Пленница песчаного альфы (СИ)

Глава 14

Мириам О'Двайер

Если бы моё сердце переселилось в мою голову, примерно так я бы себя и ощущала. Как сейчас. Когда удары органа в грудной клетке долбили по сознанию, как молот по наковальне.

Бах…

Бах!

Бах…

Пополнение.

Он сказал…

Пополнение?

То есть…

Я беременна?!

Да быть такого не может…

Или может?

Ведь Доминик аль-'Азиз редко ошибается.

Если таковое вообще случается.

— Я пока ещё не могу сказать точно, кто, — протянул между тем всё так же задумчиво Доминик, — слишком запах схож с запахом матери, — пояснил, — но беременность — это однозначный факт. Что очень странно, учитывая, что вы не пара, без меток и, сомневаюсь, что планировали нечто подобное при ваших отношениях, судя по вашим лицам. Интересненько! — янтарный взор полыхнул багрянцем предвкушения.

— Да уж, подарочек на день рождения что надо, — поддержал брата Александр.

Вот бы в обморок упасть!

Но нет.

Приступ головокружения сошёл на нет. Разве что тошнота осталась. Жаль, она совсем не спасала и не помогала бегством от реальности. Если учесть, с каким шокированным сожалением смотрела на меня самая младшая из О'Двайер, то и вовсе…

— Не вздумай ничего говорить отцу, Алекс, — обронила я, не слыша собственного голоса. — И брату. И маме. Вообще никому не смей рассказывать об этом! — дополнила максимально сурово.

И вот чего не ожидала, так это:

— Почему же? Всё равно узнают рано или поздно. Какая разница когда? — сказанное Амином.

Сам он выглядел хоть и задумчивым, но не сказать, что расстроенным по данному поводу. И это… настораживало.

Уставилась на него недоверчиво.

— Даже если и узнают, то я сама скажу. Не она, — вынесла вердиктом.

Мне было, что добавить ещё. Но ничего цензурного там не было. Сплошные ругательства и проклинания. В собственный адрес.

Ну, вот как так?!

Не бывает же…

Не должно быть!

Но…

— Теперь ведь я всё равно останусь здесь, да? Навсегда, — озвучила и без того очевидное, ужасаясь своим же словам. — Всё равно не вернусь к ним. Никогда. Конечно, сказать придётся, — закончила совсем тихо, не переставая смотреть исключительно на альфу песчаных волков.

Руки, так и вовсе предательски дрожали. Сколько бы ни сжимала их в кулаки, тоже не помогало. А вот у Амина они напряглись, болезненно стиснув мою талию.

— Если это так важно, то я не уверен, что и в ином бы случае отпустил тебя, хаяти, — обжёг меня своим взглядом.

Легче не стало. Просто потому, что тошнота усилилась. Вот и уложила ладони ему на грудь, отталкивая от себя.

— Мне нужно… Мне… Очень нужно… — едва сдержала рвотный позыв.

Хорошо, удерживать меня никто не стал. Едва успела добраться до ближайшей уборной. Там и упала на колени, пока желудок избавлялся от всего, что я успела съесть за сегодняшний день. Но и тогда, когда приступ завершился, не поднялась. Продолжала сидеть на полу, прислонившись затылком к холодной зеркальной поверхности, пытаясь найти в себе хоть капельку твёрдости, за которую могла бы схватиться.

Подняться с колен…

И совсем не в моём физическом состоянии дело.

— Мири, — почти добил тихий жалостливый голос сестры.

Кто бы знал, чего мне стоило сдержать напрашивающиеся слёзы и не разрыдаться, когда она сперва вошла, после присела рядом, аккуратно тронув за плечо, а затем и вовсе обняла, прижав к себе.

— Я в порядке, — соврала ей.

Конечно же, она всё прекрасно поняла. Прижала к себе крепче, ласково провела по голове.

— Если хочешь, мы можем сделать так, что тебе не придётся оставаться тут, — предложила совсем тихо. — Если тебе здесь так плохо, — добавила неуверенно. — Ты не обязана проводить всю свою жизнь с тем, с кем не желаешь…

Вот она. Та точка опоры, в которой я так нуждалась.

