Пейзанизм

Глава 53

Жрецы, которых Всерад упорно называл волхвами, гнули в бараний рог свои разросшиеся общины, но из углов не вылезали. Тем более, что и Ростик из Смоленска довольно быстро начал реагировать на ситуацию вместе со своим епископом - слать в эти края новую волну администраторов и попов. А потом и поселенцев вроде самого Акима или деда Пердуна. Договориться или подмять под себя служилых отставников "медвежатники" и не пытались. А вот с успевшими осесть общинами...

Именно в таком соглашении и был секрет процветания Паучьей веси. "Медвежатники" сплавляли "паукам" своих баб и детей, которым в лесу выжить очень тяжело. Туда же шёл и лесной товар. А "пауки" подкармливали ближайшее капище. И прикрывала лесовиков в отношениях с внешним миром. Похоже, такая взаимовыгодная связь была одной из причин стабильности и в отношениях с Рябиновкой. Как бы удачно её не выжечь-вырезать, а будет шум, понаедут княжьи люди. "Медвежатникам" это очень не к чему.

Сразу после разгрома здешних мест, когда к медвежьим святилищам кинулось много народу, удержать порядок было очень не просто. Пришлось волхвам применять силу. И не только божественную. Так что возродили такую мерзость как человеческие жертвоприношения. Кое-какая традиция была: по одной из легенд, Ярославль был основан Ярославом Мудрым на месте капища Медвежий Угол. Князь жрецов побил, идолов сжёг, а священного медведя - зарубил топором. Ибо тот стал законченным людоедом. Вроде бы даже и самих волхвов кушал. У Ярославля до сих пор в гербе тот самый мишка. Топоры, правда, другие.

Четыре страшных зверя в Русском лесу: рысь, росомаха, волк и медведь.

Рысь в голодный год забирается на дерево у тропы и, увидев идущего человека, прыгает ему на шею. И ломает хребет. Поэтому даже в двадцатом веке охотники в сибирских племенах, выходя на охоту, вставляли толстую доску себе за шиворот.

Росомаха страшна своей неутомимостью. Встав на след гонит она хоть зверя, хоть человека. И ничем её не собьёшь. До четырёхсот вёрст идет по следу. Убежал, оторвался - снова догонит. Спать, отдохнуть не даёт. Гонит не отставая.

О волках все знают. На самом деле - не так уж много правды, много выдумок. Но главное - только волки хоть в лесу, хоть в степи или тундре легко сбиваются в стаи. Единственный зверь, который может организовать взаимодействие между "загонщиками" и "добытчиками", у которого явно идет обучение щенков групповой загонной охоте.

И медведь. Единственный из них - всеядный. Рацион у него на 3/4 растительный: ягоды, жёлуди, орехи, корни, клубни и стебли трав. Кто видел поле овса или гречихи, на котором покормилась медвежья семейка, без ружья с жаканом в стволе долго в лес ходить не будет. От волка можно залезть на дерево, от росомахи просто убежать быстро. Медведь разгоняется до скорости скаковой лошади, 55 километров в час по лесу. Молодой лазает по деревьям лучше человека. Любопытен, упрям, непредсказуем. Кажется, Сергия Радонежского медведи всю осень продержали в озере. Каждую ночь приходили к избушке отшельника и трясли её, пока тот не сбегал от них в ледяную воду. А медведи собирались компанией на берегу и... Ну не знаю - наверное смеялись. Плавают-то медведи нормально. Так что -- просто издевались над святым человеком, развлекались коллективом.

Самое скверное - по морде медведя нельзя понять его эмоции. Только когда он уже в ярости, уши прижал и пошёл в атаку. У кошачьих и собачьих сначала идет ритуал: оскаливание, ворчание, рычание. Приседание перед броском, размахивание хвостом. Медведь бьёт сразу. Обычно - левой. И при всем этом вот такая полутонная "зверушка" неплохо дрессируется. При Алексее Михайловиче Тишайшем говаривали: "московский царь из одних скоморошьих медведей может целое войско выставить".

Из хищников только медведь может развалить околицу - ограду вокруг селения. Бывает, волки подрывают основание тына, делают лазы. Но только медведь может вывернуть столбы, проломить забор, попросту разметать избу. А их манера разрывать крыши... Здесь ведь крыши не шиферные-железные. А из всего остального только плахи от восьмидесятки и выше могут его остановить. И убить его... без огнестрельного оружия - весьма не просто. То, что и с огнестрелом - не просто - этого местные еще не знают.

