Пламя в темноте (СИ)

Глава 40

Ребекка

Я пошла к Шаяну, чтобы сообщить, что несмотря на его разрешение в этот день отдохнуть, прошла первое испытание. Гордость бурлила во мне, но усталость притупляла инстинкты, поэтому, не дожидаясь ответа, я сразу завалилась в кабинет баргата. И увидела там то, чего точно не могла ожидать.

Сначала, я даже не поняла, что не так с Ше’ру, которые оказались в кабинете Шаяна — мало ли, что там обсуждали все эти мужчины. А потом до меня дошло. И я увидела их заострённые уши фейри, которые повергли меня в сущий шок.

Ромус оказался прав. Шаян не был человеком и ему было давно за триста лет. Ведь он был бессмертен.

Он был фейри.

Но как они могли так долго это скрывать? Зачем убивали себе подобных? К чему была такая жестокость?

Рой вопросов грозил взорвать мою голову, когда я сбежала по лестнице вниз, к своей комнате. Пошли оно всё к Некмету! Шаян и его Ше’ру! Пусть катятся в ад!!!

Всё это уже было слишком для меня одной, поэтому я попыталась перестроиться на режим, максимально сберегающий моё эмоциональное состояние.

Ты справишься, Ребекка. А все они пусть тебя подождут и сами придут с объяснениями.

«О том, что я увидела, я подумаю позже. Сейчас мне срочно надо было отвлечься на то, что не давало мне покоя с самого утра,» — такую мантру мысленно повторяла я себе.

Мне было просто необходимо узнать, что задумал этот ублюдок Кайл и не дать ему это совершить. Ведь подобное плохо скажется на жизни нас всех, включая моего брата. А уж о том, как принимать новые реалии и расу Шаяна, я решу потом.

Сделав несколько вдохов и выдохов, я заперлась в своей комнате и вернулась к книге, которую я нашла о Марриенсах и Кайле.

Меня заживо сжигала странная тревога о том, что скоро произойдёт нечто ужасное, а я никак не могла сосредоточиться и предотвратить это. Поэтому сейчас, узнав, что все Ше’ру на самом деле фейри, я отбросила вообще все мысли о Шаяне и всадниках, думая только о Кайле.

Пялясь в раскрытую книгу Терриуса Ларрсона (которая на самом деле оказалась рукописью «Двенадцать Пустых» Николауса Марриенсена) будто та могла дать мне ответы, я усиленно пыталась напрячь свою единственную извилину и понять, что же упускаю.

Снова пробежавшись взглядом по всему уже прочитанному мною ранее тексту, я вернулась к имени Кайла. Не первый раз я расстраивалась, что мне не достался ум, как у Ромуса. Но сейчас был особо острый случай.

Наверное, мой мозг наконец решил работать быстрее, потому что шквал мыслей наконец-то потёк в нужное направление.

Итак, что я имела.

Первое — мой дядя был тем ещё засранцем, прозванным Пожирателем. А ещё, согласно этому описанию, тем ещё психом. С тех пор, как я напилась и чуть не погибла от рук Балара, прошло довольно времени. И я забыла подробности нашей с ним встречи, однако тот поцелуй…

Я ненавидела своего свихнутого родственника. Но мне было необходимо вспомнить всё, что могло указать мне на зацепку о том, что он задумал.

Он назвал нас Сколь и Хати. Упомянул: мир погрузится в Вечную ночь. Что сделает меня королевой и будет править миром со мной, вернув то, что отобрали у нашего дома.

Но что отобрали у Марриенсенов? Что за Вечная тьма и что значит одно из моих имён?

При рождении я мне дали первое имя Десма. Но мама никогда не называла меня этим именем. Десма Лилиан Ребекка Амайя Хати Марриенсен звучало слишком длинно, да и к тому же теперь я поняла, что мать скрывала мою фамилию.

Кайл — мой родной дядя. Значит…

Холодок побежал по моему позвоночнику.

Его брат мой настоящий отец. Кирос Лиулф Давен Амайя Аскер Марриенсен, он же Кузнец Времени — мой отец. Но судя по этой книге, они жили больше трёхсот лет назад…

Кем, Некмет их подери, являлись мои близкие? И откуда моя мать знала Кироса и каким образом забеременела от него?

Я начала судорожно листать книгу. Текст перед глазами немного расплывался из-за того, как быстро проносились в голове мои мысли… А потом я увидела карту Сумрачного Двора.

Все вопросы в голове тут же испарились, когда я посмотрела на неё. Потом я пролистала страницы обратно к портрету Кироса, с болью припоминая многочисленные рисунки углём моей матери, а после снова возвращаясь к карте.

Всё сходилось.

Выходит, мой отец был чистокровным фейри? И я не дальний потомок, а наполовину фейри? А вот Кайл и все Ше’ру были чистокровными фейри. У них были все черты чистокровных фейри — как отличить их от людей мне когда-то в детстве рассказывала мама.

