Pig in a Poke

2. Выгрузка

Расстегнув черный термомешок и откинув в сторону пару трупов, Шульга поднялся на ноги и наскоро размял тело. Взяв наизготовку оружие он, не снимая маску, осторожно вдоль борта подобрался к открытым дверям прицепа и внимательно огляделся.

Тишину в ангаре нарушали только жужжание мух, да приглушенное гудение агрегатов. Санитары раскинулись вокруг импровизированного стола в позах с картины «Охотники на привале» и признаков жизни не подавали.

Шульга спрыгнул на пол, стремительно подлетел к выходу, осмотрелся, вернулся к спящим. Убедился, что «закладка» сработала в точности так, как и было предусмотрено планом, подтянулся и нырнул обратно в черноту рефрижератора. Вытащил из глубины и спустил на пол два тяжелых черных баула. Слез, избавился от дыхательного фильтра и начал стягивать защитный костюм.

Бригадир вдруг зашевелился и что-то забормотал. Неуловимым броском пришелец переместился к отключившимся санитарам. Три секунды, и глушитель автомата — в двадцати сантиметрах от головы спящего. Большой палец в тонкой черной перчатке мягко перевел предохранитель на боевой режим, а указательный лег на спусковой крючок. Бригадир, на свое счастье, больше не шевелился.

Выждав секунд тридцать, короткими перебежками, постоянно проверяясь, Шульга покинул ангар. Двигаясь в темноте вдоль внешней стены, добрался до тылов здания, где задняя стена ангара упирается в колючку внутреннего периметра. Меж стеной и колючкой оставался неширокий, метра полтора, проход, загаженный и поросший кустами. За ограждением начиналась обширная территория госпиталя. Завершив разведку, в три быстрых захода бывший пассажир переместил баулы и упаковку с отработанным снаряжением в проход между стеной и колючкой.

Столь радикальный способ доставки оружия и снаряжения был выбран совсем не случайно. Прифронтовой Ростов, ставший с 2014 года основной военной базой для российских сил, участвующих в поддержке марионеточной «Новороссии», набит военными, представителями самых разных спецслужб и полицией. Перевозить большой объем весьма специфического оружия и прочего необходимого для проведения операции оборудования и снаряжения по спецназовским контрабандным каналам было признано неоправданным риском. Тела же убитых, которые регулярно вывозили из Украины, никто по дороге не проверяет. Ночью Центр приема и отправки погибших охраняют всего два стационарных поста и нечастый патруль, который ограничивается инспекцией освещенных участков.

Учли и эффект неожиданности. Это в тюрьмах и лагерях охрана заточена сторожить тех, кто внутри. Военные караулы предназначены для отражения внешних угроз, потому покинуть такой объект несложно. Если, конечно, знать порядки и хорошо, вдумчиво подготовиться.

В подготовке Шульги сомневаться не было оснований ни у него самого, ни у тех, кто планировал, готовил и обеспечивал операцию.

Порывшись в одном из баулов, он извлек комплект неприметной гражданской одежды — футболку, свободную куртку с капюшоном, джинсы и ботинки на толстой подошве. Переодевшись, затрамбовал в толстый герметичный пакет использованный термомешок, неопреновый костюм и прочую травленую трупным запахом упаковку. Не производя ни малейшего шума, он разрезал старую колючку, вытянул наружу багаж, спрятал под курткой оружие и, никем не замеченный, челночными перебежками, начал споро продвигаться меж гаражей. За гаражами лежал лесопарк, протянувшийся до реки Темерник — небольшого притока Дона.

Первый этап операции завершился успешно.

Раннее утро — не лучшая пора для прогулок. Хотя с какой стороны посмотреть… Простые граждане еще спят, криминалитет отдыхает. Полицейские наряды, пользуясь временным затишьем, в массе своей кемарят. Так что для тех, кто хочет остаться незамеченным, летний рассвет в крупном городе — самое подходящее время.

Район «Военвед». На грунтовку между частным сектором и железнодорожной линией, тихо урча, выползла серая «Лада» одиннадцатой модели. Проехала вдоль заборов, нырнула в карман на опушке леса.

