Пленница песчаного альфы (СИ)

Глава 15

Амин аль-Хайят

— Где она?

Злобное рычание огласило мой дом, как только я открыл дверь. Ожидаемо на пороге обнаружились родители Мириам. Верховный, одетый в летние брюки и рубашку с коротким рукавом, прожигал меня взглядом, полным ненависти. А вот его спутница, невысокая брюнетка, облачённая в чёрное платье самой минимальной длины — задумчивости и любопытства.

— В ванной, — отошёл от порога, пропуская "дорогих" гостей.

Впрочем, моё разрешение одному из них точно не требовалось. Шагнул через порог, когда я ещё не успел убраться с его пути, задев плечом. Конечно, намеренно. Но я не обратил на это никакого внимания. Только глаза закатил и закрыл за ними дверь.

— Второй этаж, комната справа, — приглашающе махнул рукой в сторону лестницы.

О'Двайер почти взлетел наверх.

— Мириам! — гаркнул уже у комнаты.

Сдержанности — ноль!

— О'Двайер, остынь, — мрачно окликнул я его, останавливаясь рядом. — Ты её так быстрее напугаешь, чем заставишь показаться тебе, — прошёл в спальню, не давая отцу хаяти пройти внутрь.

За дверями в ванну не слышалось плеска воды. Как и любого другого шума. Но дверь открывать не спешили.

— О, а ты смотрю знатоком заделался моей дочери, да? — съязвил недобро Йен, до хруста сжимая в кулак свободную ладонь.

Явно желал набить мне рожу и останавливало его от этого шага только маленькая ладошка его пары, что принялась ласково поглаживать массивное плечо.

— Твой ор любого напугает, не только твою дочь, тут и знатоком не надо быть, — парировал я. — Выдохни уже. Всё с ней в порядке. Бриллиантовая моя, ты там уже надышалась или ещё время нужно? — позвал свою девочку, не сумев скрыть веселья в голосе.

Кажется, у Верховного на такое моё обращение к его кровиночке задёргался глаз. Занятное, однако, зрелище, надо признаться.

— Ян… — тихонько позвала его Ярослава.

И неспроста. Именно в этот момент щёлкнул затвор, а затем и дверная ручка повернулась, после чего деревянное полотно распахнулось. Мириам, застывшая в проёме, укутанная в одно лишь полотенце, неловко улыбнулась своим родителям.

— Привет, — поздоровалась совсем негромко.

И если Ярослава улыбнулась в ответ, то вот её спутник… медленно просканировал дочь тяжёлым взглядом на предмет физических повреждений, после чего перевёл внимание на меня. Ну да, отметины на её теле ещё не успели сойти после нашего последнего раза. Но кто ж знал, что они заявятся так скоро сюда?

— Ты труп, аль-Хайят, — пообещал, хотя с места не сдвинулся.

— Папа! — отмерла Мириам.

И уже совсем не медлила, когда перешагнула порог смежного помещения, подойдя ближе так, что оказалась между нами. Снова улыбнулась. На этот раз куда более приветливо. Маме. Которая в настоящий момент до побеления пальцев цеплялась за свою пару.

— И тебе доброе утро, дочь, — усмехнулась она, смерив своё чадо показательно оценивающим взглядом. — Я рада, что с тобой всё хорошо. Спасибо, что удосужилась нам об этом лично сообщить, — съязвила в довершение.

Мириам виновато вздохнула и отвела взгляд. В пол уставилась, нервно схватившись за край полотенца. Приблизился к ней, обняв со спины за плечи. Напряжения в ней меньше не стало. Но хоть дышать начала, и то хорошо.

— Она не могла, — ответил я за неё. — Я не позволял.

Одежда на теле О'Двайера затрещала по швам.

— Спокойнее, господин Верховный, вашей дочери нельзя нервничать, вы же это помните? — заметил я с насмешкой, с интересом наблюдая за дальнейшим поведением чёрного волка.