Ярость.

— Ты ведь не рассказала отцу? — вскинула голову, требовательно глядя на родственницу. — Не рассказала, Алексия?

Стоило представить, что именно это и произошло, как в голове ядерный взрыв произошёл. И уже я сама обхватила чёрную волчицу за плечи, встряхнув, ведь её тишина делала лишь хуже, пробуждала ещё больше ярости и негодования.

— А если и расскажу, что в этом плохого? — прищурилась Алексия. — Тебе одной не справиться, Мириам. Будь реалисткой. Тебе нужна помощь. Я же вижу, что тебе не в радость. Чёрт, он тебя даже парой не признал! — возмутилась. — Или вдруг решила переступить через себя и стать его наложницей? Устраивает тебя такое? — фактически обвинила.

— Я ещё не до такой степени спятила! — отозвалась на повышенных тонах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— То есть, оставаться здесь не собираешься? — прищурилась сильнее Алексия, пытливо вглядываясь в моё лицо. — Только не говори, что сама со всем этим справишься, — покачала головой в порицании.

— Родителей точно вмешивать не стану, — огрызнулась встречно. — Если они хоть как-нибудь будут причастны, и Амин узнает, то это будет война. Кланов. Я их слишком люблю, чтобы просить помочь мне, — законила совсем тихо.

— Воевать с кланом пустынников Амин точно не станет, даже если узнает, что причастны они, — выдала задумчиво на это Алексия. — Что? — округлила глаза на моё недоумение. — Я попрошу Алекса помочь, если надо. Он мне не откажет, — улыбнулась задорно. — Надеюсь, — добавила уже не столь уверенно. — В любом случае, даже не думай делать что-либо одна, сама. Ты поняла меня? — продолжила куда твёрже. — Я поддержу тебя в любом твоём решении. Мы же семья, — снова прижала меня к себе, сдавливая в крепких объятиях, гладя по голове.

На некоторое время воцарилась тишина. И все мои мысли бурлили в ней с какой-то изощрённой жестокой громкостью. В очередной раз сводя с ума. Подталкивая к самому краю пропасти отчаяния. Из которой не выбраться.

— А хочешь, мы его заставим жениться? — предложила новой идеей сестра, спустя затянувшуюся паузу.

Вот теперь я уставилась на неё, как на исчадие ада.

— Ты издеваешься что ли? — протянула я шокированно.

— Если только самую малость. Над аль-Хайятом, — хмыкнула Алексия. — Нет, как ребёнка заделать тебе, это он может, а как ответственность на себя взять, так у вас тут совместный отдых и ничего особенного? — нахмурилась. — Думаешь, я совсем глупая и поверила в эту сказку? Отец неделями с ума сходит, с тех пор, как этот… песчаный альфа тебя украл, — вздохнула тоскливо, а на мой укоризненный взгляд дополнила уже хмуро: — Украл, Мириам! И даже не отрицай. Не знаю, как он тебе потом мозги промыл, что ты вдруг его стала защищать, но факт остаётся фактом, он тебя похитил. Ты сама бы сюда к нему ни за что не приехала, тем более для временного развлечения. Или не ты тогда его в Лондоне отшила, когда он к тебе подкатывал? — добавила весомо.

То, о чём она говорила, отозвалось в воспоминаниях волной горечи и сожаления.

— Я, — не стала отрицать. — Потому что отец заставил, — призналась неохотно. — Мы с Амином столкнулись на улице, потом в лифте, а потом… Он позвал на прогулку по ночному Лондону. А я, бестолочь, знала ведь, что нельзя, но всё равно согласилась. Не удержалась, — выдавила из себя виноватую улыбку. — И пошла бы. Если бы отец не узнал. Запер. Заставил отказаться.

— Понятное дело, чего это аль-Хайята в таком случае, задело, — протянула со смешком Алексия. — Нельзя же так. Жёстко.

— Угу, — не стала спорить, уткнувшись лбом ей в плечо. — Нельзя. Но я подумала, что у него таких всё равно полно, одной больше, одной меньше, не вспомнит даже меня через некоторое время. Забудет.

