По ком плачет рябина

Глава 8

По тусклым серым коридорам Атриума я брела в полном одиночестве. Иногда мне казалось, что в глухом эхе собственных шагов я слышу знакомый перестук двух сердец, и тогда я ускорялась в нелепой попытке обогнать собственную тревогу.

Предатель…

Идиотка! Глупая, наивная дура! Не зря бабуля частенько твердила нам с Алей, что ведьме не пристало держать свою душу нараспашку. А я еще насмехалась над сестренкой, мол, смотри на меня и учись. И ведь правда, про меня действительно нельзя было сказать, что я душа шабаша или свой в гробовую доску некромант в отличие от Али. И уж точно никогда прежде я не открывала сердце, кому попало. Никогда прежде… до Дартада.

Я зло плюнула себе под ноги: бес меня вообще дернул проявить сострадание к душе, которую вижу впервые. Да еще и другом назвать додумалась. И это в месте, полном поистине мерзких и гнилых душ, подобных Вальту!

От одного воспоминания о его гнусной презрительной ухмылке меня передернуло от омерзения. Кулаки непроизвольно сжались, а в груди полыхнул злой огонь.

С меня хватит!

И этого места, и его ущербных обитателей, и вообще всего, что связано с Закраиной! Да и вообще хватит с меня магии! Вот выберусь отсюда, поступлю в обычный человеческий колледж и навсегда забуду все, что связывало с миром ведьм! Только сначала отыщу маму и всыплю ей как следует ее же веником за то, что заставила волноваться. А потом все!

Эти мысли и мстительное настроение придали мне сил и уверенности. И вовремя! Незаметно для себя я оказалась возле плотного тумана до боли знакомой ограды.

– Что ж… – пробормотала я, подняв запястья на уровень глаз и быстро перебирая в уме всю последовательность действий. – Пора валить отсюда. На этот раз насовсем.

– Рябина!

Я вздрогнула, но удержалась от искушения обернуться. В груди гневно зашипели негодование и досада, а в голове снова зазвучал непрошенный голос Вальта.

Предатель…

– Рябина, подожди. Не ходи туда!

А это что-то новенькое! До этого паренек и двух слов связать не мог, сил не хватало. А теперь вопит почище зазывалы на рынке.

– Рябинка!

Не сумев сдержать любопытства, я все же обернулась – и ахнула от изумления. Слабый невзрачный паренек, который до этого бледной тенью таскался за мной, едва переставляя ноги, теперь вовсю бежал, небрежно размахивая на ходу огромным мерцающим фонарем. И где его только раздобыл?

Даже с такого расстояния было заметно, что он стал куда выше, чем раньше. И, по-моему, даже взрослее.

– Рябина, – взмахнул он фонарем, и фиолетовый неровный свет выхватил черные неровные отметины на его шее, где еще совсем недавно я узрела жуткие цепи.

Это привело меня в чувство. И напомнило о главной цели. Все, хватит, больше никому не позволю себя отвлечь! Потому как если я ошибусь сейчас, больше шанса вернуться к Але у меня уже не будет.

– Не ходи за мной! – крикнула я ему и отвернулась. – А впрочем… это больше не моя забота. Делай, что хочешь, – и, не теряя больше ни секунды, нырнула в густой туман.

Как и ожидалось, браслеты снова явили себя, ощутимо сжав мои запястья и увязнув в тумане. Правда, на этот раз я была готова. Собрав свое внимание на теменной части головы, я сосредоточилась на холодном потоке внутри тела, а затем, собрав силу в единый кокон, тут же пропустила ее через запястья.

–Hopere.

Сработало! Трещины в оковах, повинуясь вязи, тут же проложили длинные кривые дорожки, а затем раздался металлический треск ломающейся чужой магии.

– Оп-па, – я на лету подхватила расколовшиеся браслеты. – Вы мне еще пригодитесь.

Освободившись от сковывающего движение бремени, я легко нашла выход из туманной стены. И даже немного удивилась, насколько легко у меня это получилось. Но расслабляться было рано: полагаю, это была самая простая часть моего предстоящего побега.

Бросив мимолетный взгляд на ограду, я отвернулась и, стараясь не смотреть по сторонам, выставила перед собой изумрудные браслеты и чирканула ими друг о дружку.

Тут же меня охватила холодная волна мертвой силы, в затылке стало холодно и больно, точно туда вонзили зубастый осколок льда. Сжав зубы от боли, я сосредоточилась на мертвом Роднике и браслетах в руках.

–Mortiferum via, – шепнула я, хотя этого уже не требовалось: словно повинуясь мысленному желанию и потоку холодной силы, браслеты вспыхнули изумрудным сиянием, а затем искры, что опали на землю, мгновенно разрослись, и, точно живые, расползлись по гнилой земле яркими пылающими тропами.

– Ничего сложного, – удовлетворенно шепнула я в попытке подбодрить себя.

Всего на секунду, но мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы Морт увидел, как ловко я орудую его же артефактом. Чтобы до него наконец-то дошло, что я тоже не лыком шита и своими умениями вполне могу заткнуть за пояс даже такого опытного Стража, как он.

И чтобы он просто был рядом, если мне это все же не удастся… совсем как в прошлый раз, когда он помог мне и Муру выбраться из передряги.

Вот только его рядом не было.

Я совершенно растерялась: так куда бежать, какую дорогу выбрать? Сияющих нитей слишком много, и все они утопают во мраке, выход из которого кажется невозможным. Выбор последующих шагов огромен, а вероятностей совершить ошибку и того больше. Может, еще не поздно повернуть назад? Вернуться в относительно безопасный Дартад и все тщательно обдумать?

И упустить при этом время, которого у меня больше нет?

Я опустилась на одну из сияющих нитей и провела рукой по ровному изумрудному свету в неосознанном желании заручиться поддержкой его владельца. Это немного помогло. По крайней мере, дрожь в теле утихла, уступив место злой уверенности и отчаянной решимости.

Я встряхнулась и хлопнула себя по щекам: соберись, Ряба! Нашла время раскисать! Что бы сказала Аля, увидь она меня в таком состоянии? Она…

– Я уже иду, Аля, – я сжала колье под мантией.

Будто отозвавшись на зов, колье потеплело, а нить под ладонью вдруг полыхнула алым отсветом. Отбросив все сомнения прочь, я вскочила на ноги и уверенно побежала по самой, как мне показалось, яркой тропинке-ниточке.

По сторонам я старалась не смотреть, но краем глаза все же улавливала движение: почуяв вожделенную добыча, таившиеся до этого в темноте лярвы рванули вслед за мной. Правда, ближе, чем на десять шагов, они к сияющей линии приблизиться не осмеливались. И из-за этого их исступленное преследование практически по пятам казалось еще более жутким, зловещим.

– Аля, – одними губами шепнула я и с силой сжала колье. – Прошу, услышь меня.

Я на секунду закрыла глаза, ярко представив в воображении наш уютный домик у самой кромки леса. Увитую непослушной лозой деревянную оградку вокруг; утопающую в пышных кустах жасмина резную беседку и стройные деревья с рассыпанными по всей зеленой шапке витых крон искрами рябин.

Сконцентрировавшись на солнечном сплетении, я сделала настолько глубокий вздох, насколько позволили неработающие легкие. Впрочем, они мне были совершенно не нужны. Вместо затхлого инфернального воздуха, я вобрала в себя все тепло, все эмоции и чувства, которые я испытала, прощаясь с Алей и родным домом, и которые потом отдала колье в момент моего последнего выдоха.

Еще никогда прежде мне не было так страшно. И никогда прежде я не была так в себе уверена. В своей силе и самодельной вязи, вобравшей в себя мои самые сокровенные и самые отчаянные желания, мечты и надежды.

Ощутив в солнечном сплетении полыхнувший огонь, я сжала обеими руками колье, а затем, быстро остановившись и закрутив в ведьмовском вихре все силы и всю магию, на которую только была способна, резко выбросила ладони вверх.

–Криком первородным, выдохом последним, могилу Дишел заклинаю душу ведьмы отпустить, дух и прах освободить. Где Рябина пробудится, там рябина загорится, родному дому весть расскажет и путь ко мне сестре укажет. ROWAN MORTE REDIRE!!!

Колье под ладонью мгновенно раскалилось до предела, давая понять, что вязь сработала. По рукам спиралью заструилась яркая багровая волна, окутывая нестерпимым жаром мое тело и все пространство вокруг.

– Работает. Правда, работает! – счастливо воскликнула я, на мгновение растворившись в знакомых ощущениях. Но, тут же спохватившись, снова сосредоточилась на вихре. – Ну же, яви мне дорогу к Але. Покажи путь домой! – наплевав на осторожность, воскликнула я и вложила всю силу своего живого Родника в горячую спираль.

