По краю бездны

Предисловие

Спустя семьдесят лет после Второй мировой войны в печати продолжает появляться большое число военных мемуаров. Многие из них написаны людьми, видевшими лишь малую толику событий, другие — теми, кто не в состоянии поместить пережитое в более широкий контекст или был слишком молод или изолирован от остального мира, чтобы понять происходившее во всей полноте. Значительное число мемуаров написано сыновьями и дочерьми ветеранов войны, которые стремятся сохранить память о суровых испытаниях, выпавших на долю их отцов и дедов, но сами не были непосредственными участниками событий.

Поэтому предлагаемые читателю мемуары Михала Гедройца — книга особая. Будучи ребенком во время войны, он, тем не менее, был достаточно взрослым, чтобы понять, как бесчеловечно обошлись с его семьей, и надолго сохранить это в памяти. Одиссей поневоле, он отправился в странствие, которое увело его далеко от болот Восточной Польши, на Ближний Восток, к Средиземному морю и, наконец, к берегам Британии. И, как талантливый историк, он в состоянии сочетать описание чувств подростка со зрелым анализом — немногие из тех, кто пережил войну, могут сравниться с Михалом Гедройцем в широте знаний или написать столь же превосходный текст.

Михал Гедройц родился в аристократической семье в Новогрудском районе (на территории современной Белоруссии) и всю свою жизнь был тесно связан с бывшим Великим княжеством Литовским. Его предки были великими князьями. Он, как и его кузен, покойный Ежи Гедройц, редактор парижского журнала Kultura, вырос в навсегда исчезнувшем предвоенном мире богатых помещиков и интеллектуальной утонченности. Однако Михал разделил судьбу сотен тысяч беженцев и депортированных лиц — нищих, бездомных, полуголодных, полузамерзших, заброшенных в чужие страны. Его семья оказалась под двойным ударом — они были поляками, в которых Сталин (справедливо!) подозревал отсутствие энтузиазма по отношению к Советскому Союзу, и помещиками, которых коммунистическая идеология (отнюдь не справедливо!) клеймила как паразитов и эксплуататоров. Сначала их изгнали с их собственной земли. Затем, после ареста отца и всех родственников семью разлучили и затолкали в вагоны, идущие на восток, в неизвестность. К счастью, Михал был с матерью, женщиной мужественной и изобретательной. Когда поезд проходил под стенами Минского замка, они знали, что в нем заключен их отец и муж, и им оставалось только надеяться, что он выйдет оттуда живым.

За последние годы польскую одиссею в Сибирь 1941–1942 годов, а затем в Персию, Ирак и Палестину живописали несколько раз, и она уже утратила характер «исторической сенсации», которую можно представить как откровение. Тем не менее подход Михала Гедройца принесет пользу читателям. Англичане и американцы, которых всегда учили видеть только один великий источник зла военного времени — нацистскую Германию, — обнаружат, что история войны в западном изложении выглядит крайне односторонней. Читатели из Восточной Европы, и в частности из Польши, выросшие в послевоенное время, увидят, сколь сильно отличаются подлинные исторические факты от фальсифицированной версии истории, насаждавшейся до 1989 года.

Однако в значительной степени очарование и ценность этой книги — в деталях. Михал Гедройц обладает талантом воссоздать чувства ребенка, который наблюдает за тем, как грабят и разоряют его дом, или оценить, на какие уловки идет его мать, чтобы взять верх над враждебными и алчными чиновниками. Один из самых поразительных эпизодов происходит в Персии, когда детей, которые уже умеют читать и писать, попросили написать свою биографию и биографии своих друзей. Тысячи маленьких поляков, многие из них — сироты, были эвакуированы из Сибири; все они недоедали и толком не учились. Автору улыбнулась фантастическая удача добыть этот (сохранившийся в архивах Гуверовского института) документ, написанный им о себе самом в 1943 году, и взглянуть на него глазами взрослого человека и ученого.

В книге, разумеется, отсутствует продолжение: повествование завершается в момент, когда на горизонте появляется гавань Саутгемптона. Но читателю будет интересно узнать, что Михал Гедройц добился успеха в жизни. Черпая силы в сознании того, что он выжил, он прекрасно адаптировался к принявшей его стране, в совершенстве овладел ее языком, преуспел в бизнесе и со своей женой-англичанкой создал образцовую семью с четырьмя чудесными детьми. Кроме того, уже выйдя на пенсию, Михал Гедройц занялся изучением зародившейся в Средние века литовской государственности (с Литвой у него сохранилась неразрывная связь), нашел время для публикации книг и статей и широко распахнул двери своего гостеприимного дома для друзей и коллег. Сегодня Михал Гедройц, наследник давно ушедшей эпохи, и его жена Рози могут с гордостью и удовлетворением оглядываться на свою долгую жизнь, состоявшуюся вопреки драматическому началу. Вокруг их очага с удовольствием собираются друзья со всего мира впитать уроки savoir vivre[1] и savoir survivre.[2]

Норман Дэвис