— Ага. Забыл. О-очень заметно, как он забыл, — поддела Алексия, обведя рукой окружающее пространство, вздохнула тоскливо, отстранилась. — Так что делаем, Мири? Женим или бросаем нашего не очень-то забывчивого? — усмехнулась.

— А что, других вариантов совсем нет? — съехидничала я встречно. — Не буду я его заставлять. Не хочет, и не надо. Вот ещё… — упрямо вздёрнула подбородок. — И сбегать я не буду.

— То есть, всё-таки будешь наложницей в его гареме? — насмешливо вскинула бровь родственница.

— Только после тебя, Алекс, — скривилась, наконец, поднимаясь на ноги.

Она бы мне определённо бросила в ответ какую-нибудь колкость, да только входящий звонок отвлёк.

— Эйдан, — взглянула на экран, приняла вызов.

И трубку нагло мне всучила!

— Кхм… Привет, старший брат, — выдала я максимально доброжелательно и беззаботно.

— Ага, привет, коль не шутишь, — хмыкнул тот. — Как отдыхается в Эмиратах? Не тошнит ещё?

Одарила Алексию многообещающим взглядом.

— Мелкая всё-таки проболталась, — вынесла вердиктом уже вслух.

Слишком уж намёк прозрачный!

— Вот не поверишь, старушка, в этот раз мартышка как раз почти не ябедничала, — окончательно развеселился брат. — Я даже ей возгордился в кое-то веке. Прогресс! А о твоём интересном положении нам сам виновник сообщил. Кстати, искренне советую на ближайшие дни окопаться где-нибудь, где вас не найдут. Отец рвёт и мечет. Мама, — замялся на долю мгновения, — не сказать, что добрее. И это о-очень мягко говоря. Так что… Я, в общем-то, и позвонил, чтобы предупредить. Они уже выехали в аэропорт. Так что у вас от силы несколько часов осталось тихой жизни.

Скрежет моих зубов определённо был слышен и в Шотландии.

— Значит, всё-таки сказал, — процедила сквозь зубы. — Сам. Сказал, — уже откровенно злилась. — Вот же…

Опять цензурных слов не подбиралось!

Слишком уж живо моё сознание рисовало то, как отреагировали родители и то, что светит нам всем в ближайшем будущем, когда они доберутся сюда.

— Дерьмо, — выдала итогом.

— Ну, зачем же так грубо? — укорил, не скрывая своего веселья, Эйдан. — Вполне логично всё. Плюсик в карму твоему амурному дружку. Всё ж, не каждый решится сам позвонить и сообщить нашему отцу, что обрюх… эээ… как бы помягче выразиться-то?.. В общем, уважаю, да. И сочувствую не меньше.

Не сказать, что за предупреждение я была не благодарна.

Однако…

— Он не мой, — бросила холодно. — Но спасибо, брат.

Ответа дожидаться не стала, всучила телефон Алексии. Сама же, развернулась на выход, с досады пнув дверь. И направилась я, разумеется, к тому, кто являлся первоисточником всей моей злости. В кабинет. Почему-то ни разу не сомневалась, что найду его там.

Так и вышло.

И был там альфа песчаного клана не один. В обществе обоих племянников, младший — со своей парой. Та, к слову, спала, пребывая у него на руках. Лишь это остановило меня от порыва сходу наорать на одного слишком много на себя взявшего оборотня. Остановилась напротив него, прожигая яростным взглядом.

— Ты не должен был делать этого, — только и сказала. — Я же просила. И сказала, что сама им расскажу.

— И когда бы ты это сделала? После рождения ребёнка? — выгнул брови Амин, ни разу не проникнувшись моим гневом. — И я не из тех, кто будет прятаться за женской юбкой, пора бы тебе это было уже усвоить, хаяти, — закончил совсем строго. — Я не стану убегать от ответственности. И тебе не позволю. Тем более, как ты любишь мне постоянно напоминать, твой отец — Верховный. Мне только не хватало до кучи стычки с кланом чёрных, — повёл плечом.

— Ой, ну мы пошли, — тут же засобирался Александр.

— А чего это мы? — возмутился Доминик, которого первый уже почти тащил в коридор. — Я вот очень даже хочу посмотреть, как она ему сейчас вдарит.

