И вот теперь перед Кадзи стоял второй колосс, лелеющий непонятные планы, – Институт NERV. А на экране лэптопа мерцали самые секретные документы этого колосса, и инспектор, изучая их, отказывался понимать что-либо в логике Директора Фуюцки. Именно это чувство –детское удивление – испытывал опытный агент, изучая закрытые материалы дела Рей Аянами.

Больше всего, естественно, поражал тот факт, что девочка, вопреки своему официальному досье, не рождалась в общепринятом значении этого слова. То есть вообще: у нее не было биологических родителей, отсутствовала дата рождения, а о первом факте ее появления среди людей свидетельствовал только видеофайл, датированный 8 июля 2001 года, на котором катер тогда еще просто профессора Фуюцки появляется в поле зрения камеры наблюдения базы "Огненная Земля-5".

Кадзи пересматривал это семиминутное видео уже в пятый раз, пытаясь найти что-то новое, и вновь поражался этому странному ученому, который в одиночестве ушел во Мглу, чтобы вернуться из нее с крохотным существом, завернутым в доху. В Мертвом море, образовавшемся после Второго Удара на месте Антарктики, бесследно пропадали целые эскадры и экспедиции, но туда отправился Козо Фуюцки на маленьком суденышке, смог найти путь назад, и, сойдя на берег, ученый лучился неподдельным счастьем, показывая своим ученикам, сбежавшимся к причалу, вопящего младенца с голубым пушком на голове. Кадзи узнал в небольшой толпе Гендо Икари, но его супруги и любимицы профессора – Юй – на Огненной Земле уже не было: она лежала в больнице с крошкой Синдзи.

Честно говоря, помимо этого раритетного видео, в насмерть засекреченных данных практически ничего интересного не было, если не считать того, что Рей Аянами ни разу не проходила полного исследования ДНК. Все связанные с подобной возможностью запросы на исследования ее организма отклонял своим решением лично Козо Фуюцки, после чего таковые запросы и резолюции шли в закрытую секцию досье девочки. Если бы Кадзи не знал истинных обстоятельств Второго Удара, он бы не понял, зачем этой бюрократическо-научной переписке присвоили такую высокую степень секретности, но, к сожалению, высокое положение в ООН подразумевало ознакомление Старшего инспектора с неким проектом, который и привел мир к катастрофе.

"Итак, Рей Аянами – одно из последствий проекта "Эдем", это несомненно. Но, – Кадзи задумался. – Является она частью проекта или побочным результатом? Отправлялся ли Фуюцки именно за ней, или нашел ее случайно? И, наконец, кто она?"

В ходе своих расследований инспектор много раз сталкивался с не вполне естественными явлениями, приучив себя искать ответы на вопросы в порядке важности для дела, и вопрос: "Как такое, блин, вообще может быть?" – в этом порядке занимал одно из последних мест.

"Интересно, понимает ли Акаги больше меня?"

*****************************

В обеденный перерыв Синдзи сбежал от класса подальше и устроился со своим обенто на крыше. Впрочем, почти всю перемену он потратил, водя пальцем по все еще горящей щеке и просто сосредоточенно изучая городские горизонты. Голова не то чтобы прямо болела, но "плыла" вполне ощутимо. Позади него послышались чьи-то шаги и парень, опомнившись, быстро открыл коробочку с обедом, прогоняя свои тревожные и смущающие мысли.

– О, вот он, спящий красавец.

Тодзи и Кенске шлепнулись рядом, доставая бутылочки с соком: этих посторонние размышления от еды не отвлекли.

– Как себя чувствует поцелованный принц? – спросил Айда, наводя на Икари объектив камеры. – Когда последует пробуждение ответных истинных чувств прямо при всех? И когда вы прекратите это позорище с обращением друг к другу – "Икари-кун" да "Аянами"?!

Судзухара протянул руку и нажал кнопку "power" на приборе, игнорируя протестующие вопли друга. Синдзи устало улыбнулся благодетелю, а Айда тяжело вздохнул:

– Ты мне уже второе мега-видео за сегодня портишь, дружище, – Кенске повернул голову к Синдзи. – Великий Тодзи за воротник повесил на дверь Киемидзу, двинул ему раз в брюхо и ушел. Я такой мягкой расправы еще не видел! А перед этим мне из камеры аккумуляторы вынул!

Синдзи уже был в курсе проблемы Судзухары и изумленно воззрился на него. Тодзи отвел глаза:

– Да ты понимаешь, я пообещал старосте, что сильно его лупить не буду.

