По воле судьбы

Глава 18

Статуэтки Джоан выстроились величавой процессией на высоком столе, который сделал для нее Риз. На рынке каждый, кто проходил мимо, не мог не заметить их.

Дама, купившая фигурку Святого Георга, вернулась вместе со своей подругой, чтобы посмотреть на статуэтку Святого Себастьяна. Он привлекал всеобщее внимание. Одетый в одну лишь набедренную повязку, привязанный к дереву, он поднял глаза к небу, ожидая смерти. Стрелы, вонзившиеся в его тело, не ослабили его духа и его веры.

Женщина рассматривала обнаженный торс с большим знанием дела. На самом деле Джоан не хотела продавать эту статуэтку и поэтому запросила за нее два шиллинга в надежде обескуражить покупательницу, но из этого ничего не вышло. В ту же секунду, без торга, монеты оказались в ее руках.

Джоан жалко было расставаться со своим детищем. Она прилежно следовала советам Риза об изучении форм тела при лепке этой копии. В результате торс, лицо и ноги Святого Себастьяна оказались очень схожими с торсом, лицом и ногами вполне реального человека.

Она провожала взглядом женщину, уносившую статуэтку, и ее сердце стучало при мысли о человеке, который послужил моделью для этого изделия. Если бы Риз не дал ей ничего, кроме совершенствования ее мастерства, она все равно была бы благодарна ему. Но он дал ей гораздо больше.

Теперь большую часть дня Джоан проводила, управляясь в плиточной мастерской. Там все гудело от работы, как при жизни Николаса. Королевский заказ на плитку заставлял всех рабочих, и особенно ее, напряженно трудиться. И все-таки каждый день она умудрялась выкроить часок-другой, чтобы заняться лепкой своих святых. Работа в мастерской была тяжелой и утомительной, но Джоан никогда прежде не испытывала такого удовлетворения от своего труда. А дома ее ждали маленькие радости – беседа с Ризом за ужином и, наконец, истинное блаженство – засыпать в его объятиях.

Ее сладкие грезы увели ее далеко-далеко. Она невидящим взглядом смотрела на ряд своих святых, а сама думала о пуховой перине и о том, что на ней происходило; о том, что она навсегда рассталась со своими отвратительными переживаниями из прошлого.

Она спокойно приняла решение. Она уже готова пойти до конца. Она позволит их союзу длиться столько, сколько получится. Она забудет все – ненадолго, пока может не помнить – и позднее, гораздо позднее, вспомнит обо всем, когда должна будет вспомнить.

Она не увидела, как подошел новый покупатель. Она не замечала его до тех пор, пока он не встал возле ее прилавка. Даже тогда она не подняла глаз и не поприветствовала его, а позволила себе насладиться теплом своего решения, согревшего ее кровь. Она пожалела, что Риза нет сейчас дома. Если бы он был там, она бы собрала свои поделки и бросилась домой. Она бы даже могла раздать их просто так, если бы это ускорило ее встречу с ним.

Риз скоро придет за ней, придет, чтобы забрать ее. Они снова вместе посетят королевские покои и еще раз осмотрят пол. Внезапно ей во что бы то ни стало захотелось увидеть его.

Мужчина не двигался с места. Похоже, этот покупатель особенно назойлив. Все еще не замечая его, поглощенная своим радостным решением, она не поднимала головы и видела лишь отдельные фрагменты его наряда: превосходные сапоги… дорогое зеленое котте длиной до колен… строгая линия хорошего меча.

Неуловимый пряный запах…

Чувство опасности проснулось в ней, взревело в ушах, оглушило и отрезвило. Она хорошо помнила этот экзотический, опасный запах. От этого запаха волосы у нее на голове встали дыбом.

Она застыла, не в силах поднять глаз. Ужас парализовал ее, блаженное счастье рассеялось вмиг, сдерживая просившийся наружу пронзительный крик. Нет, только не это! Она продолжала смотреть на своих святых, моля о том, чтобы ее догадка оказалась ошибочной.

