Пленница песчаного альфы (СИ)

Глава 16

Мириам О'Двайер

До последнего момента думала, что не отпустит. Не смирится. Даже после того, как песчаный альфа самолично отвёз меня в аэропорт, даже когда поднималась по трапу самолёта. Да и что уж там, едва стерпела, чтоб самой не начать молить своего господина о подобном. Чтоб не отпускал. Ни на месяц. Ни на день. Ни на минуту. Ни на секунду. Ни на одно долбанное мгновение. Никогда. Чтоб всегда рядом был.

По всей видимости, наше сумасшествие — обоюдное…

— Когда мы вернёмся в Абердин, запри меня. Если понадобится, то даже больше, чем на месяц. Даже если потом я буду говорить иначе и просить, умолять тебя выпустить меня. Не выпускай. До тех пор, пока Амина не отпустит. Окончательно, — попросила родителя, сидящего напротив, помедлила немного, с тоской взглянув в окно иллюминатора. — Потому что я совсем не уверена, что даже если он выдержит, то вытерплю я сама.

Безумно хочется вернуться к нему уже сейчас…

А ведь самолёт только-только поднялся в воздух.

А отец… он… сперва озадачился на мою просьбу, затем горько усмехнулся и покачал головой.

— Сдаётся мне, это уже не поможет, — наконец, признался со вздохом.

— А что поможет? — поинтересовалась встречно. — Что? Я сама не могу контролировать это, — и сама не заметила, с какой силой вцепилась в подлокотник кресла.

Тот жалобно хрустнул.

— Вот и я о том же, — согласился папа с обречённым видом. — И не сможешь больше, Мири. Такое либо перебарывают и живут дальше, либо… — повёл плечом в неоднозначном жесте.

— Тогда зачем всё это? — махнула рукой на самолёт. — Зачем вообще мне рассказали, если всё равно не поможет?! — не выдержала.

И я, и подлокотник, который сломался окончательно.

— Извини, — повинилась за собственную резкость и необоснованное обвинение, прикрывая глаза.

Слишком много ярости взвилось в сознании.

Подлокотник остался валяться на полу. Я его подняла. И даже попыталась примостить обратно. Тот, конечно же, отвалился снова.

— Дерьмо, — сорвалась уже на неподдающийся воле кусок пластика в коже, выругавшись. — Дерьмо! Дерьмо! — долбанула им по соседнему креслу. — Дерьмо!

Легче не стало. Подлокотник и вовсе развалился на части.

Всё-таки слишком паршиво это — осознавать, что тот, кого ты любишь всем сердцем, не может ответить тебе тем же. Как минимум потому, что у него ни шанса. Всё ненастоящее. Навязанное. Фальшивое! Только моё вырванное, обливающееся мёртвой кровью сердце — вот единственное, что было настоящим во всём этом.

А ведь знала!

Знала, что не может быть ничего такого.

Не с песчаным альфой!

И всё равно поддалась выдуманной иллюзии…

Обманула.

Себя. Его. Нас обоих.

— А это у неё уже от тебя, — тихонько прокомментировала мои действия мама, наблюдая за моей истерикой.

— Но надумывает излишне много, как ты, — парировал отец. — И вообще, завидуй молча! — добавил с нескрываемой гордостью.

— Да? — влезла в их разговор. — И что же я себе надумала? — уставилась на него требовательно. — Ну, давай, расскажи мне, что в самом деле нет никакой проблемы, и я всё себе придумываю, успокой меня хоть чем-нибудь. Потому что лично я не вижу ни одного грёбанного обстоятельства, при котором меня бы полюбили просто так, потому что я есть, а не потому, что… — оборвала саму себя, заново выдохнула, прикрыла глаза, вдохнула глубже, а продолжила уже спокойнее: — Как вся эта хрень с феромонами вообще работает? Вы же явно изучали, если знали, что со мной что-то не так, — вновь посмотрела на родителей.

