Пиромант. Том 5

Глава 2

Интерлюдия

Мэйналивейн со всех ног мчался по лесу, так как прекрасно понимал: флаос против эклурга мало что может противопоставить. Уж кого, а кронпринца сложно было назвать бездарностью, тот владел своим рангом силы на приемлемом уровне, в чём-то опережая.

Зачем тогда Мэйн пришёл к нему, если осознавал все риски?

К сожалению, парень недолго был опьянен свободой; тем, чего у него никогда не было. Память возвращалась волнами в течении нескольких дней, и если поначалу он недоумевал, как мог из всего пережитого дерьма выбраться, то потом отчаяние нахлынуло с новой силой. Он не мог дышать, будто оно отравляло его существование.

Часто ли обманывали магверя? Практически постоянно, он привык не доверять эльфам, ведь даже правильно составленный вопрос не мог их вывести на чистую воду, в отличии от тех же духов. Мэйн привык к лживым речам и часто продумывал ситуации наперёд, чтобы быть готовым к худшему. Но Ларгос… С ним всё было иначе с самого начала. Холодный, отрешённый, в то же время заботливый. Еда и отдых святое, так он говорил не раз. В отличии от остальных хозяев, ему хотелось доверять и, что немаловажно, служить.

Шесть лет пролетели быстро и Мэйн уже начал считать, что наконец обрёл покой, нашёл место, что станет ему домом до конца земного существования. Да, он убивал, делал не слишком моральные в глазах эльфов вещи, но он привык так жить и не видел в этом ничего плохого. Но чем больше он внедрялся в социум, тем чётче понимал, что никогда не станет его частью. Он иной до мозга костей, до воплощения самой духовной силы. Лишь Ларгос был звездой на его пути.

Эльф, ради которого стоит жить. А как иначе, не ради себя же? У Ларгоса были далеко идущие планы, которыми магзверь восхищался, ну а методы… Да самые обычные, пусть и для обывателей неприемлемые. Какая разница, когда на кону миллионы жизней? А ещё их принципы полностью совпадали. По крайней мере, Мэйн всегда так считал.

И вот мир рухнул. Оказалось, идеалы ничего не стоили, а без них дом будто потерял опору. Мэйналивейн всей душой хотел обмануться, чтобы Ларгос сказал, что он просто всё не так понял. Что всё это ошибка, роковое стечение обстоятельств. Тогда бы мир вернулся в прежнее русло и можно было бы жить, дышать как прежде.

Не то, чтобы один жизнерадостный мальчишка со следами демона на душе смог что-то задеть в душе магзверя. За свою относительно долгую жизнь он встречал многих эльфов, и даже тех, кого искренне интересовали его шрамы на лице. Хотя, в тех случаях и тело тоже, ведь он претерпел весьма специфические метаморфозы, проведя всё детство вместе с духами в динами, по сути на стыке миров. Но Адмир не хотел его раздеть, а потом разрезать на мелкие кусочки, выпотрошить душу или ещё невесть что.

Для юного принца он был тем, кем не являлся — просто эльфом с необычной внешностью. Адмир радовался как ребёнок лишь наблюдая, как он ест, при этом относился с уважением и даже пониманием. В таких объёмах подобное на себе Мэйн не испытывал. А ещё, они были так похожи, оба запутавшиеся в самих себе и своих страхах. Если магзверь ясно видит то, чего не замечает эльф, то может ли этот эффект работать наоборот? Можно ли доверять в подобном ребёнку? Хотелось бы, но нет. Невинная наивность может вызвать лишь улыбку.

Как вообще можно назвать этого солнечного ребёнка проклятым? Коростой на теле рода? И это из уст родного брата. Так какова цена идеалов?

И всё же полученные ответы пусть и разрушили дом, они оставили фундамент. Будто старое здание закрывало обзор, а сейчас Мэйн видит как никогда ясно. По крайней мере на ближайшее будущее. Этот разговор не был бессмысленным, для себя магзверь понял многое. Его идеалы имеют цену жизни. Он сделает всё возможное ради защиты Адмира от собственного старшего брата. Пока тот не вырастет и не станет таким же лживым, как прочие эльфы. Пока не сможет за себя постоять.