Получив неожиданную подпитку из живой магии, горячий вихрь яростно взвился вверх, закрутив серую выжженную землю и пепельный туман в каком-то жутком танце. Колье затрещало и осыпало меня жалящими искрами. Вихрь вдруг резко, словно в агонии, изогнулся, вспыхнул рваным огнем, и, опалив меня мучительным жаром, разлетелся огромной мощной волной, сбившей меня с ног.

А потом наступила зловещая тишина.

Все еще прикрывая глаза и рот ладонью, я осторожно поднялась на ноги и, оглядевшись, ахнула. Повсюду, куда простирался мой взгляд, распускались и зеленели самые настоящие деревья. И на каждом из них прямо у меня на глазах наливались рубиновой тяжестью кудрявые гроздья рябиновых ягод!

– Как дома, – не в силах сдержать восторг, с улыбкой прошептала я, коснувшись теплых бусинок на колье.

В груди возникло такое знакомое теплое чувство, что я, на секунду позабыв, где нахожусь, закрыла глаза и с удовольствием растворилась в приятном ощущении.

Тепло в груди усилилось, нетерпеливо задрожало и растеклось по всему телу горячей волной. Сконцентрировавшись на волне, я собрала ее обратно в солнечное сплетение и позволила сознанию погрузиться в воспоминания о доме и сестренке.

– Пора домой, – и изо всех сил метнула горячий ком в груди созданному усилием воли в инфернале адресату. – АЛИЯ!!! – и рухнула как подкошенная.

Эта манипуляция даром не прошла – из меня будто остатки духа вышибли вместе с последними силами, а во всем теле образовалась огромная ледяная пустота.

Я осторожно открыла глаза и едва сдержала стон разочарования: ничего не изменилось!

Я по-прежнему пребывала во мраке враждебной Закраины, а призванные рябины по-прежнему тихонько шелестели клинообразными листьями на несуществующем ветру, даже и не думая открывать мне путь к дому. За их потемневшими стволами, во тьме, то тут, то там мелькали кровавые всполохи чьих-то кровожадных глаз. В тихом шелесте листьев я уловила приближающийся шорох, от которого по спине пробежал непрошеный холодок, а тело сковало оцепенение.

Почему же не сработало? Почему после всех отчаянных действий я по-прежнему не вижу ничего, что бы указывало путь домой? Путеводная нить, ведущие огни. Да хотя бы обычная дорога! Хоть что-нибудь!

Неужели все было напрасно? Неужели я вот так закончу свое бесславное существование в этом проклятом месте, болтаясь между Закраиной и забвением? И никогда больше не увижу…

Неожиданно мелькнувшее в воспоминаниях лицо Стража удивило и раззадорило. Будь он здесь, уже давно бы прочел заупокойную лекцию о мерах безопасности с занудным и обстоятельным перечислением всех моих промахов, о последствиях которых он конечно же предупреждал!

– Но тебя здесь нет, – зло хмыкнула я и сжала кулаки, готовясь напоследок показать всей Закраине, что к ведьме, пускай даже самой мертвой, приближаться не стоит никому.

– Мира…бель?

Я застыла, отчаянно напрягая слух и слепо всматриваясь в густую тьму за деревьями. Неужели послышалось? Никак не разобрать! Найти бы способ хоть на мгновение выключить эти жуткие звуки нарастающего шороха и хриплого утробного урчания.

– Мирабель.

– Аля, – я встрепенулась и перестала осматриваться вокруг – зов шел изнутри.

И словно в подтверждение моей догадки в груди что-то тихонько звякнуло. И оборвалось, разнося по груди едва уловимые вибрации.

– Аля, – тихонько прошептала я, боясь нарушить любым громким звуком невидимую хрупкую связь. – Алечка, ты меня слышишь? – я снова сосредоточилась на солнечном сплетении.

В груди снова что-то звякнуло, натянулось и оборвалось. Что же делать? Что еще я могу сделать, чтобы усилить эту связь? И, главное, что мне нужно сделать, чтобы ее использовать и вернуться? Я ведь уже пыталась. Но я все еще здесь. К тому же большая часть моей силы не дошла до сестры, а рассеялась вовне, чем привлекла ко мне внимание не только Али.

Я хлопнула себя по лбу – ну конечно! Ну, не дура ли ты, Ряба?! Зачем вообще было посылать куда-то свою силу, если я сейчас в наивысшем своем проявлении и есть эта сила?!

Я снова погрузилась вниманием в слабо пульсирующее в груди тепло.

– Аля. Аля, ты слышишь меня? – беззвучно шептала я, стараясь усилием воли и воспоминаниями усилить связь. – Ну же, услышь меня, сестренка!

– Мира…

– Да, – не теряя больше ни секунды, я собрала остатки сил и концентрации – а затем резко подалась всем телом навстречу слабому пульсу.

И меня понесло. Буквально! В какой-то момент я перестала ощущать себя и свое эфирное тело, полностью растворившись в ярком алом потоке, на огромной скорости несущемся прямо сквозь мглу Закраины и своры ее обитателей. Мысли, желания, планы, воля – все исчезло, оставив после себя настоящий живой восторг и сладкое предвкушение долгожданной встречи.

Наконец-то, все будет хорошо!

Но едва я успела уверовать в свежеиспеченный оптимизм, как тут же схлопотала сильнейший болезненный удар под дых. Меня пару раз мотнуло по сторонам, а затем сбросило с огромной высоты вниз. Скрючившись от боли и испуга, я вжала голову в плечи и приготовилась к жесткому падению на землю. Однако такового не последовало: вместо твердой земли, я со всего маху влетела в мягкий слой влажной и едко пахнущей почвы. Тихонько простонав, я приподнялась на локтях и поспешила прислушаться к ощущению в теле, которое тут же ответило тупой кочующей по всему телу нудной болью. Впрочем, ничего нестерпимого или мучительного. Напротив, нудная боль была обычной, даже какой-то… привычной что ли. Совсем как после неудачного падения в лесной овраг или неуклюжего попадания в оставленную недотепой-колдуном рытвину. Неприятно, но отнюдь не смертельно.

Я застыла, не в силах поверить догадкам.

Не смертельно! Я… вернулась?!

– Неужели… – я протерла глаза, в которых все еще плавали куски пепла, и огляделась, пытаясь сообразить, в какое чертом забытое место подлунного мира вынесло мое бренное тело. Убедившись, что боль постепенно сошла на нет, я медленно поднялась на ноги. – Я, конечно, понимаю, что восставать из праха то еще удовольствие, но можно же было и понежнее, ведь…

Последние слова безжалостно поглотила непроглядная тьма, унизанная рваными клочьями пепельного тумана. Огромные корни перевернутых деревьев слабо постукивали ссохшимися ветвями на несуществующем ветру, издавая знакомую жуткую костяную мелодию. А где-то вдали единственным источником света слабо виднелась вереница новопреставленных душ, чинно шествующих в свой последний путь.

Я снова вернулась к началу моего пути по Закраине. Было очевидно, что Алина вязь вывела меня из Дартада, но по какой-то неизвестной мне причине оборвалось буквально у самой грани. Но почему? Чего же вязи не хватило? Магии и моей личной силы? Решимости? Или горячего желания вернуться домой?

Да что еще тебе от меня надо?!

В попытке подавить рвущийся наружу крик отчаяния, я сжала зубы и до боли в костяшках вцепилась в застежку на мантии. Пошарила рукой под грязной тканью и, отыскав холодное колье, обратилась к потокам магии и теплу в солнечном сплетении. Вот только ни потока, ни тепла внутри больше не было, а тело ответило лишь стылым холодом и навалившейся немощью. Как и полагается остывающему мертвому телу.

– Криком первородным, выдохом… выдохом последним, – как заведенная, снова и снова повторяла я в надежде ощутить хоть искру тепла в рябиновом колье, хоть капельку магии в солнечном сплетении.

Да только все было тщетно. Та боль, которую я от волнения приняла за боль в живом теле, быстро исчезла, оставив после себя сильнейшую слабость и апатию.

– Ну же, осталось совсем чуть-чуть, – я все еще не собиралась сдаваться, чего не скажешь о моем голосе: сиплый и полный предательской дрожи, он становился все глуше, все тише. Каждое слово давалось с огромным трудом, каждый слог почему-то лишал последних сил и воли. – Криком… – я осеклась, разглядев на правом запястье рисунок рябины с одной ягодкой.

Последняя!

Я тихо застонала. А потом упрямо сжала кулаки.

– Мне хватит. Должно хватить! Криком первородным, выдохом… – я снова запнулась, заслышав совсем близко от себя знакомое утробное урчание и нетерпеливое чавканье. – Нет, еще рано. Только не так… не здесь!

