Переправа

Глава восьмая

— Мы нашли его.

«Ничто так не раздражает, — думает Рут, — как люди, считающие, что им не нужно представляться, звоня по телефону, и вы должны узнавать их по голосу, поскольку он неповторимо индивидуален». Но она узнала его голос. Эти глухие северные согласные, эту интонацию подавленного недовольства трудно забыть. Однако чтобы преподать ему урок, спрашивает:

— Кто это?

— Нельсон. Гарри Нельсон. Из полиции.

— А. Кого же вы нашли?

— Катбада. Естественно, это не настоящее имя. Настоящее Майкл Мэлоун.

«Я это знала», — хочется сказать Рут. Но вместо этого она спрашивает:

— Где вы его нашли?

— Он все еще в Норфолке. Живет в доме-фургоне в Блэкени. Сейчас еду повидаться с ним. Не составите мне компанию?

Рут молчит несколько секунд. Конечно, с одной стороны, поехать очень хочется. Она втянулась в это расследование сильнее, чем готова себе признаться. Часами перечитывала письма, искала нити, характерные слова — что-нибудь способное привести к их автору, — чувствует себя странно близкой Люси, Скарлетт и безымянной девочке железного века, останки которой обнаружены на Солончаке. В ее сознании они внутренне связаны друг с другом — и с ней. Катбад тоже вызывает у нее любопытство, и, поскольку сама назвала его имя Нельсону, она считает себя ответственной за него. С другой стороны, предположение Нельсона, будто она готова сразу же все бросить, несколько оскорбительно. Как-никак она занята конспектами к лекциям и обновлением слайдов. Семестр начинается на будущей неделе. Но со всем этим можно повременить несколько часов.

— Алло? Рут? — нетерпеливо произносит Нельсон.

— Хорошо, — говорит Рут. — Встретимся через полчаса. На автостоянке в Блэкени. Только будьте осторожны, сейчас время прилива.

Блэкени знаменит своими котиками. У Блэкени-Пойнт земля выдается в море, образуя галечную косу, место размножения котиков. Местные рыбаки возят туда экскурсии, и летом можно видеть снующие к косе и обратно лодки, заполненные возбужденными туристами с громадными кинокамерами. Котики воспринимают это с похвальным спокойствием. Они лежат на берегу тесными грудами, похожие, как всегда думает Рут, на пьяниц, изгнанных из пивной. Она не столь уж терпима и обычно старается не бывать в Блэкени летом, но сегодня на стоянке всего несколько машин, в том числе грязный «мерседес» Нельсона, припаркованный как можно дальше от моря. Рут ставит свой «рено» рядом с «мерседесом» и достает из багажника резиновые сапоги. Она прожила в Норфолке довольно долго и знает, что лучше с ними не расставаться.

— Поздно вы, — приветствует ее Нельсон.

— Нет, рано. Со времени вашего звонка прошло всего двадцать пять минут, — парирует она.

Надевая сапоги, Рут задается вопросом, почему Нельсон пригласил ее на этот раз. Ее археологические познания как будто не потребуются, и в отличие от Эрика Катбада она едва знает. Нельсон представляет собой сущую загадку. Возвратясь домой с вечеринки у Сэмми, она не удивилась, увидев, что ее мобильный телефон мигает. В новогоднюю ночь всегда бывают запоздалые звонки, и она решила, что кто-то из ее подруг, возможно, Шона, звонит из пьяной компании. Первое сообщение было действительно от Шоны: «С Новым годом. Я с Лайемом». Второе от Эрика, но третье оказалось интригующим — «вызывающий неизвестен». Нажав «Прочесть», Рут сперва пришла в недоумение: кто такой Г.Н.? Лишь прочтя четвертое, поняла, что отправил его Гарри Нельсон. Старший детектив-инспектор Гарри Нельсон. Поздравил ее с Новым годом. Что все это значит?

Четвертое сообщение поступило от Питера.

— Это здесь, — указывает Нельсон.

