Пес по имени Бу

8 Выпускник

Меня часто просят проконсультировать семьи, в которых возникают проблемы между детьми и собаками. Как правило, трудности заключаются в отсутствии понимания и в неумении общаться, хотя иногда собака демонстрирует в отношении ребенка самую настоящую агрессию.

Я помню двух маленьких мальчиков, которые очень любили своего питомца. Меня попросили помочь обучить пса хорошим манерам — своими прыжками он мог причинить детям вред. Только начав расспрашивать мальчуганов, в какие игры они играют с любимцем, я смогла понять, зачем меня позвали.

— Мы гоняемся за ним по саду, а потом он гоняется за нами, — сообщили дети.

— Рекс на них прыгает, — вставила мама.

Мальчики, судя по всему, чувствовали себя достаточно уверенно.

— Он прыгает на нас с разгона, а еще он кусается.

— А что вы делаете, когда он на вас прыгает? — спросила я у мальчишек.

— Мы на него кричим и отталкиваем.

— На самом деле он их не кусает, — снова вмешалась мама. — Он просто хватает их за одежду. Я слышала, что в этом случае надо выставлять навстречу собаке колено, но он очень быстрый, а они еще слишком малы.

— Кто-нибудь из вас уделяет ему внимание, когда он не прыгает и не хватает вас?

Мальчики грустно покачали головами, как будто предвидя, что их ожидает выговор, а мама добавила:

— Нет, но они его очень любят.

— А в другое время он на вас прыгает? — спросила я.

Мне не нужен был их ответ на этот вопрос. Я его и так знала. Но мне хотелось, чтобы они ощутили свою причастность к процессу поиска решения.

— Когда мы возвращаемся домой из школы.

Чтобы найти выход из этой ситуации, всем членам семьи было необходимо научиться общаться с Рексом. Им предстояло вознаграждать только желательное поведение, пресекая или игнорируя все, что их не устраивало. Одновременно Рекс должен был работать, чтобы заслужить как еду, так и внимание. Отныне ему ничего не полагалось бесплатно. Мы договорились о том, чем будут заниматься с Рексом мальчишки, чтобы их общение стало конструктивным и они смогли пересмотреть свои отношения с собакой. До сих пор они только кричали на пса и отталкивали его от себя. Пес хотел играть, но умел только прыгать и хватать хозяев за одежду. Поэтому он был вынужден сносить и крики, и попытки встретить его выставленным коленом. Все же мальчишки хотели играть с собакой, о которой давно мечтали. Поэтому они и затевали раз за разом одну-единственную известную им игру, хотя им и не нравилось то, что пес на них прыгает. Если бы они вовремя не спохватились, тот, устав от жестокого обращения, мог покусать детей уже по-настоящему.

Подобные консультации, помимо обучения с привлечением животных, содержат элементы психотерапии семейных отношений. Я часто прибегаю в таких случаях к одной и той же тактике. Ребенок должен ощутить себя хозяином ситуации. Вместо того чтобы принуждать собаку или бояться ее, он должен создать такие отношения, при которых обе стороны почувствовали бы себя легко и непринужденно, не опасаясь ни угроз, ни покусов.

Первым делом я показала мальчикам, как можно научить Рекса здороваться. Теперь он подходил к ним, опустив голову. Для детей это особенно важно, потому что морда собаки не оказывается на одном уровне с их лицом. Для животного это тоже хорошо, потому что у ног детей лежит приготовленное для него угощение. Родителей это также радует, потому что теперь пес не прыгает на детей. Потом мы с мальчиками научили Рекса располагаться и слушать, как они читают ему книги. Я часто прибегаю к этому приему, посещая детей. Рекс научился просто лежать рядом с мальчиками, ожидая лакомства, а они тем временем улучшали навыки чтения и учились доверять своей собаке.

— Как у вас это здорово получается! — в какой-то момент воскликнула мама ребят. — У вас есть дети?

У меня оборвалось сердце. Меня так часто об этом спрашивали во время консультаций, что я уже знала и следующий вопрос.

