Первый ключ

ГЛАВА 14 НА ПОМОЩЬ!

В тёмной тюремной камере Джулия ужасно замёрзла и не могла припомнить, чтобы когда-нибудь ей доводилось пережить что-либо подобное.

О том, где оказалась, она могла судить лишь по немногим неприятным ощущениям: сырой и холодный каменный пол, замызганная дверь, густой мох, застилавший единственное оконце в камере, беспрестанно льющаяся где-то у дальней стены вода, спёртый, застоявшийся воздух и отвратительный запах, исходящий из отхожего места прямо в полу.

Такими же неприятными были и звуки: старый вор шаркал ногами, перемещаясь из угла в угол, посмеивалась в темноте Обливия, а Манфред время от времени злобно лупил кулаками в стену.

Джулия старалась не реагировать на всё это, чтобы не поддаться ужасному страху, который может окончательно лишить спокойствия и хладнокровия.

Что она могла сделать, чтобы выбраться отсюда?

Только одно, постоянно повторяла она себе, только одно — надеяться на Джейсона.

— Кто это такой? — спросила вдруг Обливия, кивнув на Ригоберто, который ползал по комнате, словно какое-то пресмыкающееся.

Девочка гордо подняла голову. Впервые за всё время знакомства с Обливией она не услышала в её голосе насмешки и презрения. Он звучал ровно и спокойно, даже доброжелательно.

Джулия долго молчала, соображая, ответить или нет. Если промолчать, возможно, Обливия не придаст этому значения и заведёт разговор с Манфредом. Но раз уж они все четверо оказались в одной камере и их ждёт одинаковая судьба, может быть, стоит немного сблизиться с Обливией, хотя бы на словах.

— Не знаю, — ответила Джулия.

Деревянные нары, где лежала Обливия, скрипнули.

— Но вас ведь вместе привели сюда?

— Старик шёл следом за мной, — объяснила девочка. — И когда солдаты арестовали меня, схватили и его.

— Солдаты! Уф! Это же полицейские! — опять прозвучал в темноте приглушённый голос Манфреда и послышался удар кулаком в стену.

— Что толку ломать себе пальцы, олух! — заметила Обливия, поднимаясь.

Это замечание так поразило Джулию, что она даже улыбнулась.

Обливия прошла к окну, в которое проникало немного лунного света. Её было не узнать. Худая, осунувшаяся, тёмные круги на скулах и под глазами, обычно живыми и блестящими, встрёпанная, с обломанными ногтями на руках. Её тренированная в гимнастическом зале фигура в такой же грубой монашеской рясе, в какую обрядили и Джулию, выглядела ужасно.

— У меня отобрали всё, — произнесла она, обращаясь то ли к себе самой, то ли к луне или Джулии.

Девочка, испугавшись её вида, вжалась в стену и присела, опустив рясу пониже, чтобы переступить на её край с холодного пола.

— Они забрали мои ключи, — продолжала Обливия, — и бросили их в сундук. И это после того, как я столько сил положила, чтобы добыть их.

Когда Обливия произнесла: «Мои ключи», у Джулии кольнуло сердце. И только теперь она сообразила, что они с Джейсоном тоже остались без своих ключей к Дверям времени.

— Это не твои ключи! — возразила она.

— Вот как? — удивилась Обливия, и в голосе её не слышалось ни гнева, ни возмущения. — А что же, они твои? На них написано твоё имя?

— Это мы нашли их. Мы с Джейсоном и Риком, — ответила Джулия. — На почте.

— Ну, разумеется! Пришли на почту и попросили выдать вам ключи, чтобы открыть Дверь времени.

— Примерно так и произошло. Мы получили извещение о посылке на имя владельца виллы «Арго».

— Но в таком случае её должен был получить ваш отец. Или этот проклятый Гомер, который продал ему дом.

— Гомер? — переспросила Джулия.

— Лондонский дизайнер, — ответила Обливия. — Фирма «Гомер & Гомер». Это он оформлял документы о наследстве вместе с садовником. И отказался из-за вас от самых щедрых моих предложений!

— Уф! Полицейские! — воскликнул Манфред, опять ударяя кулаком по стене.