Что потом? Кто знает. Наверняка у Мэйна ещё будет время об этом подумать. Решить, куда деть свободу. А пока у него есть цель и этого достаточно. Нужно только выжить сейчас.

Парень знал, к кому шёл, потому подготовил пути отступления. Скоро первый из них…

Только вот Ларгос неожиданно появился рядом с ним и толкнул в сторону ладонью. Мэйн пролетел сквозь кусты и приложился спиной и затылком о ствол дерева. От серьёзных повреждений помогла уберечь защита, но и она поглотила столько энергии, что умудрилась нагреться почти до обжигающего состояния. В стороны полетели кусочки коры.

Увы, магзверь защитил тело лишь в полёте, а кронпринц коснулся его до этого. Левый бок будто онемел, было тяжело дышать.

— Промахнулся, — губы Ларгоса искривились в усмешке.

Только после этих слов магзверь осознал, что место удара располагалось недалеко от солнечного сплетения. Он использовал собственный керай, чтобы заглянуть внутрь себя и увиденное ужасало. От печати разрасталось пятно чужероной маны, она вступала в диссонанс с его магией, выводя таким образом из строя. Если достигнет основных меридиан, то легко доберётся до ядер. Что будет потом — думать не хотелось.

Мэйн сосредоточил всё своё внимание на проблемном месте, чтобы изолировать его. В это время кронпринц добрался до него. Вцепившись в горло, приподнял над землёй и вдавил спиной в только что израненное дерево.

— Глупый, глупый мальчик, — медленно с расстановкой сказал он, — тебе следовало знать своё место и сидеть смирно. Разве я плохо относился к тебе, не заботился? Никакой благодарности.

Удар в живот. Ещё один. Ларгос методично бил кулаком в незащищённый ничем, кроме кинетического щита, живот, пока Мэйн пытался разжать его пальцы на своей шее, чтобы банально не задохнуться. Стандартная защитная плёнка оберегала от резких ударов и магических манипуляций извне. От сжатия же могла спасти усиленная броня, но она лишила бы тогда возможности пошевелиться. Комбинированная вариация сложна в управлении и её Мэйн не освоил.

Дышащая на загривок смерть заставила отринуть все страхи кроме одного: не быть убитым. Щит трещал, готовый развалиться в любой момент, уже магическая одежда не могла скрыть жара нагрева.

Магзверь резко поднял ноги и толкнул избивашего его эльфа пятками в грудь. Впервые он «поднял руку» на того, кого практически боготворил, но совершенно не думал об этом в данный момент. Сохранить свою жизнь любой ценой.

Шея выскользнула из цепких пальцев, а Мэйн перекувыркнулся и приземлился на ноги. В следующее мгновение его освобождённая от снуда пасть раскрылась и в лицо Ларгоса устремились две тонкие струйки прозрачной жидкости. Кронпринц, уверенный в собственном доминировании над личностью когда-то верного магзверя, отступил на два шага назад, стирая с лица яд. Благо, он был защищён и жидкость стекала сама по себе, не попав в глаза.

Усмехнувшись, эльф рванул следом за беглецом и, опередив его, создал каменную «стену». Магзверь налетел на неё и оттолкнулся ногами, но был настигнут очередным ударом Ларгоса.

Подлесок трещал, когда через него летело тело. Приземлиться на ноги Мэйну не удалось, как и зацепиться за что-то, чтобы прекратить дезориентирующее вращение. Очередное дерево остановил его, а спустя пару секунд, когда парень так и не успел прийти в себя, его настигли прозрачные кинетические «пики». Они врезались в землю, разбрасывая комья и опавшие прелые листья в стороны, попадали по стволу, выбивая из него щепки.

Создав внешний «щит», Мэйн рванул вбок, уходя из-под обстрела. Он не видел самого Ларгоса, так что никак не ожидал встретить его кулак в месте, что мгновение назад было пустым. Магзверь уклонился, после чего пригнулся, чтобы проскочить мимо мага. Но тот быстро сориентировался и ударил по спине локтём.

Оказавшись на земле, Мэйн тут же перевернулся на спину и скастовал пять символов техники. Ладони соединились в последнем и из них вылетели десятки стрекоз, намереваясь облепить эльфа целиком. Вот тот будто и не замечал их, ударил прямо промеж кистей, что раскидало руки магверя в стороны.