— Нет, — покачала головой я.

— Почему? Вы так хорошо умеете с ними обращаться. Вы были бы замечательной мамочкой.

Я сделала глубокий вдох и, как обычно, отшутилась:

— Собаки не способны стащить ключи от машины, а детей нельзя посадить в клетку.

Родителей это замечание неизменно смешит.

Такие моменты всегда отдаются в сердце болью. Хотя смириться с фактом, что у меня никогда не будет детей, было нелегко, мне это удалось. И только в подобные минуты я испытывала истинное страдание.

Меня вдохновляли вышеупомянутые консультации и мудрые слова моей подруги и наставника Сьюз Брукс, которая когда-то сказала:

— Существует много способов быть кому-то матерью.

Я начала договариваться со школами о том, что буду приходить к детям с Данте и учить их правильному обращению с собаками. Одним из членов нашей организации была Даниэль Колетта, работавшая учителем младших классов и жаждавшая приводить животных к детям. Традиция вводить общение с животными в образовательный процесс зародилась в Соединенных Штатах еще в 1916 году. Первым городом, где начали реализовываться эти гуманистически ориентированные программы, стал Нью-Йорк. К 2002 году, восемьдесят шесть лет спустя, эта практика так и не стала общепринятой.

Даниэль беспрестанно пыталась убедить директора своей школы, что подобные программы не приведут к беде. Когда ей наконец удалось получить разрешение, мы составили план посещений согласно ее расписанию. Мы хотели учить детей гуманному отношению к животным, одновременно сделав учебный процесс забавным и увлекательным. Мы решили прибегать к помощи собак раз в месяц на протяжении всего учебного года, приводя их на самые разнообразные уроки. Когда Даниэль будет объяснять детям, что такое добровольческая деятельность, мы приведем в пример волонтерские посещения собак. Когда речь пойдет о профессиональной карьере, мы поговорим о разнообразных профессиях, доступных собакам. Даниэль — терпеливый и заботливый учитель, который понимает: дети так же, как и собаки, быстро учатся тому, что вызывает у них интерес, и позитивное подкрепление для детей является не менее важным фактором, чем для животных. Это помогло ей использовать посещения собак для того, чтобы добиваться от детей желаемого поведения. К примеру, те, кто вел себя лучше всех, перемещался в начало очереди на право погладить мохнатого гостя. Мы также использовали опыт общения с животными с целью помочь детям задуматься над такими важными темами, как сопереживание, забота о другом человеке, принятие того факта, что все люди разные, умение взаимодействовать с сильными и слабыми сторонами личности.

Перед первым визитом Данте в класс мы проделали огромную подготовительную работу. И все же по дороге в школу я очень переживала. Впрочем, Данте очень быстро доказал мне, что волноваться было не о чем. Он ворвался в класс, радостно вращая трехфутовым хвостом, и немедленно покорил всех детишек своей фирменной, украшенной длинным розовым языком «улыбкой». В считанные секунды класс волшебным образом превратился в хохочущее сообщество поклонников Данте. Первый урок я посвятила вводному рассказу о собаках. По просьбе Даниэль, готовясь к занятию, дети читали книги об этих животных. Она планировала, что после общения с Данте ученики напишут свои собственные собачьи истории или что-то нарисуют. Я рассказывала ребятне о том, как надо ухаживать за собаками, чем их кормить, в каких местах почесывать и гладить и тому подобное.

— На самом деле они не очень любят, когда их гладят по голове, — сообщила им я. — Их любимое место для ласк — шея возле самого уха.

Затем я объяснила детям, как следует здороваться с собакой.

После этого мы позволили всем по очереди подойти и приласкать Данте, который к этому времени уже дрожал от нетерпения, стремясь поскорее познакомиться с этими мальчиками и девочками. Чтобы поздороваться с ним, каждый ребенок должен был пройти три этапа. Во-первых, необходимо было спросить у сопровождающего собаку человека, можно ли погладить его питомца (если при собаке такого человека нет, гладить ее нельзя). Во-вторых, если владелец или хендлер разрешает погладить собаку, надо осторожно протянуть ей руку, давая возможность себя обнюхать. В-третьих, после того, как собака обнюхала протянутую к ней руку и продемонстрировала сдержанное дружелюбие, можно почесать ее за ушами или под нижней челюстью.

