Глава 28

Шаян

Этот ублюдок душил её, и Ребекка задыхалась.

Будучи пьяной, она не могла толком дать отпор, и когда я выбежал с лестничного пролёта, уже обмякала в руках кадета. И да, Алакай был прав — это был всадник. Его глаза горели от связи с драконом в полутьме коридора.

Когда я оказался возле душащего Ребекку кадета, мои ноздри ударил запах Покрицы[1]. Она была на куске ткани, которой этот мекрет[2] пытался заткнуть Ребекке рот, но из-за её попыток вывернуться ткань оказалась в районе глаз, заставив девушку громко вскрикнуть от боли. Это мгновенно вывело меня из себя.

Я тут же вцепился в кадета, пытаясь отшвырнуть его от Ребекки. Мои руки тисками сомкнулись вокруг его шеи после того, как я пнул его ногой в колено и приложил затылком о камень. В этот момент уже мой бок пронзило болью, на которую я отреагировал слабо — глаза уже застилала пелена ярости.

Кадет выпустил Ребекку из хватки, и девушка свалилась на пол. Переключив всё внимание на меня, он начал наносить удары по мне, пытаясь вырваться из моего захвата. В глазах подонка промелькнуло узнавание и страх, которые сменились злостью.

Дьявол, я знал этого кадета!! Балар Райланд, способный и крайне полезный всадник, владеющий умением проникать сквозь стены. Этот подонок был на редкость крепким, но сейчас это не имело значение — я был сильнее его.

Балар резко впечатался своим лбом в мой. Виски прошибло болью, но я, зная, что нельзя выпускать его из рук, обрушил кадета на каменную стену, стараясь отбросить его подальше от стонущей на полу Ребекки.

С потолка посыпалась крошка. Огонь в моих венах вырвался наружу, поджигая мои руки и заставляя Балара взвыть от боли. Он змеёй попытался извернуться чтобы скрыться (я почувствовал, как завибрировал камень стены, всасывая его в свои недра), поэтому я рывком вытянул его в коридор, позволяя огню перекинуться на ублюдка.

— Зачем ты убивал кадетов?! — мой рык сроднился со звериным. — И почему пытался её убить?

— Девка должна заплатить. Кровь за кровь!! — из разбитого носа Балара безостановочно текла алая жидкость. — И вам не удастся снять проклятие, баргат! Вам не позволят! Кр’ахерис та ре даат!![3]

Чёртов предатель!!!

Огонь в моих жилах вспыхнул ещё ярче от слов, брошенных этим поганым куском дерьма, который травил кадетов в течение многих лет прямо под носом у прошлого коменданта!

Запахло палёной кожей.

Я продолжал сжимать шею Балара, пока та не хрустнула, загасив пылающие глаза Балара. Его тело постепенно обмякало в моих руках, и только когда моя магия убедилась, что он мёртв — я отшвырнул его к стене.

Весь мой огонь тут же погас, стоило мне увидеть, что Ребекка замерла на полу, покрытая испариной. Я метнул взгляд на тело Балара, распростёртое на полу, и мысленно направил эту картину Каю, чтобы тот решил нюанс с трупом. И тут же захлопнул ментальную связь, переключив всё внимание на девушку.

С её разбитого виска текла кровь, платье местами было разорвано, а сама Ребекка еле дышала. Кожа на лице покрылась волдырями, я принюхался — этот отморозок втёр порошок Покрицы ей в кожу, нос, рот и, скорее всего, глаза. Помимо запаха алкоголя, Покрица чувствовалась слишком явно. Медлить было нельзя.

Подхватив девушку на руки, я понёс её наверх, в кабинет. Я бы не успел её отнести лекарям — девушка бы скончалась раньше, чем они приняли бы меры.

Ворвавшись в свой кабинет, я чуть не снёс дверь, ведущую в мою спальню. Там я уложил Ребекку на ковёр, чтобы освободить окровавленные руки, пока сам начал перерывать небольшой сундучок со склянками, стоящий на моём столе. Найдя нужные отвары, я начал быстро отмерять дозировку. Ошибка стоила бы ей жизни.

