Перегрины. Правда за горизонтом

Глава 11. За спиной змея

Имя: Хрогерт и Гуннольфр. Место: Злая Земля

Змей смотрел вперед. Всегда. И в этом было его предназначение. Плевать, насколько интересен мир по бокам! Плевать, какие опасности ждали его впереди! Змей смотрел только вперед – и скалил пасть, полную острых клыков!

Змей не боялся ничего. Разве что времени. Время уничтожает всё, и даже ему – почти вечному – есть угроза. Волны, ветер, дожди и даже скалы наносили ему удар за ударом, оставляя шрамы, разрушая крепкую плоть.

Но люди заботились о нем. Они обтачивали его острыми, кислыми на вкус когтями. Смазывали смолой. Поливали кровью: чужой и своей. И кровь эта роднила змея с людьми. Презирая мягкую податливую плоть людскую, он, тем не менее, был верен своим людям. Вел их вперед, прокладывая путь в негостеприимной морской пучине, первым принимая на грудь все опасности. О крепкую грудь змея разбивались самые яростные волны. Обтекали его по бокам – и его люди могли плыть дальше.

Человек, обнимавший змея за толстую шею, всегда первым мог увидеть среди пенных гребней желанную черноту новой земли. Змеи не раз ходили в самые разные стороны света – и всегда находили землю. Необъятную и полную опасностей – на западе, совершенно безлюдную – на севере, страшно далекую – на юге. На востоке же – Злую Землю. Вроде и была она ближе прочих, а ходили сюда только самые отчаянные.

И сам змей, конечно, тоже не раз ходил. Даже сейчас, развалившись брюхом на сыром песке, он бдительно смотрел на нависающие неприветливые скалы. То еще удовольствие! Море всегда меняется, оно живое. Удивляет, пугает, радует. А скалы скучны в своей неподвижности. Но ничего – надо, значит надо. Уж змей-то получше многих понимает, что такое долг.

За спиной заскрипело дерево. Змею не нужно было оборачиваться – он прекрасно знал эти шаги. По крепким доскам прохаживался Хозяин Змея. Ну, как Хозяин – это люди так любили себя называть. Да, слегка самонадеянно. Но змею было наплевать. Он вообще невысоко ценил слова. Так, сотрясание воздуха. То ли дело – поступки! Тут к новому Хозяину Змея претензий не было: море он знал, опасностей не боялся. Люди за ним шли, а значит, было с кем змею рассекать волны морей всех четырех сторон света.

Хозяин был не один. Кто-то еще ловко и уверенно ухватился за бок змея и взобрался на спину. Как это водится у людей, сейчас они начнут пересыпать время словами.

– Привет, Хрогерт! – так и есть, змей довольно скрипнул. Не могут не болтать. Вот сейчас его хозяин непременно ответит.

– Доброго вечера, Гуннольфр! Я вижу, все твои люди благополучно вернулись из леса.

Гуннольфр – это тоже Хозяин Змея. Только другого. Поплоше и помельче. И люди у него – так себе. Но Хрогерт крепко подружился с ним в прошлом походе. Вот и в Злую Землю они пришли вместе, каждый – со своим змеем.

– Все живы, хвала Старым и Новым! Так, царапины, не заслуживающие внимания воина.

– Значит, был бой с врагами?

– Всё, было Хрогерт! И враги, и бой. И победа. Ко всему люди мои вернулись с прибытком. Эй, Эрнвиг, тащи заморыша сюда!

Хрогерт раскатисто рассмеялся. Видимо, увидел непонятного заморыша. Несколько человек подошли к боку змея, медленно досчитали до трех и закинули на деревянную спину тело. Судя по стуку, было он маленьким и тщедушным – как почти все жители Злой Земли.

– Охохо, Гуннольфр! Славно удружил ты мне таким прибытком. Дикарь плюгавенький, зато какой щедрый дар богам по прибытии на далекий берег! Я вкопаю в песок резной хер Старого, после чего взрежу это жалкое пузико и заставлю дикаря наматывать кишки на хер кругами. А когда этот заморыш начнет издыхать, вырву сердце и сожгу в огне, дабы Новые тоже возрадовались.

Возникла пауза.

– Он понял тебя, Хрогерт, – ухмыльнулся друг Хозяина. – Испугался, может, и не сильно, но вот понял он твои слова – это совершенно точно.

– Понимаешь язык повелителей моря? – прошипел Хрогерт. – Значит, уже встречался с самыми лучшими воинами в мире! Удивительно, что ты еще жив после этой встречи, дикарь.

