В тот год дожди начались рано, в середине декабря. Грейс и Брюс сидели рядом на веранде и наблюдали, как на севере собирались тучи.
— Лучше подождать, пока начнется нормальный и регулярный дождь, — сказал Брюс. — Тогда-то они поймут, что значит самолет, который может совершать посадку на воду. — Он встал и подошел к краю веранды, внимательно смотря в сторону ангара. — Они будут стоять здесь в очереди, Грейси. Они скажут: «Мистер Барклей, я не могу попасть к себе на ранчо, мои дети и жена там, отрезаны от всех. Можно ли нам попользоваться вашим морским самолетом?» — Он повернулся к Грейс и погрозил ей пальцем. — А эти, другие, парни на другой авиалинии? Они думают, что лучше нас, потому что у них есть контракт на доставку почты. Посмотрим, как они станут доставлять свою почту, когда вода поднимется на три фута!
Грейс поглядела на него с сочувствием. Несмотря на сногсшибательные новости, Брюс не позволял сбить себя с ног. Он каждый день произносил пламенные речи, хотя уже больше месяца у них не было ни одного клиента, а их деньги почти закончились.
Неожиданно выражение лица Брюса стало твердым:
— Грейси, не двигайся! — сказал он тихо. — Оставайся там, где сидишь.
Он проскользнул у нее за спиной в дом и вернулся с большим ножом. Одним быстрым движением он бросился на пол рядом с ее стулом. Грейс инстинктивно отпрянула, когда что-то зашуршало у нее под ногами.
— Все в порядке. Она мертва, — заметил Брюс.
— Кто это был?
— Коричневая змея, — сказал Брюс. — Они чувствуют приближение дождей и стараются перебраться в сухое место.
Грейс посмотрела в ужасе, как продолжало извиваться обезглавленное тело змеи.
— Почему же ты позволил мне остаться здесь, когда сам пошел за ножом?
— Если бы я тебе сказал, ты обязательно бы двинулась, — сказал Брюс обыкновенным тоном. — Если бы ты сделала неожиданное движение, она бросилась бы на тебя и укусила. Один укус — и готово. Не было бы нужды приглашать доктора. Даже если бы где-то поблизости, вряд ли у них есть противоядие от укуса коричневой змеи.
Грейс передернуло. Он положил ей руки на плечи.
— Ты — это все, что у меня есть, Грейси, — сказал он. — Я не вынес бы, если бы с тобой что-то стряслось.
— Я тоже, — сказала Грейс.
Он так крепко взял ее за плечи, что, казалось, вонзился в ее плоть пальцами.
— Я хочу сделать твою жизнь прекрасной, обещаю, что сделаю это. Увидишь. Ты сможешь пригласить своих стариков из Англии, мы встретим их на самолете и привезем в наш дом. Они с воздуха увидят большой кирпичный дом и будут потрясены. — Он отпустил ее и начал размахивать руками. — Кто знает, может быть, у дверей их даже встретит дворецкий. Настоящий английский дворецкий. Я хотел бы увидеть лицо твоей матери, когда дворецкий распахнет ей дверь и произнесет: «Добрый вечер, мадам, можно взять ваше пальто?»
Грейс рассмеялась:
— То, как ты хочешь все сделать, — это вылитый Эктон-Барнетт.
— А почему бы и нет? — спросил Брюс. — Мы покажем Фредди Каллендару, что мы ничуть не хуже его.
— Интересно, как он поживает.
— Значительно лучше, чем мы, думаю. Уверен, что на ужин он не ест картофельное пюре.
Он взял мертвую змею за хвост, подошел к краю веранды и молча выкинул ее в яму. Грейс с любопытством и страхом наблюдала за ним.
— С твоей ногой все в порядке? — спросила она.
— Почему ты это спрашиваешь?
— Твоя правая коленка не сгибается, когда ты идешь.
Брюс безразлично покачал головой.
— А, ничего страшного. Как говорится, старая военная рана. — Он засмеялся. — По правде говоря, она занемела от влажного воздуха.
— Не посетить ли тебе доктора?
— Зачем? — спросил он. — Они сказали мне, что эта рана будет давать знать о себе всю мою жизнь.
— А как же полеты?
— Ничто не заставит меня бросить летать, — сказал он твердо.
Той ночью Грейс проснулась от звука барабанящего по кровле дождя и от капель, проникающих внутрь через щели. Она выскользнула из постели и вышла на веранду, чувствуя непривычный холод. Дождь был таким шумным, что она даже не услышала, как сзади к ней подошел Брюс. Она вздрогнула, когда его рука коснулась ее голого плеча.
— Так хорошо, — вздохнула она глубоко.
— Хорошо пока, — согласился он. — Но когда три месяца подряд будет идти дождь — посмотрим, как ты станешь себя чувствовать.
— Мне все равно, — сказала она. — Приятно ощутить влагу и прохладу. Я хочу выйти под дождь.
Он плотно взял ее за плечо:
— О! Грейси, ты насмерть простудишься.