Дети по очереди проделывали все вышеописанное, а Данте вежливо сидел, изо всех сил сдерживая волнение. Затем он дал волю чувствам и своему супердлинному языку, вознаградив себя за долготерпение и послушание. Другими словами, он облизал лица всех своих новых друзей от подбородка до лба. Некоторых это рассмешило до колик. «Фу!» — вырвалось у других. Мальчишки, которые хотели казаться мужественными и суровыми, лишь сдержанно усмехнулись.

В первый год мы не стали привлекать Бу к визитам в школу. Но вскоре он вошел в нашу программу как собака «повторного посещения». Обычно вместе с ним приходила еще одна команда, как правило, с кем-то из лабрадоров-проводников. Подобно Бу, эти собаки использовались иначе, чем предусматривала их профессиональная подготовка. Всем им изначально предстояло стать служебными собаками-проводниками для людей с проблемами зрения. Но очень часто эти животные совершенно естественным образом начинают наносить визиты людям, нуждающимся в общении с ними.

Иногда Бу оказывался в компании прелестной мисс Уэйверли, ласкового и дружелюбного лабрадора с шерстью ванильного цвета (я люблю называть желтых лабрадоров ванильными, потому что считаю несправедливым, что только коричневые — шоколадные — собаки ассоциируются с лакомством), или ее матери Лианн, такого же добрейшего создания, как и ее дочь. Порой партнершей Бу становилась самка черного лабрадора мисс Олимпия, любимица Данте, или Веста, самая милая и жизнерадостная из всех перечисленных «девушек». Бу радовался общению с любой из них, и они отвечали ему взаимностью. Уэйверли и Лианн, допущенные в своем клубе к разведению, уже дали по нескольку выводков щенков, и их отношение к Бу было слегка покровительственным, как если бы он был их детенышем. Веста, почти ровесница Бу, была его приятелем по играм. Мисс Олимпия обычно смотрела на Бу взглядом, который как будто говорил: «Ты вроде парень ничего, но где твой старший брат Данте?»

Это второе посещение — выход Бу — заключало в себе два серьезных урока: детям объясняли, что у каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны и что если мы будем настойчивы, то достигнем всего, чего хотим, несмотря на любые ограничения. Второй урок заключался в том, что особы с ограниченными возможностями — такие же люди (или собаки), как и все остальные. Даниэль готовила детей к этому уроку, предлагая им читать книги о собаках (или людях) с особыми потребностями или особыми умениями.

Мы начинали наш урок с того, что просили детей назвать различия между пришедшими к ним в гости собаками.

— Бу меньше, — как правило, кричал нестройный хор детских голосов (дети всегда начинают с самой очевидной разницы — в размерах).

Или:

— Уэйверли желтая.

С Олимпией и Вестой, которые были черными, как и Бу, а также почти одного с ним размера, им было сложнее.

Некоторые детишки, привыкшие обращать внимание на детали, указывали:

— У Бу белые носочки.

Или:

— У Бу белый животик.

Или:

— У Весты хвост длиннее.

После того как между детьми и собаками устанавливалась эмоциональная связь, мы начинали освещать для них методы дрессуры: словами и жестами отдавали животным команды «Сидеть!», «Лежать!», «Жди!», а также демонстрировали умение своих питомцев ходить на поводке. Вслед за этим следовал показ светских талантов, во время которого собаки подавали лапу, ползали и кланялись, что позволяло детям убедиться — собаки учатся подобно им самим. Так же, как учителя объясняют ученикам решение математической задачи, мы показываем собакам, чего мы от них хотим. И точно так же, как ученики стремятся сделать то, о чем попросил их учитель, собаки пытаются выполнить команду. За свои успехи дети получают хорошую оценку, а собаки — лакомство. Ребята обожают подобные демонстрации.