Я встрепенулась и изо всех сил рванула в сторону шествия духов, видя там свое единственное спасение. Но не смогла ступить и шагу: мой ботинок, по щиколотку увязший в какой-то темной смолянистой жиже, категорически не желал вылезать из болота. Я сцепила зубы и приложила все свои усилия, чтобы отвоевать хотя бы шаг. И только мне показалось, что я вырвалась, как над занесенной стопой вдруг взвилась черная смола и, выпустив склизкие подтекающие щупальца, с противным чавканьем обвилась вокруг голени, а затем с неестественной для болотистой грязи силой пригвоздила ногу к почве. Более того, живая грязь, словно почувствовав вседозволенность, не стала ограничиваться моей лодыжкой и потянулась выше. Все сильнее опутывая мои ноги и хватая за кисти рук, цепляясь за плащ и пояс, грязь неотвратимо тянула меня вниз.

– Да чтоб тебя, – отчаянно прошипела я, пытаясь вручную счистить с себя навязчивого паразита. – Пусти. Пошел прочь. Отпусти меня! Землица-земля, что мне жизнь дала…

Я вложила в вязь все свои последние силы, все желание уцелеть, вырваться отсюда и вернуться домой, который сейчас был ближе, чем когда-либо с самого моего попадания в Закраину. Осталось совсем чуть-чуть… самое последнее, самое важное усилие. Над собой. И над всем этим проклятым миром!

– RE… REDIRE!!

Но чуда не произошло. Легкое покалывание в кончиках пальцев и слабый треск тусклых искр, бессильно осыпавшихся наземь, говорило о том, что я исчерпала все свои ресурсы – магические, физические, душевные. Исчерпала всю себя.

Нет, погодите, не всю! Есть же еще мертвая магия! И браслеты.

Я скрестила кисти на груди, обратившись к мертвому Роднику, и резко вскинула их вперед, чирканув изумрудными браслетами друг о друга. Высеченные искры послушно опали и разожгли вокруг меня спасительный круг. Жалкий и тусклый, вместо спасения он сулил лишь некое подобие недолгой защиты, но все же.

Поддавшись воле мертвого болота и полностью утратив свою, обессиленная и опустошенная, я упала спиной на огромный уродливый ствол ближайшего дерева и медленно сползла на землю. Яркая вереница душ расплылась в один огромный уродливый ком тусклого света. Похоже, я потеряла не только все свои силы, но еще и зрение. Впрочем, это не так уж и плохо, учитывая, что мне предстояло увидеть в последние секунды загробной жизни. А они, судя по подступающему все ближе клекоту и затухающему защитному огню, обещали быть скорыми и крайне удручающими. А еще неимоверно болезненными.

Я сжалась в комок и затихла в страшном ожидании. И, судя по чахлым изумрудным искрам на земле, ждать осталось недолго.

Вот и все. Права была Лисия: отсюда нельзя выбраться. Не стоило даже и пытаться.

В конечном итоге, все оказалось напрасно.

Воспользовавшись моим бессилием, едкая смола перестала сдерживаться и опутала практически все мое тело, нежно баюкая и все туже укутывая в жуткое подобие огромного черного кокона.

– Аля, – простонала я, чувствуя, как в горле нестерпимо защипало, а глаза наполнились колким жаром.

Я была готова совершить мою самую последнюю и самую большую ошибку в этом мире. И мне уже было абсолютно все равно. Я обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком, словно в какой-то по-детски наивной попытке скрыть последние слезы.

– Прости меня, Аля. Облажалась твоя сестренка. Не нужно меня больше ждать. Забудь обо мне и живи. И еще… – черная смола обвилась вокруг шеи, с силой прижимая меня к стволу дерева, – береги себя. Ладно?

– Мира.

Раздавшийся прямо над ухом голос Али заставил меня моментально позабыть о стенаниях и жалости к себе. Я резко рубанула ладонью по смоляной слизи на шее и груди и постаралась выпрямиться, насколько позволял смоляной кокон. А потом оглянулась и икнула от изумления и испуга. Прямо за моей спиной в уродливом стволе дерева, куда я едва не вросла, я разглядела влажные смоляные разводы и подтеки. Совсем как та грязь, что все это время заботливо окутывала мой бренный дух. Но не это было самое странное.

Потеки и разводы образовали матовое черное зеркало. Огромное, кривое и уродливое, но вне всякого сомнения это было именно зеркало, в котором я смогла рассмотреть до боли знакомое девичье лицо.

– Аля! – с отчаянным желанием я вцепилась в холодную склизкую поверхность странного зеркала.

Вот только там была не Аля, а всего лишь мое пепельно-серое исхудавшее лицо с обострившимися скулами и темными провалами глаз с белесой пленкой слепоты на них. И только лихорадочный блеск, едва пробивающийся сквозь пленку, напоминал о том, что в матовом подобии на зеркало отражается что-то живое… нет, что-то отчаянно и из последних сил цепляющееся за жизнь.

Неужели показалось? Послышалось?

– Аля, – прошептала я, едва не касаясь губами мутной смолы. Словно это могло бы помочь возобновить утраченную связь. – Ты слышишь меня, Аля? Знаю, что слышишь. Ну же, ответь. Пожалуйста.

Кончики пальцев снова защипало, зеркало запульсировало, будто живое. По всему стволу прошлась странная рябь, а потом…

– Аля!

Я всем телом приникла к зеркалу, жадно всматриваясь в знакомые и такие родные очертания нашей гостиной. Все тот же резной комод с книгами в закрытом печатью углу; та же нелепая семейная картина на стене; тот же просторный дубовый стол, за которым мы все когда-то проводили уютные вечера, играя в кости, разучивая новую вязь или просто лакомясь мамиными булочками с каштановым джемом. Все как всегда. За исключением огромной, явно не один раз прогоревшей, пентаграммы в самом центре комнаты, залитой густым багровым светом из окон. И в середине пентаграммы, окаймленной толстыми потекшими свечами, в густой россыпи бордовых искрящихся ягод по-королевски почивало мое бездыханное тело.

В моей груди что-то болезненно сжалось.

– М-да, мой труп гостиную определенно не красит, – буркнула я, обратившись к черному юмору, чтобы хоть как-то успокоить взбудораженный разум. – Аля, – хрипло позвала я сестренку.

И всем нутром ощутила, как вернувшаяся надежда снова разожгла во мне угли воли и надежды, придала сил и разбудила желание бороться до последнего вздоха. Который, судя по белым свечам у моей головы и красным – у самого сердца, еще не состоялся.

А все потому, что их неровное горение, как и мое шаткое состояние, все это время поддерживала Алия! Моя милая маленькая сестренка, которая сейчас бестолково металась вокруг моего тела, прижимая левую руку с веточкой рябины к груди и крепко сжимая свой атаме – в правой. Судя по неровному огню и смольному, почти беспрестанному чаду над свечами, ритуал моей сестренке давался ой как непросто!

– Алечка! – крикнула я уже громче и, вцепившись в зеркало, всем бесплотным телом на него надавила.

Ягоды рябины вокруг моего тела полыхнули алым заревом и завибрировали.

– Мира, – неловко запнувшись в собственных ногах и раздавив пару рябиновых ягод у моих ног, Аля остановилась и испуганно огляделась. – Мира, ты здесь?

– Да здесь, я здесь! – теряя контроль и рассудок, закричала я, все еще пытаясь силой продавить свой дух через зеркало в комнату. – Проклятье, – ругнулась я.

Я прекратила бесплодные попытки продавить зеркало и, нащупав колье под мантией, закрыла глаза и сконцентрировалась в надежде отыскать в солнечном сплетении хоть малюсенький ручеек сил и магии. В правой, прислоненной к зеркалу, ладони возникло знакомое ощущение покалывания и тепла.

– Да, – радостно прошептала я, чувствуя, как ритмично пульсирует нагретое колье.

Все сильнее, ощутимее…

– Ты уверена, Аля, что слышала именно ее?

Я оцепенела и замерла. А потом медленно открыла глаза. В груди от волнения забилось самое настоящее сердце.

– Мама?

На мгновение я позабыла обо всем на свете, жадно вглядываясь в высокую худощавую фигурку женщины в черной мантии. Повязанные черным шелковым платком седые локоны и худое изможденное лицо с тусклым помутневшим взглядом несколько изменили привычный и родной облик, но это точно была моя мама! Любимая, родная мамочка. Живая!!

– Мама, – в моих глазах снова защипало, и мне пришлось их закрыть, чтобы вернуть контроль над эмоциями. – Мам, я здесь! Мамочка!! – едва не всхлипнула я, но тут же себя одернула.