— Чепуха! — закричала она, взволнованная силой ливня и отдаленными раскатами грома. — Пойдем, увидишь, как это прекрасно! — Она взяла его за руку и стащила вниз по ступеням прямо под ливень. Огромные капли отскакивали от их голов и струились по лицам. Когда небо прорезала молния, Грейс громко расхохоталась и бросилась к Брюсу на шею.
— Ты сошла с ума, — прокричал Брюс, пытаясь перекрыть шум грозы. — Нас обоих ударит молния. — Он подхватил ее на руки и внес в дом, а его твердое объятие приятно возбуждало, предвещая иную грозу, но уже переживаемую вместе.
К концу третьего дня Грейс была вынуждена признать, что дождь уже потерял свежесть новизны. Казалось, вокруг них весь мир превратился в лужи и водоемы, в море грязи. Брюс попытался съездить в город, но вернулся, сообщив, что река стала уже слишком широкой и глубокой и переехать ее вброд невозможно.
— В следующем году надо будет провести сюда электричество и телефон, — сказал Брюс. — Глупо оказываться отрезанным от всех. Как мы сможем поддерживать связь со своими клиентами?
— Сначала необходимо заработать немного денег, и только тогда мы сможем позволить себе электричество и телефон, — сказала Грейс.
— Надо будет отложить кое-что из тех деньжат, которые мы заработаем в сезон дождей, — сказал Брюс. — Я жду тех шутников, чтобы они пришли и попросили меня развозить их почту.
Пока они разговаривали, снаружи раздались какие-то звуки.
— Кто это? — спросила Грейс. — Ты сказал, что дорога в город затоплена.
Она вышла на крыльцо и увидела Карлтона Драммонда, который привязывал к поручню свою лошадь.
— Доброе утро, — приветствовал он. Отличная стоит погодка. Надеюсь она напоминает вам дом.
Он поднялся по ступенькам, отряхивая шляпу.
— Я видел, что речка уже вышла из берегов. Между нашими домами преград нет, но я решил прогулять своего Охотника, чтобы не застаивался. Как вы себя чувствуете, миссис Барклей?
— Очень хорошо, спасибо, мистер Драммонд, — ответила она, осторожно наблюдая за ним. — Войдете в дом?
— Привет, Барклей! — сказал он, входя внутрь.
— Что вы хотите, Драммонд? — спросил Брюс. — Еще одну охоту на индюшек?
— Ради Бога, нет! — сказал Карлтон, сухо рассмеявшись. — Я наношу вам визит в качестве вашего землевладельца, чтобы напомнить срок аренды истекает в конце года, будете ли ее возобновлять?
— Да, конечно, я хочу ее продлить, ответил Брюс. — Для чего иначе я строил взлетно-посадочную полосу и ангар?
— Ах, да, — сказал Карлтон, кивая головой. — Но дело в том, сможете ли вы возобновить аренду?
— Мы устроим это, — сказал Брюс, если вы позволите нам платить по частям. У нас будет много работы во время дождей.
— У меня есть уже один человек, который хочет снять этот участок.
— Я же сказал, что мы выплатим вам деньги, — сказал Брюс сухо.
— Отлично! — Карлтон потер руки.
— Чашку чаю, мистер Драммонд? — спросила Грейс, стараясь нарушить напряженность между двумя мужчинами.
— О, нет, дорогая леди, — сказал Карлтон. — Я не хочу тратить ваши запасы, когда ваши дела и так не слишком-то блестящи.
— Кто говорит, что наши дела не блестящи? — прорычал Брюс.
— Ладно уж, Барклей, — сказал Карлтон, похлопывая себя по ладони хлыстом. — Вы прекрасно знаете, что едва сводите концы с концами, что у вас мало работы. Поглядите на эту бедную голодную девочку! Она просто тень той женщины, которая приехала сюда. Она увядает здесь!
— Вы сказали все, что хотели сказать? — спросил Брюс. — Если так, мы вас больше не задерживаем. Кажется, дождь становится сильнее.
— Не так быстро, дорогой мой! У меня случайно есть для вас работенка.
— Никаких больше охот на индюшек!..
— Нет, работа большая, и ничего общего с индюшками.
— Что это? — спросил Брюс подозрительно.
— Вероятно, вы знаете, что одной из сфер моего интереса является продажа минералов. Мой отец сделал себе состояние на золоте, а потом на меди. И то, и другое иссякло. Но в этом регионе полно других минералов, которые только и ждут, чтобы их извлекли на свет Божий. — Карлтон оперся на кухонный стол. — У меня есть знакомый геолог, он занят изысканиями в русле реки, на полпути к полуострову. Он думает, что нашел что-то интересно. Может быть, это уран. Необходимо отвезти образцы на экспертизу. Он не может их отвезти сам, потому что камни очень тяжелые, а река вышла из берегов. Вот здесь и требуется твоя помощь.
— Вы хотите, чтобы я полетел к заливу и привез камни?
— Такова общая идея, — ответил Карлтон. — Я не поскуплюсь на оплату труда.
— Как много камней?
— Столько, сколько вы сможете увезти. Он оставил ясные отметки там, где их спрятал.
— Его здесь больше нет?