Кулак настиг грудной клетки и «щит» рухнул. Из лёгких вылетел весь воздух, но даже так на одних инстинктах Мэйн перевернулся и следующий удар встретила лишь земля. Понимая, что ему никак не сбежать, магзверь обнажил меч, который едва заметно засветился от вливаемой в него энергии.

— Полагаешь, что тебе это поможет? — насмешливый голос кронпринца раздался из фигуры, будто целиком состоящей из насекомых. Затем эльф произнёс слова заклинания и из него вышла волна энергии, под которой стрекозы просто развеялись. Они разлетелись в стороны так, будто давно были мертвы и иссушены, развеялись как дым.

— Всё ещё желаете, чтобы я сдался? — холодно ответил вопросом на вопрос Мэйн. — Простите, но не могу этого сделать.

— Что ж, прощаю. Мне не так часто удаётся развлечься.

Едва он успел закончить фразу, как магзверь атаковал его издали чередой кинетических росчерков по воздуху. Принц легко отразил их и заодно нейтрализовал своим клинком из звёздного железа. Последний же удар оказался вполне материальным и выбил искры, но сам эльф так и не сдвинулся с места, будто прирос к нему.

Из-за спины Ларгоса метнулись четыре лозы — семена расположились в его левой ладони, заведённой за поясницу. Магзверь отпрыгнул и быстрым движением клинка срубил их. Использованная при этом мана в клинке нарушила структуру изменённого растения и заставила его рассыпаться в прах.

На этот раз уже кронпринц атаковал в лобовую своим клинком с высеканием искр — Мэйн принял этот выпад, пропахав небольшую траншею в земле. Если бы не качественное заговорённое железо, то мало какой меч в принципе в состоянии выдерживать такие нагрузки.

Пока клинки были скрещены, из рукава Мэйна резво выползла чёрная змейка и обвила руку принца. Одежда сжалась под её манипуляциями, а вот острые клыки будто бились о стекло, а яд стекал по контуру защиты. Когда эльфы разорвали дистанцию, Ларгос хлопнул животинку печатью на ладони и та испарилась словно дым.

Бой продолжился. Когда Мэйн уклонялся от размашистых ударов, те словно масло срезали ветки и даже стволы. Масса медленно съезжала и падала, с треском ломая соседние деревца. Несколько раз магзверь ловил удары кулаком своей защитой — принц любил дополнительные атаки при сближении.

Дендролозы так же шли в дело, будто бы Ларгос не терял надежду связать противника. Мэйн же понял всю тщетность своих попыток хоть как-то ослабить кронпринца — через его защиту было невозможно пробиться магически, а призывные твари отнимали относительно много маны. Всё же, источник эклурга ощутимо объёмнее, чем у флаоса. Уж кому, а магверю следовало экономить силы и попутно искать надёжный способ сбежать.

В последний момент Мэйну удалось увернуться от водяного «клина», пришедшего из глубины леса. Он тут же отпрыгнул от Ларгоса и нейтрализовал клинком ещё два таких же удара, плюс четыре кинетических. В короткий промежуток передышки магзверь увидел подмогу в виде трёх эльфов и инстинктивно натянул на лицо снуд.

— Что за чудище? Это ведь не…

— Ваше высочество, вы в порядке?

Эльфы поравнялись со своим господином.

— В полном, — ответил Ларгос. — Спасибо, что пришли, но всё же попрошу вас не вмешиваться. Это мой бой. Возвращайтесь к костру.

— Слушаюсь, ваше высочество.

Говоривший вежливо поклонился, а следом за ним и остальные. После этого мужчины скрылись в листве. Мэйн же продолжал молча стоять, так как начать действовать сейчас означало навлечь на себя сразу всех четверых противников.

— Продолжим? — Ларгос ухмыльнулся и тут же атаковал дистанционно. Он принялся размахивать клинком, с которого срывались клинья кинетической энергии. Постороннему наблюдателю его движения могли бы показаться хаотичными, но это было в корне не так.

Земля вокруг Мэйна взрывалась комьями, с деревьев летели щепки и листья. Парень же удерживал щит и думал лишь о том, что до контрольной точки осталось не такое большое расстояние. Не зря он медленно отступал, у него должно всё получиться.