А потом и вовсе сильно хлопнула себя по щекам, чтобы взбодриться. Разумеется, в Закраине это не принесло ожидаемого эффекта, но зато помогло отвлечься от жалости к себе.

Соберись, Рябина! Потом, дома, будешь рыдать, сколько влезет, но сейчас не смей раскисать! Только не в шаге от долгожданного возвращения!

Я прищурилась и снова осмотрела комнату в поисках зацепок и деталей, могущих мне рассказать, какой ритуал сейчас проводят мои родные. От этого зависело, что могла сделать я, чтобы им хоть как-то помочь. Или хотя бы не мешать.

Так, у мамы на груди, поверх мантии, висел тяжелый кулон в виде двух пентаграмм, окаймленных стеблями чертополоха и ягодами бузины. Наш фамильный ведовской герб!

О, как редко я могла видеть этот кулон! Лишь пару раз мама позволяла нам с сестренкой увидеть фамильную ценность: в день, когда Алия проходила посвящение, и в день, когда едва не погибла наша бабуля. И тот факт, что она надела его сейчас, говорил о том, что проводимый ритуал очень сложный в исполнении и крайне опасный для его проводящих.

Я фыркнула: ну, разумеется сложный! Вернуть покойника из Закраины это вам не картоху выкопать. Вот только зачем мама и сестренка сами влезли в некромантское ведовство? Зачем им вообще понадобилось, рискуя своими силами и здоровьем, лезть в могилу, если есть профессионалы своего праха и костей?! Да взять того же отца Терона, некроманта в седьмом поколении! Да, у бабули с ним довольно прохладные отношения из-за одного несчастного случая, произошедшего с… как бишь его там… ай, да какая разница! Сейчас не это главное!

Думай, Ряба, думай! Так, черные витые свечи у головы предназначены для праха по ту сторону и тела – по эту. Алые свечи для сердца и крови. Иногда еще и для рода, как кровная связь, используются. Не могу сказать точно, каково сейчас их предназначение. Ну а белые у ног… так, белые для духа по ту сторону, и жизни – по эту. Ладно, это понятно. Хотя что-то… как-то не совсем… правильно, что ли.

Я поморщилась: откуда это странное беспокойство? Переживания за маму и сестру? Нет, не совсем то. Переживания за себя? Ну да, верно, это же я сейчас, глядя на свой собственный полутруп, в Закраине болтаюсь и с каждой минутой промедления рискую тут малость подзадержаться. Нет, все равно не то. Ай, какая разница! Не отвлекайся, Рябина!

Так, что там дальше… Пентаграмма как врата, ягоды рябины – проводник специально для меня.

Ага, видимо, Аля рассказала маме про наш специально приготовленный ритуал. Молодчинка!

– Чт… – я потерла глаза, чтобы хоть как-то вернуть зрению былую остроту, хотя и понимала, что это бесполезно. Но ведь я видела какое-то шевеление в углу. Или нет? Показалось? – Чертова Закраина! – буркнула я и, снова потерев глаза, присмотрелась.

Так, что у них там еще? В обсидиановой и серебряной фиалах, судя по всему, кипит живая из источника и мертвая из Чертового болота вода. Серый пепел на моих волосах это, судя по всему, мертвая земля. Хм, а ведь и правда, совсем как то, чем устлана вся Закраина! Так, не отвлекаться! Если у головы мертвая, то… ага, правильно! В моих ногах рассыпан влажный, с копошащимися в комьях жирными червями… Фу-у! Да, определенно, этот чернозем символизирует живую землю.

Ну что я могу сказать, молодец, Ряба, теорию ты сдала на отлично! Несмотря на замутненное зрение, все разглядела, все перечислила А толку?! Дальше-то что? Как именно мое поверхностное знание должно им сейчас помочь? Сказать откровенно, я вообще не знаток нюансов проведения «мертвых» ритуалов. Но ведь должно же быть хоть что-то, что я тоже могу сделать!

– Алия Дишел, немедленно соберись!! Нужно завершить призыв.

Я вздрогнула от неожиданности, услышав голос еще одного участника ритуала.

– Бабуля? – прошептала я одними губами, изумленно вглядываясь в высокую статную фигуру Второй Совета Ковена. – Так она тоже здесь? Вы все ради меня… – мой голос дрогнул и затих.

Теперь точно все будет хорошо! Если уж за дело берется сама Ирга, то любой ритуал, каким бы сложным он ни был, обречен на успех.

А ведь я практически сдалась, не представляя, что помощь уже так близка!

. – Слушай меня внимательно и делай, как я велю, – услышала я бабулины наставления и снова прильнула к зеркалу. – И будь осторожнее с клинком, чтобы снова не порезаться.

«Но ведь об атаме нельзя порезаться», – тут же заговорил во мне здравый смысл.

А впрочем, это же Аля. От ведьмы, которая в свое время умудрялась уколоться о сосульку зимой и порезаться о камень летом, поневоле начинаешь ждать сюрпризов.

– И будь на этот раз аккуратнее с вязью, – все еще продолжала выговаривать бабуля виновато понурившейся Але, под глазами которой залегли темные круги, – из-за тебя ее колье едва не порвалось.

Аля тряхнула головой, потерла глаза и растерянно оглянулась.

– Бабушка, не надо, – снова позабыв о концентрации, воскликнула я. – Аля не виновата! Что бы ни сделала… это не она, – я сама толком не совсем понимала, на что бабуля злится, но нутром чуяла, что Алька огребает сейчас из-за меня.

Тут даже к провидице ходить не надо: по одному только телу посреди гостиной и так понятно, кто всю эту кашу заварил. А им всем сейчас расхлебывай.

Ирга тем временем, подошла к маме, и та молча передала ей наш фамильный кулон, а затем, повинуясь кивку головы Второй, послушно опустилась на колени у изголовья моего тела и сложила руки на груди.

– Аля, слышишь меня? Еще раз. Я начну, а ты вступай на второй секте, – скомандовала Ирга Але и встала позади мамы. – Только аккуратно. И за свечами следи.

Сестренка кивнула и послушно опустилась на колени у моих ног, скрестила веточку рябины с атаме и, не моргая, уставилась на трепыхающееся пламя свечей.

– Аля, – я жадно приникла к зеркалу.

Что же мне делать? Как им помочь?

И я снова вгляделась в мутную поверхность зеркала, слепо ища хоть какую-нибудь подсказку. Бабуля бормотала длинную вязь, рисуя в воздухе над моей головой незнакомые триграммы и символы. Аля старательно за ней повторяла. Даже кончик языка высунула от усердия.

Мама по-прежнему молча сидела у моей головы и, крепко прижимая руки к груди, мерно раскачивалась из стороны в сторону.

Я снова ощутила знакомые вибрацию и тепло в колье. Сжав оберег, я приготовилась: теперь я точно знала, что нужно делать.

– Криком первородным, выдохом последним, – начала я, закрыв глаза и сосредоточившись на солнечном сплетении, – заклинаю…

Внезапно по ту сторону зеркала я отчетливо услышала сначала сильный глухой удар, а затем звон разбивающегося стекла. Я испуганно распахнула глаза и уставилась на растерянно сидящую на полу Алию. У дальней стены тяжело дышала бабуля и недоуменно смотрела на погасшие свечи. Вдоль ее щеки пролегала неглубокая алая ссадина, из которой медленно сочилась теплая кровь.

– Бабушка, это не я, клянусь, – с ужасом пролепетала ничего не понимающая Аля. – Эти свечи… они снова…

Ирга жестом велела ей замолчать и медленно обвела гостиную подозрительным взглядом.

– Мирабель?

Я с трудом сглотнула внезапный ком в горле.

– Нет, бабушка, это не я! – крикнула настолько сильно, насколько могла. А могла я сейчас только слабо сипеть, что вышло неубедительно даже для Закраины. – Бабушка, я все еще здесь, в Закраине! Ты слышишь, бабушка? Мама? Я все еще…

Внезапно мой взгляд остановился на густой тени в одном из углов гостиной.

– Драная белладонна, – испуганно выдохнула я, вглядываясь в живое шевеление, не свойственное для обычной тени. – Чтоб тебя! – я бессильно заскребла пальцами по матовому зеркалу.

В Черном углу, где по традиции располагался ведьмин алтарь, прямо позади мамы и бабули, я отчетливо рассмотрела рослую широкоплечую фигуру в темно-зеленом плаще.

Так вот оно что! Выходит, та неясная тень мне вовсе не привиделась! И свечи все это время чадили и трещали вовсе не из-за Али. И не на меня они реагировали.

В нашем доме притаился чужак!

Я прищурилась и приникла к зеркалу, но испорченное Закраиной зрение по-прежнему не позволяло разглядеть все детали или черты скрытого под капюшоном лица.