За рулем машины — лопоухий востроглазый парнишка. На заднем сидении вальяжно раскинулась густо накрашенная девчонка на вид лет шестнадцати, в короткой юбке и чулках сеточкой. То ли сутенер проститутку от клиента домой катит, а по дороге решил урвать немного сладкого на халяву, то ли студент на папиной тачке девку снял в ночном клубе, да по отсутствию хаты и бабла (а скорее всего, и того и другого), повез ее трахать по взаимному согласию и к обоюдному удовольствию. В общем, место тихое, а дело молодое-житейское…

Лопоухий водитель выключил габариты и заглушил двигатель. Но на заднее сиденье к пассажирке, как того следовало ожидать, не полез. Минут пять просидел, чутко вслушиваясь в окружающие звуки. Девчонка, опять же вопреки ожиданиям, молчала, глядя большими, чуть раскосыми глазами в темноту, при этом не выказывая ни удивления, ни даже тени неодобрения действиями спутника.

Лопоухий слушал, до предела навострив подаренные ему природой локаторы. Шум леса, отдаленный стук колес товарного состава. Крик петуха, ленивое перебрехивание дворовых псов. Ничего особенно подозрительного.

Выждав еще немного, стараясь не производить шума, парнишка выбрался из машины. Тут же с опушки вышел Шульга. Они с водителем быстро сблизились, приобнялись в характерном приветствии воевавших в АТО.

— Привет, Еврей! Все тихо?

— Как на кладбище. С прибытием, командир!

Вновь прибывший откинул капюшон и оказался худощавым крепким мужчиной лет тридцати с волевым лицом, перечеркнутым по щеке тонким шрамом.

— Как прошло?

— У меня норм. Приехал из Красного Луча с бригадой, местному чинуше домик строить. Штамп в миграционной карте поставил, патент получил. С понедельника типа приступаем. Так что документы лучше, чем у Штирлица.

— Что Шаман?

— На связь не выходил, аварийный маяк не ставил. Значит или полный пиздец, или все в порядке.

Девушка, слушавшая весь разговор с приоткрытой дверью, выскочила из машины, обнялась с Шульгой.

— Готова, Ласка?

— Та шо там готовиться, командир? После того блядюшника, в котором я неделю вашими молитвами просидела …

— Ты о чем?

— Про лагерь для этих блядь, беженцев. Мало того что вата на вате и сепаром погоняет, так еще и чечены с дагами туда ходят как на работу. Девчонок снимают. За еду. Обслуга наглая, воруют не прикрываясь. Кормят как в тюрьме, нас за людей не держат. Матрацы вонючие, белье грязное, в палатке тридцать душ и все стонут, что их фашисты из дому выгнали. Опять же фейсы трутся, вербовщики разные ошиваются. Лукьяновский СИЗО по сравнению с этим помойником — гранд-отель…

— Еды в магазинах нормальной нет, — пожаловался Еврей. — По этикеткам вроде оно все как в наших маркетах, а на вкус реально говно.

— Для кого говно, для кого и «родина». Дома отъешься. Пошли, поможешь груз притащить.

Спрятать в кустах баулы было не трудно. Сложнее было избавиться от отработанной экипировки. Темерник, до которого, покинув территорию объекта, добрался Шульга, на поверку оказался неширокой и мелкой, с Ирпень, речушкой с заросшими берегами и заиленным дном. Потому пришлось закопать пакет под деревьями, так что на встречу, ориентированную точно по времени, он успел почти что впритык.

Оставив машину под присмотром Ласки, Шульга и Еврей углубились в лес.

Кроме ударной группы, в операции принимало участие много людей. Но сейчас все зависело исключительно от Шульги и его боевой тройки…

Еврей на самом деле был никаким не евреем. Кличка прилепилась к нему после дембеля, когда он ухитрился целый год прожить, получая все мыслимые и немыслимые пособия и переходя из одного реабилитационного центра в другой, откуда, собственно, и попал в команду.

Ласка, по паспорту Латифа, родом была из Джанкоя и к россиянам имела особый счет, хотя о себе она рассказывать не любила…

Важным преимуществом этой парочки было то, что оба выглядели намного моложе своих лет, и своим видом не вызывали ни малейшего опасения.

Шаман, с позавчерашней ночи ведущий скрытное наблюдение за объектом, был снайпером и разведчиком от бога. Он мог сутками выслеживать добычу, чтобы в нужный момент нанести короткий точный удар. Семнадцать российских офицеров было в его личном послужном списке до прихода в команду.

На все про все ушло минут двадцать. Извлекли баулы из густых колючих кустов. Под тихое кряхтение и матерок ненавидящего тяжелый физический труд Еврея вернулись к машине.

Содержимое нелегально провезенных в Ростов стеганых черных сумок, будь возможность ознакомиться с ним у российских ментов, повергло бы последних в ступор, а ФСБ-шников обеспечило бы званиями и правительственными наградами на годы вперед.