Разумеется, нам приходилось объяснять разницу в подходе к обучению собак и детей. Когда мы убеждаем собаку что-либо сделать, мы обычно берем угощение или игрушку и заставляем собаку тянуться носом за поощрением, одновременно принимая желаемое положение тела (сидячее, лежачее и т. д.). После этого мы хвалим и вознаграждаем животное. Вскоре к данному действию присовокупляется словесная команда, и мы начинаем вырабатывать реакцию на то или иное слово. Другой способ добиться желаемого — подождать, пока собака сделает то, что нам необходимо, и вознаградить ее за это. Чтобы получить лакомство, собака сама начнет чаще выполнять какое-то действие. Теперь задача заключается в том, чтобы произнести определенную команду прежде, чем собака выполнит данное действие, что, опять же, научит ее понимать наши слова. У обоих методов дрессуры есть множество положительных сторон. Я предпочитаю первый способ для обучения таким простым командам, как «Сидеть!» или «Лежать!». Для более сложных действий лучше прибегать ко второму методу, хотя порой приходится использовать сочетание обоих.

Переключая внимание детей с выработки разнообразных навыков у животных на их реальное применение, мы описываем возможности собак, разновидность посещений, людей, которым они наносят визиты, и освещаем все, что они должны знать, чтобы заниматься подобной деятельностью. Когда это возможно, мы показываем детям фотографии собак на работе и в кругу семьи (вместе с людьми и животными). У меня есть снимки, на которых еще совсем крошечный Бу борется с Данте, спит на диване в обнимку с Мерлином или в компании с Аттикусом выпрашивает на кухне угощение. Дети разглядывают эти фотографии как зачарованные.

Когда все вдоволь насмотрятся на снимки, мы спрашиваем, что они думают об этих собаках.

— Мы их обожаем! — раздается дружный хор.

Следующий вопрос естественным образом вытекает из предыдущего:

— Как вы думаете, каково отношение к этим собакам их семей или людей, которых они навещают?

Ответ тот же:

— Они их обожают!

И малышня права. Эти дети совершенно четко осознают нечто, недоступное пониманию многих взрослых: этих собак любят как членов семьи.

Все эти вопросы задаются с определенной целью. Мы незаметно подводим детей к настоящей теме сегодняшнего обсуждения, переходя к которой я медленно и отчетливо, чтобы меня услышали и поняли все до единого ученики, задаю вопрос:

— Что бы вы подумали, если бы я сообщила вам, что Бу — инвалид?

Даниэль рассказывала мне, что больше всего в наших уроках она любит именно этот момент. Становится так тихо, что мы почти слышим, как моргают дети, размышляя над прозвучавшим вопросом. Прежде чем они начинают отвечать, мы демонстрируем им ограниченные возможности Бу, предлагая собакам еще раз выполнить простые команды. Но на этот раз мы просим детей внимательно наблюдать за различиями в движениях и поведении животных. Когда обе собаки ложатся одновременно, дети отчетливо видят, насколько по-разному они это делают. Лабрадор опустился на пол без всяких усилий, плавно, как будто выполняя хорошо знакомое упражнение из йоги. Затруднения Бу на этом фоне были очевидны. Сначала он с трудом вытянул вперед передние лапы, а потом изловчился и неуклюже упал на бок. Дети как завороженные пристально следили за каждым его движением, будто стремясь понять, в чем суть данного фокуса.

Мы показали еще одну ситуацию, в ходе которой проявлялись двигательные проблемы Бу, — попросили собак «дать лапу». Любая из дамочек-лабрадоров грациозно поднимала лапу и осторожно вкладывала ее в открытую ладонь своего хендлера. Что касается Бу, то он силился оторвать переднюю лапу от пола, с трудом удерживая равновесие. Все, что ему после этого удавалось, это ткнуть дрожащей конечностью вперед, как будто указывая на что-то костылем или тростью. В случае удачи лапа встречалась с моей ладонью, но это всегда было неуклюжее движение, как будто он прихлопывал жука. Все это выглядело комично и грустно одновременно. Бу так старался выполнить этот трюк и казался таким счастливым и гордым оттого, что ему это почти удавалось. Его действо напоминало мне балансирующих на проволоке клоунов. Зрителю кажется, что еще немного — и они упадут, хотя на самом деле у них все под контролем. Вот только Бу действительно с огромным трудом удерживал равновесие и не падал.