Девушка начала метаться в лихорадке на полу, и мне пришлось силой вливать ей в рот первую дозу противоядия. Моя магия прощупывала её состояние, оценивая шансы на выживание.

Всё было гораздо хуже, чем я предполагал.

Яд распространялся быстро, и мне пришлось увеличить дозировку, однако даже в лучшем случае Ребекка могла потерять зрение навсегда. В этом я убедился, когда она распахнула свои глаза, зрачки которых уже бледнели. Девушка находилась в бреду на грани с реальностью, из её горла вырывались всхлипы.

Её радужки стали почти белыми. Мне необходимо было быстро принимать решение.

С одной стороны, мне стоило принять меры, которые я бы принял для любого другого кадета и выходить её с помощью противоядий. Ребекка была важна нам, так как имела связь с Рунфрид. И если она переживёт эту ночь на противоядиях, то будет нам полезна. Однако существовала большая вероятность того, что она почти полностью ослепнет, помимо того, что получит отсрочку от смерти на вплоть до полугода.

С другой — я мог спасти её, нарушив клятву и использовав свой первый элемент. Таким образом я бы полностью вывел яд из организма и вернул ей здоровье, но высокой ценой. Чего бы не сделал для ученика Лармара…

И почему я склонялся ко второму варианту, особенно после того, как убедился в том, что Ребекка была из рода Марриенсен?

В ней текла кровь предателей, её сила была опасна! А ещё эта девушка была связана с Бреннаном и единственной, кто зацепил меня своим внутренним огнём за десятилетия… Смотря в её потухшие белые глаза, я не мог смириться с тем, что они останутся такими и в них навсегда померкнет тот запал, который был в Ребекке.

С самой первой встречи я не мог признаться себе в том, что её взгляд что-то затронул во мне. И с тех пор мне было не найти покоя. Особенно, когда она вернулась в мою жизнь со своим острым языком и строптивым характером.

Я знал её меньше месяца. Она была импульсивной и дерзкой, чем часто выводила меня из равновесия. Девушка была явно не создана для Лармара со своим стройным телом и прехорошеньким личиком, но её самоотверженность ради брата поражала. В ней и без её магии было то, что манило к себе, побуждая желать познать её.

Даже пускай она и Марриенсен.

Ребекка была будто моими зыбучими песками, в которые меня засасывало всё больше и больше. Особенно, когда она невидяще вглядывалась в меня своими большими бесцветными глазами.

— Шаян… — впервые произнесла она моё имя (вместо уже привычного «господин») потрескавшимися губами. От того, как она позвала меня, у меня внутри что-то дрогнуло. — Не надо…

Ребекка будто знала, что погибала.

И молила не спасать её?

— Ты пожалеешь об этом, — продолжила она, дрожа всем телом. — Пожалеешь о своём решении — любом, какое бы ты сейчас не принял… — её слова могли бы быть похожими на бред от жара, если бы не были правдой. — Этот шанс заслуживает мой брат. И я хочу передать его Ромусу. Он должен жить. Не я…

На последних словах она перешла за сухой шёпот, еле ворочая губами.

Я представлял насколько ей было больно, но не мог понять — зачем добровольно идти на смерть?

Несмотря на то, что она была Марриенсен. Несмотря на то, что, будучи полукровкой заявилась прямо ко мне в кабинет, я не мог позволить ей умереть. «Не тогда, когда Ребекка была важна для нашей миссии» — это я добавил для своего же успокоения, хотя и знал, что это ложь.

Даррок давно рвался в моё подсознание, как и Кай, чувствуя моё смятение, но я не реагировал на них. Всё изменилось, когда я потянулся за очередной порцией противоядия.

Тогда Ребекка ухватила меня за окровавленную руку.