– Тварь, – позабыв о самообладании, я изо всех сил надавила на зеркало в очередной бесплодной попытке прорваться. – Только попробуй что-нибудь им сделать! Кем бы ты ни был, из Закраины достану! Аля, бабуля, оглянись! Мама! Посмотрите на алтарь!!

Я бестолково застучала по матовой поверхности.

– Что-то не так, – Ирга зажала в кулаке кулон. – Здесь кто-то есть.

– Ты меня пугаешь, – растерянная Аля обхватила себя руками, как она обычно делала в минуты наивысшего беспокойства. – Это скорее всего…

– Это не Мирабель, – жестко перебила Ирга и пригнулась, всматриваясь в каждый уголок гостиной.

– Сзади, бабуля, – прошептала я. – Оглянитесь!

И бабушка, словно расслышав мой отчаянный вопль, оглянулась. Я напряглась, Аля застыла, таращась в Черный угол расширенными от ужаса глазами.

– Попался, – зло прошипела я. – Сейчас тебя найдут и вышвырнут в Закраину. А здесь тобой займусь уже я, – строя мстительные планы, я отвлеклась и совершенно позабыла о своем плачевном положении.

Вот только положение не забыло обо мне, напомнив о себе утробным ворчанием всего в нескольких шагах от меня. Я оглянулась и с ужасом обнаружила, что изумрудные язычки пламени вокруг меня испуганно затрепетали, яростно зашипели и, словно поддавшись давлению Закраины, погасли, обнажив мою обессилевшую душу перед алчным нутром Закраины.

Время вышло.

– Как не вовремя, – сквозь зубы прошипела я, вслушиваясь в знакомые звуки медленно подкрадывающегося конца.

– Еще раз, – твердый голос Ирги снова привлек мое внимание, и я вернулась к зеркалу. – Надо закончить, – сказала бабушка. А потом отвернулась от алтаря. – Может, и правда Мирабель… значит, нужно поторопиться.

– Нет, бабушка, это не я!!– отчаянно засипела я, позабыв напрочь, что меня по ту сторону никто не слышит. – Он все еще там, за тобой! Мама, Аля, услышьте меня!! Это не я! Чтоб вас всех!!

Дрожащими пальцами я нащупала колье и сжала.

Время пришло. Все или ничего!

– Все получится. На этот раз точно! – я всем телом приникла к зеркалу и сконцентрировалась на живом Роднике. – Криком первородным, выдохом последним, – колье завибрировало и обожгло пальцы, – заклинаю мою душу из могилы отпустить.

Я ощутила, как зеркало под моей левой ладонью тоже потеплело и податливо прогнулось. Получается! Только… очень больно в груди. Адски больно!! Видимо, магии оставшейся ягодки на запястье катастрофически не хватало, поэтому вязь теперь тянула из меня все до последней капли. И ощущалось это так, будто меня выворачивают наизнанку, а потом обвивают и душат калеными железными прутами. И ведь это я еще не в теле. Ой, как несладко мне придется, когда очнусь!

Хотя, разве сейчас это важно?

Я сжала губы, чтобы подавить стон, и сконцентрировалась, обратив все внимание на солнечное сплетение и последнюю ягодку.

Свечи затрещали и полыхнули багровым пламенем. Бабуля и сестренка переглянулись и уставились на свечи.

– Это она? – Аля потерла глаза и замотала головой, словно бы в попытке сбросить наваждение.

– Да, – поводив носом, подтвердила Ирга и улыбнулась. – Она здесь, – Вторая быстро подошла к маме и опустила ладони ей на плечи. – Вольра, соберись! Последняя секта.

Последняя секта. И мой последний шанс вернуться. Я снова сконцентрировалась на вязи, продолжая продавливать свое тело сквозь ставшее вдруг упругим и вязким зеркало.

– Где Рябина … уй… пробудится, там… ой-ох… – казалось, все мое нутро скручивается, сдавливается и перемалывается чудовищной силой. Но я упрямо продолжала читать вязь, пристально вглядываясь в наш алтарь.

Тень в Черном углу зашевелилась. Я от испуга снова сбилась; зеркало медленно вернуло прежнюю форму. Тень сделала пару шагов вперед и склонилась над мамой.

– Нет, чтоб тебя. Не смей! Отойди от них!! ROW… AN, – я изо всех сил надавила на зеркало, – ROWAN MOR…TE, – зеркало под моими пальцами вдруг треснуло и разрослось сотнями тонких трещин. – REDIRE!!!

– Бабушка, смотри! – вскрикнула Аля, в глазах которой вспыхнули смятение и испуг. – Это же… Мирабель?!

Сквозь пелену боли и слепоты я все же смогла рассмотреть, как рассыпанные возле моего тела ягодки рябины полыхнули багровым огнем, а затем поднялись в воздух.

– Соберись, Алия! Нужно поскорее завершить призыв! – рявкнула Ирга, подняла взгляд – и я испуганно застыла: бабушка смотрела прямо на меня.

– Я здесь, – глухо отозвалась я, не понимая, на меня бабушка сейчас смотрит или на обычное комнатное зеркало. – Помоги… мне, – я вдруг ощутила, как мое эфирное тело, утратив последние крупинки сил и магии, больше мне не принадлежит.

Я была крайне обессилена, опустошена. А еще почему-то мне вдруг стало все равно. Все стремления, чаяния и надежды вмиг растворились в плотном тлене безысходности.

Может… хватит уже бороться?

В нос ударил знакомый резкий запах только что разделанной туши дикого зверя.

– Если ты и правда так думаешь… тогда уступи себя. МНЕ!

– Что?

Я даже сообразить ничего не успела, как меня резко выдернуло из состояния аморфного существования. Накатила знакомая волна невыносимой боли, и я застонала. А в следующую минуту в груди, где еще совсем недавно ютилось тепло, вдруг неистово забился испуг, словно в ожидании чего-то неотвратимого.

– Вольра, – Ирга повернулась к маме и скрестила руки на груди. – Заверши переход!

Все происходило точно во сне. Вязком неуправляемом кошмаре, из которого нет ни выхода, ни спасения. Я едва успела заметить, как мама, весь ритуал молча сидевшая надо мной, вдруг резко вскинула руки с зажатым в них атаме и, что-то прошептав, занесла над моей шее клинок.

– Мам? – хрипло выдохнула я, не в силах ни пошевелиться, ни вмешаться.

Тень в углу пришла в движение. Резкий порыв ветра разом затушил все свечи и раскидал их по всей гостиной, словно бесполезные шишки. Мама не удержалась и опустила на одну руку, едва не уронив клинок мне на грудь. Аля вскрикнула от боли и резко взмахнула правой ладонью вверх. Почерневший и обуглившийся браслет с рябинами с треском лопнул и осыпался на пол угольной гарью.

– Снова… – уже бессильно прошептала я.

А потом тень взвилась, заискрилась изумрудным пламенем и, оттолкнув бабулю и маму к стене, отчего последняя выронила клинок, с огромной скоростью понеслась ко мне. Капюшон у фигуры съехал, обнажив светло-серые волосы.

– Ты, – только и вымолвила я, а в следующую секунду огромной силой меня вынесло из зеркала снова в ненавистную Закраину.

Она сидела, прислонившись к стволу уродливого дерева, и гневно смотрела на ненавистного Стража. А если точнее, ее обессилевшее тело безвольно распласталось на земле, а голова, неуклюже вывернутая под неудобным углом, пыталась не скатиться с какого-то нароста на стволе. Гневно зыркать у ведьмы тоже не особо получалось: с серой пленкой на глазах, она едва ли вообще могла сообразить, где сейчас находится и кто перед ней стоит. Поэтому взгляд ведьмы метал гневные молнии вообще во все, что находилось в пределах десяти шагов.

– Снова вздумал мешаться у меня под вязью, Морт? – слабо прохрипела девушка. – Личной жизни совсем что ли нет?

Риден нахмурился. Ну что за вздорная ведьма! Даже плесень в Дартаде и та повежливее нее будет. И уж точно здоровее, чем эта жалкая душа, что ради душ земных поставила на кон абсолютно все. И теперь, не способная даже головы повернуть в сторону опасности, бессильно лежит прямо в самой гуще алчной Закраины и норовит побольнее укусить единственного, кто способен ей помочь.

Впервые Риден видел настолько отчаянную ведьму. И настолько преданную душу. Неудивительно, что он едва ли не сразу стал сомневаться, что она настоящий Асур. Слишком уж она бесстрашная для тех, кто, попав в Закраину, отчаянно трясется за то, что давным-давно продал демону. Не станет Асур, рискуя собой, помогать первому встречному Заблудшему. И уж точно не пойдет на неоправданный риск ради близких и родных. Хотя бы потому, что у Асуров, как правило, близких больше нет.