Теперь дети были окончательно подготовлены к главному вопросу:

— Относитесь ли вы теперь к Бу иначе?

Без малейших колебаний хор провозглашал:

— Нет!

— Вы считаете, он такой же милый, забавный и достойный любви, как и другая собака?

— Да!

— А как же люди? — спрашивали мы. — Считаете ли вы, что человек с ограниченными возможностями может быть таким же милым, интересным и достойным любви, как и обычный человек?

Дети задумывались, и это давало нам возможность поговорить о том, что у каждого человека, как и у песика Бу, есть сильные и слабые стороны. Вспыхивал живой и увлекательный разговор. Третьеклассники неизменно приходили к выводу, что мы все должны принимать каждого человека, независимо от его особенностей, слабостей и возможностей, так же безусловно, как только что они приняли Бу. Мы безмерно радовались, видя, как Бу помогает детям приходить к пониманию необходимости относиться к людям без предубеждения.

В этой радости была и личностная нотка. Хотя по сравнению с проблемами большинства инвалидов мои затруднения едва заметны, мне знакомы осуждающие взгляды окружающих и связанная с этим горечь. Дислексию мне обычно удается скрывать, но иногда я вынуждена отвечать на письма или составлять пресс-релизы. Тогда-то вышеупомянутое «состояние», как любят называть мою особенность некоторые люди, и становится очевидным.

Мои ограниченные физические возможности скрывать труднее, и я часто оказывалась в крайне унизительных ситуациях. Прежде чем я начала пользоваться тростью и перестала спускаться в метро, я дважды падала в переполненном в час пик вагоне. Я и передать не могу, какой стыд я испытывала, лежа ранним утром на полу вагона в толпе сонных и раздраженных нью-йоркцев. Тем более что они просто смотрели на меня, возмущаясь этим дополнительным затруднением, и даже не пытались помочь мне подняться. Это заставило меня осознать, что «нормальных» людей инвалиды просто раздражают, преграждая им путь и мешая их привычной жизнедеятельности. Имея Бу, я могла научить детей реагировать на проблемы других людей с пониманием и сочувствием. Быть может, когда-нибудь один из этих мальчишек станет человеком, который, войдя в переполненный вагон метро и увидев лежащую на полу женщину, не окинет ее презрительным взглядом, а протянет ей руку, помогая встать на ноги и вновь обрести человеческое достоинство.

Когда мы попросили детей написать рассказы и нарисовать картинки о том, какой они видят свою помощь кому-то из знакомых инвалидов, мы сказали, что они могут представить себя как человеком, так и собакой. Большинство из них предпочли быть собаками. На рисунках многих ребятишек главным действующим лицом была небольшая черная псинка с белыми отметинами на лапах и груди. Мы сами, как и большинство владельцев домашних питомцев, никогда не сомневались в том, что общение с собаками и другими животными развивает в людях способность к сочувствию и сопереживанию, укрепляет в них чувство собственной значимости, стремление заботиться о тех, кто слабее, и другие положительные качества. Но за последние двадцать лет было проведено много научных исследований, окончательно доказавших нашу правоту. Элизабет Омерод, ветеринар-хирург из Лондона и одновременно председатель Общества изучения животных, отмечает: «Неоценимую роль животных в развитии детей признали много лет назад. Но в последнее время наука исследовала и подтвердила то, что семьи, где содержат животных, имеют преимущества как в области здоровья, так и в образовательно-психологической сфере… Исследования доказывают, что дети, регулярно взаимодействующие с животными, обладают более высоким уровнем самоуважения, более развитой способностью к сопереживанию и лучшими навыками общения».