Рассматривая карту, я увидела обозначения луны и солнца на двух алтарях Двора, установленных на самой его границе. Сколь и Хати…

Изо всех сил вспоминая древнюю легенду, что когда-то в детстве рассказывала мне моя мать, я судорожно массировала свои виски. Там говорилось, что на небе два волка испокон веков гнались за солнцем и луной. Одного звали Сколь, и он пытался поглотить солнце, а второго Хати и тот охотился за луной. Легенда завершалась словами: «Когда один из них достигнет своей цели, наступит Великая ночь».

Я ничего уже не понимала, но чувствовала — эта легенда была связана со мной и этими чертовыми алтарями. Зачем-то же их отметили на карте…

Какая-то мысль начала проявляться в моей голове, но ровно в этот момент раздался настойчивый стук в закрытую дверь, отпугивая её.

— Ребекка!

Я решила не обращать внимания на требовательный тон Шаяна и сосредоточиться на ускользающей мысли.

Сколь и Хати…

— Ребекка, ответь!!!

Пожиратели солнца и луны…

Марриенсены — ведь символика нашего дома волк.

Мы волки.

Я Хати. Кайл — Сколь…

— Ребекка!

— Шаян, уходи! — крикнула я, всё ещё пытаясь поймать ускользающую догадку.

«Сколь и Хати, тьма и свет, лёд и пламя…» — фраза Кайла.

Причём тут Лёд и пламя? У таких, как мы, нет элемента.

Что-то тут не сходится. Лёд и пламя…

Может, жар и прохлада?

Ночь и день?

— Ребекка, открой дверь, нам надо поговорить! Ребекка…

Ночь и день. Солнце и луна.

Нет.

Сколь и Хати. Солнце и луна.

Два алтаря.

Страшное осознание начало проясняться в моей голове, когда раздался мягкий женский голосок Руны: «Ребекка?».

А какого Некмета она здесь забыла?! Когда мне нужна помощь, от неё подсказок не дождешься!

Игнорируя её, я прикрыла глаза и продолжила логическую цепочку.

Когда один из волков достигнет своей цели, наступит Великая ночь. Когда Сколь поглотит солнце, а Хати — луну, придёт конец всего.

«Ребекка, я могу войти?» — мысленно спросила меня Руна, всё ещё пытаясь пробиться сквозь щит, которым я себя окружила, чтобы мне никто не мешал.

Ничего не ответив ей и прочитав ещё раз описание, которое Николаус дал Кайлу, я увидела, что он описывал его «Древним льдом, который вот-вот должен был треснуть». Это выражение было бы столь странным, если бы…

Шаян и Лютый не называли меня «Пламенем в темноте».

… Ты будто пламя — яркое, неуправляемое, своевольное…

Я задышала чаще.

…Истинна лишь душа, и лишь душа может в полной мере познать суть вещей. А получив это знание, она навсегда изменится, став ранее неведомой и неповторимой. В ней появится пламя, освещающее путь в темноте. В тебе оно есть. Ты, Ребекка — пламя в темноте…

Когда эта мысль укрепилась в моей голове, книга неожиданно раскрылась на последней странице, где медленно проступили строчки стихотворения.

Прочитав его, я застыла, не в силах дышать.

Кажется, я наконец поняла, что задумал Кайл. И что значит для всех нас Великая ночь.

Я ни за что не допущу, чтобы она накрыла Шеррувию. Только не когда я могу этому помешать и наконец обеспечить своему брату счастливое будущее.

«Ребекка???»

— Входи, — одними губами прошептала я Руне, понимая, что уже узнала всё необходимое.

Руна мгновенно материализовалась в моей комнате в той же самой человекоподобной форме. Но теперь мне уже не было интересно, как так вышло и почему я вижу её такой.

Дракониха сразу уловила моё состояние и нахмурилась.

«Что случилось?»

Я знала, что Шаян не ушёл и всё ещё стоял у двери. Моё сердце колотилось как бешеное.

Руна появилась прямо перед моими глазами, заставляя меня сосредоточиться на ней, а не на том, что меня разрывали противоречивые мысли.

«Не молчи, прошу. Скажи, что случилось. А ещё лучше напиши,» — Руна кивнула на лист бумаги, который я когда-то брала у Шаяна.

Да, она права. Это будет полезно.

Я потянулась за чернилами, пером и бумагой.

Без помощи драконихи мне было не обойтись, вот только вряд ли она захочет мне помогать. Не в таком вопросе. Но если дело касается благополучия Ромуса, я выбираю и буду выбирать риск всем ради брата.

Так было всегда.

О том, что теперь в моей жизни есть мужчина, с котором моё глупое сердце хочет прожить не один год, я старалась не задумываться, беря в руки перо и лист бумаги. Ибо даже просто стоящий за дверью Шаян уже заставлял меня задуматься о том, чтобы отречься от всего дорогого мне и остаться навсегда рядом с ним, несмотря ни на что…