Змей услышал мягкий стук и стон жителя злой земли. Это явно был смачный удар ноги, обутой в сандалию с толстым кожаным носком.

– Говори, кто ты? Где твоя деревня? Как звать?

– Моя никто. Моя быть нигде и везде, – прохрипел пленник. – Зови моя Кутку. Зови меня Смерт, мертвец.

– Ах ты, тварь! – теперь дикаря, похоже, пнул Гуннольф. – Еще один Кутку. Проклятое семя!

– Говори, где ваш лагерь, смертопоклонник? Или хуже будет! – накинулся на связанного Хрогерт.

– Доставать твоя нож, мертвец, – зашипел Кутку. – Твоя холодный колючий нож. Тыкать моя, резать моя, мотать кишки на деревяшку. Моя нисколько не страшна! Моя смеяться в твоя морда! Кутку везде. Кутку всё видеть. Кутку всегда будет. Смерт нельзя убить! Ну! Тыкать! Тыкать!

Дикарь уже не шипел, а вопил. Пока очередной пинок не выбил у него воздух из груди и не заставил закашляться.

– Бесполезно, – вздохнул Хрогерт. – Эти одержимые твари ничего не боятся. Эй, мужики! Доставайте хер, разжигайте костер жаркий – будем тешить дарами Старых и Новых!

– Не лучше ли делать это утром, пред ликом солнца?

– Ты прав, друг, – согласился Хозяин Змея. – Уберите эту тварь до утра!

Дикаря уволокли, а Хозяева всё еще оставались на палубе.

– Что дальше, Хрогерт? Что нам делать завтра?

– Не знаю. За ночь люди отдохнут и будут готовы к походу и бою. Но куда идти? Эти берега выжжены нашими отцами и дедами. Все, кто выжил – научились ютиться в норах и бить зазевавшимся в спину. Если мы пойдем просто в горы, не зная куда, мы ничего не найдем. Только людей потеряем.

– Это поход – все мы знаем, на что пошли.

– Меня это не устраивает. С той самой поры, как смог я заполучить своего змея, как смог заполнить его бойцами, я не потерял ни одного человека. Ни коварное море, ни чужая воля не отняли у меня никого! И для меня это очень важно. Важно, чтобы каждый из них вернулся в свои семьи. Чтобы мог рассказать, что Хрогерт сын Визибада никого не бросил.

– Это из-за отца?

– Ты не представляешь, как мы жили после того, как отец вернулся из похода с едва десятой частью команды. Вряд ли ты тогда что-то слышал в Чертогах. Уцелевшие говорили, что из той бойни вообще мог никто не вернуться, если бы не Визибад. Но кого это волновало? Змея отобрали. Мой отец ушел с честью. Сам взошел к алтарю и отдал тело – Новым, а душу – Старым. Но и после этого не один год мне и всему нашему роду плевали в спину.

Спина змея заскрипела: Хрогерт подошел к краю и сел на лавку гребца.

– Мне кажется, поэтому брат ушел на запад и не вернулся. Я даже не знаю, жив ли он еще – в Холмах Агавы брат решил совсем забыть о доме. А мне пришлось остаться: терпеть плевки и утираться. Сколько долгих лет пришлось мне добиваться змея! В море меня брать не хотели, мастера также отказывались нанимать меня. Я прислуживал дикарям, я даже торговал! Лишь с годами, когда история отца стала забываться, от меня перестали отворачиваться наши люди. Я выслужил меч. А уж мечом выслужил и всё остальное. Старики смилостивились: я высадил в холмах свой ряд сосен и получил рулевое весло. А потом уже смог приобрести и своего змея.

Хозяин похлопал бок змея.

– Конечно, мой змей уже тогда был далеко не нов. Пока не собралась ватага, я своими руками менял гнилые доски, старые канаты. Но знаешь – это очень хороший змей! Предки умели отлично строить! Мой змей отлично режет волну и ловит ветер. Мы выдерживали такие шторма…

– Вы со змеем стоите друг друга, – хмыкнул Гуннольфр. – Вас обоих не сломить.

– Мы еще пройдемся с ним по всем восьми морям!

– А сейчас мы куда пойдем, друг?

– Да думаю я! Думаешь, просто сделать выбор, когда Старики заранее тебе указывают, куда можно идти, а куда нельзя. Они прямо сказали: запад и юг запретны. И для твоего змея, и для моего.

