Плывущий медведь

~~~

Я увидел его на мосту Он сидел один среди груды камней. Бразильская футболка промокла и была вся в грязи. Я сел рядом. Мы молчали. Небо снова прояснилось, облака уползли к фьорду.

— Ты тоже толстый, — сказал «Рональдо», не глядя на меня.

— Я никогда не говорил, что ты толстый.

— Но думал же.

— Уже мысли читаешь?

Он швырнул камень в реку и повернулся ко мне. Увидел, что я насквозь промок. Увидел, как волосы смешно прилипли к макушке. Улыбнулся. В первый раз. Я спросил, хочет ли он есть. Он кивнул. Мы сели в «вольво» и поехали в «Макдоналдс».

Когда нам принесли еду, я припарковал машину возле реки, на новой набережной с хорошим видом на город. Мокрые дома сверкали на солнце. Асфальт был обтянут пленкой воды. «Рональдо» ел жадно. Я курил и думал, почему же он такой толстый. Он не должен быть толстым. Все перевернулось с ног на голову. Не сходилось. Бедные стали такими же толстыми, как и богатые. Я вспомнил рассказ Фолкедаля. Может, «Рональдо» и сам справится с весом? Вот только вырастет…

Жадно глотая колу, он говорил:

— Когда я закрываю глаза, то вижу папу.

— Видишь?

— Да, так мне кажется. Просто закрываю глаза — и вижу папу.

— Какой он из себя?

«Рональдо» не ответил и продолжал есть.

— Не помнишь? — спросил я.

— Нет.

— Так закрой глаза и увидишь.

«Рональдо» так и сделал.

— Какой он? — спросил я.

— У папы черные волосы. Он худой.

— Как я?

Он открыл глаза. Мы рассмеялись.

Я немного подождал и спросил, был ли он у реки в тот вечер, когда машина вылетела с моста. Он кивнул. Я спросил, что это была за машина. Он ответил, что «Опель-Аскона».

— Нет, не та, — сказал я. — А та, что ехала следом?

Он не ответил.

— Разве за ним не ехала машина? — спросил я.

— Ехала.

— А какой марки?

— Белая «Субару-Импреца».

— Как ты сказал?

— Белая «Субару-Импреца».

— Откуда ты знаешь?

— Я же там был.

Он отвечал уверенно. Без колебаний. Я удивился, с какой легкостью он называет марки автомобилей.

— А мы в какой машине сидим? — спросил я.

— «Вольво-240», — ответил он не задумываясь.

Я показал на машину рядом.

— «Мазда-323», — сказал «Рональдо».

Он отлично разбирался в машинах. Той ночью он был у реки и видел, как «опель» заставили съехать с дороги. Значит, вовсе не обязательно, что молодого Педерсена преследовали сербы. Во всяком случае, БМВ тут ни при чем. «Субару» белого цвета.

— Ты видел, кто сидел за рулем «субару»?

Он помотал головой.

— Из машины никто не выходил?

— Нет. Она поехала дальше.

— Можешь завтра рассказать это полиции?

Он посмотрел на меня. Я понял, что он боится.

Кто-то ему угрожал? Поэтому они подожгли приют для беженцев? Чтобы запугать единственного свидетеля?

«Рональдо» попросил еще колы. Я съездил и купил ему большой стакан. Вышел на набережную позвонить. Фолкедаль ответил сразу. Я сказал, что нашел мальчика. Он сейчас со мной и может переночевать у меня дома. Стало тихо. Фолкедаль сказал, что звонил в редакцию и узнал, что я в отпуске.

— Что вам нужно? — спросил Фолкедаль.

— Просто положитесь на меня. Мальчику будет безопасней побыть у меня дома.

Фолкедаль сказал, ему это не нравится, но помешать он не в силах. Во всяком случае, хорошо, что я сообщил. «Рональдо» в машине уже все доел, залил в себя остатки колы и сказал, что осталось только двое утят. Он не знает, что делать.

— Кто-то должен следить ночью, — сказал я.

Выдержав паузу, я добавил, что он может переночевать у меня. Мы обсудим утиные проблемы. Он кивнул. Мы выехали из города. Подъезжая к Тукхейму, мы увидели, как из одного сада вылетела стая чаек. В боевом порядке они пролетели над автомобилем и устремились к фьорду. Осталась только одна толстая чайка — как будто она не могла лететь вместе со всеми, потому что была слишком толстой. Она села на фонарный столб.

Дома я переоделся и предложил «Рональдо» принять душ. Он остановился перед фотографией в гостиной.

— Это ты? — спросил он.

Это была фотография команды Одды, прошедшей до четвертьфинала кубка Норвегии. В нижнем ряду справа — мой отец. На другой фотографии он стоял у доменной печи — в кепке и куртке с закатанными рукавами. Я увидел, сколько энергии было в нем тогда — она просто била через край.

— Нет, — ответил я. — Это не я.

Я расстелил постель и сидел с «Рональдо», пока он не уснул. Он засыпал, и тело его, расслабляясь, вздрагивало. Я встал и погладил его по волосам. Бразильская футболка валялась на полу. Я пошел в подвал и положил ее в стиральную машину. Потом вернулся наверх и налил себе виски. На одном из каналов я нашел детектив. Мужчина в элегантном костюме и с забинтованным лицом бежал по улице.

Я подумал о том, что в детективах поначалу все всегда темное и запутанное. Но в каждой новой сцене люди и события понемногу выхватываются светом. Постепенно проясняется предыстория. В конце концов наступает полная ясность и окончательный расчет. А в жизни — наоборот: темноты и грязи чем дальше, тем больше, и в конце концов ты уже не понимаешь, к чему все идет и чем закончится.

В бегущей строке внизу экрана я прочитал, что по подозрению в убийстве Гутторма Педерсена арестованы трое. В одиннадцать показали последние известия. Интервью с сотрудником Крипос. Он говорил, что по обвинению в предумышленном убийстве арестованы три человека иностранного происхождения. Репортаж шел в прямом эфире. Потом взяли интервью и нашего пастора, который призывал проявить великодушие и протянуть руку. Он говорил, что журналисты должны уехать домой и наконец оставить Одду в покое. Я закрыл глаза. Мир вывихнут во всех суставах, думал я когда-то. И скоро все встанет на место. Телевизор я выключил, но продолжал прижимать палец к кнопке пульта. Как будто боялся утратить связь с внешним миром.

Я спустился в подвал и повесил бразильскую футболку сушиться. В комнате посапывал «Рональдо». Я слушал, как он дышит и как бьется мое сердце. Услышав странные звуки, я подошел к окну. Садовая поливалка свалилась набок и теперь извивалась в траве, как змея. В сад спустилась Мумуки. Она была в белом. Ее черные волосы не были убраны в пучок. В небе над Росснусом выкатилась половинка июльской луны. Все осветилось чудесным светом: улица, дома, машины, провода, веревки для сушки белья, Мумуки. Она подошла к поливалке, поставило ее как надо. Потом, постояв под струей воды, начала медленно танцевать на мокрой траве.