— Попроси Селену потом, она тебе покажет, — парировал старший из аль-'Азизов. — На тебе же.

— Это твоя может показать, а моя меня любит, — с нежностью произнёс Доминик.

Его слова донеслись аккурат в тот момент, когда дверь за оборотнями закрылась. И лично я быстро позабыла об этом факте. Сосредоточилась на куда более важном на данный момент.

— То есть, ты тут из нас двоих самый ответственный и не станешь убегать, да? А я, по-твоему, тогда кто? Какая? — сжала кулаки, в самом деле едва сдерживаясь от того, чтобы банально не врезать по кое-чьей самодовольной физиономии. — Если сказала, что сама расскажу, значит, и рассказала бы. Не поверишь, в самое ближайшее время, не после того, как родится ребёнок. И, в отличие от тебя, сделала бы это максимально аккуратно, чтоб у отца крыша не поехала от таких новостей! — бросила уже в обвинении.

— Не передёргивай, хаяти! — осадили меня суровым тоном. — Я не имел ничего такого ввиду. Но за свои поступки привык отвечать. Сразу. А не дожидаясь, когда кто-то кого-то там уговорит. И твоего отца нельзя к такому подготовить. Его крыша всё равно уехала бы. И не важно, я сказал или ты бы потом сообщила.

— Когда забеременела та же Алексия, крыша у него не поехала, он даже рад, представь себе! — разозлилась больше прежнего.

— Да, рад. Потому что они истинная пара и уже давно не только вместе, но и женаты. А мы с тобой… — начал и замолчал, шумно выдохнув.

— А мы с тобой тут просто временно развлекались и как бы совсем не ждали такого сюрприза, да? Ты это хотел сказать? Так не стесняйся, говори, тут все в курсе, что я для тебя всего лишь временное развлечение. Чёртова вспышка на горизонте твоей жизни! Такая же кратковременная, как долбанный восход и все эти девицы в твоём гареме, которых ты сперва трахаешь, а потом забываешь, потому что надоедает и хочется новых ощущений!

Золото глаз оборотня затопила зелень. Ещё через миг он оказался рядом со мной, схватив за плечи. Чуть встряхнул. А после:

— Можно подумать, ты ждала! Или желала большего! Сама же сказала, что через неделю свалишь! — прорычал по-настоящему зло, предупреждающе скалясь.

— Да я бы и раньше свалила, и вообще бы никогда сюда, к тебе, не пришла, но ты же не отпускаешь! — обвинила встречно.

— Ещё скажи, что сама не хочешь того же!

— Не хочу! Представь себе, совсем не хочу!

Хочу, но не этого…

Куда как больше.

Того, что ты банально не способен мне дать…

— Врёшь, — вдруг прошептал он, притянув меня вплотную к себе, а его горячее дыхание обожгло мои губы. — Снова врёшь мне, хаяти. Не хотела бы, не была бы сейчас здесь. Со мной.

Ох, уж этот его голос.

Обжигающий настолько, что всё горит. Во мне. Сгорает. Дотла. И эта моя слабость только больше злила и раздражала сознание.

Ну, нельзя же быть такой падкой?!

Ничтожной…

— Да? — протянула с не менее злобным рычанием, чем он сам совсем недавно. — То есть, я могу прямо сейчас уйти отсюда, верно, господин аль-Хайят?

— Можешь, — легко согласился он, улыбаясь. — Ты всё можешь, — повторил, шагнув вместе со мной в сторону. — Но это не значит, что получишь, — прижал меня спиной к стеклу.

А я только рот открыла, чтоб отпустить очередную ядовитую колкость на его слова. Но так и не сказала ничего. Не сумела. Ни единого звука не сорвалось с моих губ. Ведь их банально пленили. Смяли жадным требовательным поцелуем, не терпящим возражений. Не оставляющим ни шанса. Поражение. С моей стороны. Полное безоговорочное фиаско. Наряду с выпитым им моим тихим стоном. Ведь совсем молчать не получалось. Не тогда, когда его ладони ласкают, объятия — опаляют, дурманят, подчиняют, сводят с ума так умело, что я уже и не я — марионетка в умелых руках коварного соблазнителя. Поддаюсь ему. Выгибаюсь навстречу. Каждому новому прикосновению. Уже сама обнимаю его, целую в ответ столь же яростно и страстно. Сама обхватываю его торс обеими ногами. И жажду… Всего. Что он может дать. Только он один. Один единственный. Мой.

