Перекрёстки богов

Глава 11

Канаты продели в два сквозных отверстия, на расстоянии трёх метров от бушприта одномачтовика и зачалили. Другие концы ввели в помещения на корме и, натянув лебёдкой до звона, тоже зачалили. Посередине судна, канаты прижали к палубе на высоте метра схватывающими узлами. Команда капитана Нои работала так, как никогда в жизни. До границы беснующейся стихии рукой подать и тут счёт времени шёл не на время, а на саму жизнь. Каждая из ошибок и упущений окажется последней. Это понимали все. Капитан Нои остался один на мостике у руля и оттуда руководил всеми операциями.

Трое матросов работали в трюме, снося мало-мальски тяжёлое на самое дно. Когда их работа была закончена, пятеро моряков забили все возможные входы в трюм, потому как во время шторма никто не откачает воду по причине тридцатиметровых волн, когда судно швыряет как шепку и тут нужно искусство слаженной работы моряков, ибо только им известно, что океан не прощает ошибок и наказывает тех, кто пренебрежительно ставится к его силе и гигантской мощи. Не помогают никакие боги, если что-то упустил, хотя иногда фортуна поворачивается лицом и помогает, но это, скорее всего исключение из правил, но не правило.

— Капитан, мы выполнили твой приказ, — по лесенке взбежал Сол. Повернувшись в сторону приближающейся бури, он изменился в лице: — Дно трюма устлано грузами и сверху парусины прибито брусами, перегородки законопачены, затёрты жиром и забиты просмоленной парусиной двумя слоями шкур, равно, как и потолки кубриков. Оставлена только одна каюта у выхода на палубу.

— Хорошо, сынок, Нои похлопал по спине Сола и выругал охотника за счёсанную кожу на ладони. — Зови команду. Мне нужно отдать последние распоряжения. Во время шторма я не смогу.

— Итак, — усмехнулся капитан, выстроившейся в шеренгу команде. — Действуем парами и слаженно. Один из двойки имеет высокий уровень подготовки и поэтому является старшим и моей правой рукой. Гор останется на мостике и будет передавать вам мои поправки двумя факами в руках. Выполнять команды обязательно, даже если она покажется вам неправильной. Через четыре часа мы войдём в самое узкое место пролива Слона и вот там понадобится всё ваше усердие. Все двойки должны работать как единый механизм, чтобы не произошло. Кого смоет за борт, — капитан вздохнул, ну что ж это жизнь… сменят: четыре человека я оставил на тот случай в каюте. А теперь за дело, некогда болтать.

— Проверить одежду, надёжность страхового снаряжения и всем надеть перчатки — крикнул вдогонку Егор. Сам же застегнул наглухо куртку и встегнул карабин в кольцо вбитого стального кольца в кронштейн рулевого колеса. Туда же встегнул и карабин капитана Нои.

— Капитан, ты говорил, что здесь нужны глаза рохта? — Егор скинул рюкзак и покопался там.

— Это наши "глаза", — пояснил он, надевая на голову капитану прибор, похожий на прибор ночного видения. Ты увидишь то, что может видеть рохт и даже больше, — пояснил Егор. — Посмотри сюда.

— Я вообще ничего вижу, — развеселился Нои и вдруг смолк, повернувшись к Егору.

— Прибор имеет несколько режимов зрения и через него можно видеть недоступное человеческому зрению. А теперь посмотри на границу бури, а я буду менять режимы "глаза". Их восемь, но нам понадобятся четыре из них.

Егор переключил режимы и удивился молчанию Нои.

— Не работает? — поразился он и потянулся к прибору.

— Эта мечта, Гор, — Нои едва подбирал слова. — Эти глаза видят всё, слон дери! — восхищённо вскричал он. — Покажи мне управление этим чудом. Я сам подберу нужный глаз.

Несколько минут Нои подбирал необходимые режимы, в потом Егор объяснил, как изменить разрешение "картинки". Ещё пять минут Нои учился, а потом снял и отключил прибор.

— Сколько бы моряков остались живы, будь у нас такой прибор, — Нои улыбался.

— Я видел тот проход, Гор. Сложный, очень сложный, на самом горизонте. Когда подберёмся поближе, я смогу принять окончательное решение.

— Нои, заряд прибора рассчитан на десять-одиннадцать часов работы, а потом нужна подзарядка.

— Я всё понял, Гор… А вот и ветерок — И вправду все три паруса захлопали и туго надулись, завыв. Егор едва удержался на ногах и стал помогать Нои, ощущая сопротивлении подводной стихии. Обнажённые руки капитана вздулись буграми мышц. Сделав ещё два оборота Нои подклинил руль.

