Плюс один

Глава 15. Теории и конкурсы

Поттер больше не задавал вопросов о том, что связывает меня со Снейпом. И по злачным местам больше не таскал. Только что стало традицией долго целоваться в тайном ходе возле башни Рейвенкло. Я все больше понимала, что от него мне уже никогда не отделаться. Мы по-прежнему шутили на грани приличия, я шипела и плевалась ядом, если он начинал распускать руки. Но мы старались больше не попадать в ситуации, когда не сможем остановиться.

Но какие мне снились сны… Просыпаться не хотелось категорически. Суматошные дни выматывали подчистую, приближалось время сдачи проекта.

Впрочем, хватало времени и на другие развлечения. Я с интересом наблюдала за Поттером, который явно занимался по учебнику Снейпа. Не так фанатично, как в каноне, но занимался. Они, бывало, спорили с Мионой.

— Ты не можешь быть уверен, что он написан хорошим человеком!

— Зато я наконец-то начал понимать, что происходит в моем котле, — бурчал Гарри.

Выручай-комната была постоянно занята: там каждый день корпел над учебниками Поттер, пока его двойник посещал уроки. Для меня это значило, что Малфой не сможет там чинить Исчезательный шкаф. Но все же… я ждала, когда объявят следующий поход в Хогсмит: помню, что инцидент с проклятым колье должен быть осенью, когда станет холодно. Но из-за смены расписания матчей нас выпустили погулять в деревню только в ноябре. Уже выпал снег, и дул промозглый ветер.

Рон был очень обходителен с Гермионой, и та заметно смущалась. Если они с Роном и встречались, то как-то тайно. Но теперь я все чаще оказывалась в их компании: Поттер явно считал, что лучше я буду знать все их секреты, чем бродить одна.

Поэтому и в этот поход в Хогсмит мы шли вчетвером. Джинни с Дином обогнали нас, помахав ручкой, а мы неспешно брели к деревне. Я бы хотела смотаться в Лондон, но Поттер покачал головой: участились случаи нападения, и он не желал меня отпускать. У меня создалось впечатление, что это он в Выручай-комнате делает порталы. И можно это делать двумя способами: заклинанием, требующим особых навыков, или с помощью рунной схемы, что сложнее, но безопаснее. И в рунах Поттер наловчился так, что я уже перестала понимать его записи. Кажется, когда я закончу Хогвартс, пойду ученицей к Поттеру.

Мы потолкались в магазине сладостей, накупили всего и побольше, и я вновь затащила всех в Зонко, но скорее для того, чтобы сравнить ассортимент. Честно говоря, у Уизли выбор был больше, поэтому вышла я ни с чем. Посидев в «Трех метлах», решили вернуться в замок, было как-то тоскливо. Я не сразу обратила внимание, но спереди нас шли две девочки, которые вдруг начали ссориться. Неужели?

Стоило мне про это подумать, как одна из них страшно закричала и взмыла в воздух. Поттер и Рон сорвались с места, мы с Мионой едва поспевали за ними. Девушку поймал Рон, они с Гарри едва удерживали ее. Это было по-настоящему страшно. Я накинула на ожерелье бумажный пакет, а потом замотала еще в шарф.

— Нужно отнести ее в замок! — рявкнул Поттер. — Это проклятье.

Они с Роном подхватили девушку, но нести ее было сложно — та отбивалась и громко кричала. Нам лишь оставалось бежать за ними следом. На территории школы мы столкнулись с МакГонагалл, она вызывала целителей из Мунго прямо на бегу. Когда мы всей толпой вбежали в медпункт, целители уже были там.

— Это то, до чего она дотронулась, — протянула я шарф.

Нас выставили за дверь госпиталя, но подругу Кэти обо всем расспрашивал Рон. Поттер просто обнял меня и внимательно слушал немного путаный рассказ. Через пару минут, комично приподняв край платья-мантии, прибежал Дамблдор. Рус-Снейп появился следом за ним. А МакГонагалл, вышедшая из медпункта, повела нас на допрос: что, как и прочие вопросы. Когда через полчаса мы вышли из кабинета, снаружи уже собралась толпа любопытных.

Если до этого мне, в сущности, было плевать на Малфоя и его проблемы, то теперь мне стало реально страшно. Кэти Бэлл могла умереть. Да что там могла! Это не канон, она, может, и правда не выживет.