В полумраке камеры послышался какой-то шум. Это Ригоберто что-то делал в углу, где было отхожее место.

— Напрасно я отправилась сюда, — продолжала Обливия с редкой откровенностью. — Надо было довольствоваться ключами, которые у меня были, и спокойно искать остальные. Следовало порасспросить, как и в прежние годы, единственного человека, готового говорить со мной.

— Ты имеешь в виду Питера?

— А кого же ещё? Или тебе, может быть, удалось поговорить с Улиссом Муром? С кем-нибудь из его друзей?

— Вообще-то говоря, нет, — призналась Джулия.

— А ты задумывалась когда-нибудь — почему? Так я скажу тебе. Потому что это сумасшедшие, которые решили… завладеть всем городом. Почему они так злятся на меня? Ты понимаешь это? Потому что я богата! Потому что красива и обладаю деловой хваткой! — Обливия посмотрела на Джулию. Глаза её пылали. Она постучала себе по лбу пальцем со сломанным ногтем. — Потому что я умею делать бизнес. Да! Признаюсь, Двери времени для меня это ещё и большой бизнес. Туристические агентства предлагают провести каникулы в самых разных местах, отправляют клиентов в искусственно созданные города на пустынных островах. А почему бы не съездить на неделю в Древний Египет? Со всеми условиями того времени: никаких тебе пилок для ногтей, ни флакончиков с духами, ни фотоаппаратов со вспышкой, которые могут побеспокоить местное население. Разве так уж это плохо — превратить жалкий рыбачий посёлок в богатый, современный туристический центр?

Джулия не знала, что ответить.

Обливия отошла от окна, но тут же вернулась и снова заговорила:

— А может быть, дорогая моя девочка, этот Улисс и его приятели воюют со мной только потому, что я — женщина? Тебе это не приходило в голову? Умная и красивая женщина. — Она хлопнула в ладоши. — Ну-ка соображай! Мы ведь уже в двадцать первом веке живём!

Из угла, куда удалился Ригоберто, донеслись какие-то звуки, словно там двигали камни, а затем и протяжное «Ууух!», каким обычно сопровождается напряжённое усилие.

Манфред подошёл к Ригоберто и потребовал ответа:

— Объясни толком, что делаешь?

Джулия смотрела на Обливию, которая ходила мимо неё из стороны в сторону, словно маятник, и не могла не признать, что во многом она права: ни Леонардо, ни Питер, ни тем более Нестор не производили впечатления современных деловых мужчин, но если их противоположность — взвинченная Обливия, то следовало ещё крепко подумать, права ли она.

— Этот… Улисс Мур… Он просто бесит меня! А история с Первым ключом! Первый ключ! — Обливия схватилась за оконную решётку и с отчаянием посмотрела наружу. — На чёрта мне сдались теперь и этот Первый ключ, и этот Блэк Вулкан?!

— Он ушёл, — заметила Джулия, чем ненадолго привлекла внимание Обливии. — Мы побывали в его мастерской, но не нашли там ни его самого, ни Первого ключа.

— Вполне понятно! — сказала Обливия. — Я готова отказаться от всего, от всего! Лишь бы только выбраться из этого отвратительного места… Вы слышите меня? — закричала она. — Забирайте свои ключи и отпустите меня домой!

— Фу… Какая гадость… — ругнулся Манфред в другом конце камеры.

Помолчав немного, коварная деловая женщина с печалью прибавила:

— И зачем я кричу, ты не знаешь, девочка? Никто ведь не принесёт нам ключ от этой двери! Никто!

И Джулия опять не могла не признать, что Обливия права. Как ни хотелось ей верить, что Джейсон сумеет вызволить их отсюда, она всё же понимала, что надежда эта мизерна. И с удивлением подумала, что вынужденное заточение объединило всех четверых в одну команду.

— Там ещё мой брат, на свободе… — сообщила она. — Его не арестовали.

— Тот мальчик? — спросила Обливия, отходя от окна. — И что он, по-твоему, способен сделать?

— Не знаю. Но что-то может, надеюсь.

— Ты сама — лучшее доказательство того, что дети ничего не могут сделать, когда вмешиваются в дела взрослых.

