Письма Георгия Адамовича Ирине Одоевцевой (1958-1965)

5

Nice

4, av. Emilia

chez Heyligers

2 сентября 19>58

Дорогой друг Madame

Получил сейчас Ваше письмо. Сначала – о делах. Ваша мысль о Карповиче – верная, но не совсем. По-моему, лучше не давать ему точного «заказа» (лекции в Университете и т. д.), а только предложить это, как пример, и сказав: «Вы сами найдете, какой предлог для приезда удобнее». Я его мало знаю, но все люди самолюбивы и милы jusqu'a une certaine limite[36], не дальше. Или почти все. Кроме того, ни в коем случае не пишите ему (и вообще никому в Америку), что хотите остаться там совсем. Это может распространиться и дойти туда, где об этом знать не должны. Пишите, что едете на 6 месяцев, и на крайность – что будете просить о небольшом продлении. А когда приедете, то и скажете все, как есть. Кстати, вчера у меня был Померанец и рассказывал о Вашей мысли зацепиться за Чеквера[37]. Это было бы самое лучшее. И угораздило же Вас послать ему эти письма! По-моему, напишите ему еще раз, если уже писали, скажите, как все это недоразумение вышло, как Вы любили его жену и т. д. Вы это сумеете, и Жоржа приплетите, как он любил Чеквершу. М<ожет> б<ыть>, он растает и станет Вашим другом. А он – американец и с денежками.

Если Гласберг[38] даст Вам удостоверение, что Вы должны вернуться, это, вероятно, очень помогло бы для визы. Померанец говорил об удостоверении, будто бы Вы в доме работаете и отпущены на время. Это, конечно, было бы еще лучше. Но даст ли Гласберг? Я его не знаю, но знаю старика, Наума Борисовича [39], и могу, в случае чего, его попросить помочь.

Очень советую теперь же написать в Марсель и послать ques­tionnaire [40], заполнив его. Если Вы окажетесь в Париже, это не помешает, dossier перешлют, а давность ходатайства все-таки будет установлена. Но непременно <…>[41]