Его спутница одарила меня таким взглядом, будто я самое тупое создание на всей земле. И снова по плечу поглаживать принялась. Между тем, гость, как я и ожидал, прикрыл глаза, шумно вдохнул и выдохнул, заметно расслабляясь.

— Я оденусь, и мы все вместе поговорим, да? — предложила Мириам. — Позавтракаем.

— Нет. Вы с матерью позавтракаете, да, а вот мы с аль-Хайятом, — почти выплюнул оборотень обращение, — пообщаемся наедине. Показывай, где тут можно поговорить без лишних ушей, — приказал уже мне.

Я на это только бровь выгнул, старательно подавляя звериные инстинкты. Врезать бы ему от души. Но вместо этого:

— Конечно, Верховный, следуйте за мной, — указал на дверь.

Задержался лишь на то мгновение, чтобы повернуть к себе девушку и нежно поцеловать в губы.

— Помнишь, да? Я обещал быть примерным. Не волнуйся. Твой отец выживет, — улыбнулся ей ласково.

— Спасибо, — поблагодарила она с ответной мягкой улыбкой и крепко обняла, прежде чем отпустить.

От дверей послышалось громкое рычание отца Мириам и тяжёлые удаляющиеся шаги, наряду с обречённым вздохом от её матери. Она проводила меня каким-то странно-нечитаемым взглядом. Точно не злилась. Но… было что-то ещё. Не особо приятное. Не стал зацикливаться. В конце концов, я изначально знал, что они не обрадуются нашим отношениям. Вот и направился вниз к чёрному волку. И уже на последних ступенях различил твёрдое и непреклонное от той, кого оставил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я его люблю. И он прекрасно ко мне относится. Каким бы он ни был. Так что даже не начинай, мама. Он не обязан нравиться всем подряд, конкретно вам или кому-либо ещё. Не вам с ним жить. А мне. Я останусь здесь. Это моё решение.

На губах против воли расплылась улыбка, а в груди — привычное тепло. Не знаю, такая ли это любовь, но мне впервые за четыре столетия хотелось остановить время и продлить минуты нахождения рядом с Мириам.

— Отвисай, аль-Хайят, разговор нам предстоит не из лёгких, — вернул меня в настоящее мрачный голос Йена.

— Идём в сад, — кивнул на выход из гостиной и первый направился к нему.

Остановился, только когда мы достаточно отдалились от дома.

— Я слушаю, — произнёс отчуждённо.

Да, смотрю на цветущие кусты и слушаю. Как гулко стучит моё сердце в груди. Как оно ударяется о грудную клетку, стремясь вернуться к той, кого оставил меньше минуты назад. И по кому уже безмерно скучаю.

— Это касается Мири.

Кого же ещё.

Усмешка исказила мои губы против воли. Злая. Понимающая. Ненавидящая. Гостя. За то, что вмешался. Помешал. Всему.

Ведь ясно уже, что без дочери он отсюда не уедет. Как и ясно то, что я не отдам её без борьбы.

Вот только на этот раз Верховный удивил. Он не стал беситься, угрожать или требовать. Нет. Обернувшись к нему, я увидел обычного усталого волка. Отца, который переживает за свою дочь. Не главу всех оборотней. Это напрягло больше, чем если бы он мне грубил.

— Видишь ли, аль-Хайят, — начал О'Двайер говорить и замолчал, не спеша продолжать. И молчал он довольно долго. Но, наконец, продолжил: — Мириам не простая волчица. Она особенная.

Знаю. Иначе я и не шёл бы на такой риск, как кража.

Но то про себя. А вот вслух:

— И что это значит?

— А то, что она универсал, — вдохнул, выдохнул и: — Способна составить пару любому оборотню.

Вот тут я напрягся. Хотя постарался не показать этого.

