Пёстрая тюбетейка

Куда все девались?

Наступил понедельник, а за ним вторник и другие будние дни. Каждое утро звонил будильник. Он будил маму. Мама вставала и будила папу и детей. Все шли на завод, в детсад и в школу.

В детсаду без конца случалось что-нибудь интересное. То Надя была дежурная, то на прогулке видели курносую собачонку величиной с перчатку воспитательницы. Ноги у собачонки были тонкие, как карандаши, и — все прямо завизжали от радости! — обуты в крошечные синие башмачки. А спину собачонки прикрывала вроде бы курточка без рукавов. Старая женщина вела это курносое чудо на ленточке. Она объяснила детсадовцам, что безрукавная курточка называется попонка, а сама собачонка родом из далёкой Японии.

От башмаков японской собачонки, от того, что, накрывая на стол во время дежурства, девочка разбила тарелку, и ещё от очень многих событий Наде и подумать было некогда о мальчике в тюбетейке.

Она знала, что Петька подвёл Аню, проболтался, и что мама строго-настрого запретила Анечке ходить по квартирам.

Обо всём Аня рассказала Наде на другой же день.

— Ты уж на меня не сердись, что так получилось, — сказала она огорчённо.

— Петька во всём виноват, а не ты! — заявила Надя. — Уж сердиться, так на Петьку. А он младше нас и глупый. А я своей маме ничего не рассказала. Хотела, да не успела. У нас тётя Клава палец дверью прищемила. Синий даже стал палец. А потом от папы письмо пришло. Всё что-то приключается. Вот я и не успеваю рассказать.

В середине недели, может быть, в среду или в четверг, Аня сказала Наде:

— Бабушка наша узнавала. Мальчишек маленьких в этих домах очень много, и в том корпусе, и в тех этажах тоже есть малыши. Но только бабушка говорит, семьи там все хорошие, и никто этих малышей не бьёт. А если, говорит, кого и отшлёпали разок, то это не беда.

— Отшлёпали?! — возмутилась Надя. — От шлепков так не кричат. Мальчик в тюбетейке прямо орал — я же видела! — Она подумала и сказала: — Обманули твою бабушку, вот что! Такая она у вас добрая, а всем верит… без толку. Обманули же её, что бог есть, вот и тут обманули, будто никто не бьёт!

— Ой, наверно, правда обманули, — расстроилась Аня.

Они разговаривали, прогуливаясь по аллейке. Детсад гулял в сквере. Погода была ветреная и пасмурная.

— Побегайте, чтобы не озябнуть, — сказала воспитательница. — А ну, становитесь в два ряда. Ряд — девочки, ряд — мальчики. Сейчас в эстафету поиграем.

Надя помчалась становиться впереди, чтобы недолго ждать очереди бежать: она очень любила играть в эстафету.

После полдника опять вышли на прогулку. Погода немножко исправилась. За облаками мелькало солнце. От ветра по лужам пробегала рябь. В луже вперемежку отражались облака, тучи и голубые кусочки неба.

В сквер не пошли, а просто так расхаживали, толкались на тротуаре возле детсада. Потому что скоро начнут разбирать детей.

Появилась средняя группа. Их воспитательница вела за руку Петю и что-то ему выговаривала.

— Кажется, Петька опять чего-то накуролесил? — Аня, когда это сказала, вдруг стала очень похожа на свою бабушку. «И что ты всё куролесишь?» — так всегда говорила про Петю бабушка.

Тут и сама бабушка показалась: пришла за тремя Ивановыми.

Аня с Надей сказали «до свиданья» своей воспитательнице, и подбежали к бабушке.

Бабушка стояла возле Петиной воспитательницы и сокрушённо качала головой, слушая, как та ей рассказывает про Петины проделки.

Девочки тоже стали слушать. Оказалось, что Петя оторвал одну лямку от своих штанов и завязывал её в такие запутанные узлы, что еле-еле самой воспитательнице удалось распутать. Ещё Петя заставлял одного мальчика и двух девочек становиться на голову. Одна из девочек упала мимо ковра и в кровь разбила себе нос.