Икари посмотрел в сторону и втихую ухмыльнулся: Аска на днях как-то странно прошлась насчет того, что Хикари не на того идиота глаз положила. Третье Дитя, конечно, не страдал от избытка опыта в вопросах личной жизни, но и дураком тоже не был, потому сообразил, о ком идет речь. Синдзи только надеялся, что староста не начала просто жалеть заболевшего хулигана.

– Да, Икари, мы отвлеклись!

Синдзи вздрогнул, нехорошо посмотрел на Кенске и воткнул палочки в обед, всем видом демонстрируя, что ему мешают есть. Друзья еще немного постебались над ним по поводу выходки Аянами, пожертвовали сок, поскольку убегая из класса он свой благополучно забыл, и уже собирались вместе на очередной урок, когда на крыше появилась Рей.

Синдзи сглотнул.

Шутовски кланяясь, Тодзи и Кенске пошли к лестнице и исчезли, но через некоторое время из лестничного пролета высунулась голова Айды и его же рука с камерой. Лапища Судзухары ухватила пищащего шпиона за воротник и утащила-таки в недра школы.

Всего этого Синдзи не видел. Он и Рей смотрели друг на друга, пока не раздался звонок.

– Ээээ… Там… Это… – неопределенно высказался парень, краснея. – Звонок…

Девочка наклонила голову:

– Сейчас начинается химия. Ни ты, ни я домашнего задания не сделали, поскольку были заняты накануне, поэтому никакого смысла посещение урока не имеет.

Синдзи вспомнил обстоятельства их вчерашних занятий и поежился, но потом сообразил, что Рей Аянами только что предложила ему прогулять урок.

– Ну… Тогда не пойдем… А ч-чем займемся?

– У меня есть вопрос к тебе. Ты не возражаешь?

Парень только помотал головой: язык упорно отказывался двигаться. Рей села, устраиваясь возле вентиляционного короба и облокачиваясь на него, так что Синдзи ничего не оставалось, кроме как устроиться рядом. Девочка посмотрела на него, раздумывая и словно бы подбирая слова:

– Икари-кун, сначала я хочу рассказать тебе кое-что. Я искренне надеюсь, что мои слова не ранят тебя…

Синдзи очень не понравилось вступление, и в его душе смущение потеснилось, освобождая место напряженной настороженности: Аянами еще никогда так не выражалась. Рей между тем все еще держала паузу, которая сказала Синдзи много больше, чем самые красноречивые выражения лица – девочка колебалась и смущалась. Впрочем, румянец тоже начинал расцветать на бледных щеках.

– Ты помнишь отдых у меня дома после баскетбольного матча?

Парень закивал, не отрывая взгляда от странно взволнованной Рей:

– Д-да, конечно…

– Икари-кун, а ты помнишь… свой сон?

Синдзи был смущен и растерян: он, безусловно, помнил его, это было ярчайшее из сновидений, которые он пережил… Парк, невероятная черная башня, поцелуй… Но что она имеет в виду?.. Он говорил во сне? "О, нет, я сказал что-то о ней, пока спал, и именно потому она убежала из дому…"

В отчаянии он опустил голову:

– Помню… Я сквозь сон сказал что-то н-недостойное тогда, правда?..

– Недостойное? – немного удивленно ответила Рей. – Засыпая, ты сказал: "Ты самая лучшая, Аянами".

Синдзи и смущался, и недоумевал, и чувствовал облегчение одновременно: он ожидал вовсе не этого, боялся много худшего. И хотя даже этих слов было достаточно, чтобы заставить его краснеть, но уж извиняться за них было очень глупо:

– Я… я и правда так… думаю… – с трудом выдавил он.

Аянами порозовела и опустила голову, тихо сказав:

– Я полагаю, что, услышав дальнейшее, ты изменишь свою точку зрения…

– Ч-что?

– Я не удержалась… – Рей откровенно нервничала, сжимая в кулаке ткань своей юбки. – Я хотела знать… Что ты подразумевал, говоря это. И создала сон для нас двоих, чтобы спросить тебя об этом.

Синдзи показалось, что кто-то всемогущий на секунду выключил солнце и одновременно сжал его грудь. Как сквозь толстый слой воды до него доносилось окончание признания Рей:

– … В этом сне я спросила, что ты чувствуешь… ко мне, а ты в ответ меня поцеловал… Я прошу у тебя прощения, Икари-кун…

Парень пытался вдохнуть, но получалось с трудом. Он чувствовал себя очень, очень странно: он боялся Рей, злился на себя, злился на Рей, радовался не пойми чему и недоумевал одновременно, его разрывали десятки вопросов к этой невероятной девочке, которая сидела рядом и…

Плакала. Рей плакала, похоже, едва ли понимая, что с ней происходит.