Меня било крупной дрожью, осознание реальности и опасности происходящего накрыло с головой. Поттер шептал что-то, обнимал, но я почти его не слышала. До меня запоздало доходило, что мир вокруг меня — не просто парк развлечений, а страна на грани гражданской войны. И не в моих силах эту войну остановить.

— Вот, — к нам подбежала Анна, та самая, которую я сменила на посту старосты.

В руках у девочки был маленький бутылечек. Поттер сделал несколько пасов палочкой, откупорил пробку и протянул мне. Успокоительное — я узнала его по знакомому запаху карвалола. Действовало почти мгновенно, через минуту я уже могла спокойно дышать, но страх не проходил.

— Это Малфой, — шепнул Гарри так, чтобы только я, Рон и Гермиона услышали.

— Это не мог быть он, — возразила Миона. — Ей передали пакет в туалете для девочек.

Гермиона часто говорила таким тоном, будто разом отрезает любое другое мнение, при этом еще и намекая, что ты идиот, не понимающий прописных истин. Да, она умела раздражать.

— Ты проверил метку? — спросила я у Поттера.

— Рон, помоги, пожалуйста, — попросил Гарри.

Они встретились глазами, явно обсуждая что-то без слов.

— Ладно, — сдался Рон.

Поттер, возможно, ушел бы без меня, но я вцепилась как клещ, поэтому к подземельям спустились вчетвером. Я никогда до этого не видела, как они работают в паре. И никогда не видела, на что на самом деле способны Уизли без палочки. Это не было единоборство, скорее нечестные и крайне действенные приемы уличных драк. Но Малфой, спешащий от больничного крыла в гостиную Слизерина, мгновенно оказался буквально скрученный Роном. Крэбб и Гойл, его вечные сопровождающие, были обезврежены всего одним заклинанием Поттера. А я-то всегда удивлялась, как они в книгах сражаются наравне со взрослыми. Оказывается, тут тот еще спецназ: это было страшно и красиво. Всего пару секунд и я услышала треск разорванной ткани: Рон обошелся без зелья невидимости. Метка на руке Малфоя была.

Мне не было жалко Драко. После случившегося с Кэти мне вообще было плевать на него. Но у него есть мать. Быть может, она и сама выбрала своего мужа, может, и поддерживала его во всем… но ведь как минимум в книге она не выдала Поттера. Почему-то мне было ее жаль, хотя я никогда даже не видела Нарциссу Малфой.

— Если ты его раскроешь, умрет и его мать тоже, — почти вцепилась в руку Гарри я, — Волдеморт уничтожит их всех.

— Я не собираюсь смотреть, как он… — начал Поттер, но я его перебила:

— Если я их нашла, то ты и подавно знаешь. Нанеси рунное клеймо.

Кажется, даже Малфой, до этого злобно пыхтевший, посмотрел на меня с удивлением и ужасом. Рунное клеймо наносилось на кожу живого человека: оно практически никак не проявляло себя, но начинало жечь особенно сильно, если клейменный не выполнял условия. Это наказание. Как и всё особенно неприятное, родом оно было из средних веков и запрещено Министерством ввиду жестокости. Снять такое клеймо может лишь тот, кто нанес.

— Нет, — попытался вырваться Малфой.

— Идиот! — зашипела я. — О матери подумай.

— Ее все равно убьют, если я не выполню задание Лорда!

— Но так у нее будет время до конца года.

— Рон, — обратился Гарри, — тащи его вон туда.

Малфоя волоком затащили в какой-то потайной ход, оставив Крэбба и Гойла снаружи. Поттер уже доставал из кармана джинсов карандаш.

— Это запрещенная магия, — в голосе Гермионы слышался настоящий ужас.

— Не рекомендованная, — напомнил Гарри. — Но Малфой даст нам согласие.

— Нет!

— Сдам директору! Какое у тебя было задание?

— Убить Дамблдора, — ответила за Малфоя я.

Гарри с непониманием уставился на меня. Я прикрыла глаза, обещая объяснить все позже.

— Это информация от… того, кого считаешь братом? — уточнил Гарри. — Как-то связано с просьбой скопировать книгу о непреложных обетах?

— Да, — ответила я.

Так даже лучше, я-то уже думала, что раскрыла себя и придется все рассказать.