Рут видит старый жилой фургон, поставленный у приливной полосы и частично накрытый брезентом. Его окружают перевернутые рыбацкие лодки, да он и сам походил бы на лодку, не будь окрашен в пурпурный цвет и не имей на крыше громоотвода.

Рут вопросительно смотрит на Нельсона.

Тот пожимает плечами:

— Может быть, он боится молнии.

«Или хочет привлечь ее», — думает Рут.

Они с трудом идут по галечнику, сапоги Рут скользят меньше, чем ботинки Нельсона. Сидящие на стене гавани рыбаки смотрят на них с любопытством. Подойдя к фургону, Нельсон собирается постучать, но дверь уже открывается. В проеме стоит человек в пурпурном плаще и с посохом в руке.

Катбад. Рут решает, что он не особенно изменился за десять лет. Только тогда волосы у него были длинными, темными, то собранными в косичку, то распущенными по плечам. Теперь они короче, с пробивающейся сединой. Он отрастил бороду; как ни странно, она совершенно черная, и потому кажется накладной, прихваченной резинками за уши. Глаза у него тоже темные, подозрительные. Рут помнит его нервозным, возбудимым, всегда готовым разразиться гневом или хохотом. Теперь он кажется более спокойным, владеющим собой. Однако Рут замечает, что костяшки сжимающей посох руки побелели.

— Майкл Мэлоун? — официальным тоном спрашивает Нельсон.

— Катбад.

— Мистер Мэлоун, известный также как Катбад, я старший детектив-инспектор Нельсон из норфолкской полиции. Можно нам войти? — И запоздало объясняет: — А это доктор Рут Гэллоуэй из Северо-Норфолкского университета.

Катбад обращает взгляд темных глаз на Рут и неторопливо произносит:

— Я знаю вас.

— Мы встречались на раскопках, — подтверждает Рут, — на Солончаке, десять лет назад.

— Помню, — неторопливо говорит Катбад. — Вы были с рыжеволосым мужчиной.

Рут с досадой чувствует, что краснеет. Она уверена, что Нельсон на нее смотрит.

— Да, — произносит она. — Была.

— Можно нам войти? — снова спрашивает Нельсон.

Катбад молча отходит в сторону, пропуская их в фургон.

Интерьер фургона производит впечатление палатки.

Свисающие с потолка темно-синие драпировки закрывают мебель. Рут едва может разглядеть койку со шкафчиками под ней, плиту, испещренную ржавчиной и пятнами от стряпни, деревянную скамью и стол, покрытый красной тканью. Синие драпировки создают странное фантастическое ощущение, как и два десятка амулетов, поблескивающих под потолком. Воздух душный, затхлый. Рут видит, как Нельсон с надеждой принюхивается, но вряд ли здесь пахнет марихуаной. Скорее всего благовонными палочками.

Катбад указывает им на скамью и садится в кресло с высокой спинкой. «Очко в его пользу», — думает Рут.

— Мистер Мэлоун, — говорит Нельсон, — мы расследуем убийство и хотели бы задать вам несколько вопросов.

Катбад спокойно смотрит на них.

— Вы очень резки. Скорпион по знаку зодиака?

Нельсон пропускает это мимо ушей. Достает из кармана фотографию и кладет на стол перед Катбадом.

— Узнаете эту девочку?

Рут с любопытством смотрит на фотографию. Она ни разу не видела фото Люси Дауни и поражена ее сходством со Скарлетт Хендерсон. Такие же темные вьющиеся волосы, та же улыбка. Только одежда разная. На Люси серая школьная форма. Скарлетт на фотографии, которую видела Рут, была в платье из тонкой ткани.

— Нет, — отрывисто бросает Катбад. — А что случилось?

— Эта маленькая девочка исчезла десять лет назад, — поясняет Нельсон, — когда вы и ваши товарищи разжигали страсти из-за хенджа. Я подумал — возможно, вы ее видели.

Катбад неожиданно выходит из себя. Рут вспоминает его способность мгновенно менять настроение. Теперь, с темным в синем свете лицом, он выглядит как в те дни.