— Скажи, что моя. Только моя, — как издалека доносится его тихий шёпот, похожий на шум ветра посреди необъятной пустыни.

— Твоя…

Здесь и сейчас, я на что угодно согласна. Всё равно же давно не принадлежу себе. Лишь ему. Даже если погибну. Не откажусь. Обманусь. Им. Всем. Его чувствами, что ощущаются на ином, каком-то интуитивно понятном лишь мне одной уровне. Его жалящими поцелуями-укусами, один из которых мог бы стать меткой принадлежности. Но не станет. Как и множество всех тех, что он мне уже дарил. Жаркие признания, что перемежаются с чувственными поцелуями, окончательно сводят с ума, толкают в пропасть. Я падаю. Растворяюсь в её темноте. Вместе с накрывающим разум наслаждением, что захлёстывает с головой, подобно ударной волне, вышвыривает в другую реальность… Едва ли я прихожу в себя достаточно быстро. Хотя, не уверена, что в самом деле мой разум действительно становится адекватным.

— Но это не значит, что получу, так да? — выдохнула тяжело, вспомнив его недавние слова.

— Смотря что, — подтвердил мужчина, также тяжело дыша, как и я. — Свободу точно не получишь, — отстранился, глядя на меня серьёзно и равнодушно.

От его недавних эмоций не осталось и следа.

А я вдруг вспомнила…

Ахсану.

— И до каких пор? Пока окончательно не надоем?

— О, Лунная! — выдохнул Амин, отстраняясь и поправляя на себе одежду. — Ты уж определись, то ли ты хочешь со мной навсегда остаться, то ли сбежать от меня поскорее, — отвернулся. — Сама не знаешь, чего хочешь, а я виноват? — бросил уже через плечо.

Мои глаза округлились сами собой.

— Это я-то должна определиться? — откровенно прифигела. — И как же я определюсь, если ты, — ткнула в него пальцем, — не позволяешь? Кто же ещё виноват, если не ты?!

— И чем я тебе не позволяю определиться? — выгнул он брови, присев на край стола, и сложил руки на груди, глядя на меня с сосредоточенной задумчивостью.

— Сам сказал, свободы не получу. Или уже передумал? — протянула, снова начиная злиться, спешно застёгивая на себе одежду подрагивающими пальцами.

На собственных манипуляциях и сосредоточилась.

Лишь бы на него не смотреть.

Нет, это же надо!

Сумасшествие какое-то!

И я сама — его эпицентр.

— Сказал. И? Что тебе не нравится? Разве ты сама не этого же хотела изначально, отказывая мне?

Чего?!

Сказала бы я, чего хотела, и почему так вышло, но…

— А вам не кажется это совершенно нелогичным? Отказывать, потому что очень хочется?! — уставилась на него в полнейшем недоумении.

— Вот и я о том же думаю. Впрочем, после твоей матери, я уже ничему не удивляюсь, — махнул рукой в тоскливой обречённости.

— Ты мою мать вообще не трогай! — вспылила, на эмоциях дёрнув застёжку куда сильней, чем следовало, отчего она отвалилась, жалобно звякнув об пол, но я о ней быстро позабыла. — Понятно тебе?! — сорвалась, уставившись на него со всей яростью, что моментально наполнила рассудок.

— Всего лишь сравнил, хаяти, — пожал он плечами.

И это его безразличие, когда конкретно во мне всё наоборот — кипит и бурлит, бесило лишь сильнее. Вот и не сдержалась. Снова. Выместила на том, что первое под руку попалось.

— Несравнимое!

Листы каких-то документов на его столе, полетели в сторону.