Для крестьянина есть еще одна причина бояться медведя. Из домашней скотины именно медведь, в отличии от других хищников, чётко предпочитает кушать кормилицу-корову. Вот почему, кстати, у охотников все пляски-ритуалы вокруг медведя - мужские, а у крестьян - преимущественно женские.

Летом медведь может, как лошадь или корова, часами пастись на поляне - траву кушает, жучков-червячков. Насекомые и их личинки порой составляют до 1/3 рациона медведя. Такой миленький, пушистенький, косолапенький... Ага. Бурый медведь - единственный хищник, кто охотится на амурского тигра - самого крупного из тигров. Добывает и всяких косуль с оленями, лосей с кабанами. И тащит тушу в несколько сот килограмм весом в спокойное место, по косогорам, кустарникам.

Но вот медведь-людоед... при его всеядности... Либо сильно болен, либо болен и в спячку от голода лечь не может. Шатун. Такие, обычно, до весны не доживают. Но Всерад пересказывал рассказы старших о том, что в голядском святилище много лет держали живого здорового медведя и несколько раз скармливали ему туземцев. Только человек может из зверя такое устроить. Если у нас ездовые собаки кормятся только рыбой, а колхозных лошадей перевели на сырую картошку...

Позже острота перенаселённости снизилась и сцены публичного кормления зверушки хомосапиенсами в этом зоопарке прекратились. Со слов Всерада - это очень печалило здешнего главного мастера танцев в стиле "плясун под бубен". Главного "голядина". Вот Кудря и пообещал мне массу острых впечатлений у "медведя деревянного". Поскольку, кроме идола деревянного, там имеется и кушающее белковую пищу мохнатое олицетворение здешнего "прокурора".

Мы сидели в темноте, Всерад уже успокоился, рассказывал всякие страсти про это медвежье... "камлание". А как назвать - "всенощная"? Он в этих игрищах участвовал всего один раз: в этом году в конце апреля, когда пришло время выгонять скот на пастбище. Вспомнилось частушка:

Было время - жена её часто пела. Частушечка-то заводная, весёлая. С притопом-прихлопом. Мы под неё даже как-то брейк-данс сделали. Вот уж не думал, что фольк, который мы так лихо исполняли на своих студенческих вечеринках в хорошем подпитии, из вот такой древности. Да и еще тысячу лет можно добавить - не ошибёшься. Медведь - символ очень древний. Балу из Киплингского "Маугли" вообще арийского происхождения. Я напел эти частушки. Результат был несколько неожиданным - Всерад попытался сбежать. Причём, явно в полной панике. Ловить в темноте среди трупов и луж крови связанного и обезумевшего молодого парня...

Даже серия пощёчин не привели его в чувство, парнишка пытался отползти, скулил, просил не есть его. Никогда не ел пауков, ни настоящих, ни вот таких - двуногих. И начинать не собираюсь. Из Всерада, наконец, удалось вытащить причину его страха. Во-первых, я, по его мнению, оборотень-медведь. Во-вторых, я оборотень-женщина. Большая часть ритуалов вокруг бурого мишки исполняется только женщинами. А куплетики у меня в женском варианте. Так что я... оборотень-медведь-гермафродит? Ну и маразм у этих умников в головах. Стоит только оставить человечков на природе без регулярного промывания мозгов, хотя бы в православно-христианском варианте, там такие... бяки заводятся. "Сны разума" называется.

Тут такая тонкость... Я, конечно, не фольклорист, но, по-моему, при превращениях оборотней пол не меняется. Есть какая-то единственная кельтская легенда, где обиженный колдун превратил лорда и его жену в кабана и кабаниху. Не в смысле как у Островского - жена купца с одноимённой фамилией, а в прямом смысле: "свинья дикая". И потом каждые три года менял им сексуальную ориентацию. Видимо, для полноты ощущения взаимно-переменного... совокупления. Они там еще и поросились попеременно.