В это же время шестеро членов команды подняли нижний парус и развернули два верхних.

"Как черти работают", — восхитился Егор. Началась противная болтанка: однопарусник кренило и щвыряло в стороны, скрипела мачта и выли от натуги струны снастей, трещал весь корпус судна и казалось — вот-вот и одномачтовик развалится на части. На бушприте болтался скрученный верёвкой кливер. Егору стоило усилий удерживаться на месте и не поскользнуться, но не прошло и пяти минут как он освоился и перенёс часть нагрузки рук на страховой пояс. Капитан Нои влип в настил, и поколебать его спокойствие не могла никакая сила на свете. Пользуясь короткой передышкой, Егор добавил второй страховочный трос себе и Нои и пристегнул. Стало спокойнее и устойчивее и теперь можно было освободить вторую руку и держать двумя руками рулевое колесо. Капитан лишь усмехнулся и тронул храповик колеса.

— Четыре с половиной оборота вправо, — крикнул он, не поворачивая головы. — держись Егор. Эта твоя первая волна.

— Держусь, — не смог перекричать ветер Егор. Приступ тошноты неожиданно прошёл и стало легче. Капитан Нои одним движением отправил прибор видения под штормовую куртку, застегнул пряжки и сдвинул храповик. Колесо неожиданно легко пошло в нужную сторону. Капитан остановил его и повернулся: — Вот она, милашка, полюбуйся.

Прямо по курсу Егор увидел стену воды, надвигающуюся на парусник. Скоро волна закрыла весь обзор и тогда начал подниматься нос парусника… Иссиня-чёрные тучи полыхали змеистыми молниями и вот тут Егору впервые за свое пребывание на Аннете стало страшно. От него больше не зависело ничего, а это наверное и есть самое гадкое в нашей жизни, когда мы не в силах изменить ситуацию и остаётся только плыть по течению и отдаться стихии. Егор закрыл глаза и, выругав себя за малодушие, открыл. Впереди-вверху зловеще пенился гребень, а стена воды вот-вот обрушится и перевернёт посудину. Егор прищурился, прижавшись к кольцу и в этот момент масса воды обрушилась на палубу и прошла на уровне груди. Не успев выполнить указание Нои, он нахлебался воды и захлебнулся бы, если бы вода не схлынула.

— Мы на гребне — Нои, не оборачиваясь, похлопал Егора по плечу. — Первая, она всегда первая. Одномачтовик выровнялся, перевалился, затрещав и начал сползать по пологому склону волны.

— Когда я первый раз испытал подобное, — Нои шарил по палубе и, убедившись, что все на месте, продолжил: — то думал что никакая сила на свете никогда не заставит меня отправиться в океан. Теперь несколько минут передышки.

— Мне было страшно, — признался Егор, вглядываясь в беснующуюся стихию.

— И это передышка, — внезапно он захохотал, показывая по сторонам.

— Тор-а! — донёсся с бака клич офицера Сола.

Гребень второй волны застал экипаж более подготовленным и уверенными в своих силах. Кипящая вода пронеслась выше, не причинив вреда никому из команды, а вот третья!

Нои положил руку на руку Егора и прижал. Страха не было, но он ощутил, что вот-вот и судно опрокинется. Секунды ожидания превратились в вечность. Вверху мгла и кипящая пена. Похожее произошло на перекрёстке города мёртвых, когда лёгкие взрывались и хотелось сделать вдох и заполнить лёгкие водой, чтобы не мучиться от удушающих спазмов. Егор улыбнулся и убрал одну руку со штурвала. Расслабился… Анна стояла близко-близко и её дыхание согревало мочку уха.

— Заменить носового, — Егор услышал стуки: капитан стучал о колокол, подавая сигнал.

На баке над неестественно скрученным телом напарника склонился Сол. Туда уже бежал не пристегнутый к канату сменщик. Властно отстранил Сола, встегнул свой карабин и пинком отшвырнул к борту тело несчастного. Сол, наконец опомнился и пришёл на помощь. Вдвоём они сбросили мёртвого товарища за борт. Егор опустил голову и замычал от бессилия.