— И ты реально думаешь, что сможешь убить Дамблдора своими руками? — со скепсисом спросил у Драко Поттер. — Да тебя даже я на дуэли сделаю.

— Поэтому он и передал ожерелье, — объяснила я.

— Ну хорошо, — криво ухмыльнулся Гарри. — Включу в клеймо поблажку на Дамблдора. Но своими руками действуй, хор-р-рек.

Не важно, где именно наносится рунное клеймо — преступникам могли и на лоб влепить. Главное — что в него впишут. Поттер прямо на стене коридора карандашом рисовал рунную схему. Что-то зачеркивал и менял. Минут через пять, когда снаружи уже что-то кричали Крэбб и Гойл, ища Малфоя, Гарри закончил. Прямо над меткой, практически на плече, Поттер быстро палочкой рисовал схему, Малфой со злобным видом за этим наблюдал. Не причинять вред, не использовать, не разменивать. Теперь Малфой не сможет участвовать в дуэлях. Поднять палочку на другого мага, кроме Дамблдора, он не может. Отправлять или передавать что-то опасное и запрещенное также не может.

— И убедись, что ты на Рождество останешься в школе, — отпустил Малфоя Рон, — а то еще обнаружат дома.

Блондин мешком свалился на пол, зажимая место клейма. За использование Империо и передачу проклятого предмета его ожидал тяжелый приговор, — вплоть до смертельного — так что он относительно легко отделался

— Если Кэти выживет, — с брезгливостью сказал Поттер, — то после окончания войны я сниму печать. Убедись, что мать в безопасности. За нее Луна переживает.

А я почувствовала, как что-то тянет, словно вдруг появилась тонкая веревочка на правой руке, связывающая меня с Драко. Через мгновение это ощущение столь же резко прошло. Малфой, подняв голову, скривился. Долг жизни. Я могу потребовать от Малфоя все, что захочу. Хотя обстоятельства действительно странные, но долг появляется только когда сам спасенный признает его.

— В чем дело, Луна? — Поттер обнял за плечи.

— У меня теперь есть должник, — ответила я.

— Уходим отсюда, — напомнил Рон, — сейчас его тупицы позовут Снейпа, а он в подземельях все ходы знает.

Гарри кивнул, уводя меня прочь. Я же оглядывалась на Малфоя. Жалкий, скрючившийся на полу… Яркое доказательство тому, что я все еще не воспринимаю происходящее во всей полноте. И вообще-то не хочу. Мир магии, такой яркий и приветливый, не желал превращаться в мир, где идет война и брат убивает брата.

За ужином в Большом зале было как никогда тихо. Где-то за спиной сидел Малфой и прожигал мне спину взглядом. Больше всего хотелось вновь проснуться в Воющей хижине в обнимку с Поттером. И чтобы всех этих мыслей, которые сводят с ума, попросту не было.

Ноябрь пролетел словно мимо меня. Я тяжело осознавала происходящее. За завтраком многие читали газеты, рассказывали о смертях знакомых. Я же почти закончила свой проект. Закончились напряженные дни работы старост: все медкомиссии завершились до мая, а там будет быстрый осмотр на выявление патологий, всего пара дней. Меня, как новенькую среди старост, пока не пускали на патрулирование коридоров. А когда впервые поставили в очередь на начало декабря, старостой шестого курса Гриффиндора внезапно стал Гарри Поттер. Крайне счастливый Рон потирал руки:

— Оказывается, нужно было просто отправить Луну в ночной дозор.

Я сомневалась, что это можно считать опасным, все же задачей старост было отлавливание тех, кто не зашел в комнаты до отбоя. Походить по коридорам нужно было с десяти до одиннадцати: в это же время прогуливались и преподаватели, так что ничего ужасного теоретически мне не угрожало. Но когда Поттер появился на пороге МакГонагалл она, едва посмотрев на его решительный вид, спокойно сказала:

— Да, я уже переставила все смены.

Я лишь пораженно покачала головой: и как ему это удается? И в среду вечером, надев теплую мантию, я подошла к кабинету МакГонагалл за инструкцией. Она говорила, где нужно пройти нам, а где пройдутся два дежурных преподавателя: обычно маршрута было четыре, но сегодня чудесным образом их стало три. МакГонагалл, даже не слыша просьбы, позволила Поттеру ходить со мной вместе, а не отдельными маршрутами.