Интересная вещь получается. Всю свою историю человечество считало, что разница между мужчиной и женщиной больше, чем между хомосапиенсом и любым другим живым, да и неживым существом. "Курица - не птица, женщина - не человек". Хоть Апулей с его "Золотым ослом, хоть русские былины о Вещем Олеге. Этот-то и в волка оборачивался, и орлом ширялся, и щукой в реке ходил. Щукой человек быть может, а бабой нет. Только пару последних десятилетий появились истории со сменой пола. Одновременно с взлётом гомосексуализма и медицинскими операциями. Почему? Нет, мужеложство здесь не причём: Ганимеда, конечно, употребляли. Но все равно -- как мальчика, а не как девочку. У тех же древних греков Зевс трахал все что не попадя. То в виде быка, то лебедем, то в виде золотого дождя. Но -- в роли мужчины. В христианстве вон святой дух в голубином формате исполнял акт осеменения. Но нигде не было оборотничества со сменой пола. Да и самой смены не было. Иначе -- потеря себя, изменение сути. Абеляр, например, от этого умер. Какое-то изменение массового сознания. Архетип разваливается. Значит, дело к концу света идет. Ну и ладно. Всеобщий "пи" через восемь с половиной веков -- потерпим. Тут бы с насущным разобраться.

Тут, наконец, появилась моя команда. Удивительно, они в темноте в лесу сумели подогнать телегу шагов на триста от этого места. И нашли спокойно дорогу почти в полной темноте. Что факела палили - понятно. Но последний кусок шли без света. Сразу поразил Ивашко:

-- А куда от этого голова делась?

-- Ты что, в темноте видишь?

-- Ну. А чего? Куда голову-то дели? А, вижу, вон - в кусты закатилась.

Не у меня, не особо важный, но все-таки бонус появился. "Ночное зрение", которое совсем не ночное, а сумеречное - очень полезная штука. В отсутствие нормального освещения и всяких инфро- ультро- и тепло-визоров. Хорошо, что термочувствительные ямочки, как у змей, не выросли. Нам и своих колбочек с палочками должно хватить.

По моей команде Ивашко с Ноготком подхватили одного из мертвяков, засунули в принесённый мешок, и потащили к месту стоянки нашего гужевого служебного мощностью в одну лошадиную. А я воспользовался полным ошалением Всерада и, пока он прислушивался к процессу переноса батюшки родимого, успокоенного и упакованного, стал его теребить по поводу путей-дорог к этому самому скрытому святилищу "медвежатников", плана тамошней местности, уровня обороноспособности и прочее. Парень отвечал, глядя вслед трупоносам, не сильно понимая. Кажется, я уже и "спрашивать" научился. Другое дело, что молодой "паук" сам-то знал мало. По многим вопросам и сказать ничего не мог. Постоянные отсылки к Хохряку, к покойному Кудре, к "голядине"... Подошёл Чарджи, послушал это меканье.

-- Что с ним делать будем?

-- Ону олдурмек (убей его).

Чарджи аж ахнул. Темно, но, предполагаю, он и ухмыляться перестал. То-то он ругался в усадьбе себе под нос - думал его никто кроме Ноготка, и Ивашки понять не может. Теперь будет и в моем присутствии меньше комментировать.

-- Дил белиуор мусун? (Знаешь наш язык?)

-- Белиуорум. Уапмак. Силахларини. (Знаю. Делай. Их оружием)

Чарджи оглянулся. Ничего не увидел. Неудивительно - я вот тоже ничего не вижу. Только лица смутно белеют. Потом он сдвинулся, пошевелил что-то в траве... "Х-ха", сильный выдох Чарджи слился с хрустом железа, врубающегося в позвоночник Всерада, с всерадовым вскриком боли. Удар швырнул его мне на грудь. Прямо перед глазами оказалось лицо юноши с широко распахнутыми глазами. Он пытался выгнуться, дёргал за спиной связанными руками. Чарджи пошевелил засевший в теле топор, там скрипнуло застрявшее в позвонках лезвие. Всерад дёрнулся, еще шире распахнул глаза и рот. "Глаза вылезли из орбит". Но - не звука. Потом Чарджи выдернул топор. Ещё одна попытка парня что-то сказать, вздохнуть... Я отпустил его, тело завалилось вбок и на спину.

-- Сейчас сдохнет. Сто ударов сердца. Может быстрее, может медленнее. Неудобно рубить - темно и руки на спине связаны.

-- Ладно. Давай-ка и его в мешок. И собрать все на поляне.

-- Грязно.

-- Грязно - не грузно. "Грязь не сало - подсохла и отстала". Надо так прибрать, чтобы все решили что здесь "пауки" между собой перерезались.

-- Эти? Перерезались? Да они же землееды. Смерды. Они же драться-то не умеют.