Мама виновато улыбнулась.

— Не то, чтоб прям уж изучали… — протянула нерешительно.

И папу локтем стукнула.

Тот тяжко вздохнул.

— Опять мне отдуваться, — укорил свою пару.

— А кто вынудил свою дочь бросить прямой вызов песчаному волку? — нисколько не прониклась родительница. — Сами же его спровоцировали. Вот. Разгребайте, — разрешила великодушно.

Взгляд папы стал многообещающим. Кто-то вскоре явно поплатится за свои слова.

— А ты, как всегда, умеешь поддержать, — съехидничал уже вслух и снова вздохнул, сосредоточив всё своё внимание на мне. — Мама права, Мири, мы не совсем изучали этот феномен. Чтобы его изучить, нужно, чтобы ты любила. А мы, какими бы не выглядели сейчас в твоих глазах плохими, не настолько бесчувственные, чтобы так мучить и тебя, и твоего избранника. Поэтому я действительно на корню пресекал все попытки твоих симпатий перерасти во что-то большее. Тем более, последние десятки лет ты и сама не проявляла ни к кому никакого серьёзного интереса. И я уж точно не ожидал, что ты уже влюблена. Да ещё в Амина. Знал бы… — сжал ладонь в кулак, так и не договорив.

— Я никогда не считала вас плохими. Ни за что, — улыбнулась ему с сожалением. — Но если бы раньше сказали, что так может быть, я бы в принципе не стала подвергать всех тому риску и не стала бы напрашиваться с тобой в Лондон, где собирались все Сильнейшие, — уставилась на многострадальный подлокотник.

Тому, похоже, помочь совсем было нечем.

Прям, как мне…

— В этом я даже не сомневаюсь, — отозвалась Ярослава. — Как и не сомневаюсь в том, что, знай ты, ты вовсе бы себя изолировала. Не только от сильнейших. Ото всех. Во избежание возможного ущерба. А так нельзя. Нельзя запретить себе жить, дочь.

— Угу, сказал бы я… — отозвался папа на это едва слышно. — И да, это у неё от тебя.

Мама на это горделиво вздёрнула подбородок, благодушно усмехнувшись. Я же на это покачала головой.

Вечно они…

— Что за соревнование такое?

Оба родителя сделали вид, что не понимают, о чём речь.

— Так что с исследованиями? — вернулась я к насущному. — Ладно, раньше не получалось, но теперь-то можно? Можно же придумать что-нибудь, чтобы заблокировать это? — вновь уставилась в требовании, глядя на отца.

— Мы уже пытались, Мири, — признался он виновато. — Но дело в том, что каждая волчица испускает ряд феромонов, призванных притянуть к себе свою пару. А ты… ты просто вырабатываешь их в несколько раз больше, чем другие, и сразу для всех. А если уж тебе кто-то нравится, то и того хуже, — развёл руками. — Это не исправить, Мириам. Это часть твоей волчьей природы.

— Хоть вкалывай себе сыворотку забвения, напрочь отключающую все чувства, — ухмыльнулась с горечью.

Безусловно, ничего подобного я делать не собиралась. Пока что. Если только всё станет совсем плохо и иного выбора не останется. Слишком много побочных эффектов, помимо потери памяти. Однако…

— Мири! — тут же нервно одёрнула мама.

— Да ладно тебе, — обнял папа её. — Всё равно же не поможет. От её феромонов никакая вакцина не спасёт. Хотя, если посмотреть на это под другим углом… Если Мири перестанет чувствовать, то тогда и Амин — тоже… В теории. Это с учётом, если он, и правда, не влюблён.

За что заработал внимательный взгляд от мамы. Слишком уж внимательный. И задумчивый.

— Непонятно, как это скажется на беременности, — протянула она мрачно. — А вот аль-Хайяту вколоть можно.

— Хм… о беременности я не подумал. Прошу прощения, — извинился передо мной. — А аль-Хайята за что ты так? — обратился снова к маме. — Нормальный же мужик.