Синдзи моргнул, немного приходя в себя и глядя на нее. Аянами поднесла к лицу руку, провела по щеке, посмотрела на влажные пальцы, потом перевела взгляд на него и, наконец, всхлипнула, тихо прошептав:

– Раскаяние… Это больно… Мне жаль, что я так поступила с тобой… Обманула тебя ради любопытства…

Синдзи, не раздумывая, взял ее за руку. Он все еще не понимал, как она смогла попасть с ним в один сон, все еще чувствовал, что она его предала, обокрала каким-то непонятным образом, но это уже теряло всякое значение. Глядя на нее, он с трудом представлял поступок, который не смог бы простить плачущей Рей.

– А-аянами… А… – Синдзи запнулся, глядя ей в глаза. Он очень хотел, чтобы она перестала плакать, и потому неожиданно для себя улыбнулся. – О чем ты хотела… Меня спросить?

Рей непонимающе моргала, роняя слезы, и приоткрыла рот.

– Я не понимаю… Что ты чувствуешь?.. Разве тебе не… Ты не… – девочка отчаянно перебирала в уме возможные чувства Икари, вызванные ее признанием, и не могла найти ничего подходящего, хоть и понимала, что это должно быть нечто очень, очень плохое.

– Н-нет, Аянами… То есть… Да, наверное… Я сам не понимаю, что я чувствую… Но, в общем, это неважно…

Девочка уткнулась носом ему в плечо, он вздрогнул и медленно, очень медленно и осторожно, боясь испугать эти секунды, обнял ее. В голове заполошно билась боль, она разбрасывала в стороны мысли, не давая Синдзи даже сосредоточиться на таком волнующем и одновременно пугающем моменте. Рей всхлипывала все реже, потом и вовсе затихла, но отстраняться не торопилась, а ему не хотелось ничего говорить или делать – шок признания, блеск слез, теплые объятия, влажное плечо… Синдзи представить не мог, что одновременно с болью можно чувствовать столько всего сразу.

– Икари… – тихо начала девочка, поднимая свои красные глаза на парня. – Объясни мне, пожалуйста, что я для тебя? И что ты для меня?

Синдзи вздохнул и отвел глаза:

– Я… Я не знаю, что тебе ответить… И я… Я не уверен…

Она осторожно подалась вперед, ловя его взгляд: несмотря ни на что, ей надо было знать.

– Икари-кун, что ты хотел сказать… целуя меня?

Парень был смущен, он не мог отвертеться от ответа, но попытку все же предпринял:

– Я… Не знаю, это ведь был твой сон… Я не уверен в своих… действиях там.

Аянами опустила глаза, в которых вновь блестели слезы:

– Нет… Это был общий сон, ты – это ты, я – это я…

Синдзи готов был провалиться сквозь землю, только бы прервать этот разговор. Он чувствовал себя ничтожеством, которого практически подвели за руку к столь желанным для него словам. Он был счастлив, потому что впервые понял, как они близки. Он негодовал и боялся, не принимая ее непонятного и пугающего дара сливать сны. Он…

– Ты… мне очень нравишься, Аянами.

Увы, Рей не была обыкновенной школьницей, хоть она и вполне очевидно смутилась, услышав признание. Однако решимости следующему вопросу это не убавило.

– Нравлюсь… Но кто я для тебя? Я знаю, что иногда целуют друзей. Женщин, с которыми хотят близости. Любимых. Кто я?

Ощущая всю кровь своего организма в коже лица, Синдзи набрался храбрости и постарался выразить все, что чувствовал:

– Ты… Ты очень дорога мне… Наверное, как… никто другой. Но точнее… Точнее я сказать не могу. Прости меня, Аянами. Я не могу тебя научить… Я и сам… хочу понять…

Он поднял глаза, ожидая увидеть разочарование и боль на лице голубоволосой девочки, но с изумлением обнаружил улыбку. Заплаканная и измученная едва знакомыми ощущениями Рей улыбалась своему уже бывшему наставнику.

– Икари-кун, как ты полагаешь, если мы поцелуемся, мы скорее поймем, что чувствуем друг к другу?