— Спасибо, профессор, — искренне поблагодарил ее Поттер.

— Бросьте, — улыбнулась она. — Я уже попробовала воевать с вашим отцом. Это не услуга, это сдача без боя.

Я смеялась минут пять. Поттер лишь улыбался.

— Я рад, что ты снова смеешься.

— Я была такой букой эти дни? — нахмурилась я.

— Я беспокоился. Ты как будто чего-то испугалась. Очень сильно.

— Может, я смерти испугалась? Вот так зайдешь в туалет… а тебя под Империо… или сразу убьют. И все из-за какого-то никчемного мерзавца.

— И ты еще удивлялась, что я тебя до туалета провожаю, — хмыкнул Поттер.

— А ты вообще параноик.

— Постоянная бдительность! — весьма натурально гаркнул Поттер.

Ходить по замку в обнимку было даже забавно. Я не могла перестать смеяться, когда из какого-то алькова Поттер вытащил парочку.

— Сами гуляют, а нам нельзя, — ворчал парень, топая до своей гостиной.

— Кстати, — Поттер обнимал меня за плечи, — а ведь мы знаем, где прогуливаются Флитвик и Вектор. Та скамеечка была хороша…

— Гарри! — возмутилась я.

— Ну ладно, любовь моя, давай погуляем.

Я постаралась сделать свой вздох как можно более сердитым. Но с каждым днем злиться на Поттера получалось все меньше. Задумалась о железной выдержке Гермионы: и как она все еще умудряется придерживаться правил? А ведь пообщавшись с ней, поняла ее гораздо лучше. Несколько замкнутая, бесконечно влюбленная в волшебство и новые знания, она была из тех людей, что старательно ищет недостатки в себе, а уже потом в других. И правила соблюдала Миона не из страха быть наказанной, а потому что несоблюдение может привести к неудобству и даже угрозе жизни и здоровью других людей. В чем-то я ее прекрасно понимаю: там, где один нарушит и ничего страшного не произойдет, другой может получить очень неприятный жизненный урок. Уникальность Гермионы в том, что обычно люди понимают это уже после окончания школы.

— Луна, а давай потанцуем?

Поттер потянул меня за руку, выводя на середину широкого коридора. Из огромных окон падал лунный свет — еще не полнолуние, но осталось немного.

— А что ты меня так старательно танцевать зовешь?

Поттер опять тихо засмеялся:

— Помнишь бал на Тремудром турнире?

— Вроде того, помню, что он был. Но меня там не было, — пожала плечами я.

— Я не умел танцевать. Меня Сириус уже потом научил. Я еще ворчал, что кому это нужно и все такое. Но он сказал, что когда приглашу любимую девушку — пойму.

— О, так ты хочешь проверить правоту Сириуса?

— На самом деле, я осознал его правоту еще когда понял, что влюбился в тебя.

— Если я оттопчу тебе ноги…

Но Поттер уже обнял меня, ведя в вальсе. Сколько лет я не танцевала вальс? Наверное, с последней годовщины свадьбы родителей… А Луна и вовсе не умеет танцевать парные танцы, поэтому сначала я несколько раз все же наступила Гарри на ногу.

Коридоры в Хогвартсе просторные, было где развернуться. Но все равно, танцевать без музыки сложно. И я начала напевать единственную мелодию вальса, которую знала:

— Dancing pairs, painted wings…

Things I almost remember

And a song someone sings

Once upon a December

Someone holds me safe and warm

Horses prance through a silver storm

Figures dancing gracefully

Across my memory…

Было в этом что-то… зыбкое. Пустой коридор, высокие готические потолки, полумрак, злой ветер за окном. И во всем этом мы кружимся в вальсе, а мой голос отражается от пустых стен, как в соборе. Но как-то все это растворяется, потому что есть только любимый человек напротив, его улыбка и глаза, в которых действительно тонешь, как бы избито это ни звучало.

И как-то само собой получается, что вы уже не танцуете, а лишь целуетесь прямо в центре этого коридора.

— Идите-ка вы по комнатам, — мы оба аж подскочили от голоса МакГонагалл, — все равно толку от вас…

— Простите, профессор, — тут же взмолилась я.

Перед ней было особенно неудобно: она столько мне объясняла, помогала, книги давала, а я нарушаю порядки именно в тот момент, когда меня поставили за порядком следить.

