Пёстрая тюбетейка

Опять происшествие

По очереди держа в руках тяжёлый портфель Вадика, Аня с Надей прохаживались возле заветного подъезда.

Вот это удача так удача! И запрет Аниной мамы они не нарушат и всё узнают. Повезло им, что Вадик так раздобрился.

— Сейчас он, наверно, уже звонит в какую-нибудь дверь, — взволнованно сказала Надя. — Он сказал: сперва на четвёртый этаж пойдёт.

— Не успел ещё подняться, я думаю. Ты уж больно скоро хочешь… — Аня прислушалась. — Что это вроде шум какой-то?

Теперь и Надя услышала крики, плач…

— Ой, как раз на этой лестнице!

— Нам по квартирам запретили ходить, — нерешительно произнесла Аня. — А про лестницы мама, кажется, не говорила…

— Может, с Вадиком что-то? — Надя метнулась в подъезд.

Больше не раздумывая, Аня бросилась за ней.

Высоко подниматься им не пришлось.

На площадке второго этажа толстая тётенька в расстёгнутом пальто и сбившемся на сторону тёплом шарфе одной рукой прижимала к себе ребёнка лет трёх-четырёх, так что ноги его висели над полом, а другой рукой держала за воротник… кого бы вы думали? Вадика!

— Глаз у тебя нету? — кричала тётенька. — Хулиган! В милицию отведу!

Закутанный и притиснутый к толстому боку тётеньки, ребёнок глухо плакал и дрыгал ногами в валеночках с галошами. Вадик вертел головой, стараясь высвободить свой воротник, и лепетал испуганно:

— Да я… да он…

Девочки оторопело приблизились.

Что ты сделал, Вадик? — растерянно спросила Надя.

— В первый раз ребёнка на воздух вывели! — кричала толстуха. — К доктору ведём. И как он не убился, просто чудо! Фонарь-то на лбу небось с мой кулак! Мы-то оберегаем, холим, мы-то трясёмся над своим ясочкой. А тут — здравствуйте! — головой в живот с размаху, с лестницы долой, об ступеньку — хрясь! — женщина перевела дух, поставила на пол ребёнка и с новыми силами набросилась на Вадика: — Мы этого так не оставим! Не-ет!

Надя с любопытством и с некоторой опаской заглянула женщине за широкую спину. Но там никого не было. Почему же тётенька всё время говорит «мы»?

Ведь одна тут стоит. Раскричалась.

Воротник Вадика она уже отпустила, Вадик привалился спиной к стене. Лицо его кривилось. Мало он сегодня плакал, что ли, чтобы опять реветь?

Ане стало его жаль. Это было ясно по её тону, когда она спросила:

— Что он такого сделал, Вадик, чтобы его в милицию вести? А вашей девочке очень жарко. Закутанная очень. Вспотеет и простудится.

Неожиданно тётенька рассмеялась мелким дробным смехом. Всё её тучное тело заколыхалось.

— Да это ж у нас Витенька, а ты — девочка! Просто платок надели, чтобы горлышко, ушки не застудил. Так вы знаете этого огольца, что дитё малое с лестницы спихивает?

— Да сам он, сам! — всхлипнул Вадик. — Сам под ноги мне подвернулся.

— Ну ладно, не реви, растяпа непутёвая, не поведу в милицию, — смилостивилась толстуха. — Внучек мой дорогой уже не плачет, значит, не так уж расшибся. Пойдём, Витенька, а то опоздаем, — она взяла малыша за руку и поплыла к лестнице.

Витенька еле переступал ногами и оглядывался на ребят. При этом он поворачивался всем телом, одну голову было ему не повернуть, так он был обмотан платком. Упасть при такой ходьбе ничего не стоило.

— Опять он у неё расшибётся, — уныло заметила Надя. — Ну… пойдёшь звонить, Вадик?

— Да уж куда ему сейчас! — с досадой сказала Аня. — Не везёт тебе сегодня, Вадик. То двойка, то этого Витеньку, перекутанного, повалил. Ступай-ка домой, пока ещё чего-нибудь с тобой не стряслось.

Вадик поплёлся вниз по лестнице. Девочки за ним. Уже спустились, и вдруг Вадик отчаянно вскрикнул:

— Портфель!

— Как ты меня испугал! — рассердилась Надя. — Я думала, может, ты умираешь, так завопил. — Она живо вернулась на площадку, подняла с полу портфель, принесла его и протянула Вадику: — Получай свою тяжелющую портфелину! На минуточку я его положила. Подумаешь!

Очень было обидно, что опять сорвалось так хорошо задуманное дело.

Пошёл бы Вадик, да и разузнал бы. Всё-таки он уже школьник.

Но, хоть и ворчала, Надя жалела Вадика за невезучесть. Поэтому, едва увидела Баскова, ей очень захотелось отомстить за Вадика.