Синдзи был нокаутирован. Огромный соблазн испытать наяву свою мечту, невероятное смущение и растерянность, абсолютно лишняя мысль: "А ведь Аска предупреждала о первом поцелуе…" Перегруженный разум парня с протестующим воплем присудил победу соблазну, отдал команду кивнуть в ответ на вопрос и аварийно отключился, полагая, что и без него справятся.

…Аска, тоже не выполнившая домашнее задание и разделяющая железную логику Рей, прогуливала химию, тихонько подсматривая за своими коллегами с другого конца крыши. Слов она не слышала, но внимание к себе привлекать не стала: она решила использовать редкую возможность соблюсти "чистоту наблюдения". Если слезы Чудо-девочки и редкая сообразительность дурака, догадавшегося обнять плачущую подругу, ее изумили, то их поцелуй вообще вогнал Аску в ступор. Во-первых, для первого раза поганец неплохо справлялся, во-вторых, этой кукле повезло больше, чем ей самой накануне.

"Мне срочно надо учиться пускать сопли, раз уж так приспичило развести его на поцелуй", – решила Аска, широко улыбаясь. В глубине души что-то неприятно покалывало в духе "обошли тебя, дура психованная", но немка хорошо знала свой характер: она надерет любому задницу за эту парочку, даже себе.

Хотя, если подумать, то и этой парочке тоже несдобровать.

****************************

Сброшенная поцелуем коллег в дикое для нее меланхолическое состояние, Аска после школы отправилась в одиночестве погулять по городу, потому как с настроением спорить не привыкла. Немного побродила по парку, посидела с мороженым у фонтана, тупо глядя на брызги и струи холодной воды…

"Колледж, фонтан (кстати, похож немного), юный дебил, рассказывающий о том, что они скоро расстанутся, и его мир будет …бла-бла-бла… мои глаза для него …бла-бла-бла…"

Девочка вздохнула. Стало как-то жаль того идиота. "Ну, ничего, не все красавицы истерят и по выходным мир спасают, когда-нибудь и ему повезет". Аска улыбнулась себе и обнаружила, что воспоминания задержали ее в парке до сумерек. Она потянулась, метнула убийственный взгляд на пялившегося на ее фигуру пацана и пошла домой.

По дороге девочка с удивлением обнаружила впереди знакомую фиолетововолосую женщину, выходящую из дверей с яркой вывеской над ними. Аска открыла рот, чтобы окликнуть Мисато, но вдруг увидела надпись на заведении, которое покинула старший научный сотрудник, и остановилась, пораженная.

"Так-так, Мисато-сан… Вечер выходного… Значит, фитнесс-клуб все-таки"

Аска вдруг почувствовала, как по ее венам струятся крохотные огоньки, шипя и кипятя кровь, немилосердно щекоча ее изнутри. Немка прыснула, зажала себе рот и побежала в переулок, чтобы, опираясь на стену, захохотать. Аска самозабвенно веселилась, обхватив грудь руками, и даже не пыталась утереть слезы. Она отсмеялась, присела на парапет и начала икать.

…Началось все с того, что Синдзи как-то неожиданно смело во время ужина выразил недоумение, как можно хлестать столько пива и сохранять фигуру. Аска поддержала тему, но через некоторое время недовольная Мисато перехватила инициативу, издевательски намекая сожителям, что использует отличный вариант поддержания хорошей формы. К огромному смущению обоих подростков она даже предложила им рассказать об этом надежном способе, подходящем для пары, мужчины и женщины. Или для мужчины и мужчины. Или даже для троих. Словом, сказала Кацураги со знанием дела, это вопрос вкуса. Главное – принцип. Общий смысл сводился к тому, что если Сорью и Икари наберут лишний вес, она как их врач заставит их такой способ применять. В паре.

Аска, косясь на багрового соседа-извращенца, естественно, обругала разошедшуюся Мисато, но начала внимательнее следить за поведением хозяйки. Вечером выходного дня старший научный сотрудник пропала куда-то, вернулась умеренно поздно, усталая и бодрая одновременно. Прямой вопрос женщина проигнорировала, но красноречиво напомнила недавний разговор и "парный" способ контроля веса. После откровенно пошлого намека на то, что способ в целом укрепляет здоровье, и она для такой процедуры готова по первому намеку предоставить Аске-тян и Син-куну на пару часиков квартиру, немка разразилась проклятиями, а Синдзи шлепнулся на пол. В следующий выходной женщина повторила свое исчезновение, но доставать ее уже никто не стал.