— Сол совершил ошибку, — сухо сказал Нои. — Мой матрос исправил её. В противном случае на месте твоего офицера был бы труп, а я не хочу, чтобы твой офицер отдал Тону душу. Теперь Сол на своём месте, — предвосхитил он вопрос Егора. — Вход в ворота узок, он — вон там, и потребует огромной силы именно от тех, кто на баке. Последняя волна будет боковая и идти, скручиваясь к "расчёске", от нас. Поймаем волну и на гребне перепрыгнем зубья скал. Это самое тяжелое место. Если пройдём, то пролив в наших руках, конечно в том случае, что там — тихом месте, по твоему прогнозу, окажутся обломки кораблей. Перед самими воротами придётся срубить мачту, в противном случае она может погубить нас, а на бак я отправлю ещё шестерых.

— Срубить мачту?

— Сынок, я двадцать лет в морях, — ответил Нои, надевая Егору прибор видения.

— У нас, правда есть шанс? — Егор похолодел от обилия зубчатых шпилей.

— Есть господь Гор. Нам нужно всего навсего при боковом ветре, точно выйти в заданное место. При том вся команда должна будет действовать как один. Тебе тоже придётся отправиться туда. Только слаженная работа может освободить нас от мачты и принадлежащих ей снастей.

— Сколько у нас будет времени, капитан?

— Около шести минут. Правильно упавшая мачта развернёт посудину судно в нужное нам направление и лишь тогда мы сможем проскочить два ряда слоновой расчёски.

— Тогда объясни мне основные действия и я отправляюсь к ребятам, — Егор выслушал последовательность операций решительно выстегнул карабин и, покачиваясь пошёл к лесенке. Остановился и, обернувшись, крикнул: — Если мы пройдём эту слонову расчёску, то я обещаю тебе место пилота на звёздном корабле.

— Хм, — забурчал Нои: — место пилота звёздного корабля. Неплохо, конечно, да и Сани я пригласил бы на экскурсию к звёздам, но, но нужно ещё пройти здесь… Иди, сынок.

Однопарусник уходил и проваливался в бездну, которой никогда не будет дна, но дно всё же было: зубья донных гребней угрожающе разинули пасть. Кливер перестал хлопать и запел симфонию в такт исчезнувшей бури, бушевавшей, казалось в самих небесах. Пространство хаоса, в разинутой пасти которого летел однопарусник, закручивало веероборазно гигантские валы лязгало, пытаясь догнать и раздавить горстку букашек, ведущих совсем не игру виртуальных множественных смертей и бонусов, в редкие паузы затишья, давало возможность перевести дух и хлебнуть спасительный глоток воздуха. В эти мгновения и Егор и команда оглядывались на капитана Нои, намертво впаянного у рулевого колеса и неизъяснимым чудом находящего проходы в кипящей озлоблённой на людей стихии, где Посейдон, в неописуемой ярости взбивал стихию трезубцом и тешился потугами букашек, бросивших вызов самому богу водной стихии. Егор скоро перестал соображать, став автоматом, безупречно исполняющим молчаливые приказы соседа-партнёра. Сколько прошло времени, он уже не знал. Возможно, в этом океане он и родился и всю жизнь преодолевал сопротивление бесноватой и необузданной стихии. Сполохи змей-молний полосовали мглу и одна из них дотянулась щупальцами к мачте, с треском пробежавшись играясь с реям и снастями, подняла слипшиеся волосы, свёв судорогой члены и ушла к Посейдону. Гром полосонул, разрывая перепонки и наступило затишье. Обманчивое затишье, сопутствующее и предшествующее апогею и квинтэссенции — последнего штурма позиций, когда на гребне исчезнувшего страха перед реальностью, возникает совсем иное и непередаваемое единение со всем миром и гармонии, когда сам человек становится элементом той самой стихии и самой стихией и парит, скользя на гребне мироощущения и становится частью легенд и самой легендой.