– Запад – сытный. Ну со мной-то понятно всё – я лишенный рода. А тебя почему не пускают. Неужели из-за отца?

– Кто знает? Старики не объясняют. Просто показывают рукой и велят: плыви. Я не понимаю, почему у нас так много запретов? Почему на каждый шаг нужно разрешение? Почему право на рулевое весло надо выслуживать? Почему я не могу построить больше змеев? Чтобы не иссякла священная роща? Так я могу построить его из деревьев других земель! Вон на безлюдном севере – огромные леса! Но нельзя. А почему вас – выходцев из Чертогов – лишают права продолжать род?

– Не надо, Хрогерт.

– Нет, погоди! В чем причина? В том, что вы не такие, как мы? Но ты знаешь и умеешь то же, что знаю и могу я. Ты такой же отличный Хозяин Змея. Ты чтишь Старых и Новых, говоришь на языке людей моря – почему бы тебе и таким, как ты, не рожать для нашего народа крепких воинов и умелых мастеров?

– Я тебе больше скажу, друг. Я знаю и умею побольше тебя. Вообще, годы в Чертогах были очень полезными: Старики делились с нами многими интересными знаниями. Я вообще удивлен, почему так не поступают со всеми мужчинами на острове.

– Хорошо! Но это лишь еще одна стрела в мой колчан, Гуннольфр! Почему вас учат, а нас нет? Все, что мог сделать я, это учиться у отца или наниматься к мастеру. Почему Старики знания дают не всем, а лишь тем, кто не сможет иметь детей?

– Не знаю, может быть, как раз именно поэтому.

– Не понял?

– Нас крепко учат в Чертогах, чтобы мы со своими знаниями жили и приносили пользу народу. Но эти знания не уходят из Чертогов – нам некого учить.

– Разве ты не сможешь научить, скажем, меня?

– Не всё так просто, Хрогерт, – Гуннольфр чуть заметно усмехнулся. – Знаниями Чертогов не поделишься за обедом, как куском хлеба. Это долгий и трудный путь. Всё равно что построить змея. Необходимо тратить долгие часы ежедневно. Перепроверять, перестраивать. Это непросто и для наставника, и для ученика. Знания не просто укладываются у тебя в сердце. Они изменяют тебя. Иногда это очень больно.

Возникла пауза.

– Но, конечно, я мог бы учить тебя. Далеко не всему, ибо не вижу в себе талантов наставника. Но многому из неведомого тебе. А вот если я начну учить многих, то, думаю, недолго это сможет продлиться.

– Вам об этом так в Чертогах и говорили?

– Нет, таких разговоров не было. Но мы очень рано стали понимать, что обучение возможно только в Чертогах. И делать это могут только Старики. Ты, кстати, знаешь, что почти все Старики – безродные?

– Откуда ж мне! – ухмыльнулся Хрогерт. – Старики все одинаково седые – по ним не видно, кто есть кто. А чему они учили вас?

– Прошлому нашего мира, описаниям земель, нас окружающих, языкам других народов, почитанию богов Старых и Новых, измерениям и расчетам, свойствам вещей, ухаживанию за священной рощей, болезням и способам борьбы с ними, бою на копье и мече, верховой езде.

– Верховой езде? – удивился Хрогерт.

– Ничего удивительного, друг. Это сейчас на острове коней наперечет, и те используются для пахоты. А раньше мы были конным народом. И даже в Холмы Агавы коней возили от нас.

– А я ни разу не ездил верхом.

– Это мучительно! Могу лишь позавидовать тебе, Хрогерт!

– Раз ты столько знаешь, Гуннольфр, может, тебе как раз и стоит предложить решение нашей проблемы?

– На самом деле, у меня уже появились мысли. Ты слышал о Теодерате Страннике?

– Конечно! Сколько историй мне о нем рассказывал отец!

– Это радует. Сегодня ведь не любят вспоминать староверов, а Теодерат до самой смерти так и не принял Новых. Но дело не в этом. Теодерат был первым, кто исплавал все восемь морей. Кто нашел огромную северную безлюдную страну. А еще он проплыл вокруг всей Злой Земли и убедился, что это остров. Огромный, но остров. Неправильной треугольной формы.

– И что же?

– А то, что было это без малого 60 лет назад. И с тех пор, насколько я знаю, никто этот подвиг не повторял. Все привыкли плыть поближе – к западному берегу, возможно, к южному. Несколько десятков лет наши братья воюют здесь с набеингами. Обозлили их до невозможности. Но ведь на северном берегу набегов не было! А Злая Земля огромна, набеинги же дики. Вряд ли те, кто живут на юго-западе, часто общаются с теми, кто живет на севере. Вполне может быть, что там живут общины беззаботных дикарей. К тому же, их не грабили, они явно побогаче живут.