"Парный способ… Mein Gott, Мисато, вот это ты нас купила"

Немка высунулась из-за угла и, обнаружив, что Кацураги все еще копается у машины, загружая в багажник покупки, решительно пошла к ней. Девочка собиралась сполна отплатить за унижения: Мисато изволила с утра очень бурно восхищаться Аскиными попытками склонить Син-куна к поцелуям.

***************************

Тодзи сидел дома у Сигеру-сана и щелкал пультом телевизора, разыскивая что-нибудь пригодное в качестве фона для приема пищи. Он только что проводил родителей и чувствовал себя прескверно, поскольку вынужден был показывать им заготовленную в NERV "липу" о его "лечении", и, как на грех, в этот раз там речь шла о каких-то ухудшениях в активности мозга, так что волнение родным было обеспечено. Это была самая неприятная парню сторона работы по спасению мира. С другой стороны, рассуждал Тодзи, его первая же астрономическая получка, оформленная как компенсация фонда Института за "участие в экспериментальной программе лечения", здорово подняла на ноги папин бизнес, да и в целом семья себя почувствовала финансово свободнее.

Найдя относительно непротивный музыкальный канал, парень принялся было за еду, но тут зазвонил его мобильный.

– Да?

– Алло, Судзухара?

"Староста? Фигасе…"

– Ага, Хораки-сан, я. Здравствуй.

– Здравствуй, Судзухара…

Повисло молчание. Парень с удивлением поймал себя на нервозности.

– Я тебя внимательно слушаю, староста.

– Я… Хотела сказать тебе спасибо…

– Мне?! За что?

– Ну… Понимаешь… Ты не избил Киемидзу… Он поступил мерзко, но и я тоже не хотела…

Тодзи усмехнулся. Еще недавно он не мог бы и представить себе такого разговора.

– Тогда – не за что, староста. Я же тебе пообещал… Ты это, кстати, – вдруг сообразил парень, – скажи мне вот что. Этот мелкий… кгм… падлюк тебе не предъявлял потом ничего?

– Ты о чем, Судзухара? Можешь литературно выражаться?

– Ну это, он тебе не… угрожал? Вроде как народ понял, что это ты мне рассказала…

– А, нет, что ты! Ты его здорово напугал! – Хикари напряженно засмеялась.

– Ну, не дурак парень. Ты, староста, дай знать, если предъявит. Я его еще… попугаю.

Молчание.

– … Спасибо…

Писк в трубке оповестил о звонке по второй линии, и Тодзи поспешил скомкать неудобный и странно смущающий разговор:

– Тут того, по другой линии звонок, прости, мне надо ответить. Давай, староста, до завтра!

– Пока, Судзухара, – разочарованно и грустно сказала Хикари. – До завтра!

Тодзи помотал головой в изумлении и принял звонок, опознанный как "NERV".

***************************

Синдзи и Рей прилетели в подземелья Института, держась за руки, и расстались только у раздевалок. Аска, все еще веселая после разборок с пошлячкой Мисато, пыталась зазвать парня к ним, – мол, только подружка и соседка, кого тут стесняться, – так что Икари ворвался в мужскую комнату совершенно пунцовый.

Тодзи был неприлично собран и бодр как для преддверия боевого погружения, и цвет лица Синдзи его изрядно повеселил:

– О, ничего себе! Кто это тебя? Рей?

– Аска, – буркнул ничего не соображающий парень в ответ, извлекая из шкафчика свой комбинезон.

Судзухара заржал:

– Ты что, и Чертовку… того?!

Синдзи недоуменно уставился на него, но, поняв тонкость ситуации, тоже рассмеялся. Впрочем, почти сразу же оборвал смех, хватаясь за виски: рядом с Рей боль затихала, но сейчас вспыхнула с удвоенной силой, наверстывая упущенное. Парень ругнулся, кивнул уже направляющемуся на выход Тодзи и начал торопливо сбрасывать одежду, прикидывая, ради чего ему испоганили такой замечательный вечер.

…Техникам в Догме было не до смеха. Код "0" приходил с малочисленных тихоокеанских островов и с острова Калифорния, так что ухватить координаты было крайне сложно, к тому же неожиданно навсегда ушли в Сон, исчерпав силы, сразу двое смертников "Содействия", и пока готовилась замена, счетчик погибших приблизился к трем тысячам.