— Абсолютно несравнимое, аль-Хайят! Потому что ты — не мой отец! Потому что ты — понятия не имеешь ничего о них! Как и о том, чтобы любить! — ещё одна стопка бумаг полетела со стола. — Но, раз уж ты такой у нас умный и всё знаешь лучше меня, а я свободы не получу, потому что, по-твоему, и сама её не хочу… — замолчала, потому что кислород в лёгких закончился.

Резко втянула побольше воздуха.

— То есть, свобода нужна? — психанул уже и он. — Ладно. Как скажешь, — в очередной раз согласился со мной, отталкиваясь от стола и шагая в сторону двери. — Свобода так свобода, хаяти, — остановился, обернулся, осмотрел меня с ног до головы и уточнил: — Я, получается, тоже свободен, да? Пойду, в таком случае, развлекусь со своими наложницами. А то заскучали, наверное, без меня. Ну, ты ж не против больше, да, чтоб я к ним прикасался?

И действительно ушёл.

А я…

Я осталась.

Стоять, прожигать своей неутихающей яростью захлопнувшуюся за ним дверь.

И…

Тоже пошла.

Но не за ним.

Вернее, не совсем за ним.

Сперва — в гараж. Где красовалась куча дорогущих машин. Не они меня интересовали. Канистра с бензином, в багажнике одного из внедорожников. Подхватила её с лёгкостью, словно та ничего не весила. Пожар в моей душе ощущался куда большей тяжестью.

Дальше — на кухню. Там тоже ненадолго задержалась. Прихватила самые обычные спички. Те, что даже мокрыми горят.

А вот потом…

Все двадцать литров топлива я разливала с особенным усердием. Игнорируя косые взгляды девиц в резиденции аль-Хайята. Судя по их настороженности, весть о моей беременности давно по всем разошлась. Ни одна ни слова в мой адрес не обронила. И близко не подошла. Даже после того, как вспыхнувшая по деревянной лучине искра вместе с ней полетела на пол, в бензиновую лужу. Хотя мне и тогда не полегчало. Даже спустя минуту, пока огонь разгорался всё ярче и ярче, жадно поглощая всё вокруг. Ядовитые пары, дым, гарь, паникующий народ, их крики… За всем этим я наблюдала уже выйдя во двор. Всё с такой же тихой яростью, которая съедала изнутри и травила мой рассудок, подобно языками пламени, что медленно, но верно пожирало целое крыло резиденции.

Был гарем у аль-Хайята, и нет его…

Не тогда, когда есть я!

— Где-то здесь я, наверное, должен выбежать с голым задом из одной из комнат с голой девицей наперевес, да? — раздалось вдруг заинтересованное за моей спиной.

Вздрогнула.

Но не повернулась.

— Ну, почему же с голым задом? Не удивлюсь, если и брюк не снял полностью, это же не обязательно, исходя из недавних событий с моим участием, — отчеканила ледяным тоном.

— Если скажу, что такое со мной впервые, поверишь? — поинтересовался Амин, с каким-то неестественно исследовательским любопытством следя, как его охрана старательно тушит разошедшийся пожар.

А вот наложницы стайкой собрались в стороне от нас, глядя на меня с неприязнью.

Плевать.

Пусть тоже горят синим пламенем.

— Впервые — что именно? Ревнивая любовница устроила поджог? — всё же обернулась к нему.

— Впервые так набросился на девушку, — пояснил он снисходительно. — Обычно я предпочитаю вдумчивый секс. Мне нравится доставлять удовольствие. А вот так, по-звериному… Никогда не понимал несдержанности. А как же наслаждение? Но, как оказалось, что-то в этом и правда есть. Когда не контролируешь свои действия.

В груди запекло с такой силой, как если бы я осталась среди того пожара, а не тут, с ним рядом стояла.

— Ты не прикоснёшься ни к одной из них. Никогда. Ни к одной. Или я сожгу весь твой дом. И тебя тоже, — произнесла не своим голосом.

Слишком уж много мольбы в нём читалось.

— То есть ты передумала от меня сбегать? — уставился на меня пытливым взором своих золотистых глаз.

— Я и не собиралась. Ведь это не только мой ребёнок. Но и твой. Наследник. Разве нет? — усмехнулась встречно.