Капитан Нои, невероятным образом удерживаясь на месте, поднял фак — сигнал к действию и отшвырнул: моряки единым организмом ринулись к исполнению самой ответственной задачи. Четыре фигурки на баке — самых сильных, застыли спринтерами в ожидании отмашки судьи к финальному старту. Если не заладится, мачта рухнет в их сторону. Обрублены страховочные канаты, а карабины встёгнуты в загодя закреплённые в настил палубы металлические кольца. Обрублено всё не основное и подхвачено стихией. Если кого зацепит падающая лиственная мачта, или обовьются змеями канаты и обрывки, то тут уж сам Тон не сможет помочь. Обрублены, соединения рей и они уносятся во мглу. Там, на мачте — самые и самые ловкие и умелые и именно от них зависит первый этап. К удивлению Егора четверо смельчаков заправски съезжают к палубе по канатам, рискуя сорваться и улететь в клокочущую бездну. Один из канатов обрывается и матрос, выделывая невероятные кульбиты, оказывается за бортом и когда кажется, что всё, его фигурка, невероятным образом держащаяся на узле каната срывается. Судно кренится и некогда помочь: нужно рубить мачту. Осталась голая мачта с трепещущими обрывками верёвок и канатов и четыре продольных растяжки. Неизъяснимым чудом моряк избегает столкновения с мачтой, но канат по круговому маятнику делает оборот вокруг обеих растяжек к корме. На втором обороте вокруг растяжек, раскачивающийся моряк отталкивается и хватается за соломинку — обрывок верёвки на мачте. Егор хочет помочь, но нужно рубить. Напарник Егора вгоняет топор и снова чудо — не потеряв равновесия на катке палубы дотягивается до несчастного, ухватив за руку. Их обоих отбрасывает к самому борту, но напарник Егора опять на высоте. Однопарусник кренится в нужную сторону, будто кто-то невидимый решил помочь и моряки проехав по палубе оказываются рядом.

— Рубить! — врывается в сознание крик Нои и Егор рубит, вкладывая всю силу и даже больше. Крен судна становится больше и скоро оно ляжет на бок. Это именно то, о чём предупреждал капитан. Егор с остервенением продолжает и вот уже рядом с ним напарник. Второй сжимает сломанную ногу, но в его взгляде нет ни боли ни страха: удивление тем, что ещё в царстве Тона. И вот тут раздается слабый треск, но его слышат и носовые и кормовые и моряк у правого борта, где осталась единственная растяжка. Его топор, одновременно с носовыми перерубает связывающие нити и тогда Егор бросается на палубу, ближе к основанию мачты успевая схватить несчастного за полу куртки. В сантиметрах от них проносится комель мачты. Снова два удара топоров. Мачта, развёрнутая стихией сносит позади палубную надстройку и исчезает, но перед этим сносит рулевое колесо с кронштейном.

— Держитесь мужики! — Капитан Нои рядом и это кажется фантастикой: соединяются отрывочные слова. Судно выравнивается и его нос смотрит прямо вверх. Вверху-впереди — нависли кривые зубья "расчёски" Слона.

— Нои, ты жив! — вскрикивает радостно Егор. Шторм и буря бушуют во всех направлениях, переворачивая сотенноттоные валы, но не здесь: впервые за время бури приходит тишина. У самого носа копошатся в немыслимой быстроте четыре фигурки, среди которых и Сол. Офицер Сол удерживает с напарником удерживают бревно, уже вставленное в бушпритные пазы. Двое остальных увязывают и закрепляют бревно таким образом, чтобы когда то, что было одномачтовиком, коснётся носом правого борта отточенного стихией лезвия зубца расчёски Слона, это бревно смягчило удар и на какие-то дюймы сдвинуло нос беспомощной посудины влево… Мир сжимается до этого узкого прохода и кроме него всё — просто не существует. Когда до зубьев подать рукой, все четыре моряка прыгают с бака на палубу и скользят к остову мачты — полуметровому расщепу — самому безопасному месту. Сюда же устремляются и остальные члены команды. Остаются на местах только кормовые: им это сделать не под силу из-за наклона палубы.

— Вот они! — кричит Нои.

— Нои! — капитан стоит рядом, держась за расщеп мачты. Егор становится рядом и набрасывает на руку капитана страховочную верёвку. А глаза капитана светятся неистовым огнём.

— Мы прошли эти клятые зубья, — Егор не успевает переварить слова Нои, как впереди раздаётся треск: бушприт вместе с упорным бревном и правой носовой частью полубака уносится в пучину. Зловещий скрежет сдавленных боков и треск. Тиски каменных зубьев сдавливают скорлупу судна и треск перерастает предсмертный хрип. По обе стороны — чёрный смоль зубьев расчёски Слона. На секунду появляется чувство, что судно застряло и сейчас стихия расшматует в куски, но в этот момент их догоняет гребень и приподнимает. Неуправляемая посудина проносится над вторым рядом расчёски и на мгновенье замирает невесомым листком, а потом падает в рот бездны.

В это самое время воздушная лодка бога Тона выпускает ракету.

***

Одинокая лодка под парусом пересекает относительно спокойную бухту. Двухбалльный ветер подгоняет её к широкому проливу, окаймленному царством камня клубами ядовитых испарений и лениво скатывающейся в объятия моря лавы. Серный дух вызывает нестерпимый кашель и головную боль. Закрытый дымной пеленой пролив пока не различим.