— Нет. Ему пришлось уйти оттуда, пока дорога еще была проходима. — Карлтон рассмеялся. — Он, конечно, не собирался проводить там в обществе крокодилов и москитов весь сезон дождей.
Брюс задумчиво поглядел на него:
— В тех местах погода, наверное, ужасна. А край скалистый. Ущелья, камни… Я не уверен, сумею ли посадить самолет.
— Но у вас же есть морской самолет, не так ли?
— Да, но…
— Я уверен, что вы найдете там огромное количество воды для посадки самолета, — сказал Карлтон.
Брюс все еще смотрел на него:
— Ну и как много вы собираетесь мне заплатить?
Мужчины внимательно поглядели друг на друга.
— Привезите мне достаточное количество руды, и я засчитаю это как плату за первые три месяца аренды. Если же это будет урановая руда, я зачту вам этот полет за первые шесть месяцев аренды.
Брюс медленно кивнул головой:
— Что же, мы заключаем эту сделку.
— Я знал, что вы согласитесь, — сказал Карлтон. — Я знал, что вы человек, который любит бросать вызов судьбе. — Он протянул ему руку. — Удачи тебе, старик. Приятного путешествия. И сообщите мне о возвращении, как только вернетесь.
Он вежливо поклонился Грейс. Она смотрела ему вслед, пока он не спустился по лестнице и не сел на лошадь. Затем повернулась к Брюсу:
— Он просит тебя сделать что-то опасное. Что-то, что никто другой для него не сделает.
— Это неплохо, — сказал Брюс. — Но дело в том, что я не знаю настолько хорошо местность. Мне придется подыскать подходящий клочок для посадки, и все будет в порядке.
Грейс положила ему руки на плечи.
— Не уходи, — сказала она.
— Не будь дурой, Грейс. Ведь он зачтет этот полет в счет оплаты за полугодовую аренду.
— Меня не интересует, если он даже зачтет это за десять лет! Не езди!
Брюс наклонился, чтобы поцеловать ее лоб.
— А кто говорил мне, что я должен соглашаться на любую работу? Это — работа, он за нее хорошо заплатит, поэтому я и согласился.
— По крайней мере, подожди, пока не прекратится буря.
Брюс усмехнулся:
— Может быть, это случится только в марте. Я лечу завтра, если станет потише. Мне надо лететь рано утром, если я хочу обернуться в течение дня. И я заправлю полный бак горючего. Полет долгий.
Грейс почувствовала дрожь:
— Тогда я полечу с тобой.
— Ты рехнулась! Я не могу везти тебя и камни, и горючее. Да и ни к чему, чтобы оба мы промокли насквозь. Все будет хорошо, Грейс, вот увидишь!
На следующее утро она встала рано, приготовила плотный завтрак и завернула еще пару сэндвичей, чтобы было ему чем подкрепиться в течение дня.
— И не вздумай потом напиваться с кем-нибудь, чтобы я волновалась за тебя!
— Не беспокойся, Грейси, там нет никого, кроме нескольких аборигенов, — сказал Брюс. — Я вернусь домой до темноты. Он направился к двери, затем повернулся к Грейс:
— Грейси! — сказал он нерешительно.
— Что?
Он обнял ее, немного отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. — Ты не жалеешь, что вышла за меня замуж?
— Конечно, нет, — ответила Грейс.
— Иногда я ненавижу себя за то, что увез тебя от той жизни, которую ты заслуживаешь, — сказал он. — Но я знаю, что для меня ты значишь все. Я не учился в лучших школах, и я не так складно говорю, как Фредди, но я хочу, чтобы ты знала, Грейс: я тебя очень люблю!
— И я люблю тебя, Брюс, — сказала она нежно.
— Правда? Ты говоришь это серьезно?
— Ну конечно, я люблю тебя, слышишь, дурачок? — сказала она смеясь, хотя и была готова расплакаться. Она обвила руками его шею и посмотрела ему прямо в глаза. — Я влюбилась в тебя сразу, как только ты подмигнул мне со своей больничной койки.
Он с трудом перевел дыхание, и Грейс увидела, что у него самого в глазах стояли слезы.
— Это самое главное, правда? — хрипло спросил он.
Она кивнула. Он склонился и поцеловал ее. Поцелуй был нежный, но такой страстный, что она чуть не задохнулась.
— Брюс, — умоляюще прошептала она, — не улетай.
— Не могу, любовь моя. Это шанс заработать хорошие деньги.
— Бог с ними, с деньгами. Я не хочу, чтобы ты летел туда.
— Знаю, но обещаю тебе вернуться как можно скорее. Сегодня же вечером мы отпразднуем это событие — твой благоверный собственноручно зажарит мясо на вертеле… А после… — Он подмигнул ей.
Она засмеялась, и он мягко убрал руки с ее шеи.
— Пока, Грейс, — тихо сказал он.
И ушел к самолету. Ей хотелось побежать за ним, остановить его, но она могла только стоять на террасе и смотреть, как заводится мотор, крутится пропеллер и как самолет медленно идет на взлетную полосу. Она смотрела до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку в небе и окончательно не исчез в плотном слое облаков.