– Значит, нам туда дорога! – воскликнул Хрогерт, ударив кулаком по боку змея.

Змей не обиделся. Он был доволен. Он любил дорогу. Любил открывать новые пути.

А еще змей был доволен, что второй Хозяин вспомнил имя Странника. Ведь именно Теодерат многие годы назад своими руками вырезал голову змея. Не из священной сосны, а из другого, гораздо более крепкого дерева. С тех времен в теле змея не осталось ни одной доски – всё заменили. Но голова сохранилась. Голова помнила все походы Странника по восьми морям. Помнила, как возложили тело великого морехода на костер, чтобы незримые альки отнесли его душу к Вуотану, Донару и Пальтару.

Пойти еще раз путем Теодерата – было честью для змея.

– Выступим утром? – спросил Гуннольфр, и Змею даже на миг показалось, что спросили у него. Но безродный интересовался у Хозяина Змея.

– Не с самого утра, – ухмыльнулся Хрогерт. – Сначала все-таки поставим хер Старого и отдадим настоящей Смерти нашу маленькую зловредную «смерт». Нельзя не исполнять обещанное! К тому же жертва перед долгой дорогой подбодрит наших бойцов.

Утро выдалось ясным. Когда солнце вышло из-за восточных гор, всё уже было готово. Змей прекрасно видел, как корчился у столба дикарь Кутку, как затем обуглилось его сердце в пламени алтаря. Воины грузились на змеев ободренные и воодушевленные. Все они уже знали новый план своих предводителей – и план им нравился. А хорошая погода и почти гладкое море еще больше вдохновляли их.

Весла вспенили воду, и два змея устремились в обход Злой Земли. Море радостно приветствовало самых великих хищников и охотников на своих просторах. Все дороги открыты сильным гребцам, а когда еще и ветер попутный!

Разумеется, змеи начали гонку друг с другом. Под парусами они так и не смогли определить сильнейшего – оба резали волну с одинаковой силой. Но вот, когда ветер стихал и морякам снова приходилось садиться на лавки да браться за вёсла, тогда змей Хрогерта уверенно вырывался вперед! За полтысячи взмахов он уходил почти на корпус вперед.

Дорога оказалась не гладкой. Почти у самого поворота на север, когда они проходили узким проливом между Злой Землей и маленьким лесистым островком, оба змея умудрились сесть на мель. Пролив оказался на удивление мелким, скорее, его можно было назвать сквозной лагуной. Пришлось вязать плоты, разгружать змеев, чтобы уменьшить осадку, канатами стаскивать их на большую воду, снова загружать – провозились дольше времени, чем потратили на весь предыдущий путь. Затем черепашьим шагом, гуськом, тщательно промеряя лотом дно, выбирались из пролива, оставшегося непройденным.

Как водится, беда не приходит одна: пока возились на мелях – небо почернело и с востока налетел шторм. Не так чтобы страшный, но паруса срочно смотали и на веслах ушли от берега. О том, чтобы идти на север, не могло быть и речи. Хозяева навалились на рулевые весла, и всю ночь и большую часть утра оба змея встречали атаку шторма грудью. Почти не гребли, стараясь не потерять землю за кормой, но все равно порядочно ушли на восток в море. Когда ближе к полудню стихия окончательно сдалась, змеи развернулись и, раздув паруса, устремились обратно к земле и на север!

Эта сторона Злых Земель оказалась совершенно непохожей на западные и южные берега. Угасло буйство леса, больших деревьев было мало. Иногда над берегом нависали изъязвленные ветрами скалы, но в основном гор было на удивление мало. Берега были сухие, песчаные, а горизонт уходил далеко-далеко, где наконец-то синели какие-то горы. Меньше чем за день моряки достигли огромного залива, где им попались первые селения набеингов.

Предсказание Гуннольфра сбылось в полной мере: были их общины заметно богаче, а жили они весьма беззаботно. Наступило время славы! Змей еще не уперся грудью в дно, а бойцы Хрогерта и Гуннольфра уже втягивали весла и прыгали в воду. С дикими криками они неслись к берегу, а увидевшие чудовищных змеев дикари с воплями разбегались по округе. Но вот беда – здесь не было таких густых чащоб, и набеингам плохо удавалось скрыться от нападавших. Добыча и самые крепкие пленники сволакивались к берегу, где уже ставили алтари. В первом же селении удалось захватить вождя. Был он, конечно, стар и тщедушен даже по меркам набеингов. Но всё равно сердце вождя – желанный дар богам. Змей взирал на разорение дикарских селений и наполнялся радостью.

