Пленница песчаного альфы (СИ)

Глава 12

Мириам О'Двайер

Ещё с ранних лет я всегда поражалась тому, насколько сильно моя мама постоянно ревновала отца. Даже когда для чего-то подобного не возникало никаких предпосылок. Впрочем, сам папа от неё недалеко ушёл. Когда О'Двайер в бешенстве, весь замок буквально вымирал за считанную минуту. В том смысле, что все сбегали подальше.

Тем удивительнее было сознавать, что я сама недалеко от своих родителей, оказывается, ушла…

Явившийся охранник ещё не успел покинуть кабинет, а в моей голове обозначенная им наложница уже не только явилась, но и с вполне однозначной целью. И я не только придумала и представила себе всё это. Успела даже возненавидеть. И вынести приговор.

Что сказать, я — дочь своей матери…

И схожу с ума!

Последнее беспокоило особенно сильно, к слову. Как и озадачивало. Наряду с:

— Это будет очень невежливо, если я попрошу тебя спрятаться? — обратился ко мне Амин.

Я, как зависла на своих далеко не радужных безумных раздумьях, так и отвисла далеко не сразу.

— Что? — уставилась на него ошалело. — Где?

Амин на мои вопросы проказливо ухмыльнулся и потащил меня к шкафу. Нажал на край одной из полок и стеллаж приоткрылся.

— Побудешь здесь, хорошо?

Растерянно кивнула.

Что ещё оставалось? Только слушать и наблюдать из своего временного укрытия. А посмотреть было на что. Ведь заявилась сама Ахсана. По-прежнему в красном, но уже другом наряде. Куда более откровенном. И явно пришла не говорить со своим господином. Потому что стоило захлопнуться двери за её спиной, как она, соблазнительно улыбаясь и призывно покачивая бёдрами, приблизилась к мужчине, положив ладони ему на грудь.

— Мой господин, вас так давно с нами не было. Я соскучилась.

Так как оборотень стоял ко мне спиной, то выражение его лица я не видела. Но отчётливо представила, как он улыбается ей в ответ.

Вспышка недавней злости в моей голове почти ослепила. Ладони сами собой сжались в кулаки.

— И как сильно ты по мне скучала? — почти промурлыкал аль-Хайят, приобнимая девушку за талию и притягивая ближе к себе.

— О-очень сильно, — выдохнула та, обвивая руками его шею. — Могу показать прямо здесь и сейчас, если вы не против.

Кто бы знал, чего мне стоило остаться на месте!

Зажмурилась.

Не хочу смотреть на это!

— И как собралась показывать? — заинтересовался Амин.

Я тоже заинтересовалась.

Как последняя дура!

Страдающая мазохизмом…

Ведь прекрасно знала, что не стоит смотреть.

А глаза всё равно открыла. Заметив наложницу, усаженную на стол. Амин навис над ней, сжав одной рукой тонкую шею, а второй, сжатой в кулак, упёрся в столешницу.

— А как мой господин желает, чтобы я это сделала? — подалась она вперёд, отчего вырез на груди натянулся.

Туда-то мужчина и уставился. С откровенной такой задумчивостью. И молчал он долго. Всё смотрел и смотрел. Так долго, что я в своих мыслях успела его дважды кастрировать, а её — сперва придушить, потом утопить, а потом сжечь. И это я совсем не торопилась!

— Мой господин? — позвала его Ахсана, не выдержав.

Тот поднял на неё свои глаза и усмехнулся.

— Да, я твой господин Ахсана. О чём ты, похоже, позабыла, — прошептал ласковым шёпотом, но у меня от него мурашки поползли по спине… от ужаса.

Возможно, всему виной его тяжёлая аура. А может быть это я всё себе опять придумала. Но липкое мерзкое ощущение буквально застряло в горле. И всё нелепое чувство ревности исчезло.

— Что вы, господин, разве я могла? — испуганно проблеяла брюнетка, заметно побледнев.