— Мы об этом не распространяемся по понятным причинам, — продолжил делиться откровениями чёрный волк. — Это выяснилось в её шестнадцать. Когда она впервые влюбилась. Щенку тому тогда башню снесло в буквальном смысле. Он готов был убивать за право обладать ею. Как парой. Даже выкрасть попытался. Знакомые симптомы? — посмотрел на меня пытливо.

— И что с того?

Я, по его мнению, что, не способен отличить одно от другого?

— А то, Амин, что его отпустило после недели изоляции. Всё прошло, как не было, — повысил голос мой собеседник, поняв, что его слова никак не тронули меня.

— Повторяю вопрос: что с того?

— А то, что это Мири! — с нажимом произнёс он. — Когда она влюблена, она источает особые феромоны, от которых объекту её чувств буквально срывает все тормоза. Ему непременно нужно ею обладать. Ровно то, что происходит сейчас с тобой, аль-Хайят. Но стоит ей тебя покинуть, как всё пройдет. Не сразу, конечно. Сперва жёстко ломает, а уже затем происходит откат и осознание. Раньше у меня получалось вовремя замечать и пресекать её интерес, изолировать волков. А потом вдруг всё прошло. Как отрубило. На долгие годы. Мы даже решили, что это всё из-за переходного возраста происходило. Бунт гормонов. Пока я не увидел, как ты смотришь на неё в Лондоне. Понимаешь? Мне жаль, но это всё не твое, Амин. Это лишь феромоны. Волчица ими удерживает тебя возле себя.

— И что ты хочешь от меня услышать сейчас, О'Двайер? — поинтересовался, сам себя не слыша.

А в груди от сердца по всему телу распространялось ледяное жжение.

Верил ли я?

Не знаю.

Но и Йен не из тех, кто станет выдумывать подобные байки, чтобы вернуть дочь. Он, скорее, голову оторвёт и забудет. И уж точно не станет распинаться перед похитителем.

А на мой вопрос оборотень шумно выдохнул и довольно нервным жестом взлохматил свои иссиня-чёрные волосы.

— Не знаю, — сказал уже вслух. — Но ты должен понимать, что дочь я заберу в любом случае. Несмотря на беременность. Я понимаю, что она любит тебя. Это видно. Но…

А у меня назрел новый вопрос.

— Она так же способна после забеременеть от другого?

Не знаю, почему именно этот вопрос. Но я вдруг отчётливо представил, что такое может произойти, и… захотелось перебить всё мужское население мира. Чтоб уж наверняка только моя и ничья больше. И плевать, чем вызвано это желание.

— Предположительно, да, — кивнул Верховный. — Ты ведь помнишь, когда я пропал на год шестьдесят лет назад? Я попал в руки людей. Как и Ярослава. Над нами провели эксперимент. Мириам стала его плодом. На других дочерях никак не отразилось. А на ней — таким вот образом.

Да, я помнил тот случай. Для всех было сказано, что Верховный с семьёй отдыхает на каком-то отдалённом острове. Много тогда недовольных было этим в Совете. Предлагали даже отстранить Йена от должности главы всех кланов оборотней. Но он вдруг вернулся. Вовремя, надо сказать. Но всё это не отменяло основного:

— И что ты теперь от меня хочешь?

— Отпусти её, — стало мне ожидаемым ответом.

— Нет! — сжал кулаки до хруста.

— Ты слышишь? Это всё ненастоящее, Амин! Этого хочет Мири! Её желания! Не твои!

— Я всё слышу и понимаю, — пожал плечами. — Но мой ответ по-прежнему "нет".

Потому что мне всё равно, чем вызваны мои чувства. Мне они нравятся. Как и нравится дочь стоящего передо мной волка, пребывающего в откровенном смятении из-за моего упрямства.

— Ты ведь понимаешь, что я всё равно её здесь не оставлю? — взглянул на меня исподлобья. — Но мне совсем не хочется с тобой драться, Амин.

