Письма из тюрьмы родным и близким (1933-1937 гг.)

Карлу Рудольфу, 17 мая 1936 г

Берлин, 17 мая 1936 г.

Дорогой друг Рудольф!

Так как в 1936 г. я не получал от тебя писем, что показалось мне очень странным, да к тому же сюда не поступил твой ответ на мое письмо от 26.I с. г., я попросил недавно мою жену поговорить с тобой лично и установить причины твоего загадочного для меня молчания в эти месяцы. На последнем свидании я с удивлением узнал от моей Розы, во-первых, что ты неоднократно писал мне в это время, а во-вторых, что ты вообще не получил мое письмо от 26.I с. г. Я был как громом поражен этим неожиданным известием.

Каким же человеком оказывается заключенный в тюрьме, если его лишают всякой, даже самой малой радости? Здесь действительно часто случаются такие события, которые я воспринимаю спокойно и сдержанно, но глубоко и болезненно переживаю. Безграничное одиночество уже само по себе приводит к тому, что человек здесь сильнее, чем во внешнем мире, ощущает то, что отягощает или ободряет его сердце. Ведь заключенному хочется перекинуть мост через нежеланную разлуку и возобновить связь с внешним миром, хотя бы только в письмах.

Только тот, кто познал тоску, знает, как она гнетет человека, охватывая его душу до самой глубины. Иногда, полный воспоминаний о родине, в тиши и одиночестве я думаю обо всем. Никогда не умолкающая тоска гложет меня, неотвратимо щемит мне сердце, часто заставляя вспоминать и о тебе. Чем же иным могу я утолить ее, найти себе душевное облегчение, как не письмом к тебе? Чем иным могу я отсюда ответить человеку на его преданность, как не живым, правдивым и искренним письмом? Разве уже запрещено писать другому о том, что чувствуешь здесь, если пытаешься воспроизвести это, соблюдая границы, установленные здешними предписаниями?!

Что же оставила мне судьба, кроме моей дорогой семьи и хороших друзей?.. Уже сама долгая разлука проясняет отношения между людьми. Дружба с детских лет обязывает меня. Ибо образ друга, сливаясь с памятью о незабываемой родине, нерушимо живет во мне как дух дружбы. Чем глубже одиночество заключенного, тем сильнее чувствует он, какое это счастье, что есть еще люди, которые от всего сердца хотят доставить ему радость.

Дорогой Рудольф, сколько весен пронеслось уже над страной с тех пор, как мы в последний раз виделись? Когда же пройдет моя тоска, когда состоится свидание на нашей дорогой родине?

В знак искренней благодарности хочу сообщить тебе здесь содержание моего пропавшего письма от 26.I с. г. [Следует письмо от 26.I].