— Хуже ему всё равно не будет, — пожала плечами мама.

Возмущённый взгляд от меня она нагло проигнорировала.

— Ага, а драться с ним потом тоже ты будешь? За то, что посмела отобрать у него чувства. Или думаешь, он тебе реально благодарен за это будет?

— Зачем? — изумилась родительница. — Мы можем просто предложить ему. В добровольном порядке, — предложила. — Ну, Мири может. К тому же, отпустил ведь. Пусть и неохотно. Может не всё потеряно? Сам образумится, — похоже, и сама себе не верила. — Я просто прикидываю крайние варианты, — добавила беспечно, уставившись в иллюминатор.

— Ты, как всегда, прикидываешь их уж очень крайне, — съязвил папа. — Хотя чему я до сих пор удивляюсь? — спросил уже сам себя. — В общем, никому ничего мы вкалывать не будем! — постановил итогом. — Пока просто понаблюдаем. В конце концов, у них ребёнок будет. Об этом тоже не стоит забывать, — в очередной раз шумно выдохнул. — Надо было тебя сразу в замок тогда из Лондона отправлять, и всё, — добавил совсем тихо.

— Да. Вкалывать никому ничего не будем. Пожалеем чувства одного не особо-то и чувствительного волчары. Будем просто дожидаться, когда начнётся межклановая война, — всё так же беспечно хмыкнула мама, а я только теперь осознала, насколько она раздражена и едва сдерживается. — Потому что аль-Хайят чёрта с два просто так уступит. Кому, как не тебе, Ян, об этом знать? — закончила совсем ворчливо.

— Ой, да брось, какая там война? — не проникся отец, наоборот заухмылялся широко. — Но ты всегда можешь сама вколоть ему эту вакцину, бесчувственная моя.

— Расскажешь мне это ещё раз, когда он явится забрать Мири по праву сильнейшего, — огрызнулась, как и я совсем недавно, до побеления пальцев вцепившись в подлокотник.

Надо отдать должное, вещица под её пальцами уцелела.

— С учётом, что она носит его ребёнка, ему и право сильнейшего применять не надо, — нахмурился Верховный, отвернувшись и задумавшись о чём-то. — Он мог её и не отпускать. Тоже в своём праве. Но я согласен, Амин не из тех, кто отступает. А если учесть, что они вместе провели столько времени… не факт что излечение вообще возможно в его случае. Хоть и правда запирай и изучай.

Невольно поморщилась.

— Вы ещё помните, что одна из тех, о ком идёт речь, всё ещё тут? — съехидничала я.

Слишком уж хладнокровно звучало. Всё.

— К тому же, если вы все всё это осознаёте, вообще не понимаю, зачем настаивали на моём отъезде, — добавила мрачно.

Желание вернуться к песчаному альфе совсем не утихало. Наоборот, с каждым мгновением разрасталось всё ярче и интенсивнее. А пока родители размышляли о моей дальнейшей судьбе, лично мои мозги работали в единственном направлении… Подсчитывали количество приставленной охраны, вспоминали план и схему архитектуры аэропорта, количество выходов и входов, а также расписание ближайшего рейса обратно в ту страну, что покинула…

— А мы настаивали? — искренне изумился папа. — Помнится, это было твоё решение, проверить его чувства на прочность.

Где-то здесь мои мозги застопорились. И про план будущего побега временно позабыли.

— Ты поэтому был так зол, да? И поэтому вы в саду чуть не разодрались? Потому что не особо настаивали? — округлила глаза.

Вот тут папа смутился, но почти сразу взял себя в руки.