Поначалу Риден хотел лишь убедиться, что эта девчонка не Асур. И убедить в этом же Высшего. Вот только потом ему стало по-настоящему интересно, что же привело эту странную ведьму в обитель мертвых. Ему не составило труда по частичке злополучного венчика выследить его хозяйку, что, к его удивлению, проживала в подлунном мире в полном здравии. Еще большим для него удивлением стал тот факт, что хозяйкой оказалась не кто иная, как родная мать этой ведьмы. Тоже ведьма, кстати.

Сильная ведьма, собиравшаяся провести жуткий в своей бесчеловечности ритуал.

Кулаки Ридена сжались от негодования. Это почему-то помогло унять раздражение на рыжую потрепанную девушку, что теперь беспомощно лежала, будучи в полной власти обитателей Закраины. Одним из которых, к слову, был и он сам.

– У меня хотя бы есть просто жизнь, – качнув головой в попытке сбросить шальные мысли, буркнул Морт. – Пускай и загробная. А вот насчет твоей я уже сильно сомневаюсь.

Мужчина размотал плеть кнута и снова им щелкнул, заполняя пространство яркими изумрудными волнами, обследующими окружающую местность на наличие кровожадных паразитов. Охватив территорию в сотню шагов от источника, магия отозвалась неравномерным потрескиванием, что говорило об относительно временном спокойствии.

Риден удовлетворенно кивнул и, приготовившись к ответной колкой реплике, повернулся к ведьме.

Но девушка молчала. По-прежнему слепо глядя перед собой, она медленно перебирала слабой рукой почерневшие, словно обугленные, бусины на своем колье. И чем больше бусин проходило через ее тоненькие дрожащие пальчики, тем белее становилась пелена слепоты на ее глазах. А потом ее ладонь бессильно скатилась с груди и неслышно опустилась на пепельную землю.

Морт нахмурился: плохой знак для сущи! Очевидно, пережитое ее окончательно сломало. Нужно срочно что-то предпринять, пока она полностью не утратила смысл и… нет, поздно. Она его уже утратила, и лишь одному бесу известно, на какой отчаянной надежде сейчас держалась эта истерзанная душа.

Риден зло смял ткань своей мантии, через которую отчетливо проступал все еще теплый клинок перехваченного им во время ритуала ножа, и решительно направился к девушке.

– Рябина. Нам нужно вернуться в Атриум немедленно. И ты пойдешь со мной, – твердо сказал мужчина и склонился над девушкой, прикидывая, как бы поудобнее ее подхватить.

– Да отстань ты от меня, наконец, – Рябина попыталась отпихнуть мужчину, но ее с трудом приподнятая ладонь снова бессильно упала на пепел.

– Не могу, Рябина. Мне личную жизнь нужно налаживать. Сама сказала.

Риден снова посмотрел на девушку в ожидании привычного испепеляющего взгляда, но ведьма безразлично смотрела сквозь него.

Проклятье! Такими темпами он ее даже до Отвеса не успеет отнести, не говоря уж о Атриуме.

Решение пришло моментально. Результат, конечно, будет так себе, но из двух зол, как водится… пускай уж тогда это будет злая Рябина.

Риден выпрямился и, быстро пошарив во внутренних карманах плаща, извлек небольшую амфору. Сняв печать, он снова склонился над девушкой.

– Вот, Рябина, тебе нужно это выпить, – и он поднес узкое горлышко амфоры к губам девушки.

Он ожидал, что она его не послушает. Обругает, проклянет, а в конце припечатает очередным нелестным прозвищем.

Но девушка просто закрыла глаза, отдавая себя на милость Закраины.

– Так, ну все, – Риден встал на одно колено рядом с девушкой, одной рукой осторожно приподнял ей голову, а затем опрокинул себе в рот все содержимое амфоры.

– Что… – слабо отозвалась девушка.

И Риден тут же, словно этого и ждал, быстро отбросил амфору в сторону, свободной рукой аккуратно приподнял ее подбородок и приник к ее губам.

Слабый удар ее кулачка обнадежил мужчину, но он и не думал отпускать ее губы. Все также придерживая ее голову, он продолжал аккуратно, но настойчиво вливать живительную влагу ей в рот.

Оцепеневшая на секунду от такой наглости ведьма немного ожила. И начала сопротивляться. Сначала слабо и едва ощутимо, а затем все требовательнее и настойчивее.

Наполовину пролитая на ее нежный подбородок и шею влага закончилась, и уже можно было освободить ее губы. Но Риден отчего-то медлил, продолжая нежно, дюйм за дюймом, исследовать влажные и упоительно теплые губы упрямой и безрассудной, но такой очаровательной ведьмы.

Какое сладко-пленительное забытое ощущение! И какое же болезненное! Вот ляр-рва!

Риден охнул и отшатнулся, неожиданно схлопотав прямо в солнечное сплетение пучком ее жаркой магии.

Хотя почему, собственно, неожиданно? Разве не этого он добивался, отпаивая ее живой росой? Но если ожидал, то почему не успел отразить удар? Видно, немного отвлекся. А если точнее – увлекся. Немного. М-да, нужно признать, что процедура и правда слегка вышла из-под контроля. Сам виноват, чего уж тут.

– Ты что себе удумал, плесень! – вскинулась ведьма, гневно восставая из пепла и тумана.

Риден облегченно вздохнул. И даже позволил себе легкую улыбку.

– Только посмотри на него, еще и лыбится тут, – шипела ведьма, гневно сверкая чистыми, без единого намека на слепую пелену, глазами.

А потом она вдруг, будто что-то вспомнив, испуганно оглянулась. Осторожно прикоснулась к стволу мертвого дерева, у которого сидела. Резко отдернув руку, она поспешила к другому стволу. Но, не пройдя и трех шагов, остановилась.

– Нет… его нет, – девушка растерянно повела головой в стороны. – Где же оно? Как же мне теперь… – внезапно ее взгляд остановился на Страже. – Ты! Ты там был и… Это все ты! – ее глаза потемнели, в волосах заплясали алые искры злой магии.

– Рябина, подожди, – Риден в знак примирения поднял ладони, но едва ли это сработало.

– Где бы я ни находилась, как бы ни старалась, везде появляешься ты и все портишь, – скрестив ладони напротив солнечного сплетения, девушка медленно двинулась к слегка растерянному Стражу, – снова и снова, – кончики ее пальцев заискрились и отозвались знакомым потрескиванием, – с самого моего появления в этом проклятом гнилом месте ты только и делаешь, что сводишь на нет все мои усилия!

Ее волосы распушились, в глазах зажегся не предвещавший ничего хорошего дьявольский огонек.

– Рябина, послушай… – Риден понял, что пора вмешаться, пока девушка окончательно не утратила над собой контроль.

Да только кто ж его слушал?

– Уничтожил мою вязь, – девушка стала быстро в воздухе рисовать ведовскую трикветру. – Растоптал последнюю надежду.

– Ты правда думаешь, что это был я? – вдруг тихо спросил Риден.

Он осторожно вынул клинок из кармана, но, обуреваемый сомнением, оставил его под плащом.

Слова мужчины привели девушку в замешательство.

– Ты был там, я тебя видела, – Рябина нахмурилась, пытаясь вспомнить происходящее. Трикветра замерцала. – Что ты делал в моем доме?!

– Наблюдал, – честно ответил мужчина, покрепче перехватив клинок. Отдать сейчас? Но он до последнего надеялся убедить девушку словами. – Думал, что смогу разобраться, что с тобой происходит. И понять, как ты вообще очутилась в Закраине.

Это помогло. По крайней мере, трикветра в воздухе стала прозрачной. Было очевидно, что девушку обуревают сомнения.

Похоже, сейчас как раз был самый подходящий момент, чтобы рассказать ей все, что он узнал по ту сторону, и открыть глаза на жестокую правду. Но он прекрасно знал, что правда, неосторожно сказанная в Закраине, таит в себе настоящую опасность для неокрепшей души. Не зря ведь говорят, что правда в подлунном мире может убить. Однако даже в этом случае у души останется второй шанс в виде загробной жизни, которую, если жил честно и благоразумно, он проведет в компании близких и родных. А в Закраине другого шанса уже не будет.

Нет уж, нужно сделать это правильно, осторожно. И только тогда, когда она будет в полной безопасности под его присмотром. А для этого нужно всего ничего: уговорить своевольную и осторожную ведьму послушно последовать за ним. И всего –то.

– Тебя не просили! – бросила неугомонная ведьма и, прикоснувшись к виску, поморщилась. – Ты ранил маму и чуть не навредил сестре, – запальчиво воскликнула она. Трикветра в воздухе стала ярче. – Ты помешал мне вернуться!