— Видимо, да, раз решила, что можешь что-то решать в моём доме. Как и грубить моим гостям. И это я молчу ещё о распускаемых тобой слухах. Я терпеливый, Ахсана. Очень терпеливый. И тебя я терпел достаточно долго. Несмотря на все твои козни. Но сегодня ты окончательно переступила черту. И я, альфа клана песчаных волков, твой господин, официально заявляю тебе, что отныне ты изгнана из моего гарема, как и не являешься частью моего клана. Мне не нужны в нём такие, как ты, — отстранился, разомкнув ладонь.

Ахсана упала на пол, с хрипом втягивая в себя воздух и содрогаясь от рыданий.

— Мой господин… — произнесла жалко, подползая к нему на коленях, цепляясь за светлые штанины. — Я… Простите меня… Я обещаю, что больше никогда… Господин…

Амин брезгливо скривился и отошёл от неё снова, на этот раз ещё дальше, в то время как брюнетка почти улеглась на пол, продолжая рыдать и умолять простить её.

— У тебя минута, чтобы покинуть мой дом, — бесстрастно приказал альфа, открывая дверь, за которой дежурила охрана. — Вещи тебе тоже не нужны. А если вдруг понадобятся, то ты знаешь, как их заработать. Прощай, Ахсана.

В кабинет тут же зашли двое оборотней, подхватили бывшую наложницу под руки и вывели. Дверь за ними захлопнулась с грохотом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Можешь выходить, Мириам, — проговорил Амин негромко.

Едва ли я в достаточной мере ощущала каждый свой последующий шаг, послушно выполнив сказанное.

— Не слишком жестоко? — только и спросила.

— Для той, кто посмела пойти против меня? — посмотрел он на меня строго и властно. — Нет. Это я ещё даже мягко. Она знала, чем ей грозит её выходка, но всё же сделала. А я не размусоливаю. Никогда. И ни с кем.

Кивнула, принимая услышанное.

Кто я такая, в конце концов, чтобы указывать альфе, как ему управлять его кланом?

Никто.

Тем более, что…

— Она сказала: «Вас так долго с нами не было», — произнесла я, уставившись на дверь, за которой оказалась наложница. — И как много этих «С нами» бывает у вас за один раз?

Лунная, я всё ещё схожу с ума…

Кто-нибудь! Вылечите меня!

А песчаный волк заулыбался. Приблизился ко мне, обхватил моё лицо обеими ладонями и не спешил отвечать. Смотрел и смотрел, и смотрел… и будто никак насмотреться не мог.

— А знаете, не отвечайте! — поспешила исправить ситуацию, воспользовавшись паузой. — Не хочу знать! И если снова спрошу, тогда тоже не отвечайте! Ни за что!

Он заулыбался ещё шире.

— Мне приятна твоя ревность, — наконец, заговорил. — А ещё я обещал тебе, что не будет никаких других, пока ты со мной. И я сдержу своё слово. А вот за прошлое оправдываться не буду, — показательно нахмурился, хотя дрожащие уголки его губ портили всё впечатление.

Как и ласковый взгляд.

— Я знаю, что сдержите, — кивнула повторно, помолчала немного, мысленно терзаемая его замечанием о моей ревности. — И да, мы — О'Двайеры — все ревнивые. Факт, — усмехнулась невесело. — И не О'Двайеры — тоже, — добавила совсем тихо, снова замолчала, отвела взгляд, набрала побольше воздуха. — Вы же знакомы с близнецом моей мамы? Альфой клана белых волков? — вопрос был риторическим, поэтому сразу же продолжила: — Никто, кроме его детей, не прикасается к его паре. Так вот… У нас с вами уговор. Как вы и сказали. И, как вы пообещали, на этот период, пока я рядом, никаких других девушек не будет. Ни одной. Кроме меня, — снова помолчала немного, а после, набравшись храбрости, выдвинула в новом требовании: — На прикосновения это тоже распространяется, господин аль-Хайят, — вновь взглянула на него. — Ни одной.

Иначе я действительно сойду с ума…

Мужчина прищурился, одарив меня оценивающим взором.

— Идёт, — не стал медлить с ответом, в очередной раз поражая моё воображение. — Только тогда и ты, будь добра, не прикасайся к другим мужчинам, — вернул мне моё же требование.

— Я и не прикасаюсь, — усмехнулась беспечно.

