Единственное, что сказал мне Алакай после того, как мы вышли из зала — «ты смогла меня удивить». С тех самых пор он молчал, пока мы шли по коридору.
Молчал, когда охранял дверь купальни, в которой я смывала с себя пот и кровь. Молчал, когда вышла и мы направились в лекарскую. И продолжал молчать, когда я прикладывала лёд к разбитому носу.
— Я хочу проведать брата, — нарушила тишину я, поднимая свои глаза на Ше’ру.
Мне было нелегко признать, что, когда он молчал я ощущала себя неуютно. За эти несколько дней я настолько свыклась с его присутствием, что мне даже нравилось ходить с ним по академии. Разговаривать, забывая о том, что говорю с одним из лучших воинов Империи.
Мне не хватало той странной манеры общения, которая зародилась между нами. И я не понимала, что стало причиной тому, что теперь мы не общались.
— Хорошо, я предупрежу Феяз, — кивнул Кай, коротко ответив на мою просьбу.
Может, ему не понравилось то, что я пошла против воли баргата и ему за это влетит?
Обдумывая это, я зашла в небольшую комнатку, где на койке лежал Ромус. Всё ещё без сознания.
Алакай что-то сказал целительнице, но его слова увязли в тишине, окутавшей мои мысли при виде рассечённого виска брата. Пускай на месте удара уже появилась корочка, выглядел он по-прежнему жутко.
— Мы оставим вас наедине, — понимающе коснулась моей руки целительница и я вздрогнула. — Ты можешь остаться с ним на ночь. Здесь есть вторая койка. Если мальчик придёт в сознание — позови меня. Я буду рядом.
Не в силах ничего ответить, я просто кивнула. Как ушли Алакай и Феяз я не заметила, потому что прильнула к щуплой груди братика, чтобы вновь услышать родное сердце. Билось оно тихо, но мерно. Только это меня успокоило.
— Прости меня, Ромус, — по моим щекам потекли слёзы, когда я свернулась калачиком возле него на его койке. — Прости меня, мама…
Я долго гладила светлые волосы брата, вглядывалась в его безмятежное, бледное лицо. И сама того не заметила, как заснула…
— Бекка? — услышала я сиплый шёпот у себя над ухом и тут же прогнала остатки сна, разворачиваясь лицом к очнувшемуся брату. — Ребекка, это ты?
— Я, мой хороший, — коснулась его щеки я и мои глаза вновь увлажнились. — Очнулся, Ромус…
— Что произошло? Я ничего не помню…
Он так много времени провёл без сознания, неудивительно, что Ромус не помнит, что стало виной его травмы.
— Мы должны были встретиться в полночь в коридоре возле башни баргата, — шёпотом ответила я. — Но тебя подкараулили и напали. Потом ты оказался здесь, в лекарском крыле.
— На тебя тоже напали? Ты ранена? — глаза Ромуса округлились.
— Не беспокойся, со мной всё хорошо, — заверила его я. — Лучше скажи как ты. Как чувствуешь себя?
— Сносно… — протянул Ромус. — Только немного побаливает голова… Как долго я здесь?
— Пару дней.
— Пропустил важный тест…
— Ты умный. Ты всё ещё сдашь.
— Но ты не понимаешь, Ребекка! — громче, чем планировал, воскликнул Ромус. И тут же затих.
Мы с братом прислушались, но никаких шагов за дверью не услышали. Значит, никто ещё не знает, что Ромус очнулся.
Да, Феяз просила позвать её сразу же, как он очнётся. Но мне надо было поговорить с ним наедине до этого. Тем более, судя по диску луны, на дворе стояла глубокая ночь.
— Ребекка, — тихо повторился Ромус. — Ты не понимаешь, мне здесь нравится! Мне нравится учиться. Все эти знания, драконы, практики — я чувствую, это моё…
О нет! Да поможет мне Шаале — мой брат снова взялся за старое!
Трудолюбивый, прилежный и очень кропотливый в учении Ромус всегда любил учиться. И я бы с радостью поддержала его стремления к знаниям, если бы не распределение во всадники. Он оказался не там, где нужно. И как только Ромус это поймёт — будет поздно.
— Братишка, я понимаю, что тебе очень нравится здесь учиться, но… — начала я, пытаясь правильно сформулировать мысль, чтобы не отпугнуть его.