– Я помешал тебе исчезнуть, – чуть громче сказал Риден. – Хотел бы навредить им или тебе, уже давно бы это сделал. И ты это прекрасно знаешь.

Конечно, она знала. А не то уже давно бы сожгла его на кострище, а кости торжественно развесила по кустам, удобренным его же пеплом.

И словно в доказательство его мыслей, Рябина осторожно прикоснулась пальчиками к своим губам. А потом, поймав его взгляд, опомнилась и, фыркнув, смущенно отвернулась.

Риден возликовал: наконец-то ему удалось достучаться до этой строптивицы и ее здравому смыслу. Не зря же он счел ее умной! В конце концов, не каждый сильный некромант способен вот так с ходу разобраться в потоках мертвой магии, а потом, воспользовавшись орудием недруга и средством своего же пленения, сотворить себе защиту и проложить искомую дорогу! Определенно, эта ведьма обладала не только превосходными способностями, но и острым умом, позволяющим применить эти способности в любой непредсказуемой ситуации с непревзойденным изяществом и ювелирной точностью.

– Чего ты добиваешься? Зачем меня преследуешь? – спросила в лоб Рябина, окинув Ридена оценивающим взглядом.

Страж озадаченно почесал в затылке. Хороший вопрос! Даже и не найдешь, что вот так с ходу ответить. А ведь он на полном серьезе собирался уладить все разногласия словами! Но под ее испытующим взглядом вмиг растерял все заранее подготовленные аргументы. Хотя, сказать по правде, не особо-то он и готовился, бросив все свое время и силы на поиск ее дома в подлунном мире. А потом, ведомый странным любопытством, еще и опрометчиво влез туда, откуда теперь едва ли выберется.

– Просто хочу помочь, – ответил Риден прежде, чем сообразил, что своим непродуманным ответом сам же загнал себя в ловушку.

– Зачем тебе помогать мне? – Рябина вскинула подбородок и испытующе уставилась на Стража.

Риден едва подавил рвущееся наружу ругательство. Вот ведьма она и есть! Прямо таки зрит в корень! А ведь с самого начала их беседы именно этого вопроса он боялся больше всего. Потому что раз за разом, уже давно и безуспешно, задавал этот же самый вопрос самому себе. И раз за разом не находил на него ответа. И когда при самой первой встрече скрыл ее от других Стражей и попытался утаить от вездесущего демона. И когда для ее же безопасности надел на нее подавляющие браслеты. А еще когда решил вмешаться в ход ритуала, рискуя быть обнаруженным и разорванным двумя довольно могущественными ведьмами.

Зачем он вообще впутался во все это? Ради чего?

Неужели только лишь ради этой яркой искры, которая в их первую встречу опалила жарким живым пламенем и, всколыхнув давно забытые чувства, пробудила желания, бесцеремонно взбудоражив все его бесстрастное существо.

Да нет же, глупости какие! Разумеется, не в этом причина. И надо бы поскорее придумать достойный ответ. Что-нибудь о совести, чести и долге перед ведьмами, которым нужно оказывать всяческую помощь при попадании ими в Закраину. Вот приблизительно как бабушкам, которым на земле помогают перейти дорогу.

Мужчина выпрямился и поймал ее пылающий взгляд.

– Потому что нравишься.

Риден закатил глаза, чувствуя, что готов сам себя побить. Это ж надо было до такого вообще додуматься!

Но, как ни странно, это сработало: ошеломленная и в край обескураженная ведьма больше не плевалась огнем.

Где-то пару секунд.

– Издеваться вздумал? – холодно осведомилась девушка, снова поднимая руки к солнечному сплетению. – Уйди с дороги!

Риден негромко чертыхнулся: вот же болван! Вся дипломатия насмарку! Ну, вот что мешало рассказать про бабушкину честь и дорожный долг?! Да любой ответ бы подошел в данной ситуации! Любой, КРОМЕ того, что он озвучил.

– Не могу, – Риден коснулся кнута и приготовился. – Теперь я за тебя в ответе.

На удивление Ридена последние слова проняли Рябину. Она даже руки опустила и крепко задумалась, будто что-то вспоминая.

– В ответе, говоришь, – тихо сказала девушка, глядя куда-то в сторону.

Эта перемена Ридену решительно не нравилась. Еще меньше ему понравилось, когда она, явно приняв какое-то решение, вдруг медленно двинулась к нему. Риден напрягся и на всякий случай потянулся к покоящемуся на поясе кнуту: в данный момент он совершенно не знал, что творится в голове у этой ведьмы. Какой шаг она готова предпринять и на что готова пойти.

Рябина, тем временем, подошла к мужчине почти вплотную и остановилась, по-прежнему не сводя с него своих ясных голубых глаз.

– Знаешь, одна хорошая знакомая как-то сказала, – девушка на секунду прикрыла глаза, погрузившись в неприятное воспоминание, – что решения Заблудших стоит уважать, даже если тебе самому они кажутся неправильными. И если они приняли решение уйти, их стоит отпустить, – девушка растерянно встряхнула ладонью, будто пыталась сбросить с себя наваждение. – Это куда благороднее, чем продлевать их страдания в месте бесконечного и бессмысленного существования.

– Возможно, – удивленно ответил Риден, не в силах отвести глаз от девушки. – Вот только ты не Заблудшая. И Тара, знаешь ли, тоже не всегда бывает права.

– Именно, – неожиданно согласилась Рябина. Она медленно поднесла кисть к своему подбородку, прикоснулась к губам. – Я не Заблудшая, Риден. И отвечать за свои поступки буду сама – девушка медленно провела пальчиком по своей верхней губе. Затем нежно прошлась по краешку нижней, которая, повинуясь легкому движению, последовала за пальчиком, позволив устам маняще приоткрыться. – И еще кое-что.

Риден, точно зачарованный, следил за каждым ее действием, поэтому прозевал тот момент, когда она вдруг встала на цыпочки и, отведя пальцы от своих губ, медленно прикоснулась уже к его губам. Мужчина застыл в нерешительности и странном ожидании. Он и правда ожидал, чего угодно. Почти.

А в следующую секунду Страж вздрогнул от неожиданной боли и отшатнулся, закрыв нижнюю часть лица ладонью. Потому что на ощутимый и крайне болезненный щелчок по своим губам он уж точно не рассчитывал!

Вот же ведьма! И ведь не просто щелкнула, а вложила в кончики пальцев свои обжигающие искры, чтобы заставить его бесплотный дух ощутить всю гамму болевых ощущений.

К такому смерть его точно не готовила!

– Возвращаю должок, – спокойно и даже как-то буднично пояснила Рябина. – Больше не смей ко мне прикасаться.

А потом с чувством выполненного долга гордо вздернула подбородок и быстро прошествовала мимо.

– Ну и кхуда тфы… тьфу… чтоб тебя… Куда ты собралась? – Ридену стоило немалого труда скрыть раздражение и странную досаду. А еще разочарование.

– Домой, – не задумываясь ни на минуту, отчеканила ведьма.

Страж едва не взвыл: ну, до чего ж упрямая! Вот знал бы заранее, ни за что бы не дал ей живой воды! И ведь там было-то совсем немного! Откуда у нее столько сил после неудачной изматывающей душу и тело попытки перехода?

– Ты не сможешь вернуться, – ответил мужчина и снова нашарил во внутреннем кармане клинок: неужели придется по-плохому? – Слушай, Рябина, я ведь уже говорил…

– Хватит, – перебила его девушка. Тон ее был по-прежнему спокоен, но в голосе скользнула настоящая угроза. – Просто оставь меня в покое. Давай сделаем вид, что мы никогда не виделись.

– Извини, не получится. Мне придется…

– Только попробуй.

Рябина, наконец, соизволила повернуться, но от этого легче не стало. Девушка скрестила руки напротив солнечного сплетения. В ее глазах загорелась злая решимость.

– Ты не сможешь вернуться, – Риден предпринял еще одну попытку достучаться до девушки. – Пойми, наконец, как бы ты ни старалась, сколько бы усилий ни прилагала, тебе просто не позволят вернуться.

– Значит, – вокруг ведьмы вновь затрещала магия, – я уберу с дороги всех, кто мне мешает. И начну с тебя.

Мужчина устало покачал головой и достал кнут.

Все складывалось именно так, как в самый первый день их встречи. А ведь ему так хотелось этого избежать.

– Не я твой враг, Рябина.

– Но ты и не друг.

Не теряя времени даром, ведьма снова начертала в воздухе трикветру, куда ярче и сильнее, чем в первый раз. На этот раз она была настроена серьезно и полна решимости идти до конца.

– Будет больно, – невесело протянул мужчина и, позволив кнуту мягко опуститься в пепел, открыто пошел на ведьму.