Организация «Питомцы-партнеры» не только готовит команды наподобие меня, Бу и Данте, тем самым предоставляя возможность общения с животными тем людям, которые их содержать не могут, но и ведет широкую разъяснительную работу о том, какое позитивное воздействие на развитие детей оказывает подобное общение. К примеру, одно из проведенных шведскими учеными исследований показало, что дети, получившие доступ к животным на первом году жизни, меньше подвержены заболеванию аллергическим ринитом и астмой в возрасте от семи до тринадцати лет. Результаты разнообразных исследований убедительно связывают наличие в семье животных с высокой самооценкой и познавательной активностью маленьких детей. У детей, имеющих животных, способность к сопереживанию развита значительно лучше, чем у их сверстников. Ученым известно, что, когда взрослые и дети находятся в стрессовой ситуации, их организм вырабатывает гормоны стресса, которые не только негативно влияют на настроение, но и могут вызывать воспаления в клетках любой части тела. Мы также выяснили, что, лаская собак, кошек или других контактных домашних животных, мы стимулируем выработку нейрохимических веществ, способствующих спокойствию, ощущению счастья и благополучия. Используемых в психотерапии животных часто называют «лохматым прозаком»[8]. Иногда я сравниваю домашних питомцев с липкой лентой: подобно скотчу, они способны решить практически любые наши проблемы.

В ту осень, когда я приступила к осуществлению Программы человечности с третьеклассниками Даниэль, к нам в гости приехали мои родители. Мама с отцом хотели полюбоваться осенними красками северо-востока и отметить наши с Лоренсом дни рождения, приходящиеся на начало октября. Наше общение было более непринужденным, чем когда-либо в прошлом. Маме с папой понравилось проводить время в компании собак (возможно, и нашей с Лоренсом тоже). Папа наблюдал за тем, как я работаю, и я видела, что его заинтересовала моя любимая методика позитивного подкрепления. Сам он принадлежал к приверженцам старой школы дрессуры, подразумевающей строгие наказания для учеников. В какой-то момент Бу сделал совсем не то, о чем я его просила, и папа полушутя заметил:

— Раньше его просто отлупили бы газетой.

Когда я начала объяснять, что мой подход базируется на методике выработки условного рефлекса посредством позитивного подкрепления и что я стремлюсь избегать негативных последствий наказаний, я как будто воочию увидела колесики, с усилием вращающиеся в папиной голове. Его образование педагога и психолога позволяло нам на равных обсуждать теорию обучения и проводить параллели между тем, как разные животные (двуногие и четвероногие) получают и усваивают информацию. Он действительно задумался над моими словами, и позже я случайно заметила, как он хвалит Бу за то, что тот оставил какой-то предмет лежать на полу, вместо того чтобы его подобрать. Излечившись, отец утратил жесткость и склонность к осуждению. Я была потрясена тем, что через столько лет между нами наконец установились такие благоприятные и содержательные отношения.

Я не могла взять с собой родителей на школьный урок, но их приезд совпал с занятиями по подготовке собак-психотерапевтов, и я смогла пригласить их на одно из наиболее интересных. Это был тот же курс (с небольшими дополнениями и изменениями), который я когда-то проходила вместе с Данте и который прививал собакам и их хендлерам навыки, необходимые для посещения нуждающихся в этом людей.

Согласившись прийти на занятие, родители даже не догадывались, что я сполна воспользуюсь их присутствием. Я тут же привлекла их к работе, заставив исполнять роль пациентов, к которым когда-то придут мои студенты. Им было поручено демонстрировать ограниченные возможности, например хромоту (это отцу не пришлось симулировать, поскольку он естественным образом хромал после операции по замене коленной чашечки), неспособность вытянуть руки, глухоту и другие затруднения, с которыми могли столкнуться собаки и хендлеры во время посещений. В глубине души они оба были склонны к проказам и шалостям, что проявилось только после выхода на пенсию, и это упражнение удалось им на славу. Мои родители от души наслаждались искусственно устроенным хаосом из катающихся по полу забавных игрушек, скачущих повсюду мячей и хендлеров, пытающихся привлечь внимание своих собак к выполняемой задаче.