— Я умер? — Сол потирает затылок и застонав от болт в спине, поднимается. Мокрый платок закрывает носоглотку. — Где я? — Сол окончательно приходит в себя.

— Выпей воды и повяжи платок обратно, — предлагает существо в повязке. Живительная вода возвращает к жизни. Прямо перед Солом треугольник паруса и больше никого.

— Ты проводник к Слону? — осторожно спрашивает Сол, переместившись к носу ботика, где находится существо в маске.

— Сол, мы прошли этот чёртов пролив, и осталось совсем малость, — сообщает Егор и поворачивается к товарищу. У Гора слезятся глаза, но торжество слов заставляет Сола окончательно прийти в себя.

— Посмотри за корму, — Егор протягивает бинокль.

А там действительно есть что посмотреть: у берега, где пенные валы обрушивают злобу на зубья Слона — последние пристанище кораблей, чьи капитаны дерзнули преодолеть "расчёску" Слона — скелеты с обломанными мачтами и обрывками парусов и снастей, безжизненно сбились у береговой бухты.

— Погибли ещё двое ребят: у капитана Нои сломана рука, у моего напарника вывих лодыжки, как и у меня.

— Зачем мы бросили их, Гор?

— Мы никого не бросали, Сол. И Тон и Слон наверняка послали слуг на наши поиски. Быстроходная воздушная лодка выпустила в нас ракету, но обошлось. Ракета угодила в водного дракона — рукав, спускающийся с неба и захватывающий массы воды, а иногда втягивающий в свой рот целые корабли… Я пришёл в себя, когда течение отволокло нашу посудину на добрый несколько миль и посадило на мель. Хорошо что хватило запаса плавучести и мы не утонули. Пока ты и члены команды Нои были в беспамятстве, я перенёс тебя в лодку и, вот мы идём дальше. Правда, капитан и твой напарник пришли в себя, и мне пришлось продлить их беспамятство. Нужно чтобы нас считали погибшими, а что касается Нои, то он выберется. На борту осталась целой ещё одна лодка и запасов воды и еды хватит на дней десять. Да, и подручного материала, я думаю достаточно, — Егор показал на скелеты погибших кораблей. — Хлебни сохе, но самую малость, Сол. Нам нужно экономить и особенно — воду.

— Отсюда видно наше судно? — Сол вернул мех.

— Нет, оно закрыто и это хорошо для нас.

— Мы уже второй раз умираем, — развеселился Сол и закашлялся, поднявшись.

— Впереди нас ожидает ещё один шторм, Сол, так что расслабляться некогда.

— Тогда я лучше брошусь в воду и утону, — обозвался Сол и умолк: голень товарища скрывала тугая повязка с розовым пятном.

— Я отдохну Сол, а ты держи курс в центр тумана. — Егор отполз к парусу и развязал один из мешков. Извлёк два, вощёной ткани маски с приклеенными стёклышками-глазами и патрубком на месте рта. Надев одну, обвязал тесьмой вокруг шеи. К ротовому патрубку присоединил на тканевой промасленной трубке, угольный фильтр.

— Я помню, помню, — закивал Сол, повторяя манипуляции. Дышать сразу стало легче. Памятуя, что стекло противогаза будет запотевать, Сол обхватил губами трубку и стал старался выдыхать как ранее учил, уснувший моментально, Гор… Оставалось направлять ботик в нужное направление. Переменчивый ветер заставлял менять место рулевого и регулировать угол паруса. За этим занятием Сол и не заметил как ботик коснулся ядовитой мглы, стелившейся по самой воде. "Нужно будить Гора", — решил он, но передумал. Изрядно обыскав шлюпку, он нашёл компас и, заклинив руль переместился на нос, сверяя направление движения и как учил капитан Нои, делая поправки на ветер. Не получалось определить направление сноса течения, но памятуя слова Гора "держать по центру и не подходить близко к берегу. Один раз увидел багровые разваливающиеся лепёшки лавы и изменил направление, а потом ветер стих и тогда офицер Сол взялся за вёсла.

В это же время капитан Нои критически оценивая положения, торопил команду.

Пришедши в себя, первым делом бросился на поиски Егора. Безрезультатно. Команда, тоже не обнаружила ни Сола ни Егора, обшарив мыслимые и немыслимые закоулки, разгерматезировали трюм, заполненный чёрной водой. Немые вопросы застыли у всех на устах. Капитан Нои разрешил все сомнения, достав мех с сохе. По очереди помянули погибших, косясь на сотни безжизненных остовов кораблей, чьи команды канули в небытиё. В южном блюдце, как и в северном, когда капитаны доходили до предела возможностей и становились стариками, вот тогда-то и собирали команды из таких же сорвиголов не удовлетворённых жизнью и шли на штурм расчёски Слона.