— Это так, на будущее, — он тоже усмехнулся. — Так на чём мы остановились? Ну, до того, как нам так нагло помешали, — понизил голос, касаясь моих губ большими пальцами.

И это было действительно подло!

Потому что если даже после ухода бывшей наложницы в моей голове сохранялась картинка с её участием, то после полученного обещания и прикосновения… Как разряд тока пустили. И память стёрли. Напрочь. А ещё засунули в мою голову нечто совершенно противоположное. То, что могло лишь раз за разом тянуться навстречу Амину аль-Хайяту. Вопреки всему. И я тянулась. Будто от этого зависела моя жизнь.

— Вы собирались отвезти меня куда-то. Взять с собой, — с трудом, но вспомнила. — Возможно, где-то там ещё могла бы идти речь о том, что вы меня поцелуете, прямо сейчас, — добавила тише, заворожённо глядя в зелёный взор.

— Точно, работа! — оборвал он и себя, и меня с тяжёлым вздохом. — Чуть совсем о ней не забыл. Меня ждут в офисе. Но после я обещаю возместить все часы твоего ожидания, хаяти, договорились?

Губы сами собой растянулись в ласковой улыбке.

— Как пожелаете, мой господин, — протянула смиренно.

Амин гулко сглотнул. Жёлтый взор вмиг позеленел.

— Повтори, — попросил хрипло.

— Как пожелаете, мой господин, — отозвалась послушно.

— Это звучит даже лучше, чем я себе представлял, — выдохнул, прикрывая глаза. — Скажешь ещё раз?

— Как пожелаете, мой господин, — хмыкнула, борясь с напрашивающимся смешком.

На этот раз ответом стало нетерпеливое рычание.

— Позже. Позже ты мне это скажешь ещё раз. Обязательно, — пообещал уже на ходу, да и то больше себе, чем мне.

— Как прикажете, мой господин, — всё-таки рассмеялась, торопливо поспевая за ним.

И снова он рычал. А затем вовсе подхватил меня на руки и понёс на выход, где заботливо усадил в припаркованный у подъезда песочного цвета спорткар фирмы «Maserati». Оборотень сорвался с места в тот же миг, как уселся за руль. Неудивительно, что в его офисе мы оказались в считанные минуты.

— Сейчас я быстро уделаю этих недопереговорщиков и поедем смотреть наш новый дом, — постановил бескомпромиссным тоном, ведя за руку и в приветствии кивая всем встречным на нашем пути.

— На то, как вы их «уделаете», я тоже могу посмотреть? — заинтересовалась.

— Почему нет? Так даже интересней.

И да, действительно привёл меня в свой кабинет, возле которого толпился народ из пяти оборотней. При виде нас с Амином все резко замолчали. Но внутрь вошли беспрекословно. Уселись на стулья перед огромным столом, за которым в удобном кожаном кресле устроился господин начальник. Так и не выпустивший меня из своих рук.

— Мне кажется, они в шоке, — прошептала совсем тихо, только для него одного. — Или это у вас стратегия такая? Чтоб забыли про свои споры? — добавила со сдержанной улыбкой.

Неудивительно, что в шоке.

С их-то традициями…

И моим участием.

— Думаешь, в шоке? — осмотрел он своих сотрудников задумчивым взглядом. — Господа, вы в шоке?

Господа тут же отрицательно покачали головой, но так и не произнесли ни слова.

— Хм… Начинаю понимать, почему наши американские партнёры отказываются перезаключать договор. Вас языков кто-то лишил.

Не спросил. Постановил. Явно намёк на то, что пора бы им уже действительно начинать говорить, пока и правда не лишились этой возможности.

Работнички предупреждением прониклись. Хором начали вещать о возникших трудностях. А главное, Амин им не мешал. Как он там разбирал, кто что и про что говорит — не знаю. И не потому, что я незнакома с арабским, а потому что трудно понять суть, когда несколько человек почти кричат, да ещё и хором. Но песчаный альфа понимал. Потому что когда пятёрка оборотней выдохлась, он принялся ровным спокойным тоном раздавать указания. А под конец и вовсе заявил:

— На этом всё. Дальше сами. Без меня. У меня, — бросил в мою сторону лукавый взгляд, — отпуск. На три недели. Свободны.