На помощь дежурному Аобе прилетела Кацураги, от которой все еще сыпались искры после общения с Аской: наглая немка доставала ее всю дорогу, дорвавшись до возможности поиздеваться. Мисато скосила глаза на монитор, показывающий капсульную лабораторию: из раздевалки как раз вышла Сорью, разминаясь сама и растягивая свой вырви-глаз-красный комбинезон, вскоре показался Тодзи, последними, скромно потупив глаза, появились голубки, и сразу же подошли поближе друг к другу. Мисато скисла, глядя на них: "Вместо того чтобы сходить в кино на места для поцелуев, они опять полезут туда…" Впрочем, взглянув на информацию о количестве подтвержденных жертв Кода "0", женщина быстро отставила сентиментальные мысли и включилась в работу.

Лаборатория "Содействия" отзвонилась наконец о погружении новой контрольной группы, и МАГИ уверенными темпами пошли к захвату координатных данных.

– Мисато, принимай командование, – крикнула Рицко, поднимаясь на верхушку мостика к Фуюцки, – Аоба, прими психологов, они сегодня твои.

– Чего это она? – полюбопытствовал Сигеру, глядя вслед доктору. – Нервная какая-то, да?

– Да, действительно, с чего бы, – недовольно отозвалась верная своему семпаю Майа, не отрывая взгляд от сенсорных панелей. – Код "Вестник" на носу, как тут не быть на взводе?

– Ану тихо там! – рявкнула Кацураги, – Где медсводка по Детям?

Аоба тычком кинул нужную картинку на мониторы старшей, прокомментировав:

– О, и Мисато туда же…

Взвыла сирена, на всех мониторах в уголке высветило давно ожидаемое сообщение: "Код "Вестник"".

– Ну, понеслась! – Аоба вышел на подсеть психологов и поднял в воздух большой палец.

Дождавшись подтверждения готовности от всех команд, Кацураги включила динамики в капсульной.

– Дети, внимание!

Подростки и окружившие их сотрудники медперсонала подняли головы к камерам.

– Обнаружен Третий Вестник. Параметры неопределенны, он хаотично перемещается, но это, несомненно, он. Будьте внимательны, контрольная группа показала зону крайне ограниченной видимости, что-то вроде тумана, к тому же, есть признаки… сооружений пирамидальной формы. Увы, никакой тактики пока… Удачи, берегите себя!

***********************

Рей провалилась в вихрь и первая достигла целевой области, сразу изготавливаясь к бою.

Вокруг змеились тоненькие локоны тумана, под ногами сухо потрескивала мертвая рыжая трава, а впереди сплошной стеной висела серо-зеленая взвесь, едва заметно перемешиваемая легким ветром. Вдали над плотной кашей угадывались треугольные верхушки каких-то похожих на пирамиды огромных зданий грязно-зеленого цвета, а подняв голову, девочка обнаружила низкие и вроде как твердые на вид небеса, затянутые причудливыми серо-бордовыми облаками. Рей оглянулась назад и почти утонула в унылых просторах слегка холмистой равнины, выстланной сухостоем. На вершине недалекого холма голубоватым огоньком свечи колебалась бледная тень – наблюдатель "Содействия", где-то неподалеку должен был быть еще один. Аянами вдруг захотелось, чтобы остальные прибыли побыстрее.

Слева от нее струйки тумана развеялись, освобождая пространство для товарищей – Аска, Синдзи и Тодзи не замедлили воплотиться и теперь с таким же настороженным любопытством, как и Рей за мгновение до того, озирались вокруг.

– Синхроуровень у вас в порядке, двигайтесь вперед, на одиннадцать часов, противник там, – почти прошептала Кацураги, тоже, видимо, пораженная унынием и тоской этого ландшафта Экстрасомнии.

Рей увидела нерешительность Синдзи, замешкавшуюся Аску, которая пыталась разглядеть пирамиду вдали, и сделала первый шаг к стене тумана, но тут отреагировал Тодзи:

– Стой, Аянами. Пойду я. Если эта скотина сшибет меня во мгле, вы быстрее придете мне на помощь, чем я кому-то из вас. За мной…

Аска засопела и хотела возразить, но в эфире прозвучал уверенный голос Майи:

– Сорью, МАГИ с ним согласны, он все еще хуже вас троих. Главное, не теряйте Судзухару из виду и держитесь рядом.

Немка пожала плечами:

– Ладно, Kretin, vorwДrts!

Тодзи хмыкнул в духе, мол, "и я тебя люблю, Чертовка", и пошел вперед. Сразу вслед за ним двинулись в одном темпе остальные, стараясь держать друг друга в поле зрения. Черный силуэт Евы впереди быстро становился серым, потом приобрел зеленоватый оттенок тумана и скоро Дети с трудом видели своего ведущего.