— Ну да, переборщил, признаю. Но знаешь ли, одно дело осознанно отдавать дочь другому мужику, и другое — когда она к нему сбегает, — укорил. — Тем более, не по своей воле. Что мне, радоваться надо было, что ли? — непроизвольно повысил голос, не скрывая своего возмущения. — Позвонила один раз и пропала. А мы переживай за неё, где она, что и как. А после ещё и виноваты? Вот спасибо! И подрались мы с твоим господином, — скривился, — не из-за того, что я хотел якобы тебя забрать. А потому что он узнал, что тебе тоже всё рассказали. Не дурак, прекрасно понял, как ты отреагируешь. Вот и вспылил. Да и то совсем немного. Бывало хуже, — пожал плечами. — Я бы тоже на его месте вспылил, если уж совсем быть честным. Хотя удар у него что надо. Будто не просто когти, а из прочной стали. Росомаха, блин, недоделанный, — потёр повреждённый бок.

— Я, правда, собиралась вернуться. Через три недели. Как и обещала. Мы с ним… договорились. Так. На такой срок. Прости. Я не специально, — отвела взгляд в сторону.

Слишком тяжело на сердце.

— Да что уж теперь, — махнул рукой. — Одного не понимаю, как забеременеть-то умудрилась? — призадумался больше прежнего, а после вдруг нахмурился и на маму посмотрел. — Кристал? — припомнил пару маминого брата-близнеца.

— Хочешь, чтоб она тебе напомнила, как это происходит, сам запамятовал, как дети у тебя получились? — съехидничала она. — Да. Набирай, — добавила уже хмуро.

— Тьфу на тебя, — не выдержал отец. — Я о том, что она тоже без парности и меток забеременела. Если взять за основу их случай, то… Надо всё же позвонить! — потянулся за телефоном.

— Как по мне, тут и так всё ясно, — фыркнула мама.

— Ясно… Что? — настороженно влезла я.

Родительница страдальчески закатила глаза.

— Метка — это свидетельство признания. Пары. И пусть у вас двоих её нет. Но по всей видимости, по факту всё давно есть, — отозвалась неопределённо.

— А ещё ты забыла о том, что дети у нас появляются при обоюдном желании партнёров. И чувствах! — вставил снова папа.

— О, я это прекрасно помню! — снова закатила глаза.

— Точно? Уверена? — одарил её игривым взглядом отец. — А то мне вот всё больше кажется, что ты позабыла. Ничего, приедем, я тебе напомню.

— Как не начать подзабывать, если, к примеру, я — всё ещё люблю свою пару и хочу от него детей, а он — нет? — съехидничала встречно, сложив руки на груди в защитном жесте.

Тут настала моя очередь закатывать глаза.

Начинается…

Алексия — самая младшая из нас. И эти роды дались маме очень тяжело. Но, несмотря на случившееся, она который год пытается уговорить отца на нового наследника. На что тот категорически отказывает ей.

— Вон, — кивнул на меня папа. — Будет тебе скоро наследник. Нянчись на здоровье сколько хочешь и сколько позволят.

— Которого я буду видеть раз в пятилетку? Или раз в год? Или мне сразу в Абу-Даби переехать предлагаешь? Уверена, будущий зять оценит такой мой подвиг, — проворчала.

Я же в очередной раз закатила глаза. Но комментировать то, каким образом она назвала аль-Хайята, не стала. Как и то, что это весьма сомнительно.

— Эйдан с Агатой живут с нами, — пожал плечами Верховный. — Да и Амин, уверен, не будет против. Ты, главное, на его кухне больше не хозяйничай, и будет тебе счастье. В конце концов, он всегда тебе симпатизировал. Не как Авроре, но всё же.

— Да ну тебя, — окончательно обиделась мама. — Ты вроде Маку звонить собирался, а не мне на нервы капать, — съязвила.

— Зачем я? Ты и сама себе на нервы всегда неплохо капаешь. Мне и стараться не надо, — всё ещё не спешил звонить никому.

— О'Двайер, я тебя сейчас стукну! — рыкнула в ответ волчица.