По мне будто бы пробежал импульс, и я сразу же обернулся на девушку, оказываясь во власти её глаз. Время остановилось.

В помещении теперь были не верховный баргат и его ученица, а мужчина и женщина.

Женщина-потомок врага, на чьих длинных ресницах уже плясала смерть. И мужчина, который сгубил тысячи жизней, подобных её.

Она была в агонии от яда, я — от пламени, вспыхнувшем внутри. Её покрасневшая кожа блестела от пота и крови, как и моя.

Я не знал, что она скрывала, и что её толкало сейчас в объятия вечности, но был уверен только в одном — не могу стать её палачом.

— Прошу… — Ребекка всё ещё цеплялась за мою руку. — Сделай это быстро…

По её щеке скользнула слезинка, и тогда я понял, что не смогу дать ей погибнуть или ослепнуть.

Я подхватил девушку на руки, вынося обратно в кабинет. На его полу уже моей магией был очерчен пламенем большой круг.

Шагнув в него и уложив Ребекку, я достал кинжал и быстро полоснул лезвием по ладони. В этот момент перед глазами мелькнула яркая белая вспышка и я увидел, как Даррок материализовал своё человекоподобное обличье.

— Какого Некмета ты творишь, Шаян?! — он приблизился ко мне. Его короткие волосы тёмно-красного оттенка были взлохмачены, а шрам на лице выделялся гораздо сильнее от танцующих бликов пламени.

Я знал, что нынешнее обличие Даррока — лишь проекция, в которую меня затянуло, поэтому продолжил то, что начал.

Подчерпнув немного крови, я начертил первую руну на коже Ребекки. По моему телу от татуировок связи уже начали расползаться вспыхивающие огнём руны, пробуждая магию. И эта магия отрешала меня от всего происходящего, оставляя один на один с лежащей при смерти девушкой передо мной.

Прекрати!! — Даррок перехватил мою руку, и я медленно взглянул на него снизу вверх. В его глазах я увидел отражение своих пылающих огнём радужек.

Не знаю, что он прочитал в моём взгляде, но Даррок отпустил меня, сделав шаг назад.

Я вновь переместил свой взгляд на Ребекку и продолжил чертить кровью руны.

— Он запер твою магию крови! Ты не пользовался ею столетиями, — рыкнул Даррок, обнажая свои заострённые зубы, — и сейчас не лучшее время для пробуждения элемента крови. Тем более ради Марриенсен!

По моему телу пробегало пламя, не причиняя вреда, но постепенно охватывая целиком. Ногти удлинялись, превращаясь в когти. По коже струились трещины, подобные вулканической чёрной породе с бурлящей лавой. Когти местами прорезывали тонкую кожу девушки, смешивая мою кровь с её.

— Не тебе решать, как поступать, Даррок, — мой глухой голос был похож на гортанный рык. — Это бремя лежит лишь на моих плечах, и я сам в праве решить, кто заслуживает спасения, а кто — нет.

— Из-за того, что проклятье ослабело, ты сможешь обойти запрет, но твоя магия слишком давно заперта и её так просто не пробудить!! Ты вскипятишь себе кровь пока будешь набирать достаточное количество сил для исцеления девушки, Шаян! Но даже если даже это тебя не возвращает в ясное сознание, то вспомни, чем это закончилось в прошлый раз!!

Я глухо зарычал, вскакивая на ноги.

Пламя, которым было объято моё тело, вспыхнуло. А память услужливо вернула меня в ту ночь, когда на моих руках покоились четыре тела. Сердце полоснуло болью от незаживающей, кровоточащей раны.

Даррок шагнул ещё ближе ко мне.

В его глазах я увидел боль. Он тоже вспомнил ту ночь.