— И зачем же ты проказишь, Петенька? — огорчалась бабушка.

— Это не проказы, а фокусы, — отвечал Петя. — Я буду фокусником. И ещё танком.

— Ты хочешь сказать — танкистом? — поправила его воспитательница. — А танкисты — люди дисциплинированные.

В это время и младшая группа вышла. Бабушка оставила Петю с Аней и Надей и пошла за Ваней.

Когда вся троица Ивановых и Надя пришли, во главе с бабушкой, в свой двор, девочки попросили остаться погулять.

— И я! И я! — закричал Петя.

— Шёл бы ты домой, — недовольно сказала Аня.

Петя подскочил и двумя руками толкнул старшую сестру. Едва Анечка на ногах устояла.

— Бабушка, можно, я ему задам? — Надя хотела схватить Петю, но тот ловко увернулся и со всех ног пустился удирать.

— Ох, озорник! Ох, озорник! — вздыхала бабушка. — Хорошо, что у нас хоть Ванечка такой тихонький. Пойдём домой, мой хороший! Анечка, уж ты пригляди за Петенькой! — И, ведя Ваню за руку, бабушка ушла домой.

— Я, конечно, люблю Петю, он же мой брат, — сказала Аня. — Но до чего он мне надоел — сил нет! Вечно за ним смотри! Вот не буду его ловить, пусть, что хочет, делает.

— Не поймаете! Не поймаете! — распевал Петя, приплясывая среди луж на таком расстоянии, что достать его, конечно, было нельзя.

— Я его схвачу, как только поближе подбежит, — пообещала Надя. — А что это он там делает? Вроде что-то ищет?

Петя больше не распевал, а сновал вдоль корпусов. Пробежит мимо корпуса и за угол заглянет. Потом в другую сторону бежит и опять заглянет.

— Да ладно, пусть, — сказала Аня. — Пока он на виду, ничего. Вот если скроется, тогда придётся искать. Я вышивать начала, знаешь? Мама меня учит. Она ведь такая рукодельница у нас: всё умеет.

— И я кукле рубашку шью, только нитки очень рвутся… А вот и поймала! — Надя схватила за плечо подбежавшего Петю.

— А я уже не убегаю! — Петя весь раскраснелся. — Нигде нету! — сообщил он, отдуваясь. — И куда они все делись?

— Кто-о? — в один голос спросили девочки.

— Фокусник Павел Иванович и Кудряш. Я всё их смотрю-смотрю, ищу-ищу, а их нету!

— Наверно, фокусник просто так забрёл к нам во двор. По дороге в цирк, — предположила Аня. — А Кудряшу гулять не с кем.

— А может, даже его за город к друзьям увезли, — сказала Надя. — Если Ольга Владиславовна в командировке, а её сыновья ещё с практики не вернулись.

— Всё может быть… А вот где же всё-таки тот мальчик в тюбетейке? Где? Я всё про него думаю. И так мне его жалко… — Лицо у Ани стало грустное.

— Но он уже, наверно, не кричит, — сказала Надя. — Вон сколько дней прошло! Нельзя же почти целую неделю подряд плакать и кричать — просто умрёшь. И похоронят тогда. И плакать уж всё равно не будешь.

— Я и не думаю, что тот мальчик умер от крика, — возразила Аня. — Но, может быть, не так уж подряд целую неделю, а всё равно плачет… Маленький, обиженный…

От таких слов Наде стало очень грустно, даже в горле немножко сжалось. Им-то всем хорошо, а каково тому мальчику?

— Вот видела я мальчика в окне — и нету его! — жалобно сказала Надя. — Фокусник Павел Иванович был, фокусы нам показывал — и тоже нету. Даже Вадика не видать.

— И Кудряш не гуляет! — необычно тихо сказал Петя и вдруг сам подал Ане руку: — Пойдём домой!