— Так не дерись, Йен, — сунул руки в карманы брюк. — Кто тебя заставляет? Кстати, Мириам знает обо всём этом?

Йен ожидаемо отвёл взгляд. Вздохнул.

— Нет. Мы решили, что не стоит. Хотели присмотреться. Тем более, потом ничего такого больше не повторялось.

Конечно, не повторялось. Ведь…

— Меня не было рядом, — криво ухмыльнулся.

— В каком смысле? — озадачился О'Двайер.

— Твоя дочь, Йен, влюблена в меня с её девятнадцати. Я сам не знал до недавнего времени. Так что, всё ещё хочешь нас разлучить? — склонил голову набок, с любопытством наблюдая за его реакцией на мои слова.

Верховный некрасиво выругался.

— Тогда тем более отпусти, — проявил прежнюю настойчивость.

— Нет. Она моя. Как и ребенок. И мне плевать, каким образом это всё произошло, — озвучил вслух ранее принятое мной решение.

Чёрный волк недоверчиво прищурился.

— Хорошо. Оставляй, — неожиданно согласился, чем напряг. И ещё больше, когда приблизился ко мне вплотную. — Только подумай над тем, что будет чувствовать Мириам, когда узнает правду. Что твоя тяга — результат чужой воли. Её воли. Не более, — проговорил совсем тихо, но достаточно весомо.

Рычание сорвалось с моих губ раньше, чем обдумал всё.

— Уже знает, ты хочешь сказать? — прищурился зло, и без того прекрасно зная ответ на данный вопрос.

Не зря оставил свою пару с их дочерью. И всё. Взметнувшаяся в моём разуме ярость стала нашим общим приговором. Едва ли я осознавал в полной мере, что собираюсь сделать. Тем более, ведь обещал своей хаяти сдержать зверя. Но не вышло. Не мог. Потому что вдруг отчётливо осознал, что теперь Мириам и сама ни за что со мной не останется. И в этом повинен он. Тот, кого я в скором времени:

— Убью.

Треск разошедшейся по швам одежды остался на задворках сознания. Зрение раздвоилось на мгновение, а затем обрело новое видение. Звериное.

— Твою ж мать! — выругался будущий труп, медленно отступая. — Аль-Хайят, держи себя в руках. Именно об этом я и говорил, между прочим, — укорил. — Ты несколько недель с ней всего, а уже не способен контролировать себя только от одной мысли, что она уйдёт. А представь, что будет дальше. Всё станет хуже. Намного. Ты же других убивать начнёшь за один только взгляд в её сторону.

— Р-р… — только и смог произнести в ответ, готовясь к прыжку.

— Амин, — примиряюще поднял руки тот. — Она бы всё равно узнала рано или поздно. Вопрос времени. Тем более, что с её особенностью ей требуется специализированное наблюдение на весь период беременности.

Где-то глубоко в разуме что-то отозвалось на его слова, но тут же загасилось новой картинкой ухода Мириам от меня. Обернулся в прыжке. И почти достал до шеи смертника, да только тот вовремя увернулся. И тоже обернулся. В здоровенного чёрного волка. Не меньше моих собственных габаритов. Он оскалился на меня. Я — на него. Следующая атака тоже оказалась безуспешной. Зато с третьего раза я всё-таки достал соперника, ранив того в бок, оставив на нём четыре глубокие рваные полосы от когтей. Вот только слабее от этого он не стал. Уже сам набросился. Отшвырнул его в сторону. И приготовился к новому нападению, когда…

— Амин! — громкий оклик Мириам прокатился по моему сознанию, как поток ледяной воды.

Сама девушка оказалась рядом в считанные мгновения. Подскользнулась на примятой от борьбы траве, фактически упала перед мной на колени.

— Пожалуйста, прекратите… Не надо… — буквально взмолилась, глядя на меня снизу-вверх.