Ё-моё. Точно. Бойцов среди них нет. Значит должна быть масса поверхностных ушибов, ранений, порезов, ссадин. Два человека одинакового вооружения, комплекции и мастерства могут убить друг друга только путём длительного мордобоя, членовредительства и кровопускания. Если быстро проникающим - это редкость. А здесь четыре трупа. Ну и что делать? Давай Ваня, исполняй: скальпирование, выдавливание глаз, посмертные переломы, драть мертвякам морды ногтями...

Не знаешь что делать - не делай ничего. Думай. "Ничего" означает ползание на коленях зигзагами по хлюпающей местами полянке. Хлюпающей, естественно, кровью человеческой. Хорошо хоть Чарджи никому внутренности не выпустил. Или там - мозги. Естественно, принц этот торконутый, в уборке местности участия не принимал. Хоть заменил Ивашку в деле транспортировки покойничков. У ребят уже слаженно получается.

Каждое дело требует навыка, который вырабатывается многократным повторением. Трупы таскать они уже наловчились. Вот придумаю, как сделать холодильник и открою морг. Первый обще-свято-русский. На принципах всеобщей демократии и равноправия. Хоть холоп, хоть князь, а мы тебе на ножку - бирку единого образца и порядковый номер.

Наконец, трупы и целых два мешка всякого барахла унесли. Я даже залез в реку и полежал на броде. Мокрость и липкость, прежде распределявшаяся по телу пятнами, сменилось общей сыростью и промозглостью. Дробно стуча зубами присоединился к последней ходке моих потаскунов и носильников. Возле телеги хоть костерок горит. Быстренько подкинули веток и осмотрели друг друга. "Вампиры нажрамши". "Нажрамши" - потому что все в этом во всем. "Вампиры" потому что... Ну, и так понятно. Конёк вздрагивал, прядал ушами, от меня вообще шарахался. Парни уложили и увязали покойников с барахлом на телегу и двинулись вперёд. А я за ними шагах двадцати. Думая и выбивая "танец с саблями". И зубами, и ногами, и другими... частями тела.

Только часа через два, когда взошло солнце, я немного согрелся, остановил наш караван и изложил своей дружине собственное видение произошедшего. Меня дважды поправили: следы засады "пауков" на тропе и наши в березняке - видны и неустранимы. Снова прошлись по цепочке наших действий. Очень старался давать информацию дозировано. Парни явно поняли, что я не все им рассказываю. Когда это дошло до Ивашки, он наезжать начал:

-- Господине! Ты что, ты мне не веришь? Да я..., княже...

Вот после "княже" пришлось его останавливать уже дрючком. Чарджи переглянулся с Ноготком, сделал стойку как охотничья собака. Но рот ему открыть я не дал, погнал телегу дальше.

А мух сколько налетело... Вроде бы лес... А вот же - всякая жужжащая мерзость слетается на запах крови прямо облаком. И нет чтобы уже готовую с одежды слизнуть, а все норовит и под кожу забраться, да прямо из живого испить.

На лужок перед Рябиновкой выкатились еще часа через два. Солнце уже высоко, греет по-настоящему. В канаве напоследок помылись, себя и мертвецов осмотрели, Чарджи оружие своё проверил. Вроде все хорошо, но какое-то...

Понял я только когда к воротам по косогору подъезжали - нет следов от стада. То есть - следы есть, но свежего дерьма нет. Стало быть, стадо сегодня не выгоняли. И ворота прикрыты. Подъехали к воротам, стали открывать. А там...

А там полный двор мужиков. "Пауки" толпой и незнакомые оружные дядьки.

-- Вот они! Душегубы!

"Пауки" кинулись, было, к нам, но откуда-то со стороны поварни донёсся мощный рык:

-- Стоять! Назад! Посеку всех!

Оружные дядьки дружно вытащили свои железяки типа "меч русский форменный" и шагнули навстречу "паукам". Те остановились и нехотя стали опускать своё дубье. От поварни подошёл издаватель рыка. "Муж ярый" - написано прямо... везде. И на красном уже с утра лице. "Уже" - потому что Домнину бражку я чую метров с пяти. И по красному кафтану. Потёртому во многих местах, но за отворотами... пока не видно, но я чувствую - должен быть малиновый цвет. Пояс блестит, цепь на груди блестит, перстень на руке блестит. Морда тоже блестит. И лосниться.

-- Это тут что?

Вопрошающий и сразу же указующий перст уставлен в сторону телеги.