— Ничего страшного, — как-то грустно улыбнулась она.

Поттер потянул меня к башне Рейвенкло. Он вытащил часы из кармана — было почти одиннадцать, нам и дежурить осталось немного.

— Спасибо, — Поттер легко коснулся губами виска, — это было прекрасно. И ты красиво поешь.

— Тебе любовь затмила глаза, — посочувствовала я. — Пою я посредственно. Но и тебе спасибо.

Тот опять подхватил на руки и закружил по коридору:

— Да поставь ты меня уже! — взмолилась я, но все же не смогла сдержать смех.

Сегодня было таким прекрасным, что не хотелось, чтобы оно закончилось. Но, получив еще один поцелуй и пожелание сладких снов, я зашла в общую гостиную воронов. Даже кричать на тех, кто еще не лег, не возникало желания. Я была слишком счастлива для этого, поэтому проскользнула наверх и зашла в ванную, которая давно уже стала моим пристанищем одиночества.

Я вновь представила наш танец, улыбнулась:

— Экспекто Патронум.

Из палочки выскользнул и непонимающе пробежал по ванной комнате пятнистый лесной кот-оцелот. До этого у меня не получалось вызвать телесного патронуса — не могла подобрать правильные воспоминания. Я улыбнулась теперь и этому сияющему зверьку, но он уже растаял в воздухе. Глупая улыбка не покидала меня, даже когда я легла в кровать.

В эти выходные должен состояться смотр школьных проектов по Трансфигурации. В первую очередь ученики демонстрировали свое умение изменять предметы и создавать их прямо из воздуха. В эту часть я даже не записывалась. Нам на уроках давали стандартные схемы превращения, это что-то вроде ступеней, по которым проходит трансфигурация. Здесь же школьники эти схемы изменяли, уже не было мышей, превращенных в бокалы. Студенты должны были превратить во что-нибудь совершенно отличное сначала цветок в горшке, а потом броненосца крайне несчастного вида. Кто справился с заданием, должен был создать из воздуха письменный стол.

Критерии оценки были практически как в большом спорте: внешняя привлекательность, обилие мелких элементов, размер, отсутствие дефектов. Победителям в каждом этапе конкурса присуждалось по двадцать рейтинговых баллов, абсолютному чемпиону давали еще пятьдесят. Гермиона это соревнование выиграла, и теперь ее точно никто не скинет с поста Лучшей Ученицы. Она улыбалась, но выглядела смущенной. Принимать участие ее заставила МакГонагалл. Гермиона считала это нечестным, ведь она уже начала учить вещи, которых нет в школьной программе. Но МакГонагалл было нужно, чтобы ее ученица была лучшей на курсе: так девочке быстрее дадут титул Мастера.

Титул Мастера вообще был чем-то вроде справки о профпригодности. То есть некий учитель научил тебя и проверил, ты сдал основные экзамены гильдии, то есть комиссии из мастеров, и теперь можешь зарабатывать на жизнь этим делом. В том числе и преподавать. А еще очень сложно сделать карьеру в Министерстве, не имея хоть какого-нибудь мастерства. Я сравнивала мастерство с дипломом. Ну правда, кто возьмет на хорошую работу человека без высшего образования? Никаких мистических характеристик у этого звания не было — мастера не имели доступа к сакральных знаниям или суперспособностям. Ну разве что очень хорошо знали свой предмет.

Я выступала после конкурса Трансфигурации, и со мной отчитывались всего пять учеников. Проекты были в создании чего-либо, затрагивающего трансфигурацию. Чаще всего руны, но иногда появлялись смельчаки, которые представляли зелья. В этом году таких не было.

Мой проект получился тяжелым по весу, поэтому Поттер прибежал помогать. Зрителей, на самом деле, особо не пускали. Шум бы мешал конкурсантам проводить сложные манипуляции, поэтому присутствовали только самые интересующиеся. Человек тридцать.

У меня был кусок мрамора на деревянной подставке. Мрамор этот мне обработали и выслали готовым, я бы просто не смогла наложить на него такие сложные чары. Это было что-то вроде накопителя энергии. Или преобразователя? Я же написала на дереве сложную вязь из рун. Руны были мелкими и деревянная подставка едва их все вместила.