Рука потянулась к ней. Палец украшало кольцо, которое она не однажды видела раньше.

Ее сердце упало и разбилось, и она с чудовищной очевидностью осознала, что ее счастье только что было уничтожено.

Она отшатнулась от прикосновения к своему подбородку, но это не остановило его. Он заставил ее поднять голову, и она увидела ненавистное лицо.

– Почему ты ведешь себя, словно перед тобой приведение? – улыбнулся он. – В конце концов, кажется, это ты должна быть мертва.

На одну минуту она пожалела, что это не так. На одно мгновение она пожалела, что не утопилась в том озере три года назад.

Он наклонил голову, изучая ее лицо, так же, как покупатели изучали ее статуэтки.

– По-прежнему прекрасна. И гораздо умнее, чем я мог предположить.

Она не шелохнулась. Она никогда не позволяла ему почувствовать, как она его боится, и сейчас не позволит, несмотря на то что ужас объял все ее существо, оглушил, словно нескончаемый, пронзительный свист.

Ги Лейтон был воплощением дьявола с ангельским лицом. Он был красив почти божественной красотой: золотые волосы, фиалковые глаза и совершенное, точеное лицо, которое казалось мальчишеским, когда он был спокоен. Но она видела язычки адского пламени в этих глазах, она знала, что он получал наслаждение, сея боль и смерть. При такой уродливой душе его физическая красота поражала еще сильнее, как насилие над самой природой.

Еще тогда она сразу же поняла, как черна его душа, а он почувствовал, что она знает об этом. Это приводило его в восторг, тешило тщеславие, заставляло быть с ней изощренно жестоким.

Какой-то человек подошел к ее прилавку, привлеченный необычным товаром. Ги тут же одарил его ядовитой улыбкой, мужчина моментально ретировался.

Он все еще держал ее за подбородок и, похоже, не собирался отпускать. Он просто обошел стол и потащил ее к стене собора, ведя ее за собой, словно животное.

Он втиснул ее в тень, прижав к каменной стене и закрыв ее тело своим. Упершись рукой в стену над головой, он внимательно изучал ее лицо.

– Я искал тебя, Джоан. Всю неделю я провел на рынках в поисках прелестной белокурой горшечницы.

– Откуда ты знал, где меня искать?

– Ко мне пришел один человек. Он проходил через этот город, возвращаясь из странствий, и увидел тебя на рынке. Так как он слышал о твоей гибели, то не мог поверить своим глазам, сомневался, что это действительно ты, но я-то поверил. Я сразу понял, что ты обманула меня, ты вовсе не утонула, переходя ту реку, – он погладил ее по щеке, вызвав у нее приступ дикого отвращения. – Меня рассердило, что ты посмела сбежать после всего того, что мы пережили вместе, после того, как я подвергался из-за тебя опасности. Ты просто неблагодарная сучка, Джоан.

Последнюю фразу он произнес раздраженным тоном. Он говорил как любовник, которому наставили рога, вел себя так, словно она отказалась от чего-то прекрасного. Может быть, он действительно так думал. Мир существовал для него только таким, каким он его видел.

– Слишком Неблагодарная, чтобы удостоиться твоего внимания. Все считают меня мертвой, и, как видишь, это почти так и есть. Оставь мне мою ничтожную жизнь, и пусть все считают, что мои кости покоятся на дне реки.

Ее доводы забавляли его.

– Все не так-то просто.

Нет, все было совсем непросто. Он пришел сюда не только для того, чтобы найти ее.

– Твой брат, полагаю, тоже жив.

Он задал свой вопрос как будто между прочим, но она увидела живой интерес в его глазах. И что-то еще. То, чего она никогда не видела прежде, – страх.

– К сожалению, нет, река поглотила его. Я тоже чуть не погибла. Я ухватилась за ветку, но…

– Вы переходили реку не там, где мы нашли вашу одежду, вынесенную на берег. Это была хитрость, и твое полное жизни тело – верное тому доказательство.