Столько лет вместе, а иногда кажется, только вчера познакомились…

— Ты только сейчас возжелала меня ударить? Прогресс, однако. Больше часа продержалась в этот раз, — продолжил подкалывать её отец. — Так, глядишь, к концу наших жизней и вовсе перестанешь психовать. Заживём, наконец, — потянулся всем телом, довольно ухмыляясь.

— Договоришься у меня, и этот конец “наших жизней” настанет куда быстрее, чем ты планируешь, — всё-таки заехала ему локтем в бок.

Конечно, папа тут же пресёк эту попытку навредить ему. Перехватил за запястье одним незаметным движением.

— От твоих нежных ручек не страшно умереть уже сейчас, — поцеловал каждый пальчик, при этом ласково улыбаясь, но тут же отстранился, правда, мамину ладошку так и не выпустил из своей. — Ладно, это всё хорошо, но надо что-то решать с нашим солнечным, — перешёл на серьёзный тон. — Неизвестно, насколько его хватит. Дай-то Луна, пару дней продержится, на крайняк, неделю. Больше не сможет. Я бы не смог. Значит, камеру точно подготавливаем. Для обоих. Это первое. Второе… — убрал телефон и потянулся к своему ноутбуку, включая тот, а через минуту уже загружал скайп. — Я всё-таки хирург, а не генетик, — пояснил свои манипуляции, разворачивая технику так, чтобы видны были все мы. — Роберт, Кристал, — поздоровался с первыми откликнувшимися. — Ждём Мака.

— Интригуешь, — улыбнулась пара моего дяди. — Привет, девушки.

В этот момент и пара сестры папы подключился. Весь сонный и помятый в отличие от бодрых представителей клана белых волков.

— О, нашлась пропажа! — хмыкнул, заметив меня. — И что случилось, что нужно было будить меня в такую рань?

И если я сама ничего вразумительного сказать не смогла, то папа не стал ходить вокруг да около, шустро и коротко обрисовав ситуацию, как есть.

— М-да… задачка, — почесал затылок Мак. — Роберт, вам это ближе. Какие выводы?

— Какие выводы, если я её случай никогда не изучал? — развёл тот руками. — Привозите девочку, посмотрим. Но если вспомнить Кайла и Кристал, то они тоже без меток сошлись. И привязка у них начала вырабатываться ещё до признания её Кайлом. Метка стала скрепляющим итогом всего этого. Возможно, здесь так же. Волчица не просто привязала к себе этого волка, но и признала его, как пару. Без всяких меток. А тут уж… любил не любил, а будет любить.

Он не сказал ничего, из того, что я и сама не осознавала бы. Но менее цинично и жутко его слова от этого звучать не стали.

До того противно…

От самой себя.

— Папа, блин, — простонала на это Кристал. — Нельзя как-то помягче было? И ты забываешь, что я была беременна двумя эмпатами. Что тоже влияло на наши с Кайлом отношения.

— Они лишь закрепляли вашу связь на эмоциональном уровне. А физическое влечение — это уже иное.

— А у меня вообще всё иное, — прошипела девушка. — Если бы это был не Кайл, а какой-нибудь другой оборотень, к нему бы у меня выработалась такая же привязка, скорее всего, сам говорил, — съехидничала. — А вот чувства она не рождает. Только влечение на физическом уровне. Влюбилась я в Кайла уже после того, как узнала получше. Так что гены тут уж точно не причём.

— Если у вас будет моя кровь, вы сможете изучить и попытаться как-то изолировать эту мою особенность? На генном уровне. Эмоциональном. Любом. Плевать. Лишь бы отделили, — озвучила уже я. — Я не могу приехать. В клан белых волков. Как и в клане чёрных не останусь, — добавила через короткую паузу.

— Как это не останешься? — тут же возмутилась мама.

— Вы сами сказали, надолго его не хватит. Он придёт. Туда, где буду я. А я не хочу создавать проблем. Найду себе какое-нибудь другое место. Где могу устроиться. Временно.