— Шаян, послушай. Я уже и так понял — когда между тобой и Ребеккой образовалась связь, виной стала не её магия, а то, что у вас обоих есть чувства друг к другу, — Даррок впервые назвал её по имени, а не «эта девчонка». — И не смей отрицать этого, — дракон пресёк мой протест. — Чувства всегда будут превыше нас, превыше долга — как бы мы не старались с этим бороться. Мы оба знаем, что это так. И поэтому даже не из-за своего долга перед принцессой я помогу тебе, а из-за того, что не хочу знать, что ты будешь нести на себе тяжесть ещё одной смерти все оставшиеся дни. Но перед этим ответь лишь на один вопрос: ты понимаешь, что у этого копья есть вторая сторона? — он кивнул на лежащую без сознания Ребекку. — Применив ради её спасения кровную магию, как ты раньше делал со своей семьёй, ты соединишь себя и её связью более сильной, нежели магия Пустой. Она станет твоим слабым местом, твоей уязвимостью. Ты готов сделать из неё мишень? Ты готов довериться ей?

Я прекрасно всё это осознавал и сам, пускай нутро запертого чудовища и пробуждалось сейчас во мне вместе с кровью, стекающей на пол.

Даррок не дождался моего ответа и продолжил:

— Бреннан тогда нашёл ту древнюю магию, которая разрушила всё и заковала нас в цепи. Теперь он отыскал её.

Это не доказывало, что Ребекка несла в себе гибель! Даже будучи полукровкой.

Я зарычал:

— Я спасу её с твоей помощью или без. А потом исполню свой долг и ничего, и никто меня не остановит.

Ещё несколько мгновений Даррок смотрел на меня, пока я ощущал, как по ментальной связи другие Ше’ру пытались достучаться до нас.

А потом Даррок захлопнул наши сознания, отрезав нас от них.

— Я помогу тебе, поделюсь своим элементом, и мы обойдём запрет проклятия. Но это ускорит ход времени, и оно падет быстрее.

Я кивнул, смотря, как руны на коже Ребекки загорелись ярким пламенем. Мы опустились рядом с девушкой на колени, и Даррок вгляделся в её лицо.

— Соглашусь, что возможно, она не так и проста, — дракон сначала будто собирался прикоснуться к ней, но потом одёрнул руку. — Не знаю, что с ней не так, но я тоже это ощущаю, раз уж мы разговариваем на чистоту. Эти витки силы… — он покачал головой, задумавшись. — Я помогу активировать твою магию, однако с Рунфрид на другой стороне будешь говорить сам. Я уверен, она знает своё предназначение. И, возможно, не захочет терять своего всадника. Но все последствия крови ты возьмёшь на себя. Как и выяснение мотивов её сущности.

— Разумеется. Переставай болтать, и делай то, что пообещал, — отсёк я, погружаясь в пучины своей магии. К своему первому элементу, проявившемуся после огня и ставшим моим проклятием.

Я ощутил виток мощи Даррока когда закрыл глаза, нанося себе порезы кинжалом из упавшей звезды и пуская кровь. Её струи потекли по телу, омывая его. Внутри меня всё пылало, будто на сердце ставили клеймо.

Опускаясь всё глубже и глубже в резервуар своего элемента, как в бездонный колодец, я накапливал силу, чтобы провести ритуал. И вскоре я набрал её достаточно.

Когда же я раскрыл глаза — дракона уже не было.

Я остался один на один с дыханием смерти, девушкой в беспамятстве, пламенем и пробудившейся магии крови.

Вновь взяв Ребекку на руки, я ощутил прохладу её тела и магии сквозь пламенную завесу. Моё горячее дыхание откинуло прядь волос с её лба. Огонь разгорелся сильнее…

А затем руны хлынули в девушку вместе с моей магией таким мощным потоком, что башня содрогнулась.


______________________________________________________________________________________

[1] Ядовитая трава, из которой изготавливают яды, отравляющие мази, настойки и порошки. При высокой концентрации смерть от яда наступает в течение нескольких минут, так как яд в том числе разъедает плоть.

[2] Отступник (шеррувимское наречие).

[3] И падёт звезда вместе с Сумраком (язык континента).

Загрузка...