– Тодзи, – позвала Мисато, – Вестник смещается. Он сейчас прямо перед тобой, на двенадцать часов. Расстояние неопределенное…

Рей двигалась вперед, ощущая давящую силу тумана, в который они вошли. Хорошо было видно только небо, но даже красная Ева, движущаяся на расстоянии шага слева, скорее угадывалась, чем фиксировалась взглядом, а уж о Синдзи, который шел на левом фланге их короткой шеренги, и речи не было.

Аянами волновалась и, глядя на призрачную спину черного Евангелиона впереди, думала больше о самом дорогом ей человеке, не в силах ничего с этим поделать.

"Он не должен пострадать… Икари-кун не должен пострадать… Я должна защитить его…"

Погруженная в свои эмоции, Рей вздрогнула, когда зазвучал звенящий от напряжения голос Кацураги:

– Внимание! Вестник потерян!

– Что? Тодзи, стой! – Сорью затормозила, хватая за руки идущих рядом Ев. – Мисато, где он?

Повисла тишина, и Дети услышали шум бурного обсуждения в Догме, но Кацураги скоро вернулась к ним.

– Не поймем, МАГИ дают противоречивые данные… Такое впечатление, что он… вокруг вас…

Аянами отреагировала мгновенно, становясь спиной к остальным и принимая боевую стойку, туман позади нее осветили вспышки: Синдзи и Аска отращивали клинки.

И тут прозвучал обеспокоенный голос Икари:

– Мисато-сан, а где Тодзи?

Кацураги немедленно окликнула Судзухару. Потом еще раз. И еще раз.

– Блин, Судзухара!!! Твою мать, стой!!!

Туман.

Серо-зеленая мгла проникала в самую душу, становясь там страхом. Рей Аянами одним коротким толчком сознания прорвалась к пониманию чувства, о котором хотела знать в последнюю очередь. Девочка заозиралась.

– Мисато-сан! Что с ним?!

Синдзи почти кричал позади, Сорью настороженно дышала…

А туман молчал.

А Кацураги с надрывом звала невидимого Детям Тодзи. Потом Догма затихла.

************************

Аоба тупо смотрел на экран визуализации своего подопечного, видя там только мглу, ничего, кроме серо-зеленой треклятой мглы. С такими видеоданными он с трудом понимал даже, движется Судзухара или нет.

– Бля, психологи, вы спите???!!! Отчет!!!! Его можно перезапустить?

Голос взбешенной Кацураги привел загипнотизированного Сигеру в сознание, он пошевелил пальцами по сенсорной панели, отсекая некритичные данные.

– Да, Мисато, вполне. Гауффы, Вейновы синусоиды, альфа-ритмы – все в норме.

Мисато щелкнула интеркомом:

– Операторам МАГИ – перезапуск системы наведения для повторного погружения Четвертого Дитя. Медикам – стабилизируйте Дитя и открывайте капсулу.

Получив подтверждения, старший научный сотрудник в ожидании переключила внимание на остальных. Судя по картинке, Евы стали правильным треугольником, прикрывая друг другу спины: при поворотах голов Детей в экран попадали плечи соседей. К тому же, и Аска, и Синдзи зажгли свое оружие и поводили сияющими клинками из стороны в сторону, высматривая невидимого врага. Мисато взглянула на медицинскую статистику и, обнаружив высокие стрессовые показатели, уже занесла руку над мерцающим пунктом "Общая боевая стимуляция" в медицинском подменю, как вдруг ее внимание привлекло странное поведение кривых полисомнографии Четвертого Дитя.

– Операторам МАГИ – отсейте помехи на ПСГ Судзухары!

Майа бросилась раздавать команды техникам, рассылая соответствующие пакеты, и уже через несколько секунд получила отчет о выполнении. Ибуки немедленно подняла над головой кулак с отставленным большим пальцем и тут же услышала недовольную старшую:

– Майа, приборы мне средний палец показывают! Твоя команда работать будет?! Уберите долбаное эхо!!!

Вызверившись, Мисато уткнулась в мониторы: медики подсоединили помпу для аварийной откачки рабочей жидкости и активировали режим пробуждения капсулы.

– МЕДИКАМ – ОТСТАВИТЬ!!!