Ошарашенные подчинённые только и смогли что кивнуть и уйти. Всё такие же ошарашенные.

— Отпуск? — изумилась и я. — На все три недели?

Такое реально вообще…

Слишком прекрасно звучало.

— Почему нет? Попрошу отца моих племянников присмотреть здесь за всем, — хмыкнул, поднимаясь с кресла.

— Просите, — согласилась милостиво, деланно серьёзно кивая его словам, обнимая за шею обеими руками.

— Да я уже. Так что идём смотреть наш новый дом, как и обещал. Давно я там не был, если честно, но рано или поздно всё равно пришлось бы туда возвращаться. Чем не повод, да? — подмигнул, направляясь на выход.

— А что за дом? И почему не был? — полюбопытствовала.

Амин слегка нахмурился.

— Этот дом отец подарил матери в день свадьбы. С тех пор, как они погибли… не мог себя заставить туда съездить. Хотел продать, но тоже не смог. Зато теперь вот пригодился, — улыбнулся мне с теплом и нежностью.

Ничего не стала говорить ему на это. Сперва прижалась к сильному телу сильнее. Обняла крепче. Сама прильнула губами к пульсирующей жилке на мощной шее.

— Как пожелаете, мой господин, — прошептала ему.

Вся печаль с лица оборотня стёрлась, как не было.

— Пожалуй, стоило украсть тебя намного раньше, — улыбнулся он шире прежнего.

— Всего ради одной фразы? — поддела его.

— Да чтоб ты понимала! — деланно оскорбился мужчина. — Может, в этой фразе вся моя жизнь заключена!

— Может быть, — заключила патетично.

А дом оказался воистину чудесным.

За ним определённо присматривали. Регулярно. И очень хорошо. Небольшой, двухэтажный, выполненный полностью в арабском стиле и цвете. А ещё позади был обустроен уютный дворик с фонтаном посередине и пышно цветущими кустами вокруг него. И тишина. Не было слышно ни гула машин, ни голосов, ничего.

— Сказочно прекрасен, — выдохнула я с восторгом, осматривая строение и прилежащую территорию.

— Да, — согласился Амин, тоже осматриваясь. — Мама тоже так говорила. Ладно, идём покажу нашу спальню, — потянул в сторону лестницы, а затем на второй этаж к резной двери справа по коридору.

Комната тоже оказалась небольшой, но уютной. Застеленная ковром, немного пёстрая, с резными окнами, большой кроватью и множеством подушек на ней.

— Ну, вот… Мы здесь… — раздался над ухом хриплый шёпот, наравне с едва осязаемым прикосновением его рук к моим плечам.

Голос отозвался тихой вибрацией в моих венах, оседающей тяжестью внизу живота.

— Да, — обронила также тихо, позволяя себе запрокинуть голову, уложив ему на плечо. — И что же мы здесь будем делать, мой господин? Все три недели… — добавила с ноткой провокации.

— Что захочешь. Но сперва…

Договаривать он не стал. Да и не было в этом смысла, потому что его следующие действия сказали сами за себя. Проворные пальцы принялись легко и играюче избавлять меня от лишнего.

— Знаешь, а тебе по-настоящему идёт эта одежда, — заявил, отбрасывая мой кафтан в сторону. — Ты рождена, чтобы носить её, — принялся задирать шёлковую ткань платья. — Даже арабские женщины не все могут похвастаться подобным, — одним резким движением стащил его с меня, оставляя в одном нижнем белье.

Мужской взор тут же прикипел к моей груди. И снова желтизна его глаза сменилась яркой зеленью.

— Но и без неё ты просто бесподобна, хаяти.

Ощущение тяжести внизу живота лишь усилилось. Наряду с голодным желанием впиться в мужские губы, вцепиться в широкие плечи. И не отпускать. Никогда.

Но на деле я не позволила себе ни того, ни другого.

— Но я всё ещё не совсем без неё, — произнесла, прикусывая нижнюю губу, хотя и это совсем мало помогало сдерживаться. — На тебе её так и вовсе слишком много, мой господин.