Баскова они увидели сразу, как только покинули незадачливую лестницу, на которой Вадик повалил Витеньку.

Басков мотался взад-вперёд по тротуару от водосточной трубы до угла дома, прискакивал, делал какие-то движения руками, — как видно, во что-то играл сам с собой.

Надя ринулась к нему и, остановившись в нескольких шагах, пропела громко и насмешливо:

— Надя! — в ужасе Аня всплеснула руками.

Песенка была очень глупая, Надя сама это понимала. Но, прежде чем успела подумать, стоит ли произносить вслух такие глупые слова, вдруг ей пришедшие на ум, она пропела их трижды. Притом — с большим удовольствием.

Ещё последнее слово Надиной дразнилки не растаяло в воздухе, а кулаки Баскова уже молотили по Надиной спине. Берет с неё был сорван и брошен в лужу. Всё как-то смешалось у Нади в голове. Будто и не она, а кто-то другой услышал предостерегающий крик Вадика:

— Это же Басков! Он первый драчун в классе!

Увёртываясь от кулаков Баскова, Надя мельком видела, как, бросившись ей на помощь, Аня вцепилась в Баскова и старается его оттянуть. Также мельком видела она скачущего вокруг Вадика. Он размахивал руками и вопил:

— На помощь! На помощь!

А потом она услышала над собой совсем другой голос:

— Эт-то что за баталия? А ну, живо разойтись! И никогда не бей девочек, слышишь? Мужчина! Позор!

Чьи-то сильные руки в один миг оторвали Баскова от Нади, встряхнули его и поставили в сторонке.

Когда Надя опомнилась, никого уже возле них не было. Басков издали грозил ей кулаком.

— А кто меня спас? — тяжело дыша, спросила Надя. — Мне послышался голос… чей? Уже я его когда-то слышала. Ой, кажется, фокусника! Это он меня спас?

— Какие-то два человека проходили, — сказал Вадик. — Один вас растащил. И сразу же ушли…

— Никого я не разглядела, — сердито сказала Аня. — Я твой берет из лужи вынимала. Ты с ума сошла, с мальчишками драться? Да ещё первая полезла! — Аня отряхнула и подала Наде мокрый и грязный берет. — Домой пошли! Вадик, и ты отправляйся, пока совсем свой портфель не потерял.

Но домой они не пошли.

Неожиданно по мостовой дробно и звонко зацокали копыта.

— Кони! — заорал Басков и, как вихрь, помчался к воротам.

Глянули девочки в ту сторону. А на улице… Чудеса! Правда, кони. И всадники. Да какие! Как в сказке. Откуда-то набежала куча детей. Толпились на тротуаре и взрослые.

По мостовой гарцевали красивые гладкие лошади в роскошных сбруях и сёдлах. Только на картинках, и то не часто, Наде приходилось видеть таких лошадок. А у всадников торчали на головах высокие красные шапки с перьями… Глаза разбегались глядеть на эту необыкновенную движущуюся пестроту.

— На киносъёмку за город едут, — говорили в толпе. — Плюмажи-то на шапках!

— Вон тот конь самый красивый изо всех! — кто-то дёргал Надю за рукав, потом за руку ухватил. — Продвигайся туда, там лучше увидишь.

Надя протиснулась вперёд. Потом обернулась — кто это ей помог? И прямо застыла от удивления. Басков! Только что колотил — и вот заботится, чтобы ей было лучше видно. Курносый, веснушчатый мальчишка. Смешной, но… ничуть и не противный.

Проехали кони. Ещё вслед им смотрели, ещё цокот копыт издали доносился, как вдруг пошёл крупный дождь. Тучи давно нависли, тяжёлые, плотные, да кто в это время на небо смотрел, когда на земле такое интересное делалось?

Все скорей побежали кто куда — прятаться от дождя, а может, и по своим делам. Сразу тротуар опустел.

И Надя с Аней побежали. Рядом с ними трусил Басков.

— Всё время что-нибудь случается! — на бегу поделилась с ним своей мыслью Надя.

— А что же? — весело отозвался Басков. — На то и… планета! — и скрылся в струях дождя.

— Ещё разговариваешь с ним! — упрекнула Аня. — А Вадик раньше успел удрать, нас не подождал.

— Фу-у, какая дождина! — Надя отряхнулась в Анином подъезде, хотя было это бесполезно: ведь сейчас опять через двор бежать в свой подъезд. — Аня, а вдруг Вадик всё-таки не будет второклассником?

— Будет, будет, в крайнем случае, переэкзаменовку на осень ему дадут.

Всё-то эта Аня знала. Наверно, оттого, что столько у неё братьев: два родных и штук пять двоюродных…

Больше в эту субботу девочки гулять не ходили.