И снова раздались громкий возглас Ригоберто и стук сдвинутого камня.

— Фу, какая вонь! — закричал Манфред, отпрянув в сторону. — Положи сейчас же на место этот камень!

Жуткий запах гнили и сточных канализационных вод заполнил всю камеру, так что Джулия и Обливия тоже почувствовали его.

— Но это невозможно! — вскричала Обливия. — Что там происходит?

Девочка закрыла глаза и уткнула нос в джутовую рясу, надеясь, что зловоние исчезнет так же, как появилось.

Манфред закашлял, а Обливия растерялась и пришла в ужас.

Только спустя некоторое время стало немного легче дышать.

— Ригоберто! — позвала Джулия.

— Я здесь, — ответил вор из другого угла камеры.

— Что ты там сделал?

— Нашёл выход, — спокойно произнёс он.

Все трое собрались возле тёмного отверстия в полу, откуда исходил тошнотворный запах, заполнявший всю камеру. Размеры отверстия, казавшегося бездонным, позволяли влезть в него.

— Но ты ведь шутишь, не так ли? — проговорила Обливия, зажимая нос.

Вор, который жил в канализационном коллекторе, опустился на колени возле камня с отверстием посередине, служившего крышкой отхожего места, покачал головой и посоветовал прислушаться.

— Задвинь крышку! — приказал ему Манфред.

— Нет, — возразила Джулия. — Ригоберто прав. Прислушайтесь!

— Закрой эту штуку, или…

— Ты помолчишь наконец придурок? — вскипела Обливия.

Сжав кулаки, Манфред передернул плечами и с ненавистью взглянул на свою хозяйку. В голове у него пронеслось: «Это ты притащила меня сюда! Из-за тебя я оказался тюрьме! Из-за тебя разбил последние тёмные очки! Ты заставляешь меня смотреть в отхожее место, как на пляжный лежак!» И подвёл итог. Результат оказался отрицательный, совершенно отрицательный. Он отвернулся и отошёл в сторону, всем своим видом показывая, что больше его ничего не интересует и ему ни до чего нет дела.

— Это шумит вода? — робко спросила Джулия.

— Я тоже слышу, — сказала Обливия, опускаясь на колени рядом с Ригоберто.

— Да, вода… — ответил старый вор. — Это слив из других камер, всё это течёт в широкий коллектор, выходящий к канаве, где водятся карпы.

— Та, с рыбами, — вспомнила Джулия. — Ну, если в ней живут рыбы… значит, там не такая уж грязная вода…

— Вот именно, — сказал Ригоберто, напоминавший своими глазами и желтоватой липкой кожей жабу.

— Напомню вам, что вы — не рыбы, — заметила Обливия. — И не умеете дышать под водой.

— Там, в широком коллекторе, есть воздух, — сказал Ригоберто. — Немного, правда, ну вот столько над водой. — И он показал руками примерно сантиметров двадцать.

Джулия опустилась на пол:

— Ты уже бывал там?

— Однажды.

— И как?

— Очень воняет, пока не выберешься, очень! Плыть приходится, не дыша. Потом станет легче. Доплываешь до канавы, и можно выбраться. Самая трудная часть — вот эта… — Он указал на узкую дыру отхожего места. — Здесь нужно прыгать.

— А тут глубоко? — спросила Джулия, едва не заикаясь от ужаса.

— Два моих роста… наверное.

— Забудьте об этом, — сказала Обливия, с отвращением глядя в чёрную дыру. — Я туда не полезу!

Ригоберто критически оглядел её, а потом и остальных.

— Ему и не придётся, — заключил он, кивая на Манфреда.

— Отвяжись от меня! — рявкнул тот.

— А ты могла бы пролезть в это отверстие и спрыгнуть, — сказал Ригоберто Джулии. И, взглянув на Обливию, прибавил: — И ты могла бы протиснуться. Не без труда, правда.

— Меня это не волнует, — заявила она. — Я не собираюсь задохнуться в… канализационных нечистотах… — И содрогнулась. — Одна только мысль об этом приводит меня в ужас.

А у Джулии от страха, что нужно лезть в эту жуткую вонючую трубу, мурашки побежали по коже.