Усилие воли, заклинание и глина, что пыталась вцепиться в его ноги, разлетелась в стороны подобно жидкости. Мэйн поскользнулся на ней и, не вынеся давления череды ударов, вновь отлетел в сторону.

— Сейчас, — едва заметно шепнул Ларгос и прищурился.

Его взмахи прекратились. Держа в руках мерцающий магией меч, принц направился к телу. Магзверя проткнули лианы, что были тверды как копья. Одна под сердцем, вторая чуть сбоку и выше, третья в боку. Изо рта Мэйна текла пенящаяся кровь, он сам будто задыхался в попытке что-то сказать.

Секунда и лианы рассыпались в прах, а кровь потекла из ран с удвоенной силой. За всем этим наблюдал Ларгос холодным взглядом, пока поверженный противник не перестал издавать хлюпающие звуки и дёргаться. Хаотичная мана делала своё дело и организм не выдерживал нагрузки. Магия и жизнь покидали это тело.

Когда дело было завершено, принц достал из сумки мешок из тончайшей ткани и кинул на землю щепотку микроскопических семян. Наклонился, надел на голову и потянул вниз: упаковать ему помогали нежные плети. После произнесённого заклинания мешок будто надулся и зафиксировал в себе тело. Внешне это выглядело как вырезанная из древесины заготовка. Её лианы и потянули за своим магом.

Прошло около получаса прежде, чем липкая глина в небольшом углублении пришла в движение. Там, где поскользнулся магзверь, показались пальцы, а следом вылез он сам, сжимая в левой руке пару сапог. Ему еле удалось в последний момент стянуть с мясной куклы обувь, чтобы ничто более во внешнем виде не выдавало подмену.

С головы до ног в грязи, он тяжело дышал. Парень находился на грани истощения, так как влил в куклу почти все остатки своей маны, чтобы придать ей максимально правдоподобный облик. Всё же, было бы очень странно, лишись он внезапно всей маны — Ларгос бы обязательно это заметил.

Мэйн медленно направился в только ему ведомую сторону. Он достал из кармана склянку и опустошил её — спустя пару десятков шагов движения стали бодрее. А ещё на земле больше не оставалось следов, будто бы странное существо шло по воздуху.

Небольшой динами находился в девяти километрах от места битвы, которые магзверь преодолел к глубокой ночи. Мэйналивейн не волновался о том, что подлог раскроют: куклу запечатали по ведомому ему методу. Лишь раскрывшие консерву колдуны смогут что-то заподозрить, а понять — только после вскрытия. Парень улыбнулся, представив лица этих эльфов.

Между тем, его окружали живые тени, которые тянулись из тьмы и пытались ухватить за пятки. Листья непозволительно громко шелестели под порывом несуществующего ветра. Мэйн остановился, проговорил заклинание и топнул: от него тут же разлетелась волна света и тени исчезли, растворившись в нём. Парень же направился дальше, ступни его продолжали светиться.

Динами не было свободно, парень это знал, так как уже заходил сюда. Он направился к бурлящей воде небольшого пруда и, присев на колени, наклонился. К нему потянулись четырехпалые руки, в которые парень положил три вотима.

Чёрные пальцы тут же сжали жертвенные фигурки и скрылись под водой, что перестала бурлить. Над гладью пронёсся улетающий в другую сторону хрипящий смех.

Подождав ещё немного, Мэйн принялся раздеваться, аккуратно складывая грязную одежду в стопочку. Его голова была практически гладко выбритой, так как магзверь недавно сбросил кожу: она и стала основой эксапи — куклы, на изготовление которой он потратил последние десять дней.

Магзверь провёл в воде несколько часов, пока небо не начало сереть. Раны и ушибы за это время исцелились, даже волосы отросли немного, буквально на пару миллиметров. Парень вышел из пруда и встал на четвереньки. Начались рвотные позывы, в результате которых появился небольшой мешок. Внутри находилась чистая одежда.

Мелкие духи, что напоминали то насекомых, то листья, то камни, шумно переговаривались и посмеивались, но держали дистанцию от странного животного. Остальные же звери, что время от времени появлялись у воды, не обращали на него внимания. Парень продолжал заниматься своими делами, будто никого и ничего вокруг не видит.

Когда первые лучи солнца легли на водную гладь, Мэйн был готов выдвигаться.