— И что каждый раз что ли будешь бегать и по почте нам кровь свою поставлять? — выгнул брови Роберт. — Одной пробирки, знаешь ли, будет маловато.

— Да и вряд ли это можно совсем убрать, — взяла слово Кристал. — Можно попытаться снизить эффект, но если твоя волчица и правда признала Амина, то это не поможет, Мири, — улыбнулась виновато.

— Возьмёте столько крови, сколько потребуется, — заявила я упрямо.

Если как следует цепляться за эту свою эмоцию, то тогда становится чуточку легче держать лицо.

Не рыдать же тут перед ними?

Ничем не поможет…

— Нельзя, ты же беременна, — противопоставил Макдауэлл. — Мы не можем выкачать из тебя сейчас сколько понадобится. Тем более, неизвестно сколько понадобится. И дело не в крови. А в тебе.

— Беременна. Не больна. Вполне здорова. Несколько колб сейчас. Ещё несколько — чуть позже. У меня нет проблем с регенерацией, — осталась стоять на своём.

— Вообще-то… — неуверенно заговорила уже Кристал. — Может кровь и не понадобится. Хотя мне всё равно понадобится твоё присутствие. Хотя бы на день.

— Это невозможно, — отказалась. — Или возможно? — засомневалась, посмотрев на отца.

Тот призадумался.

— Вообще, идея неплохая, — наконец, вынес итог своих дум. — Сделаем вид, что отправили тебя в клан, а сами полетим в Москву. В случае чего, Амину доложат, что ты под замком в нашем замке сидишь безвылазно.

Хоть какая-то фора…

— А что за средство? — заинтересовалась уже мама.

Вот тут Кристал тяжко вздохнула.

— Смотрите, если вся эта тяга завязана на феромонах Мири, то почему бы не попробовать изменить запах? Это всё как раз правится чужими феромонами. И если получится, то и Амин будет на тебя реагировать иначе. Но это, конечно, всё в теории, надо проверять на практике и желательно вместе с Амином.

— Он будет в восторге от таких экспериментов, — криво усмехнулась я.

— Он не согласится, да, — поддержал меня папа, мрачно хмурясь.

— Если только об этом не попросит сама Мири, — не согласилась мама. — Он такой покладистый, когда она его просит. Практически ни в чём ей не отказывает, — заметила философским тоном. — Хоть какая-то польза от его съезжающей крыши…

— Ярослава, — мягко укорила её тётя. — Ну, что ты такое говоришь? Амин, как по мне, всегда душка. Не зря же Ави его солнечным зовёт.

— Правду говорю? — противопоставила родительница встречно. — Ты бы тоже со мной согласилась, если бы увидела то, что видела этим утром я. Может быть Аврора и считает его солнечным, но все мы знаем, что солнце не только греет, но и дарит ожоги.

— У всех свои недостатки, что поделать, — не согласилась пара альфы клана белых волков.

Она хотела добавить что-то ещё, но не успела. В поле зрения экрана показалась красивая девушка с необычным цветом волос: белоснежные локоны были разбавлены чёрными прядями. Причём, это не результат каких-то стилистов, а врождённая особенность. Наравне с раздвоением личностей между её волчицей и человеческой составляющей. Та, о ком только что упоминали в разговоре.

— Оп-па, какие люди! Что за сбор, а я не в курсе? — поинтересовалась Аврора тут же, а при виде меня хитро прищурилась. — О, сестрёнка, ты уже с родителями! А я уж думала, ты теперь из Эмиратов вообще ни ногой, — ухмыльнулась при всём при этом широко и радостно. — Неужто наш солнечный тебя так просто отпустил? Да ещё и беременную? М-да, это вот как-то совсем неожиданно, — призадумалась, враз растеряв всё своё веселье. — Признавайтесь, дядюшка, это вы постарались? А что с аль-Хайятом сделали? Не верю, что он сам, по доброй воле, отпустил вашу дочь домой, да ещё и в её положении! — уставилась на Верховного требовательным взглядом.