— Этот хендж, — говорит он дрожащим от гнева голосом, — был священным местом, предназначенным для поклонений и жертвоприношений. А друзья доктора Гэллоуэй уничтожили его.

Рут слегка потрясена этой нападкой. Нельсон же заметно вздрагивает при словах «поклонений и жертвоприношений».

— Мы его не уничтожили, — чуть запинаясь, произносит Рут. — Он в университете. В музее.

— В музее! — злобно передразнивает Катбад. — В мертвом месте, полном костей и трупов.

— Мистер Мэлоун, — вмешивается Нельсон, — десять лет назад… сколько вам было?

— Сейчас мне сорок два. Только я не считаю годы в светском плане.

Нельсон и это пропускает мимо ушей.

— Значит, десять лет назад вам было тридцать два.

— Пятерка по арифметике, старший детектив-инспектор.

— Чем вы занимались десять лет назад, будучи тридцатидвухлетним?

— Смотрел на звезды, слушал музыку сфер.

Нельсон подается вперед. Голоса не повышает, но Рут внезапно чувствует, что в фургоне похолодало и словно повеяло ожесточенностью. И исходит она не от Катбада.

— Послушайте, — негромко говорит Нельсон, — либо вы по-хорошему ответите на мои вопросы, либо поедете в участок и сделаете это там. И даю вам слово: когда станет известно, что вас допрашивали в связи с этим делом, смотреть будете не на звезды, а на толпу, сжигающую ваш чертов фургон.

Катбад несколько секунд глядит на Нельсона, запахнув на себе плащ, словно защищаясь. Потом негромко отвечает:

— Десять лет назад я жил в колонии хиппи возле Кромера.

— А до того?

— Был студентом.

— Где?

— В Манчестере. — Катбад взглядывает на Рут и странно улыбается. — Изучал археологию.

Рут судорожно вздыхает.

— Но ведь там…

— Преподавал Эрик Андерсен. Да. Там я познакомился с ним.

Нельсону это как будто безразлично, но Рут в смятении. Значит, Катбад знал Эрика задолго до раскопок хенджа. Почему Эрик об этом умолчал? Эрик был ее наставником, когда она писала докторскую в Саутгемптоне, но до этого читал лекции в Манчестере. Почему Эрик не сказал, что являлся наставником Катбада?

— Ну и что вы делали в этой колонии? Кто-нибудь из вас занимался настоящей работой?

— Смотря что вы имеете в виду под настоящей, — вспыхивает Катбад. — Мы выращивали овощи, готовили из них еду, писали музыку, пели, занимались любовью. А я был почтальоном, — добавляет он.

— Почтальоном?

— Да. Считаете вы это настоящей работой? Начиналась она рано, что меня вполне устраивало. Я люблю работать на рассвете и потом быть весь день свободным.

— Свободным, чтобы срывать раскопки хенджа?

— Срывать! — В глазах Катбада снова вспыхивает огонь. — Мы пытались спасти его! Эрик это понимал. Был не таким, как остальные… — Катбад умолкает, подбирая выражение покрепче. — Эти… государственные служащие. Он сознавал, что это священное место, предназначенное данной местности и морю. Ему не требовалось датирование по углероду и прочая чушь. Он стремился к единению с природой.

Нельсон снова перебивает его. Рут понимает, что после слова «священное» он перестал слушать.

— А когда раскопки окончились?

— Жизнь продолжалась.

— Вы по-прежнему трудились почтальоном?

— Нет. Нашел другое место.

— Где?

— В университете. До сих пор там работаю.

Нельсон смотрит на Рут, та отвечает растерянным взглядом. Все эти годы Катбад находился рядом с ней в университете. Знал ли об этом Эрик?

— Кем?

— Лаборантом. Первый диплом у меня по химии.

— Вы слышали об исчезновении Люси Дауни?

— Об этом много писали в газетах, так ведь?

— А о Скарлетт Хендерсон?