Я недовольно фыркнул и тряхнул головой, отказываясь принимать её просьбу, но в зелёных глазах было столько мольбы, что не смог отказать. Повторно тряхнул головой, прогоняя из разума остатки пелены ярости, а затем прижался лбом к её груди, извиняюще рыкнув. Возвращаться в человеческую ипостась тоже не спешил. А она шумно выдохнула, обняла обеими руками, зарываясь пальцами в волчью шерсть.

— Не надо, — повторила едва слышно, прижимаясь ко мне плотнее. — Пожалуйста…

И я действительно отступил, успокаивающе лизнув её в лицо. Наградой мне стала ласковая улыбка.

— Спасибо, — добавила она, прижимаясь ко мне ещё крепче прежнего.

Вцепилась так, будто в последний раз и от этого зависела её жизнь, а по щекам скатились слёзы. Обернулся в тот же миг.

— Хаяти, — позвал волчицу, принявшись сцеловывать солёную влагу с прекрасного личика. — Не плачь, слышишь? Прости, я сорвался. Но я обещаю, такого больше не повторится.

Мириам кивнула. Но слёзы покатились по её щекам лишь сильней. И смотрела она на меня широко распахнутыми глазами, полными сожаления и вины.

— Это я виновата. Всё я. Не ты, — обронила сбивчиво.

Как держалась за меня, так и не отпускала.

Из груди вырвалось недовольное рычание.

— Мне всё равно, слышишь? Даже если это какие-то долбанные феромоны. Да хоть само колдовство! Я всё равно от тебя не откажусь. Ни от тебя, ни от ребёнка. Поняла?

— Я знаю, что не откажешься. Ты же не можешь отказаться. Из-за меня, — всхлипнула, улыбнулась сквозь слёзы. — Это же всё я. Не ты. Прости. Я просто… Просто… Хотела, чтобы и ты любил меня. Я не специально, понимаешь? Я не знала, что заставляю тебя… — резко замолчала, смазанным жестом смахнула со своих щёк слёзы. — Ты ведь и не любил меня никогда. Не замечал вовсе. Столько лет. Я не должна была верить, что так бывает. Так ведь не бывает. Никогда не было, — в очередной раз вытерла новую порцию слёз. — Прошу прощения. Мне нельзя было. Нельзя… — всхлипнула по-новой.

— Мириам! — встряхнул девушку за плечи. — Перестань говорить глупости! Настоящее оно или нет, мне нравится это чувство. Пойми. В конце концов, феромоны ещё не всё. Они могут притянуть, заставить возжелать, но вот тут, — постучал себя по виску, — они ничего не меняют. И я уже говорил тебе, если бы у меня был выбор, я бы всё равно сделал его в пользу тебя тогда. Потому что ты та, кто вернула мне давно позабытый вкус к жизни. Ты моя жизнь. Хаяти. И я никогда не откажусь от тебя. Никогда!

Одно из моих запястий оказалось перехвачено. Сдавлено её хрупкими пальчиками. Наряду с ласковой улыбкой.

— Как ты можешь быть так уверен? — обронила она совсем тихо. — А если и здесь, — осторожно коснулась моего виска кончиком указательного пальца, провела линию от него вдоль скулы, — тоже ненастоящее? Если я просто свела тебя с ума? И ты поэтому так говоришь. Не потому что так желаешь в самом деле. Если вдруг, когда меня не будет рядом, ты очнёшься? Прозреешь. И возненавидишь меня. За то, что я с тобой сделала. Пусть не сразу. Потом. Но возненавидишь. И… я не хочу, чтоб всё было так. Из-за меня. Из-за феромонов. Я хочу действительно по-настоящему, понимаешь?