— Я? — поперхнулся тот воздухом от такой наглости. — Причём здесь я? И ничего я с ним не делал! Это он меня чуть на кусочки не порвал!

Аврора на это скептически приподняла бровь.

— Хотел бы порвать, порвал! — постановила бескомпромиссным тоном. — А раз не порвал, значит, не хотел! — заметила куда веселее. — И всё же? Реально сам отпустил? — уставилась на меня с любопытством. — То есть никаких серьёзных драк за право обладать тобой, никакого вызова на бой ни по праву сильнейшего, ни по древним законам? — сощурилась белая волчица.

Вот тут папа напрягся. И ответить мне не позволил.

— Та-ак… — протянул, тоже прищурившись, но совсем недобро. — То есть я сейчас правильно понимаю, что вы с Рязановым изначально были обо всём в курсе и молчали? Поэтому он не стал помогать искать Мириам в той тюрьме, а остался с Амином у входа, — покивал своим мыслям. — И зачем вам нас с ним стравливать? — задал уже полноценный вопрос.

— А мы разве стравливаем? — искренне удивилась Аврора. — У нас есть дела поважнее ваших стычек, — проворчала совсем расстроенно. — Мои чёрные пряди, — поддела один из обозначенных локонов, — скоро окончательно побелеют, вот точно. Сперва одна дочь вытворяет такое, от чего волосы дыбом торчат, теперь — другая. Радуйтесь, что ваша, по крайней мере, не с наёмным убийцей и психопатом связалась, или что ей не семнадцать и она не устраивает бунт гормонов на фоне своей недопарности. Ладно, пойду я. Позже загляну, как освободитесь, — поцеловала мать в щёку, обняла деда и ушла.

— Вот же шельма! — выругался папа. — Не стравливают они, как же, — принялся ворчать. — А я такой наивный идиот, что взял и поверил в это, — замолчал ненадолго, а потом: — А ведь, и правда, идиот, — кажется, и сам удивился собственным словам. — И да, теперь мы точно летим в Россию! — закрыл крышку ноутбука, прерывая таким образом видеосвязь с остальными участниками нашей беседы, поднялся со своего места и направился в кабину пилотов.

Я же всё смотрела и смотрела на крышку ноута, задумавшись над произошедшим.

— Она же эмпат, — протянула я. — Ощутила всё ещё тогда, в Лондоне? — взглянула на маму.

— Выходит, что так, — вздохнула та.

“Могла бы и мне тогда сразу сказать…” — мелькнула сумрачная мысль. Но я этого, конечно же, не озвучила. Как и не произнесла вслух вообще больше ничего вплоть до самого прилёта в Абердин. И без разговоров “по душам” было о чём поразмыслить ещё.

А в аэропорту, как всегда, толпилась куча народа, в основном, туристов, благо для частных рейсов здесь был обустроен отдельный выход. Вернее, и выхода никакого не нужно: четыре машины, готовые отвезти прямиком в замок Верховного, ждали у самого трапа. Однако ни в один из них я не села. Как и родители. Наш самолёт ожидала дозаправка и новый план полёта. В Москву. Оставалось лишь дожидаться завершения всех приготовлений.

Хотя для всех остальных Мириам О'Двайер вроде как села в этот кортеж. А вот настоящая-я отправилась шляться по территории аэропорта. Нужно было развеяться и отвлечься. Неважно чем, лишь бы перестала столь неумолимо бурлить злосчастная концентрация мыслей и воспоминаний о песчаном альфе в моей голове.

Снова начало подташнивать…

Смогла влить в себя лишь парочку глоточков кофе. К заказанной еде вовсе не притронулась. Банально не смогла. К тошноте прибавилось головокружение. Позабыв о намеченной трапезе, направилась в уборную, чтобы умыться холодной водой.

Глядишь, полегчает…

Не полегчало.

А если и так, этого я уже не помнила.

Вырубилась…