— Но? — сразу всё понял Ромус. — Ребекка, ты сюда попала не просто так? Ты хочешь… О Шаале, Ребекка!!
Он вновь сказал это слишком громко, поэтому я быстро прикрыла Ромусу рот. Глаза брата обвиняющее уставились на меня.
— … ты хочешь… сбежать?! — тихо прошептал он одними губами, когда я убрала ладонь от его рта. На его лице был прописан шок. — Ты явно не понимаешь во что ввязываешься…
— Это ты не понимаешь, Ромус! — тихо воскликнула я, пытаясь вразумить брата. — Я за эти пару дней попробовала почти все «развлечения» более старших курсов. Ты в отделении всадников, Ромус. Теория длится всего несколько месяцев — чтобы вас не отпугнуть. Потом начнутся тренировки. Полоса препятствий, рукопашный бой, мастерство владения оружием — и это ещё цветочки. Каждый из вас станет мишенью для тех, что будет брать баллы своей хитростью и подлостью. Драконов в академии мало. Кадеты будут пытаться устранить слабаков и тех, кто встанет на их пути. Начнётся этап выживания. И ты, Ромус, не сможешь состязаться с ними в физических тренировках. Прости за эту правду. И честность.
Я видела в глазах брата обиду и укор за высказанные слова. Но они были необходимы — ему нельзя было продолжать смотреть на всё в розовом свете.
Мир не так добр ко всем, кто открыт к нему сердцем. Это мы поняли, когда погибли родители и мы остались совершенно одни.
Кажется, Ромус что-то увидел в моём лице, потому что неожиданно согласился:
— Ты права, Бекка. Чертовски права. Мне лишь обидно, что я такой слабак и не смогу побороться за свою мечту. Я ведь… всю жизнь в тайне мечтал встать всадником. Но мою мечту исполнила ты.
Я благодарила Шаале за то, что у меня был такой смышлёный брат. И ненавидела себя за то, что рушу его мечты, спасая его самого от смерти.
— Ты же знаешь, что ты не слабак, Ромус, — мягко сказала я, очерчивая пальцем его щёку. — Твой ум — лучшее оружие. Оттачивай его. Не каждый рождается с такими выдающимися способностями. А что на счёт меня — ты же знаешь, что я всегда была бестолковой. И весь ум перешёл к тебе. Я никогда не хотела стать всадницей.
— Но ты стала, — улыбнулся брат. — Я всегда поражался тому, как тебе всё даётся. Ты буквально можешь всё!
— Всё ради тебя, Ромус.
— Ребекка, но когда ты будешь жить ради себя? Ты столько лет заботилась обо мне, отдавая последнее. Ты голодала и воровала, — я удивлённо посмотрела на него, но Ромус лишь отмахнулся. — Да, я знаю. Ты из-за меня ввязалась в уличные разборки, когда я ляпнул не то про того мальчика… как его звали… Кажется, Балар.
Имя Балара глухо отдалось в моём сердце. Я закусила губу.
Брат заметил перемену моего настроения, но трактовал ту по-своему:
— Ты не виновата в том, что произошло с его семьёй.
Нет, виновата.
Я разболтала его подслушанный секрет, и в его дом ворвались Ше’ру. Его родители казнили, а Балара забрали в Лармар, показывая свою «милость» к ни в чём не повинному ребёнку отступников. Что стало с его двумя маленькими братьями — не знал никто. И мне это Балар не простит никогда.
— Бекка, я не буду сбегать с тобой. Я останусь здесь и буду бороться. До конца.
Эта фраза брата будто выбила у меня из-под ног почву.
То были слова настоящего мужчины, но я знала, что он, в отличие от меня, не связан кучей клятв, которые необходимо исполнить.
— Ромус…
— Сестра, скажи мне прямо, — невероятно серьёзно сказал Ромус. И я подивилась, мы не виделись всего несколько месяцев, а за них он так изменился… будто прошли годы. — Что ещё ты умалчиваешь от меня, побуждая сбежать? Я чувствую, что это не всё. Скажи мне, я уже не маленький ребёнок. Я могу понять. И я помогу тебе с этим, ведь мы семья.
В глазах защипало.
— Я…
— Только не ври и не увиливай, — сказал Ромус. А потом совсем тихо и по-детски добавил. — Пожалуйста.
— Ладно, — сдалась я и вздохнула, собираясь с духом.