Мама с папой пришли в восторг как от этого занятия, так и от своей поездки в целом (та осень подарила нам изумительные краски, в те дни запечатленные на живописнейших фотографиях), о чем вспоминали еще много лет спустя. Хотя мы с папой не возвращались к теме насилия с тех пор, как он предложил мне посещать собрания анонимных алкоголиков, в самых общих чертах мы обсуждали его выздоровление и знали, что движемся параллельными курсами, достигнув довольно неплохих результатов в стремлении к счастливой и полноценной жизни. Мама уже давно оставила участие в каких бы то ни было реабилитационных программах, но продолжала извлекать пользу из продолжающейся деятельности отца. Несмотря на то что считаю себя закоренелым пессимистом, я честно должна признать — наше общение в тот их приезд показало, что нам удалось достичь поворотного момента в отношениях. Наконец-то в них воцарились тишина и спокойствие, что немало порадовало всех троих.

Бу тоже был счастлив. Посещение уроков Даниэль доставляло ему огромное удовольствие. Когда я привела его в школу во второй раз, никто из наших приятелей-хендлеров с собаками прийти не смог. Я понятия не имела, с кем мы станем сравнивать Бу. В итоге я попросила детей сравнить его с приходившим к ним в прошлый раз Данте. Они помнили, что Данте лежал рядом со мной, слегка завалившись набок, терпеливо ожидая позволения подняться и поприветствовать детей, после чего вскочил и превратился из пса, небрежно лежащего на полу, в пса, скачущего по комнате со счастливо вывалившимся языком и угомонившегося только после того, как я снова попросила его успокоиться и лечь рядом со мной.

Бу, разумеется, был совсем другим. В мире существовало лишь несколько мест, где он мог спокойно лежать хоть сколько-нибудь продолжительное время, и твердый пол классной комнаты в этот перечень точно не входил. Во время ознакомительной части своего визита он обычно бродил по классу, обнюхивая различные предметы, радостно заглядывая в глаза детям и счастливым хеканьем демонстрируя им свое расположение. Когда ему становилось ясно, что пока никто здороваться с ним не собирается, он возвращался к моему стулу и бродил вокруг меня, ожидая, когда я закончу издавать скучные человеческие звуки.

Привычка Бу беспрестанно двигаться очень отвлекала других собак, поэтому, когда мы с ним были не одни, я приносила гору лакомств, чтобы заставить его сидеть или лежать рядом со мной. Но поскольку в этот раз он был единственной присутствующей в классе собакой, я позволила ему делать все, что он захочет, разумеется, в пределах длины поводка. Он воспользовался этой возможностью, чтобы обследовать парты, стулья и проектор. Бу мог отойти от меня не дальше, чем на шесть футов, но и на этом ограниченном пространстве, оказывается, имелось множество увлекательных вещей. По своему обыкновению, он раз за разом во что-нибудь врезался, и дети хихикали, как будто он устроил эту клоунаду преднамеренно.

Когда мы дошли до вопроса, видят ли дети разницу между Бу и Данте, они назвали много довольно очевидных различий, чего я и ожидала.

— Данте гораздо крупнее, — сказали некоторые.

— Данте коричневый с черными пятнами, а Бу черный с белыми отметинами, — заметили другие.

— Данте ленивый, — произнес один мальчик.

— Почему ты так думаешь? — удивленно спросила я.

— Потому что он все время лежал, а Бу постоянно чем-то занят.

Я не могла объяснить детям, что «лень» Данте (отлично выполненная команда «Место!») на самом деле является огромным достижением и результатом многолетних усилий. Бу был просто не в состоянии достичь подобного успеха. Но сейчас все это не имело значения. Главным было то, что детишки полюбили обеих собак и считали подвижность Бу и его периодическое столкновение с предметами необыкновенно забавными. Тем более что они были уверены — пес делает это исключительно для того, чтобы повеселить их.

Мой малыш Бу был милым, простодушным, близоруким и неуклюжим. Но когда речь заходила о необходимости решать жизненно важные проблемы, ему не было равных.