— Так чего же ты ждёшь, мой чёрный бриллиант? — крепко прижал он меня к себе, а руки с плеч скользнули вдоль спины на талию, застыв на пояснице. — Всё в твоих руках. Я — тем более, — выдохнул в самые губы.

Желание придвинуться к нему ещё ближе, ощутить его кожа к коже — разрасталось лишь ярче, интенсивнее. И на этот раз я не стала отказывать себе в этом. Приподнялась выше, сократила жалкие остатки дистанции между нами, прижалась к его губам своими. Ответный поцелуй не заставил себя ждать. Лёгкий, нежный, наполненный лаской и обещанием, отпечатавшийся в моём сознании солнечными микро-вспышками, будоражащими кровь, кружащими голову и туманящими разум. Наверное, именно поэтому я смело позволила себе зайти дальше, целуя уже не только его губы, подбородок и скулы, но и спускаясь ниже, к шее, и ещё ниже, осыпая дорожкой поцелуев мужские плечи, ключицы, грудь, расстёгивая пуговичку за пуговичкой на его рубашке, потом и на брюках, стаскивая мешающую ткань… опускаясь перед мужчиной на колени, глядя снизу-вверх.

— Мне нравится, когда вы в моих руках, мой господин, — произнесла едва ли достаточно громко и совершенно точно запоздало на его предыдущую фразу.

Вряд ли я сейчас действительно способна на громкость. С каждым новым мгновением моё сердце билось всё чаще и сильнее, его удары затмевали окружающее. Дыхание то и дело сбивалось, хотя я очень старалась дышать ровнее, удержать себя в реальности ещё хотя бы немного, неотрывно глядя в чужие глаза с зелёными бликами, что светились всё ярче и ярче.

Из груди Амина вырвался шумный выдох, а желтизна глаз окончательно сменилась зеленью, делая его похожим больше на кота, чем волка. Но не прошло мгновения, как зрачки расширился настолько, что поглотил любой намёк на цвет, делая их космически бездонными, наполненными неприкрытой жаждой. Мужская ладонь легла на мой затылок, слегка подталкивая вперёд в явном нетерпении продолжения. Я и не медлила больше. Сжала увитую венами плоть у самого основания, наслаждаясь каждым малейшим изменением в дыхании альфы, одаривая всё новыми и новыми поцелуями, поглаживая другой ладонью, вбирая в рот, облизывая, снова целуя… до тех пор, пока горло не наполнилось горьковатым привкусом спермы. Но и тогда тоже не отпустила. Ласкала своего личного господина заново, желая продлить эти мгновения настолько, насколько хватит сил.

Вот только эту возможность у меня забрали…

Резко подняли вверх, на ноги. На губы обрушился новый поцелуй. Вновь будто разряд тока по мне пропустили — неумолимая дрожь растеклась по всему моему телу, подобно самому безотказному яду. И голос его. Отравлял мой разум. Снова манил. Искушал.

— Моя. Совершенная. Хаяти.

Не поцелуи больше. Почти укусы. Алчные и ненасытные. Он, словно измученный жаждой путник, пил меня и никак не мог напиться. Хотя я и сама ничуть не лучше. Впилась в его губы, будто другой такой возможности уже и не представится, или от этого зависит моя жизнь. Никогда прежде не испытывала ничего подобного. Кислород больше не нужен. Он и есть мой кислород.

И я дышала им…

Как в последний раз.

Руки волка сдавили ягодицы, приподнимая меня над полом, вынуждая обхватить ногами бёдра. Два шага, и я уложена на кровать, а оборотень нависает надо мной скалой. Длинные смуглые пальцы легко скользнули мне в трусики, отодвигая ткань в сторону, ласково поглаживая, надавливая, раскрывая, размазывая влагу, всё плотнее и плотнее опутывая рассудок дурманом неистового желания. А я желала… Так отчаянно и безудержно, что в очередной раз сходила с ума, выгибаясь в жарких объятиях. И едва ли сдерживала срывающиеся с уст стоны. Один. Другой. Особенно громкий, вместе с резким и глубоким толчком, безвозвратно утопившим меня в даримом им наслаждении. Я больше не помнила себя. Только его. Одного единственного, кто сперва поселился в моём сердце, потом разрушил его, а теперь собрал и вовсе забрал…