Поворочавшись и устроившись поудобнее, я придвинулась ближе к брату. Всё-таки, койка была мала для нас двоих. И ужасно неудобна — я отлежала себе всё тело.
— Ромус, я обещала матери, что уберегу тебя от этого и не дам попасть сюда. Ты же знаешь, чем всё это чревато, — намекнула я на то, что теперь знали только мы. — То, что ты здесь находишься очень опасно.
— Это всё?
Я снова закусила губу, не зная, стоит ли ему говорить о Кайле…
Некмет, у меня нет шансов без помощи Ромуса отыскать лаз в город, а идти к нему уже нужно в ближайшие дни! Времени почти не осталось!!
— Говори уже, Бекка. Я знаю, что не всё.
И я решилась.
— В общем…
Тихо придвинувшись вплотную к его уху, я кратко рассказала всё, что произошло за эти месяцы, умалчивая о ситуации с пиратами и том, что меня в коридоре душил Балар.
Не всё сразу. Ромуса точно ещё сутки не отпустят из лекарской, а здесь он в безопасности. Расскажу ему попозже, когда он уже придёт в себя до конца.
— О Шаале, во что ты… — начал Ромус, но я снова закрыла ему рот, вслушиваясь в шорохи за дверью. Кажется, кто-то из целителей совершал ночной обход и услышал шорохи. Поэтому мы замерли, когда на блестящем полу замаячил в дверном просвете свет. Но вскоре мы услышали удаляющиеся шаги и смогли выдохнуть с облегчением.
— Значит, тебе нужно в город, а ещё ты шпионишь за баргатом? — одними губами прошептал брат. Его глаза в лунном свете были круглые, как блюдца. — Бекка, если баргат догадается, он убьёт тебя!
— Не убьёт, — не очень-то уверено ответила я. — Ты знаешь, где находится ход?
— Да, но если тебя поймают, то баргат точно подумает, что ты заодно с мятежниками!
— Не поймает, — шикнула на брата я. — Честно, я буду очень аккуратно. Тем более, я теперь всадница. Поверь в мои силы. Я всё решу.
— Ага, решишь… как же…
Придвинувшись ближе, Ромус всё-таки быстро зашептал мне о том, как найти тайный ход. Хоть и думал, что это неправильно.
— Мне всё это не нравится, — как итог изрёк брат. — Ты совсем не знаешь этого Кайла.
— Но что есть, то есть, — пожала плечами я, ёжась от ночной прохлады. Простынка, которой накрыли Ромуса и под которую я беспардонно влезла, совсем не грела. Где же эти хвалёные преимущества всадников, когда они так нужны?!
— Выходит, тебе в любом случае придётся отсюда уходить, — подвёл итог Ромус. И был чертовски прав. — Но послушай, мне ведь не обязательно…
Ответом ему был мой строгий взгляд.
Обязательно.
Ибо он просто не продержится и года здесь на первом курсе!
— Может, есть какой-то выход? Другой? — предпринял последнюю попытку Ромус.
Может и есть. Но не для таких, как мы.
Я хотела сказать это, но не стала. Вовремя вспомнила, что он очнулся всего час-полтора назад и что у него была травма головы.
Не нужно было давать надежду, но в тот момент мне хотелось не разочаровывать брата до конца.
— Конечно. Мы его можем найти. Главное, чтобы с тобой всё было в порядке. — Я легко коснулась губами его лба, оставляя лёгкий поцелуй. — Может, сможем тебя перевести в другое отделение.
— Правда? — тихо и так доверчиво уточнил у меня братик, что у меня сжалось сердце.
Что я творю… Зачем я строю воздушные замки, чтобы их потом разрушить?!
Только теперь я в полной мере поняла, почему наша мама многое не говорила нам. Хотела оградить, пускай и дорогой ценой.
Я слишком поздно осознала это. Как и то, что это невероятно тяжелая ноша — нести её в одиночку на благо своих близких.
— Да, — тихо ответила я Ромусу, сглатывая застывший в горле ком. — А теперь засыпай, тебе понадобятся силы. И ни о чём не переживай. Я теперь практически ученица баргата. Возможно, смогу его уговорить.
И Ромус мне поверил, свернувшись как котёнок подле моего бока, прижавшись носом к плечу.
— Добрых снов, сестрёнка. Я тебя так люблю…
«И я тебя тоже,» — про себя подумала я и изо всех сил попыталась не расплакаться.