Это был ночник. Прямо над каменной поверхностью появлялся забавный старичок, который сажал зернышко, стремительно вырастала репка и потом герои по одному появлялись, чтобы эту репку дергать, пока она не падала рядом. И снова по кругу. Похоже на гифку, только в объеме и фигурки мягко светятся.

МакГонагалл благожелательно улыбалась, комиссия восторженно охала. Поттер показывал мне большие пальцы с трибун. Пятьдесят баллов за первое место мне отдали. Кажется, благодаря им я только что влетела в середину рейтингового списка. Не сказать что мне это так уж нужно, но все равно чертовски приятно. В школе и универе я придерживалась золотой середины, балансируя на грани. То есть соображала хорошо, быстро училась… виртуозно списывала. Постоянно сбегала с пар и уроков, не делала домашку и прочее, прочее, прочее. Зато хорошо подвешенный язык помогал мне все эти огрехи разводить. Как себе, так и своему классу и группе. Но у меня были лучшие рефераты, курсовые и дипломка. В нашей системе образования меня до чертиков бесила эта бесполезная трата времени на совершенно не нужные вещи, я предпочитала получать знания на практике.

— Очень необычное решение, — листал мою письменную работу грозного вида старик, Дэймон Олдридж, Мастер рун.

— Спасибо.

— Скорее даже не так — очень необычная идея. И стиль несколько нетипичен. Ваш дед ведь вас не обучал?

— Я его видела всего пару раз, — пожала плечами я, — но была маленькой. Он изучает греческую систему рунной письменности.

Олдридж смерил меня внимательным взглядом и криво усмехнулся:

— Я напишу ему, что его внучка использует принципы Поттеров, — усмехнулся Мастер. — Думаю, он быстро прибежит. Но все же стиль вашей семьи чувствуется. Вот эти решения по смене картинок, очень изящно. Планируете учиться мастерству в рунах?

— Хотелось бы.

— Обращайтесь ко мне, как закончите школу. Только я беру лучших. Понимаете?

— Конечно, сэр, — улыбнулась я.

— А мне больше интересно, — подошел к нам второй Мастер рун, маленький и пухлый, — почему трансфигурация? Ваша семья больше любила заклинания: создавала прекрасные защитные схемы.

— У меня есть определенные сложности с трансфигурацией, — призналась я, — а если что-то плохо получается, то можно попробовать перевести это во что-то более понятное. Так я переводила схемы трансфигурации в руны. Стала действительно лучше понимать.

— Похвально, очень похвально, — кивал толстячок. — Использовать сильную сторону, чтобы лучше разобраться…

Нам вручили памятные грамоты, сказали, какие мы молодцы, и отпустили на ужин. Свой ночник весом в шесть кило я подарила Олдриджу — пусть разбирает. Может, и придумает, как эту уродливую подставку превратить во что-то милое и изящное, лично я на этом не заморачивалась.

Поттер сиял так, как будто это он выиграл. Хотя эти Мастера все же заметили, чья фамилия пробежала по моим расчетам.

— Кстати, — тихо спросила я, — а как ты изучил принципы построения своей семьи?

— В ученическом сейфе мне оставили несколько книг, — улыбнулся Поттер. — Скорее даже рукописей. Что-то вроде краткого справочника по рунам, чарам и созданию артефактов. Некоторые принципы, которые вырабатывали мои предки. Для новичка абсолютно бесполезное чтиво. Я и сейчас понимаю хорошо если половину.

А фамилия Поттер и правда засветилась в каждой гильдии. Гарри, правда, объясняет это упорством. Судя по всему, это умение — добиваться своего несмотря ни на что — является родовым талантом Поттеров. Обычно семьи хорошо проявляют себя в одной, реже в двух областях. Либо хорошо преуспевают в чем-то. Как Малфои в бизнесе, например. А семья Боунс была известна в среде юриспруденции. Так просто и не разгадаешь, почему именно они преуспевают именно в этой области. Малфои хорошо считают деньги? Или у них обостренная интуиция? Может быть, Боунсы умеют отличать правду от лжи? Или, напротив, хорошо лавируют в этой системе? Вот про себя я теперь знала, что Лавгуды обладают особым типом мышления. Мне легко дается понимание схем и запоминание символов.

— О чем задумалась? — тихо шепнул на ухо Поттер.

— О родовых особенностях, — честно призналась я.

— Брось это дело, — с улыбкой посоветовал он, — а то запутаешься и с ума сойдешь.