— Если я когда-нибудь и возненавижу тебя, то это как раз и будет означать, что я всё-таки свихнулся, — ухмыльнулся беззаботно. — Брось, хаяти, ты же не веришь, что феромоны действительно способны превратить простое влечение в любовь? В любом случае, как твой господин, я запрещаю тебе думать о таком, как и вообще о плохом, — притянул её к себе и поднялся на ноги. — Ты хоть поела? Или тебе не позволили и этого? — бросил на Ярославу колючий взгляд.

Та совершенно не обратила на меня никакого внимания. Была всецело занята осмотром своей пары.

— Не успела, — заступилась за неё Мириам. — Потому что ты ранил отца, — укорила уже меня.

— Ну да, конечно, — естественно не поверил, поднял на руки и направился обратно в дом. — Значит так, сейчас ты хорошо завтракаешь, я в это время одеваюсь, а потом мы…

— Нет, — покачала головой девушка. — Сперва ты — одеваешься, а я — переодеваюсь, потому что вся испачкалась, — задела часть своего одеяния. — А потом мы с тобой вместе хорошенько позавтракаем. И обсудим вариант, где я вместе с родителями отправлюсь в Шотландию на обследование, а ты не будешь против.

— Ну, в Шотландию, так в Шотландию. Я и сам как раз собирался тебе это предложить, — поцеловал её в покрасневший от рыданий, но по-прежнему миленький носик.

— Правда? — протянула недоверчиво Мириам. — И ты меня правда отпустишь? Добровольно? На месяц…

— Ну-у… один месяц без меня как-то справились, и ещё один смогут, — пожал плечами, поднимаясь по лестнице.

Она определённо собиралась что-то ответить. Открыла рот. Но ничего не сказала. Прижалась губами к моей щеке. А затем, едва мы оказались в спальне, действительно отправилась переодеваться. Сказала потом, когда и она и я, уже в подобающем виде собирались вернуться на первый этаж дома.

— Я поеду в Шотландию одна, Амин. На месяц. Без тебя. А ты: или переборешь эти мои чёртовы феромоны и прозреешь, изменишь своё решение; или в самом деле будешь любить меня просто потому, что так того в самом деле желаешь…

Отвечать я на это ничего не стал. И не потому, что нечего, а просто не хотелось врать. Потому что даже если прозрею, как она считает, всё равно не отпущу. Потому что за эти недели я отчётливо понял, что лучшей спутницы мне всё равно не найти. И дело не в её влюблённости и беременности. А в моём мировоззрении. В том, насколько мне с ней легко и комфортно. Не скучно. Так что она может сколько угодно себя убеждать в чём угодно, моего мнения это не изменит. К тому же, всегда есть другой вариант.

— Хорошо, — озвучил вслух подытог своих размышлений. — Сделаем, как ты хочешь. Если тебе станет от этого легче.

Мириам одарила меня лучезарной улыбкой и крепко обняла. Так мы и спустились с лестницы, где нас уже дожидались. Как и я, Верховный успел привести себя в порядок. И теперь сканировал меня нечитаемым взглядом.

— Слышали? — первой нарушила молчание Мириам. — Мы договорились. Без всяких скандалов, угроз и насилия, — укорила, похоже, и меня, и Верховного одновременно. — Я поеду с вами в Шотландию. На месяц. За это время всё влияние моей волчицы точно должно сойти на нет, верно? — уставилась на отца.

— Не знаю, — не стал врать тот. — С тем юнцом ты общалась всего ничего, а здесь полноценный контакт довольно продолжительное время. Так что готовьтесь к тому, что откат будет куда серьёзней. По-хорошему, запереть бы тебя где-нибудь… — закончил задумчиво.

— Какой ты оригинальный, — поморщилась Мириам.

— Превентивные меры, — развёл чёрный волк руками. — Всё лучше, чем потом снова воевать с твоим господином, — съязвил недобро.

А вот девушка… покраснела.

— Да ладно тебе, хоть не за делом застал, как Алексию с Алексом, и то хорошо, — подмигнул Йен дочери.

Чем, закономерно, смутил её ещё больше.