Ригоберто только пожал плечами:

— Это выход. И я ухожу. Хотите пойти со мной, подожду.

Джулия закусила губу. Осмотрелась. Заглянула в чёрную дыру.

— Ты знаешь, где находится Монастырь потерянного времени? — спросила она Ригоберто, вспомнив, о чём они с Джейсоном договорились, когда прятались под ткацким станком.

— Знаю, — ответил Ригоберто.

— Если пойду с тобой, проводишь меня туда?..

— Эй, эй! Это ещё что такое? — вмешалась Обливия и ухватила Ригоберто за узкие плечи. — Послушай, а почему бы тебе одному не выбраться отсюда, а потом… прийти и выпустить нас?

— Нет. — Вор покачал головой. — Это слишком опасно. В тюрьму, если уж оттуда выходят, не возвращаются.

— Но я могу заплатить тебе! Могу осыпать тебя фунтами стерлингов!

— Я не знаю, что это такое.

— Деньги, глупец, деньги! Золото! — закричала Обливия. — Я могу сделать всё что хочешь!

— Вот и выбирайся отсюда сама, — сказал Ригоберто, высвобождаясь из её рук. — Я пошёл.

Он сел на пол и спустил ноги в дыру.

Обливия обернулась к Джулии:

— А ты, девочка? Ты вернёшься, чтобы освободить меня?

Манфред покашлял, чтобы напомнить о себе.

Девочка оказалась в затруднении. Что ответить? Она не умеет, как её брат, лгать, когда нужно, а тут… Что бы такое придумать… Джулия улыбнулась и дипломатично ответила:

— Вообще-то я ещё не знаю, полезу ли туда… И потом… я не уверена, что смогу выбраться.

— Ну конечно, сможешь! — неожиданно поддержала её Обливия. — Ты смелая девочка. Очень смелая! Ты… ты… Помнишь, каким дураком ты выставила Манфреда?

Вспомнив о том, как полетел с утёса и едва остался жив, прихвостень Обливии, обернувшись к ней, гневно сказал:

— Эй! Поосторожней в выражениях! Тогда шёл дождь, и скользко было!

— Конечно, конечно, сумеешь… — продолжала Обливия, обращаясь к Джулии. — Потому что умеешь это делать. И не оставишь нас погибать тут. Потому что ты добрая девочка. Разве не так?

Обливия старалась быть убедительной и походила на ведущего из телемагазина, который из кожи вон лезет, уговаривая вас купить что-нибудь совершенно не нужное.

— И потом… не можем ведь мы оставить здесь все наши ключи. Гм… ваши ключи. А? Я правильно говорю? Можем разделить их. Я оставлю себе ключи с головкой в виде кота и льва, а ты возьмёшь ключи от виллы «Арго». И вы с братом сможете играть там сколько угодно. А иногда, быть может, дадите поиграть и тёте Обливии? Нет? Ну, в таком случае, возможно, мы составим компанию с твоей мамой. Почему бы и нет? «Никогда не говори никогда», — говорилось в одном фильме. А кроме того, мы теперь все в одной команде… Разве не так? — осмелела Обливия, опускаясь на пол.

— Я пошёл, — произнёс Ригоберто.

В страшной дыре скрылись сначала его ноги, потом спина и голова. Джулия заглянула вниз и увидела, что вор смотрит на неё оттуда.

— Подожди! — закричала девочка.

— Я… не вернусь… Не вернусь… — ответил он и окончательно исчез.

— Подожди меня внизу! — крикнула Джулия. — Я с тобой!

Снизу донёсся лишь слабый отклик вора.

— Смотри же, мы ждём тебя… — проговорила Обливия, пока Джулия, сев на край колодца, спускала ноги.

— Хорошо…

Скользкую, зловонную трубу покрывали мох, плесень и нечистоты, о происхождении которых лучше не задумываться. Никакой опоры на стенах колодца не было. Джулии оставалось только одно: собраться с духом и прыгнуть вниз, в грязную, вонючую воду коллекторного туннеля.