— За всех, за них! - у капитана увлажнились глаза.

Когда, наконец, моряки собрались с силами, в небе появились две лодки. Пришлось залезть в трюм и пережидать. Извне раздался крик: — никого, господь Шор. Да и кто бы выжил из них. — Шум отдалился, а капитан заметил что вода в трюме начала спадать. Отлив, а это надежда.

Работали всю ночь, сменяя друг друга. К утру добрались до развороченной дыры трюма и наспех заштопали. Перекусив, падали и снова поднимались за работу. Казалось один Нои не чувствовал усталости, оставаясь в "седле". Выспаться удалось только через двое суток, когда судно стало покачиваться на волнах. Предложение воспользоваться ботиком, Нои категорически отвёрг.

— Когда пройдём бухту и пролив и выйдем на судоходные маршруты, нас никто не посмеет пальцем тронуть, — уверенно заявил он. Заявил так уверенно, что никто не засомневался. Единственное, что не поведал капитан, что Егор и Сол ушли на втором ботике. О том сказали верёвки, свисающие прямо к воде. Полотно на мачту, канаты, снасти, блоки собирали по кускам с погибших ранее кораблей. С мачтой пришлось повозиться дольше, но к концу семидневки капитан отдал приказ и одномачтовик с прибитыми досками; одномачтовик " бог Гор" вздрогнул и двинулся во мглу.

Невозмутимый капитан снова отдавал команды, а сам вспоминал рассказы Гора о плавании среди молчаливых и далёких звёзд, хотя и теперешнее плавание напоминало "одинокий странник" Егора, среди мерцающих светлячков, вспарывающий бездну космоса. Затишье экваториального штиля задержало одномачтовик на целых трое суток. И когда казалось их положение безнадёжным, подул едва-едва осязаемый ветерок, рассеяв надежды. Поймав долгожданный поток, Нои уверенно направил судно навстречу будущему. Ещё четыре дня ушло на проход штормовых полей, но эти поля были насмешкой над тем, что произошло ранее. Члены команды регулярно поднимались на мостик и пялились на компас, всё не веря, что никаких демонов здесь не существует. В третий день в двухстах локтях от них прошёлся водный рукав, заглатывая в ненасытную пасть пропасть воды. Но даже тогда Капитан не покинул мостика и не стал молится богам Тону и Слону, потому как уверовал совсем иное — силу возможностей человеческих, когда перед человеком открываются божественные тайны и эманации сознания органично вплетаются в замысел творца становясь провидением, о котором так часто вспоминают моряки. Потом начало очищаться небо, где первым чудом стало появление диска Саны и тухнущих светлячков звёзд.

На западе алело и вот из пучины показался оранжевый диск бога света. Ещё один день прошёл в мучительном и непреодолимом желании смочить горло. Но воды больше не было. К счастью и чуду, а чудо это сотворил Нои, до отплытия, уцелел десятилитровый бочонок вина, подаренный господом Скеем. Не сговариваясь, выцедили половину, смакуя каждый глоток. Ночью утешением прошёл короткий дождь. Ложились на палубы и вожделённо ловя, пили ниспадающие с парусов капли. Скрюченные и онемевшие пальцы капитана, с трудом разжав, снесли вниз и положили в самом питейном месте. Нои несколько часов не поднимался, находясь в полудрёме сладкой истомы усталости. Приказал заклинить рулевое колесо и спать всем. Сил хватило на то, чтобы отползти в тень и замереть в тени. Снилась Сани, встречающая его в городе господа Скея. Он подвёл одномачтовик к пирсу и только бросили швартовые и трап. Сани, попирая морские законы, бросилась к нему и тут завыли трубы — сигнальные трубы. Нои удивился: в портах сигнальные трубы должны молчать, а тут… Этот звук и привёл в чувство.

По курсу следования "бога гора" растянулся караван парусников. Тревожные рожки захлёбывались из всех семи суден каравана, впереди которого скользил величавой птицей трёхмачтовик. Капитан Нои протёр глаза и бросился к рулевому колесу, а одиннадцать моряков спешно убирали два паруса. Судно замедляло ход, сворачивая к голове колонны. Крики озлоблённого капитана трёхмачтовика и угрозы кулаками и размахиванием "та" развеселили Нои до безудержного хохота. Когда суда сравнялись, выражение гневливого капитана трёхмачтовика, сменилось удивлением, когда он перевёл внимание на название. Он вскрикнул и начал отдавать команды. Запел рожок. Команды судов каравана пришли в движение: караван замедлял ход. Со стороны трёхмачтовика полетели абордажные кошки. Нои на всяк случай встал рядом с командой, вынув из ножен саблю, но поймал улыбку капитана трёхмачтовика и отрицательное покачивание головы.