Мисато изумленно обернулась и подняла взгляд на Директора. Фуюцки стоял, сорвавшись на ноги, но его властный крик лишь на секунду опередил выводы команды психологов. Все экраны, отображающие состояние Четвертого Дитя, подсветились красным и обзавелись надписью "ВНИМАНИЕ! МЕНТАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ!"

Кацураги в шоке бросила взгляд на мониторы лаборатории: медики отскочили от капсулы Судзухары, когда из пола выдвинулись мощные лапы зажимов, намертво фиксируя и усиливая и без того массивную крышку. Из потолка, мигая сигнальными красными лампами, опустился на тросах тяжелый предмет, опутанный силовыми кабелями, и замер в метре над опечатанным "саркофагом".

– Режим "Вторжения" активирован, – сообщил приятный баритон звукового интерфейса МАГИ. – Пожалуйста, оставайтесь на местах. Медперсоналу лаборатории рекомендуется покинуть околокапсульное пространство.

Статусные мониторы Судзухары отключились, как и соответствующие ему пункты в меню, а в ушах прозвучал голос Фуюцки:

– По режиму "Вторжения" руководство принимаю я. Кацураги, займитесь остальными. Цель поменяла систему опознания. Третий Вестник – Евангелион Судзухары.

Кацураги вздрогнула. Она видела один раз режим "Вторжения".

…SEELE работал с добровольцами-смертниками для наведения Второго Дитя на координаты Рыцарей, но в немецком Институте системы защиты наблюдателей тогда были намного слабее, чем в NERV, и три года назад во время рутинного изучения новой области Сна что-то проникло в психику погруженного человека.

Изучение записей приборов показало, что сначала появилась словно тень, дублирующая каждую кривую, каждый показатель мозговой активности и подстраиваясь под них, потом эти эхо-показатели начали "вести", потом… Погибло двадцать три человека, когда обезумевшее существо выломало люк капсулы, а особый отдел Института потерял еще двоих спецназовцев, загоняя объект под пулеметный огонь – пули штурмовых винтовок его брали крайне плохо.

Результаты изучения получившегося фарша строго засекретили, но младший научный сотрудник SEELE Кацураги имела к ним доступ и знала, что ментальное заражение за десяток минут добралось до искажения цепочек ДНК…

И вот сейчас то, что было Тодзи Судзухарой, имело две возможности: попытаться пробудиться или продолжить жатву, выполняя предназначение Вестника. Мисато не сомневалась, что существо выберет второй вариант, но это означало, что ему придется столкнуться с Детьми. Кацураги осознала тошнотворную мысль о том, что ей сейчас надо приказать перепуганным подросткам убить своего друга, и быстро "прокачала" основные варианты.

"Первый. Фуюцки сжигает капсулу вместе с Тодзи. Или впрыскивает парню яд. Или еще как-то убивает его физически. Результат: Вестник полностью обретает контроль над обликом Судзухары…

Второй. Фуюцки оставляет Тодзи в живых, до последнего надеясь, что смерть Вестника во Сне не заденет разум Четвертого Дитя. Результат: Вестник все равно сохраняет облик Судзухары…"

Мисато, зарычав, включила связь с Детьми, выдавила из себя нелегкий приказ, но ответ получить не успела: в наушниках послышался тихий голос Рицко, близкой к панике:

– Мисато, Дети – в поле зрения Судзухары!

*************************

Догма замолчала.

Синдзи напряженно крутил головой, пытаясь что-то разобрать вокруг. Он слышал напряженное дыхание Аски, шепчущей не то ругательства, не то что-то успокаивающее самой себе, слышал обманчиво ровное дыхание Рей, гул в собственных ушах…

– ВИДЕЛИ??!!!

Аска махнула светящимся лезвием куда-то в сторону. Икари вздрогнул, когда краем своего расширенного поля зрения ухватил какое-то движение, и дернулся, чтобы рассмотреть, но тут же его голова качнулась от чувствительного удара в область уха.

– Не ломай позицию, дурак!

Тишину разорвал крик целой толпы людей.

Синдзи поднял голову и увидел множество крохотных силуэтов, потоком струящихся с небес куда-то в туман перед Аянами. В той же стороне виднелась и верхушка пирамиды.

– Abschaum!! – прорычала Аска. – Слушай сюда: Вестник там. Синдзи, прикрывай нам с Чудо-девочкой спины!

Икари кивнул. Дети трусцой побежали на хорошо заметный целеуказатель, и тут ожила Догма:

– Икари, Сорью, Аянами, – позвала Мисато. – Цель опознана. Это… Евангелион Судзухары.