— О ком? А, о маленькой девочке, которая недавно исчезла. Да, слышал. Позвольте, инспектор… — Неожиданно его голос меняется, и он распрямляется в кресле. — Что все это значит? У вас нет ничего, что связывало бы меня с этими девочками. Это полицейский произвол.

— Нет, — мягко возражает Нельсон, — просто формальный допрос.

— Я больше ничего не скажу без адвоката.

Рут ожидает, что Нельсон начнет спорить (считается, что адвокаты нужны только виновным), но вместо этого он встает, задевая головой подвешенный амулет.

— Спасибо, что уделили нам время, мистер Мэлоун. Еще один вопрос. Могу я получить образец вашего почерка?

— Моего почерка?

— Да. Для нашего расследования.

Катбад, судя по выражению лица, хочет отказать, но потом медленно встает и подходит к картотечному шкафчику, неуместно возвышающемуся в углу. Отпирает выдвижной ящик и достает лист бумаги. Рут недоумевает, зачем человеку, живущему в увешанном амулетами жилом фургоне, еще и запираемый картотечный шкафчик.

Нельсон смотрит на текст, и лицо его на секунду мрачнеет. Рут видит, как он заиграл желваками, и ждет, что последует. Однако Нельсон разглаживает бумагу и говорит мягко и дружелюбно:

— Большое спасибо, мистер Мэлоун. Всего доброго.

— До свидания, — негромко произносит Рут. Катбад даже не смотрит на нее.

Под ногами у Рут и Нельсона хрустит галька. Рыбаки все еще сидят на стенке гавани. Надвигается прилив, неся крепкий соленый запах и стаю кричащих в небе чаек.

— Ну? — спрашивает наконец Нельсон. — Что скажете?

— Не могу поверить, что он работает в университете.

— Почему? Там полно людей со странностями.

Рут не понимает, шутит он или нет.

— Просто… если Эрик знал, то сказал бы мне.

Нельсон смотрит на нее.

— Значит, вы близки с этим Эриком?

— Да, — с легким вызовом отвечает Рут.

— Он вскоре приезжает в Англию, так ведь?

— На будущей неделе.

— Предвкушаю разговор с ним.

Рут улыбается:

— Он то же самое сказал о вас.

Нельсон скептически хмыкает. Они уже подходят к своим машинам, еще стоящим на сухой земле, хотя вода плещется вокруг злополучных автомобилей, поставленных ниже.

— Подвески у них будут попорчены основательно, — говорит Нельсон.

— Что там написано у Катбада? — спрашивает Рут.

Нельсон вместо ответа протягивает ей листок со стихотворением, озаглавленным «Похвала Джеймсу Эгару».

— Кто такой Джеймс Эгар? — спрашивает она.

— Мерзавец, убивший полицейского.

— А.

Рут начинает понимать, почему Катбад выбрал именно этот лист бумаги. Смотрит на строчки. Почерк причудливый, с множеством петель и завитушек. Совершенно непохожий на тот, что в письмах, связанных с Люси Дауни.

— Почерк другой, — замечает она.

— Это не значит, что Катбад меня больше не интересует.

— Стало быть, подозреваете его?

Нельсон замирает, придерживая дверцу машины.

— Я не исключаю его из подозреваемых, — говорит он наконец. — Катбад сомнительный тип. Он был тогда здесь и знает все об этой мистической ерунде. Притом умный, и ему есть что скрывать. Почему шкафчик был заперт? Я собираюсь вернуться с ордером на обыск.

— Вам его дадут?

— Не уверен. Катбад прав — у меня против него ничего нет. Вот почему говорю, что он умный.

Рут, неожиданно для себя самой, произносит:

— По словам Эрика, у него есть магические способности.

Нельсон громко смеется:

— Магические способности! Вся его магия исчезнет от пинка в зад.

Он садится в машину, но медлит вставить ключ в замок зажигания.

— Но в одном Катбад оказался прав. По знаку зодиака я действительно Скорпион.