— Кхм… А мы ни о чём другом поговорить не можем? — пришла на помощь Ярослава, одарив оборотня осуждающим взглядом.

— Что? — деланно удивился тот. — Знаешь, как моя психика в тот момент пострадала? Никогда больше не будет прежней! Хотя о чём это я? После всех твоих выходок моя психика восстановлению уже просто не подлежит, ты права, — подколол супругу, широко ухмыляясь.

Та страдальчески закатила глаза.

— А у вас ещё одного свободного тюремного блока не найдётся случайно? — поинтересовалась у меня деланно вежливо, прежде чем направиться на кухню.

Завтрак там был давно накрыт. И уже остыл.

— У меня их тысяча. Можете выбрать любой, — последовал её примеру, потянув за собой и Мириам.

— Вы очень любезны, — улыбнулась она в ответ.

Супругу же достался многообещающий взгляд.

— Всегда рад услужить матери моей избранницы.

— М-мм… Теперь это так называется. Избранница, — покивала Ярослава.

И с самым беззаботным видом принялась реабилитировать остывшую еду. Поспешил пресечь её деятельность, встав между ней и столом.

— Хм… а ведь и правда. Если верить уверенности вашей дочери, то это я — избранник. Что ж, всё бывает в первый раз, — хмыкнул. — И да, я сам. А вы лучше присядьте, — принялся разогревать пищу. — Не люблю, когда кто-то чужой хозяйничает на моей кухне, — пояснил.

Ручки тянет оторвать этому кому-то.

Что сказать, у всех свои причуды…

Ярослава удивлённо вскинула бровь. Но спорить не стала. Устроилась по левую сторону от Мириам, терпеливо наблюдая за мной. Я же сосредоточился на готовке нового завтрака и сервировке стола.

Сам я не ел. Кусок в горло не лез. Сидел и размышлял, что буду делать целый месяц без своего чёрного бриллианта. Сдохну же от тоски. Вот и сидел смотрел на Мириам, откровенно любуясь совершенными чертами её личика. Впитывая в себя её образ. Запоминая. Даже не заметил, как и когда все закончили завтракать. Опомнился лишь от зова хаяти.

— Нам пора, — улыбнулась она чуточку грустно. — Чем раньше уеду, тем раньше вернусь, да? — дополнила неуверенно, закусив нижнюю губу.

— Мы подождём на улице, — тут же добавила Ярослава и буквально вытолкала Верховного с территории кухни.

Едва ли я обратил на это достаточно внимания. Вся моя суть сосредоточилась на стоящей возле меня волчице. Ладони привычно легли на округлые бёдра и притянули ближе к себе. Подался вперёд и прикоснулся губами к её животику.

— Ты ведь понимаешь, что я в любом случае верну тебя себе, да? Даже если ты снова будешь против.

Её ладошки плавно опустились на мои плечи.

— Из-за наследника…

— Из-за того, что уже скучаю по тебе, — поправил её, снова целуя. — Когда я тебя крал, о наследнике и мыслей не было. Так что не надумывай себе лишнего, хаяти. Мне тогда проще забрать одного ребёнка потом себе, и всё.

— Я надеюсь, когда действие феромонов пройдёт, твоё мнение не изменится, мой господин, — улыбнулась и погладила меня по щеке. — Но ребёнка, кстати, я тебе точно не отдам, — хмыкнула дерзко.

— Значит, точно вернёшься сюда, — отзеркалил её эмоцию. — В конце концов, я столько задумок ещё не успел осуществить с твоим участием.

— Значит, точно вернусь, — улыбнулась заново, склонилась и прижалась губами к моим губам.

Я тут же усадил её на себя, ответно впиваясь в её губы жадным поцелуем. Сжимая в своих объятиях так сильно, что наверняка причинял ей боль, но иначе не мог. Не с ней.