-- Пауки битые.

-- Как это?

-- Да как видишь - возом.

Кивок головой своим, у моих тут же отобрали пояса и стали осматривать оружие, потом погнали в сторону погреба. Как бы не начали колоть на раздельном допросе. А то мои ребятки могут и напутать.

-- А ты, добрый человек, кто?

-- Я-то? Я вирник Елненской волости Степан Макуха. А ты ублюдок Акимовский? Так?

-- Я - Иван, Акиму Яновичу - сын. Что-то быстро вы тут оказались. "Пауки" битые - свежие, только с ночи, а вы тут аж с Елно поспели. С чего бы это?

-- Не твоего ума дело. Молод ты еще, отроче. Ты вот лучше скажи как дело было. Да не ври, а то у меня тут мастера есть, так спросят - неделю сидеть не сможешь.

-- Ну, если молод, то и спросу с меня нет. А хочешь послушать - пойдём к Акиму Яновичу. Без отца говорить не буду.

-- Ты мне еще указывать будешь? Княжьему вирнику?

-- "Отрок" значит "от - рек". То есть - сам говорить права не имею, не могу. По "Правде". Или княжьему вирнику "Русская Правда" не указ?

Мужик крутанул головой, будто ворот стал тесным. Потом мотнул в сторону поварни. Я туда и потопал. Догнал моих, конвоируемых к погребу, и завернул их тоже на поварню, отправив конвойных в помощь, якобы нужную, у телеги.

Общий зал поварни. Едальня, жральня, объедаловка, тошниловка... Трапезная людская. Ох и достопамятное это для меня место. До сих пор вздрагиваю как вспомню. Домна быстренько организовала нам перекусить. Надзирателей возле нас не было - оружие-то ребята сдали, чего смотреть. Чуть позже прибежал Николай, и в своём обычном стиле с жалобами на ужасы и притеснения, доставшиеся ему бедному, многострадальному - вкратце обрисовал ситуацию.

Ну кто это придумал, что жизнь в средневековье была тихая, мирная, медленная? Она ж тут бьёт ключом с утра до вечера. И все - по голове.

Вчера вечером в Рябиновку заявился Степан Макуха с десятком своих стражников.

Тут это вообще норма: если пир - то с утра. Освещения-то нет. Так что вся гулянка идет при солнечном свете. Ну или хотя бы - начинается.

А вот гости - к ночи. Светлое время они идут, плывут, едут, бегают. А к ночи норовят куда-то под крышу. Вот и Макуха так - заявился уже в сумерках. Но не на постой, а на розыск. Кто-то, кто именно Николаю неизвестно, толкнул в Елно донос об убиении княжьего мужа Храбрита Смушковича, а равно его слуги, вольного человека - Корьки. Дело тянуло на 120 гривен виры, вот вирник сам и поехал. Вчера его люди упорно пытались напоить Акима и его людей и вызнать истинную картину. Аким изложил нашу "официальную" версию, Яков... в очередной раз доказал свою приверженность стилю Древней Спарты. А с остальными тоже не очень, поскольку за последние дни все запасы хмельного сильно подчистили. Служивым по кружечке еще поднесли, а вот так, чтобы все местные в лёжку и до бесконтрольной пьяной болтовни... - не получилось.

Макухе осталось только дождаться бывших слуг Храбрита и допросить их для очистки совести. И тут такой подарок - полная телега трупиков. Это уже тянет на 160 гривен. И постой можно растянуть. А за постой платит община.

Народ постепенно подтягивался, появились люди вирника, глянули как мы гречневую кашу с жареными карасиками наворачиваем. Я Домне махнул - она еще принесла, присоединились. Как-то за одним столом сидючи можно и по-человечески... хотя вру - волки, волчары. Из одного котла едим - а они уже удочки закидывают, вопросики всякие задают. Ивашко начал, было, хвастать, что он своей гурдой может "от плеча до седла". Пришлось слуге верному на ногу наступить, а сотрапезникам указать, что "гурда" чистая. Сходили-проверили. Долго языками цокали, саблю хвалили. Но вот Ивашке отдать...

Я уж, было, подумал - купить хотят. Или на подарок напрашиваются. Хорошо знакомая моим современникам-россиянам форма: "вымогательство благодарности". В особо крупных размерах. Потом вспомнил. Все средневековье, а Русь - особенно, держится на подарках. Зарплаты тут не платят - князь одаривает. Вся дружина живёт господскими пирами да дарами. Так сказать - гособеспечение. Российский императорский клерк даже в двадцатом веке перед революцией получал не "заработанное", а "жалованное". Так и назвалось - жалование. "Государь сжалился и даровал".