— Но это же ты кричала и требовала для себя свободу, разве нет? — отозвался оборотень вопросом на вопрос шутливым тоном.

— Видимо, мы с тобой говорим о разных понятиях свободы, — улыбнулась вяло.

Ярость всё же утихла. Оставила после себя пустоту. И холод.

Словно ощутив это, Амин приблизился и крепко обнял.

— Я же сказал, ни одной, пока ты рядом со мной, — прошептал на ухо ответ на мой ранний вопрос, ласково целуя в висок, после чего поднял на руки, крикнул на своём родном языке что-то охране и понёс меня к выходу с территории резиденции.

А я…

Я снова сдалась.

Обняла его за шею, прижалась щекой к его плечу. Стало значительно теплее. И пустота в душе заполнилась этим же теплом.

— Что ты скажешь моим родителям, когда они приедут? — поинтересовалась тихонько. — Отец в ярости…

— Правду. И твой отец всегда в ярости. Все уже к этому давно привыкли.

Не сказать, будто он совсем не прав.

Однако…

— У каждого своя правда, — вздохнула ответно. — И какая она у тебя, господин аль-Хайят? — выгнула бровь.

Амин ответил не сразу. Сперва дошёл до гаража со стоящим в нём спорткаром в цвет его глаз, а затем меня без всяких зазрений совести уложили прямо на капот, нависнув сверху.

— Моя правда? — повторил он за мной, принявшись играть с кончиками моих волос, испытующе вглядываясь в мои глаза. — Правда в том, хаяти, что я нуждаюсь в тебе. Нуждаюсь настолько сильно, что если бы мне дали выбор уйти и забыть или снова тебя украсть и всё повторить, я бы выбрал второе. И я нисколько не жалею о содеянном. Ни о едином проведённом с тобой мгновении, мой чёрный бриллиант. Даже если за это мне придётся расплатиться собственной жизнью.

Даримое им тепло, что впитывалось мне под кожу, в один момент превратилось в безграничное инферно.

Спалило к чертям всё самообладание…

— Я тоже. Совсем не жалею, — улыбнулась ему ласково, обнимая за широкие сильные плечи. — И я… — запнулась, а на глаза навернулись предательские слёзы. — Очень люблю тебя. Всегда любила. Лишь тебя одного, мой господин, — сперва сказала, потом сама же своих громких слов смутилась. — А ещё я не попрощалась с сестрой, — поспешила сменить тему, попытавшись подняться и поймать больше воздуха.

Слишком близко и откровенно.

Он.

И сказанное мной.

Подняться не удалось. Амин обхватил ладонями моё лицо, вынуждая смотреть только на него. Он так и ничего не сказал, хотя порывался несколько раз. Вместо этого поцеловал. Удивительно нежно и мягко коснулся моих губ своими. Как никогда раньше.

— Ну, милота же! — донёсся от входа в гараж восторженный голос Доминика с проснувшейся Селеной на руках.

Амин тяжело вздохнул и отстранился.

— Иногда ты жутко раздражаешь, племянник, — укорил.

— А я чего? Мы вот уезжать собрались. Пожар всё равно потушили, ску-учно, — откровенно заныл пустынный волк.

— Тебе всегда скучно, если нет крови, — поддел его старший брат, удерживающий за руку свою пару.

— А вот и сестра, — пробормотал аль-Хайят, помогая мне слезть с капота и встать на ноги. — Минуты хватит? — уточнил.

Улыбнулась ему, кивнув. Поспешила к Алексии. Обняла её крепко-крепко.

— Люблю тебя, — только и сказала ей, прежде чем вернуться к песчаному альфе.

Алексия оказалась на удивление молчалива. Так и не ответила ничего, проводив моё возвращение к оборотню слегка рассеянным задумчивым взглядом. А стоило мне приблизиться к нему, как я тут же была усажена в салон мазерати и бережно пристёгнута, после чего сам мужчина устроился за рулём, махнув родственникам на прощание, и вывел автомобиль за пределы резиденции. Туда, где мы с ним провели последние две недели.

И, надеюсь, проведём ещё немало.

А лучше очень-очень много…

Не менее счастливых.

Ну, после того, как гнев моего отца утихнет…