Капитан трёхмачтовика первым спустился и ошеломлённо оглядывал изуродованное судно; усиленная брусами вдоль и поперёк судна с обломанной верхушкой, мачта, наспех сколоченный составной бушприт, снесённые до настила палубы борта и оторванные доски настила. К капитану северного блюдца подбежали два матроса, тараторя на неизвестном языке.

Нои, развёл руками и спохватившись, направил обе руки в направлении юга и дважды повторил жест, а потом указал на палубу. Капитан судна северного блюдца снова покачал головой на рванину одежд и сам вид моряков и снова что-то закричал своим, а потом жестом пригласил пройти на его судно и указал на дымок, стелющийся над камбузом. Нои сглотнул и закивал. Капитан всегда поймёт капитана, а моряк моряка. Нои задумался и указал в палубу, давая понять "а что с моим судном"? Капитан трёхмачтовика понимающе крикнул своих матросов. Матросы трёхмачтовика не заставили ждать долго. Один занял место рулевого и властными интонациями начал отдавать приказы. Нои уже понял, что его посудину берут на буксир.

— Капитан, двоим моим людям нужна помощь.

Капитан трёхмачтовика пожал плечами, разведя руки.

— Хорошо, — повернулся Нои к команде, — ребята, принесите наших больных. А я сейчас — улыбнулся Нои. Когда он вернулся со свёртком на мачте и парусах уже кипела работа. Капитан Нои утвердительно кивнул, загадочно улыбнулся и достал из свёртка стеклянную бутыль.

— Сохе, — и протянул спасителю, — все что осталось.

— Сохе! — вскрикнул поражённый капитан трёхмачтовика. — ты знаешь язык господов?

— Конечно, — ответил оторопевший и обрадованный Нои.

— Сначала поешьте, а потом расскажешь, но сохе, откуда такая редкость?

За столом, напротив Нои сел сам капитан, не побрезговав видом моряков. Капитан Нои откупорил бутыль и налил спасателю и себе, под жующие и чавкающие звуки голодных моряков.

— Спасибо, капитан за помощь, — поднялся он. — выпьем за господа Гора и твоего господа.

— Выпьем, — капитан принюхался, пригубил сохе и его сотряс кашель.

— Сохе, — удивился он, вытерев выступившие слёзы и медленно опорожнил содержимое. После этого он удалилися отдавая распоряжения. Снова затрубила сигнальная труба и потом её сменил рожок. Одномачтовик Нои на буксире шёл в кильватере трёхмачтовика.

— Расскажи, как ты уцелел в шторм? — спросил капитан трёхмачтовика, когда команда Нои была отправлена на отдых, а самому Нои вручена чистая и сухая одежда.

— Ты настоящий капитан, раз смог сохранить горстку команды, починить судно и даже возвращаться домой, кстати, кто твой господь и как твоё имя?

— Нои.

— Шейн, — ответил капитан трёхмачтовика. — Откуда у тебя столь дорогой напиток.

— Из долины саблезубых, — решил начать издалека Нои. — Там изготавливают самый крепкий и ароматный сохе во всём южном блюдце.

— Первый раз слышу о долине саблезубых, хотя, — Шейн задумался, — впрочем, как то мой господь рассказывал о саблезубых из мира демонов бога Тона.

— Странно, — ответил Нои, — оттягивая момент откровения, — но народы, населяющие южное блюдце считают, что по ту сторону расчёски бога Слона живут демоны потустороннего мира.

— Расчёски Тона, — поправил вежливо Шейн. — Сохе тебе ударило в голову, друг.

— Погоди Шейн, вот выпьем ещё малость, и я покажу тебе занимательную вещь. Я подарю её тебе, как другу-моряку, только ты не перебивай меня.

— Хорошо, — согласился Шейн, но я должен тебе сказать, что господы на летающих лодках уже дважды были на моём борту. Они ищут одномачтовик и что самое интересное — это приказ самого бога Слона. Офицеры спускались ко мне на палубу и расспрашивали о течениях. Ты не пират случаем, капитан Нои? У тебя есть сохе — напиток господ и это подозрительно. А вот всем судам и караванам приказано по нахождении судна, если таковое обнаружится в здешних водах, незамедлительно сообщить господам. Кто твой господь, иначе мне придётся связать и тебя и твоих матросов.