«Это просто-напросто колодец! — убеждала себя Джулия. — Ведь нужно только спрыгнуть!» А потом громко произнесла вслух:

— Я сумею выбраться отсюда!.. Сумею…

— Конечно, сумеешь! — обрадовалась Обливия. — И вернись к нам, пожалуйста! Все ключи отдам! Все!

И Джулия сумела. Собралась с духом и прыгнула вниз, тотчас погрузившись в стремительно несущийся куда-то поток.

И едва не задохнулась под водой, но рванулась вверх и, сделав два гребка, вынырнула на поверхность. Открыв глаза, поняла, что вокруг полный мрак, но дышать можно.

Подняв руку, нащупала над головой свод канализационного коллектора. Пространства между водой и потолком едва хватало, чтобы высунуться и не задохнуться.

— Ригоберто! — позвала она.

Противные, липкие щупальца схватили её за руку и поволокли против течения.

— На помощь! — вскричала девочка.

Но тут увидела перед собой жабьи глаза Ригоберто и облегчённо вздохнула.

— Ты слышал? — спросила Обливия Манфреда, заглядывая в дыру в полу.

— Нет, — ответил он.

— Не слышал? — удивилась она. — Даже не заметил, даже… — Она не смогла подобрать подходящего слова, чтобы унизить его, и потому сказала: — Девочка добралась до самого дна. — Потом повернулась к нему и с волнением прибавила: — Сумела! Значит, в самом деле это возможно! И теперь они убегают! Убегают из этой омерзительной тюрьмы!

— Герои! — язвительным тоном произнёс Манфред.

— А ты? Ты отчего стоишь на месте и не шевелишься?!

— Оттого что у меня слишком широкие плечи. Мне не пролезть в эту вонючую дыру.

Обливия вскипела:

— Нет, вы только послушайте его! Это кто же говорит о вонючей дыре? Или ты забыл, из какой вонючей дыры вытащила тебя я?

— Нормальная была у меня работа, не хуже, чем у других, — скрестив на груди руки, ответил Манфред.

— О да, конечно, опытный гангстер, который пополняет свои карманы, выуживая монеты из сточных люков.

— Ты даже не представляешь, сколько можно заработать таким образом за один только день!

— Ты ничтожество! Полнейшее ничтожество, никчемный, ни на что не способный человек! — вскричала Обливия. — И будь проклят тот день, когда я выбрала тебя в агентстве по трудоустройству бывших заключённых… — Она опять наклонилась, заглядывая в трубу. — Только потому, что понравилось твоё звучное имя, я заполучила негодяя, способного опустошить мой гараж.

— Я уже сказал тебе, что машина…

— А мотоцикл? А багги? — напомнила Обливия. — Ты негодяй, Манфред, самый настоящий негодяй! И только потому, что ты негодяй, мы навсегда застряли здесь. Тогда как другие сумели бежать.

— Постарайся увидеть в этом и хорошее! Посуди сама, ведь теперь нам достанется вдвое больше еды.

— А ты уверен, что нам её вообще принесут? И потом, с каких это пор ты разговариваешь со мной в таком тоне, а?.. Девочка-а-а! — позвала она Джулию, едва не засунув голову в дыру.

И тут вдруг что-то сработало в не всегда ясной голове Манфреда. Словно случилось наконец короткое замыкание.

— А теперь хватит! — заявил прихвостень Обливии, глядя на свою тощую хозяйку, стоящую на коленях у канализационного стока, и решительно направился к ней.

— Не забудь, девочка!.. — снова закричала Обливия.

Манфред схватил её своими крепкими ручищами за щиколотки и сунул в колодец головой вниз.

— Манфред! — завопила Обливия. — Отпусти меня немедленно!

— С огромным удовольствием, — усмехнулся он. — Отпускаю, проклятая гимнастка!

И прежде чем она полетела вниз головой, дал ей хорошего пинка под зад.

Обливия с размаху плюхнулась в вонючий канализационный коллектор. Злая, перепуганная, она стала отчаянно барахтаться, желая глотнуть воздуха, и в конце концов вынырнула на поверхность.

— Мааааааанфреееед! — заорала она что было мочи.

Но голос её затерялся в подземных туннелях и в конце концов совсем затих.

— Ну, наконец-то немного покоя, — улыбнулся Манфред, укладываясь на нары.