Это немного удивило и сбило девушку с толку, но тут Риден перешел на парение, и ведьма, не задумываясь, выпустила в него огненную сферу. Готовый к подобному, мужчина с легкостью отразил сгусток пламени и отшвырнул его в сторону. Тот, не пролетев и пяти шагов, угодил в изумрудную сеть, созданную его кнутом, который, точно живая проворная змея, резво окружил противников и сотворил вокруг них едва различимый поблескивающий изумрудными искрами купол.

Рябина недовольно цокнула и немедленно перешла в наступление. Ее атаки стали быстрыми, решительными и злыми: Риден едва успевал их отражать и уклоняться. Мог бы и быстрее, если бы не странная тяжесть в ногах. Но до тех пор, пока она целится в него, а его кнут не позволяет ее магии разлететься по Закраине, все остается под его контролем, в чем и заключался его план.

К тому же, ее силы тоже не бесконечны.

– Оставь. Меня. В покое! – рявкнула ведьма, швыряя в него алые сгустки шипящего пламени.

Последний все же достиг цели, со всего маху впечатавшись в Ридена, едва успевшего заслониться плащом. Воспользовавшись замешательством Стража, Рябина вновь сосредоточилась, на ходу перестраивая трикветру.

Мужчина ухмыльнулся, будто этого и ждал. Тут же рядом с ведьмой из пепла и густого тумана выпрыгнули злые змеи-плети и шустро обвили предплечья девушки. Рябина от неожиданности отступила и, повинуясь давлению плети кнута, упала на колено. Довольный маневром, Риден снова бросился вперед.

– Рябина, прошу, остановись. Позволь мне помочь.

Бесполезно, его слова повисли в воздухе, не долетев до адресата и разбившись об огромный огненно-бордовый цветок, висящий в воздухе перед девушкой,

Даже обездвиженная и обессилевшая, она не собиралась так просто сдаваться.

– Сколько же в тебе сил! – невольно восхитился Риден и поморщился.

Его кнут, ставший на мгновение и путами, и проводником, едва справлялся с ее чистой энергией. Истончившись до предела и беспрестанно источая изумрудно-алые искры, магия кнута держалась на чистом упрямстве Ридена, у которого в глазах помутнело.

Но и Рябине тоже пришлось несладко: уперевшись в землю руками, она судорожно мотала головой из стороны в сторону, будто желая сбросить с себя огромную тяжесть.

Живая и мертвая магии схлестнулись в жаркой схватке, в которой никто не желал уступать.

Пора было это заканчивать.

Риден взмахнул руками крест-накрест, направив лианы-плети на девушку, и приготовился к последнему броску.

Но когда до нее оставалось три шага, Рябина вдруг подняла голову. Риден лишь успел заметить ее довольную усмешку, а в следующую секунду неуклюже споткнулся и полетел прямо в пепел. Грузно приземлившись, Страж изумленно уставился на свои ноги, опутанные гибкими ветвями рябины, растущими прямо из трикветры, что присосалась к подошве его ботинок.

Так вот что за тяжесть он ощутил ранее! И когда только успела? Погодите-ка… ну, конечно! Так вот для чего был весь этот трюк со щелчком по губам! И пока он, как осел, пускал слюни на ее игры с губами, она незаметно подкинула под его ноги свою вязь! А потом в самый неудобный для него момент ею воспользовалась!

Настоящая ведьма!

Риден быстро достал клинок и одним движением рассек все ветви. Его магия на секунду осталась без контроля, чем и воспользовалась Рябина. Девушка изо всех сил рванула все еще удерживаемые лианами руки вверх и, не раздумывая, сунула их прямо в центр огромного цветка-трикветры. Лианы с каким-то жутким писком вспыхнули и осыпались беспомощными искрами.

А в следующее мгновение она выбросила вперед освобожденное предплечье, пуская в ход собранную за считанные секунды магию. Огромный алый цветок вспыхнул еще ярче и понесся прямо на Стража, который снова едва успел укрыться плащом. Это уберегло от пламени, но не спасло от силы: мужчину отбросило назад мощной ударной волной.

– Ну дает, – невольно вырвалось у Ридена, заметившего, как ослабевшая от мощного выброса магии девушка с трудом поднимается на ноги.

Она медленно подняла дрожащие руки и принялась за новую трикветру.

Мужчина недовольно цокнул языком: какая же сила воли у этой ведьмочки! И как же не вовремя она решила проявить эту свою замечательную особенность!

Риден настороженно оглянулся и напрягся: где-то в глубине тумана, глухо, но настойчиво, затрещала одна из его сигнальных печатей. Мужчина тихо выругался: учуяли, значит. Что ж, этого стоило ожидать, учитывая какие яркие багровые цветы настоящей живой магии тут распускаются.

В запале злой мести девушка совершенно запуталась в приоритетах и начисто позабыла о том, где она по-прежнему находится. А вот этого точно делать не стоило. Никогда нельзя забывать о Закраине и о рыщущих во тьме ее обитателях! Иначе они напомнят о себе в самый неподходящий момент.

– Так, Рябина, перемирие, – Риден скрестил руки. – Здесь оставаться больше нельзя. Давай разрешим наш спор в Атриуме. Лютик свой можешь забрать с собой.

Да что б его, ну вот кто его за язык тянул?!

В следующее мгновение Рябина резко развела руки в стороны, но подготовленный Риден оказался проворнее. Его кнут в мгновение ока окружил девушку, и, вспыхнув изумрудными искрами, быстро связал ведьму, плотно прижав ее руки к телу. Трикветра, оставшись без контроля и подпитки, тут же осыпалась ей под ноги.

Рябина бессильно затрепыхалась в веревках, словно пойманная в кокон паутины бабочка, а потом закрыла глаза.

Прямо под ногами ведьмы зашевелился пепел и выпустил гибкие ветви, которые, покрываясь маленькими зелеными ягодками, тут же вцепились в изумрудные путы. И по мере того, как ветви обвивали зеленые веревки, прокладывая путь к груди девушки, ягодки зрели и увеличивались в размерах. А потом и вовсе стали осыпаться, скатываясь по веревкам и прожигая путы горячими искрами насквозь.

Не прошло и пяти секунд, как половина веревок была «съедена» неуправляемой ведьмовской магией. Но это не прошло бесследно для самой хозяйки. По бледному заострившемуся лицу Рябины было заметно, что она борется на пределе своих возможностей.

И если так оставить, то скоро ему некого будет защищать.

– Рябина, прошу, перестань сопротивляться, – мужчина сделал шаг по направлению к связанной девушке.

Вдруг под его ногами раздалось тихое звяканье. Риден удивленно посмотрел вниз. А потом, грязно выругавшись, быстро потянулся к узкому длинному предмету.

Но на этот раз проворнее оказалась ведьма. Гибкие ветви рябины, что до этого змеились в ногах девушки, молниеносно метнулись к предмету и, обхватив его, утащили за собой, оставив Стражу беспомощно загребать пустой пепел.

Ветви, приблизившись к хозяйке, подняли в воздух захваченный предмет.

– Герб Дишел, – прошептала Рябина, всматриваясь в клинок длинного острого кинжала. – Мамин атаме! Ты! – Рябина метнула очередную молнию в Стража.

– Я, – устало признался Риден. В его голосе явственно послышались и досада, и облегчение.

Это ж надо было так увлечься боем, что он не заметил, как выронил то единственное, что могло помочь в мгновение ока успокоить ведьмочку. И еще быстрее убить ее.

Хорошо еще, что Рябина не признала этот кинжал.

– В ведьминых сундуках да алтарях можно много чего найти интересного и полезного для нашего мира. Вот я и решил прихватить этот атаме себе на память и…

– Это не атаме.

– Что?

От ее слов по спине Ридена пробежал непривычный холодок. Полностью освободившись к этому времени от пут, девушка подставила ладони, куда послушные ветви осторожно опустили черный клинок.

– Откуда… – девушка осеклась. Ее глаза забегали, ища подсказку в воспоминаниях, а потом медленно расширились. – Это не атаме.

Риден застыл смоляным столбом, не в силах ни пошевелиться, ни что-нибудь ответить. Да и что он мог ответить девушке, осознавшей страшную правду.

Слишком рано. И слишком поздно, чтобы уже думать об этом.

Опомнившись, Риден поспешил к девушке. Не устояв на ослабевших ногах, Рябина упала на колени и уронила голову на грудь. Злополучный кинжал выскочил из рук и упал в пепел.

– Так что же, – девушка медленно подняла голову и посмотрела на Ридена, – я и правда…

Мужчина застыл, не дойдя до Рябины двух шагов – глаза девушки были подернуты густой белой пеленой.

– …мертва?