— Давай сравним наши карты, — предложил Нои. — Я покажу тебе, капитан Шейн, свой путь. Кстати, а, сколько господы обещают за находку одномачтовика?

— Ты говоришь вопросами, и не ответил мне ни разу, Нои, — потемнел в лице Шейн.

— Погоди, ты, — Нои полез в провощенный мешок. Сдвинул на столе посуду и сложив вдвое карту расстелил на столе, не обратив никакого внимания на появившихся позади двоих плечистых парней.

— Смотри же, Слон дери, Шейн, — вот мой путь от бухты погибших кораблей, а их там сотни, — уже с жаром говорил Нои, — а может и тысячи. Вот карта северного блюдца Аннеты — твоего блюдца. Шейн бросил мимолётный взгляд на карту и кивнул. Тотчас Нои скрутили руки и усадили.

— Ты пират, — зашипел Шейн, и снова бросил взгляд на карту.

— О бог Слон, — вскричал Шейн напугав и Нои и своих парней. Он лихорадочно скользил по карте и вскрикивал. Скоро около стола собрались помощники трёхмачтовика.

— Освободите капитана Нои, — поражённый Шейн обеими руками тёр щёки. Нои, налил сохе остолбеневшему Шейну и вежливо предложил.

— Таких подробных карт, Тон дери, не имеет ни один из капитанов. Такой карты не имеется у моего господа, хотя он доверяет мне проводить самые большие караваны и пользуется уважением самого бога Слона.

— Выпей, Шейн, — Нои переждал пока Шейн залпом забросит в себя сохе и отдышится.

— А теперь взгляни на маршрут моего каравана. — Нои развернул вторую половину карты.

— Бог ты мой, — зашептал бледнея капитан трёхмачтовика, — да эта карта стоит целое состояние!

Нои не стал отвечать, он достал из мешка карандаш и крестиком указав на карте южного блюдца город Скея, повёл от него извилистую тонкую линию. Обогнув материк на востоке, линия подолжила свой путь на север; прошла через "расчёску Слона". После этого Нои посмотрел на солнце и прищурился, повёл линию пунктирами и остановил карандашик, очертив маленький кружок.

— Ты хочешь сказать, — запнулся Шейн.

— Я — капитан Нои из южного блюдца и ишут наверняка именно мою команду и моё судно, так что сообщи господам о том, что расчёска Слона-Тона пройдёна впервые за много столетий и я готов пойти лоцманом и помощником капитана, чтобы соединить караванами южное и северное блюдце планеты, которой погибший господь Гор дал название Аннета, и с этим согласились и бог Слон и бог Тон. А карту эту я дарю тебе — капитан Шейн, — торжественно закончил Нои и улыбнулся. — Пролив пройдён и теперь моряки с обеих блюдец и населяющие блюдца народы узнают это и узнают, что никаких демонов по ту и эту сторону не существует и никогда не было, капитан Шейн. Бог Гор раздобыл эту карту и снарядил моё плавание и вот теперь, когда он погиб в расчёске Слона, я могу всем рассказать правду.

— Капитан, я слышал имя Гора, — взволнованно заговорил за спиной помощник Шейна. — Когда два офицера пили чай, а я прислуживал им, один из них произнёс его имя и сказал второму офицеру, что если Гор прошёл пролив, то отныне начинается новая эпоха миров Аннеты.

— А я бы не отказался от чая, — прервал помощника Шейна, Нои. — В южном блюдце чай пьют только господы, потому что это растение не водится у нас.

— Чай. Чай, — рассеянно пробормотал Шейн, — подозвал помощника.

— Приказываю искупать моряков Нои и одеть в чистую одежду из хлопка, ту, что мы везём домой. И ещё на мачтах моего каравана пустите сигнальные красные дымы. Выполнять… Я с удовольствием выслушаю твой рассказ, друг, если ты не устал. Лодки господов появятся через два-три часа.

— Я не устал, друг, — ответил Нои. — Чай бодрит и прогоняет сон. Я и моя команда не станем подниматься на лодку господов. В память о Горе я хочу войти в город твоего господа под своим парусом, вслед за тобой.

— Пусть будет так, — расцвёл Шейн, — я распоряжусь навести маломальский порядок на твоём одномачтовике… Так кто же такой господь Гор, которого ищут все капитаны северного блюдца в этих водах?

— Бог, — ёмко ответил капитан Нои.