— Ну, что, ставки делать будем? — предложил, когда наконец смог оторваться от неё ненадолго.

— Ставки на твоё терпение и силу воли или на мои заблуждения? — лукаво усмехнулась девушка.

— И на то, и на другое, — улыбнулся не менее хитро, скользнув ладонями вдоль девичьей спины к шее.

— Хорошо, — согласилась с лёгкостью. — Если пройдёт месяц, и дело будет не в моих феромонах, то я признаю свою неправоту. Выбирай, что хочешь, в качестве награды.

— М-м… а если я сорвусь?

— Тогда мой отец запрёт тебя в карцере. Пока тебя не отпустит, — беспечно пожала плечом, обнимая за шею. — И правота будет на его стороне. А ты… проиграешь.

— И что тогда? Что ты хочешь за мой проигрыш? — прошептал в её губы, зарываясь пальцами в длинные кудряшки.

— М-м… Если в случае твоей победы ты получишь от меня всё, что только пожелаешь, думаю, будет равноценно и мне получить всё, что пожелаю я. Как? Идёт? Договорились? — выгнулась в моих своеобразных объятиях, прикрывая глаза. — Я ещё не решила, что именно потребую… — прошептала. — И очень надеюсь, что из нас двоих одержишь победу ты. Ты ведь сможешь? — посмотрела на меня уже серьёзно. — Пожалуйста, скажи, что сможешь, — попросила.

— Не могу, — произнёс почти беззвучно. — Потому что я, кажется, уже сейчас проигрываю, — сжал пальцы вместе с волосами в кулак. — Останься со мной, хаяти. Плевать, что это феромоны. Мне всё равно. Лишь бы ты оставалась рядом со мной всегда, — потёрся своими губами о её.

— Мне не всё равно, — поджала губы Мириам. — И тебе не должно быть.

Прикрыл глаза, с шумом втягивая в себя воздух вместе с ароматом туберозы. Который в скором времени выветрится, как не было, но точно знаю, навсегда останется осадком в моих лёгких.

— Я сдохну.

— Нет. Ты же самый сильный из всех, кого я знаю. Ты сможешь, мой господин, — заверила встречно.

— Вот потому и сдохну. Чем выше сила, тем сложнее даётся контроль над зверем. А он хочет тебя в свою безраздельную власть уже давно. Я сдерживал. А теперь не уверен в том, что смогу и дальше его контролировать в полной мере.

— Тогда отец прав, и тебя стоит запереть где-нибудь, — выдохнула Мириам.

Отстранилась слишком резко, чтобы я успел отреагировать, погрузившись в бурю, бушующую в моей голове.

— Если ты сорвёшься, то значит, не такое уж и настоящее. Всё. У нас, — добавила она, делая шаг назад.

— Бред! — не согласился я с ней, тоже поднимаясь. — Это ничего не доказывает! Но если тебе так хочется в это верить, то кто я такой, чтобы запрещать? — отвернулся. — Идём, отвезу тебя в аэропорт, — добавил на ходу.

На этот раз Мириам ничего не сказала. Да и вовсе притихла. На меня лишний раз не взглянула вовсе. Да и потом — тоже. А самое противное, что я и сам не мог этого сделать. В крови яд растекался от осознания, что она сейчас улетит, как та же птица из рук, и я, не факт, что снова её увижу. Такую близкую и родную ко мне. Такую мою. Именно в этот момент, глядя на взлетающий в небо самолёт, осознал, что я люблю эту девушку. Никогда раньше никого не любил, никем не дорожил, а её люблю.

И вот что теперь делать? Действительно отпустить её? Вот так просто? После того, как столько сделал для того, чтобы она была со мной рядом? Только потому что она верит в какие-то там сомнительные феромоны? А даже если они и есть, то явно влияют лишь на желания тела, а не на разум. Это уже совсем невероятное что-то тогда. Да и плевать! Даже если это так. Она моя. Моя. Хаяти…