Первым делом Шульга раздал команде пристрелянные «Хеклеры МП5» с пятью запасными магазинами. В качестве второго оружия с недавних пор они использовали «Глок 26». Разработанная в 1995 году крепкая небольшая машинка отлично подходит для скрытого ношения, но в то же время обладает достаточной огневой мощью. Да и патрон такой же, как и в автоматах, что упрощает жизнь, тем более, что и в России его начали выпускать. И, куда ж без нее, разборную снайперскую винтовку, которую ждал Шаман.

Все остальное — плотно упакованная хитрая электроника, предназначенная для самых разных диверсионных целей — от системы лазерной дистанционной прослушки до сканера автомобильных сигнализаций и сверхсовременной сателлитной системы связи.

Шульга и Еврей снова переоделись. Ласка осталась в том же провинциально-фривольном имидже, в котором прибыла «донецкой беженкой» на обетованную ростовскую землю. Распределили груз на себе и в машине. Проверились. Провели брифинг, склонившись над командирским планшетом.

По статистике диверсионные и разведывательные операции в девяноста случаях из ста проваливаются во время сеансов связи, потому группа до самого завершения операции должна была работать в полной автономии. Даже в дешевеньких мобильничках, взятых лишь для того, чтобы не выделяться отсутствием телефонов, были сняты аккумуляторы.

Шульга плюхнулся в правое кресло. Посмотрел на часы, устало, совсем не по-гагарински буркнул:

— Поехали!

Машина, тихо заурчав, выбралась из лесного кармана. Еврей осторожно вырулил на оживленную трассу. Светало.

Три года войны высосали из народа России реваншистские настроения. Угарный патриотизм, выплеснувшийся после «возвращения» Крыма, среди местных давно угас, вместе с надеждой «возвратить всю Украину». О недавних имперских триумфах на улицах Ростова теперь напоминала лишь навязчивая социальная реклама, более чем наполовину состоящая из разных видов георгиевских лент.

Нынешний Ростов, кавказские ворота России, представлял собой дикое сочетание из трех почти непересекающихся миров. Командно-административной столицы федерального округа с крутыми машинами и холеными офисами в центре, ленивой пьющей русской провинции с разбитыми дорогами и осыпавшимися фасадами жилых домов по окраинам, и агрессивной, словно пчелиный рой, массы предприимчивых южан, заполонивших базары и магазины.

Появилась еще и четвертая сила, реальная и серьезная — военные. В городе и его окрестностях функционировали они параллельно обычной жизни. На глаза особо не лезли, перемещались в основном по ночам, в свои дела сторонних не допускали. Армия на двух войнах — сирийской и украинской, — набрала власти, денег и социального статуса. С людьми в пятнисто-зеленой форме, особенно в нововведенном, после Крыма пиксельном камуфляже, не рисковали ссориться ни менты, ни бандиты, ни «черные». Не с чужих слов узнали, что связываться с офицерами и контрактниками, для которых человека убить, что комара прихлопнуть, бывает себе дороже.

Ласка дремала, свернувшись калачиком на заднем сидении. Шульга и Еврей, чтобы не выдавать напряжение, которое очень чутко улавливают опытные постовые, тихо переговаривались.

— А если бы эти дебилы решили пузырь не сразу, а после работы раздавить?

— Еврей, ты элементарных вещей не рубишь. Это ж психология алкашей. Есть пузырь и нет контроля. Ноль семь на четверых по русским меркам — гомеопатия.

— А если бы его не нашли?

— Исключено. Они трупы плотно шмонают. Это же падальщики, мародеры …

— А разбилась бы тара?

— Ну, положил бы я их там, в чем проблема? — пожал плечами Шульга. — Все равно до девяти утра в ангар хрен кто зайдет. А в девять мы уже на точке будем. Ежели конечно бог даст …

Заспанный гаишник на выездном КПП привычно вскинул глаза на затерханую «Ладу» с двумя военными, проезжающую пост на предельно дозволенной скорости. Рассмотрел офицерские погоны у пассажира с водителем, и отвернулся. Ну едут себе и едут, правил не нарушают. Пускай их свои тормозят и досматривают…

Машина, покинув город, вскоре свернула с трассы. Попетляв по проселкам и, убедившись в отсутствии слежки, Еврей, по команде Шульги, вырулил на второстепенную дорогу, которая, судя по указателям, вела к хорошо охраняемому элитному коттеджному поселку под названием «Шармалык».