Затем они вышли из залива и двинулись дальше, встретив пару селений набеингов, но лишь в одном застали дикарей врасплох. А через два дня наткнулись на поселение совсем других людей. Вместо утлых шалашей в стороне от берега стояли крепкие хижины, на берегу валялись мелкие лодочки – но это были настоящие лодки с веслами! Сами местные жители тоже отличались от набеингов – были крупнее, коренастее, а еще они стригли волосы и украшали тела шрамами.

Но самое главное – они вышли на бой! Ни огромные змеи, ни закованные в железо бойцы не испугали их. Почти голые дикари с копьями и дубинками набросились на строй морских походников.

Их храбрость была достойна восхищения, но всё же это было жалкое зрелище. Атаки новых дикарей разбивались о стену щитов и были не более опасны, чем обстрел зернами маиса. Бойцы давно бы уже кинулись добивать зарвавшегося врага, но Хозяева Змеев следили и грозно требовали держать строй. Лишь, когда дикари совершенно обессилели да переломали о щиты половину копий, была дана команда: в атаку. Стальные мечи и копья несли смерть, и это была дань уважения храбрости врага. В тот день ни одно сердце не легло на алтарь, бойцы дали дикарям шанс уйти в иной мир с оружием в руках.

Вечером змей стал свидетелем еще одной беседы между двумя Хозяевами.

– Давай, Гуннольфр, прояви свою мудрость – скажи мне, что это были за люди?

– Не знаю, друг. Во время боя я прислушивался к их голосам – и не услышал ни одного знакомого слова ни на одном из известных мне языков. Никто из Хозяев, ходивших походами в Злую Землю, не рассказывал про иные народы. Все воевали лишь с набеингами, которых мы знаем давно. И даже Теодерат, возвратясь из путешествия, не описывал дикарей, стригущих волосы. Может быть, просто не описал, может, не встретил, проплыл мимо. А может быть, их тут и не было.

– Как это – не было? – изумился Хрогерт.

– А ты заметил обилие лодок на берегу? Набеинги по морю не плавают. Даже вдоль берегов. А в тех лодочках можно проплыть немалые расстояния.

За спиной у змея повисла пауза.

– Знаешь, когда мы попали в шторм и гребли в открытое море против ветра, мне кажется, что я видел вдали полоску земли…

– Хрогерт, нет! Я понимаю, куда ты клонишь! Но зачем тебе это? Поход уже можно считать удачным! Есть добыча, а сколько алтарей мы воздвигли! Ты сжигал сердца не просто дикарей – вождей! Думаю, жрецы Каменной Горы оценят это – и наши дела пойдут в гору. Все твои бойцы живы, как тебе и хотелось. Зачем в тебе поселились твои безумные мысли?

– Потому что без них совсем тоска, Гуннольфр! Живешь, как указывают Старики со жрецами. Делаешь, что предписано, не делаешь, что не велено. Наши пращуры открыли целый мир, Теордерат и другие его исследовали. А мы ставим алтари для Новых, чтобы жрецы поставили лишнюю метку на руке. Выслуживаемся ради светлого загробного мира. Как-то со Старыми было проще – жить по закону и умереть в бою! Неплохо же!

– Ты прекрасно знаешь, что так можно жить и сейчас.

– Не то это! Разве эти алтарики – это слава? Загляни в трюмы наших змеев – разве это добыча? Разве умереть в бою с жалкими набеингами – это героическая смерть? Да Воутан увидит меня с мечом в руке и лишь разочарованно хмыкнет. Мол, ну ладно уж, садись за стол. А там за столом – мои пращуры, что пересекали бескрайние моря, что брали на копье каменные города…

– Но ты ведь сам не пошел походом в Холмы Агавы, поскольку Старики запретили тебе это!

– И, наверное, зря! Наверное, следовало плюнуть и рискнуть! Но я не решился… Но сейчас-то! Сейчас решиться легко – ведь туда, на восток, нам с тобой и махнули рукой Старики. Вдруг эти неизвестные дикари оттуда? Кто знает, что там за земля?

– Значит, ты решился?

– Я – да. Ты пойдешь со мной?