Тут, в Святой Руси, хоть подарок, хоть обмен - собственно экономического смысла не имеют. Мышление средневекового человека вообще "аэкономично". Поэтому обмен сплошь нерациональный с точки зрения стоимости обмениваемых предметов. Для человека ценность имеет не сама вещь, а тот человек, который ею владел. Вместе с даримой вещью переходит часть удачи, богатства дарителя. Одновременно устанавливались отношения личной зависимости того, кто получал подарок, от того, кто его сделал. Поэтому подарки, если человек не желает попадать в подобную зависимость, требовалось компенсировать соответствующими подношениями. Дар, не возмещённый "равноценным" даром, ставил получившего его в унизительную и опасную для его чести, свободы, а иногда и жизни зависимость от дарителя. В результате между дарителем и одариваемым устанавливалась тесная связь: на последнего возлагались личные обязательства по отношению к первому.

Мне это сначала было странно, потом вспомнил УК РФ и понятие "взятка". То, что в моё время "берут и дела не делают"- совсем не по нашему, не по-русски. "Взять и отработать" - это патриотично. А вот "взять и не сделать" - "либерастия с дерьмократией".

А поскольку мы сейчас подозреваемые - взять что-то у нас до вердикта, принять обязательства перед возможно скоро "осужденными"... Нет, волчары эти потерпят-подождут.

Обычно, в трапезной на поварне место всегда много было. А тут и усадебные присели, и вирниковы подошли - по разным углам вроде без дела стоят, "пауков" пяток расселся. Во главе с самим Хохряком. Наконец и Аким с Яковом появились. Ольбега не пустили - с матерью пусть сидит. А вот Любаву хоть куда не пустить - войско надо ставить.

И пошёл у нас тут сыск. В форме судебного разбирательства. Ибо вирник - человек княжий. И, представляя особу светлого князя Смоленского Романа Ростиславовича, ведёт дело как прописано в "Правде Русской", а также по старине и обычаю.

Сколько мы над англо-язычным судопроизводством издеваемся! И правильно, поскольку архаизмы, заложенный в "Хартии вольностей" в современном мире... как имущественные нормы Корана в пост-индустриальной цивилизации - ни пришей, ни пристебай.

Только наш исконно-посконный суд по "Русской Правде" - еще круче. Установление истины целью не является. Целью является соревнование. В моё время этот базовый принцип так и называется: "соревновательность сторон". Игра по правилам. Вообщем-то, это и в римском праве было - главное соблюсти ритуал. Например: судебный спор по поводу скотинки - представь олицетворение предмета спора - хоть шерсти клок. Если лесной участок делят - явился в суд без прутика - проиграл дело. В других местах-временах - свои заморочки. Не исполнил в нужном порядке "три подскока, два притопа" - виновен. Очередной прикол на тему разницы между "истиной" и "правдой".

А что говорит народная мудрость? А она так и говорит: "Тот прав у кого больше прав". А украинская уточняет: "У москаля правда - наивострийша. Бо вона - на острие штыка".

Но прежде нам, все-таки, позволили наконец-то умыться, переодеться. На поварне всегда тёплая вода есть. А вот с одеждой... пришлось в тряпки заворачиваться и в свои покои через двор почти голышом. Одежду вирниковы люди забрали, слуг моих внимательно осмотрели - все искали свежие раны. А вот на мои синяки, опухшее плечо и ногу - внимание не обратили: "Бежал, упал. - Малой, они всегда в синяках да шишках".

Сбегали - переоделись. А там уже и голос Макухи возглашает начало судопроизводства.

"Когда он начал говорить, то в зале многие рыдали.

Но прокурор суровым был, и судьи приговор читали"

Начало этого представления мы пропустили. Суд перебрался на двор. Макуха уселся на скамье на крыльце. Тут же присоседился и "мятельник" - мужик в чёрной мантии. Издалека смахивает на студенческие мантии Сорбоны.

Картинка как по учебнику: "Суд у древних германцев". Только священного дуба нет. Разве что сам Степан Макуха желудями изойдёт. И листьями зашелестит. Такой... красномордый дуб в кафтане. С которого, согласно городскому фольку двадцатого века, позднее будет падать листья ясеня.