– Да, но он погиб, клянусь тебе.

– Тот человек сказал, что позже видел с тобой светловолосого юношу возраста Марка и высокого темноволосого мужчину.

Новый укол страха, на этот раз за Риза.

– Я почти незнакома с тем мужчиной, так, случайный покупатель. Тот мальчик был его родственником, а не моим братом. Я их совсем не знаю, а в тот день, когда меня видел твой приятель, просто болтали, чтобы скрасить досуг. На рынке так все делают.

Он обхватил ее лицо рукой и держал так, пристально изучая. От его хватки болели скулы, но она не подавала вида, что ей больно.

– Ты лжешь. Ты никогда не умела лгать, и за эти три года так и не научилась. Он жив, так же как и ты. Вот в этом-то вся загвоздка, Джоан. Я сказал моему хозяину, что вы оба мертвы. Мне будет очень неудобно, если придется объяснять, что вышла ошибка.

– Так не объясняй.

Он прислонился к стене, так что его тело совсем придавило ее. Его рука отпустила лицо и скользнула ниже, лаская шею и плечи. Она терпела, чтобы хоть такой ценой выиграть время для Марка, для себя и для Риза, но все ее существо сжималось от отвращения.

– Я скучал по тебе. Кажется, я даже огорчился, когда получил известие о твоей смерти.

– Сомневаюсь, чтобы ты скучал по мне. Уверена, твоя постель не пустовала ни дня.

– Это не одно и то же. Ты бросала мне вызов. Обладание тобой дарило мне восхитительное чувство. Не думаю, что взятие крепости может сравниться с этим.

– Вздор. Когда ты берешь крепость, то можешь предать воинов мечу.

– А когда я брал тебя, то заставлял испытать удовольствие даже против твоей воли. Уверен, ты не забыла этого.

Она подавила приступ подкатившей к горлу тошноты и закрыла глаза, чтобы не видеть его, затаила дыхание, чтобы не вдыхать этот пряный запах. Она хотела, чтобы он исчез, растворился, и этот день начался заново. Джоан молила, чтобы, когда она откроет глаза, ее обнимала пуховая перина Риза, а весь этот ужас оказался всего лишь ночным кошмаром.

Пальцы Ги блуждали по ее лицу, очерчивая нос, подбородок, губы.

– Наверное, мне не стоит ничего объяснять моему хозяину. Может быть, мы сможем заключить заново нашу прежнюю сделку.

Никто никогда не понимал меня так, как ты. Мне недоставало твоего присутствия.

Она изумленно взглянула на него и увидела, что отчасти это было правдой. Не от физического наслаждения, – нет, его он мог получить с любой другой женщиной – его извращенное честолюбие получало удовольствие от ее ненависти. Она притягивала его, как нормальных людей притягивает любовь. В нем все было вывернуто наизнанку, все изуродовано, поставлено с ног на голову. Его любовь к ней подпитывалась ее ненавистью, подобно тому, как других мужчин пленяет влюбленность дамы их сердца.

Он был прав: она очень хорошо его понимала. Даже лучше, чем он думал. Он мог снова преложить ей сделку, но теперь он не станет соблюдать условия, как в прошлый раз. Реально она никогда не могла защитить своего брата. Своими действиями она просто оттягивала момент его смерти. Цепь случайностей, которые почти требовали смерти Марка, заставила ее посмотреть правде в глаза. Последней ступенью ее унижения стало осознание того, что она продалась ни за что.

Она вспомнила тот момент, когда окончательно решилась на это. Прижатая к стене собора, снова ощутила безысходное отчаяние. Но это черное мгновение не сломило ее, наоборот, дало жизнь ярости и силе, и теперь в ее крови снова полыхал огонь.

Она однажды победила этого человека – перехитрила его. Она сможет сделать это снова. Она не даст страху сломить ее, не будет его жертвой.

Он пересек все королевство из-за них с Марком. Сейчас он был один, рыскал по рынкам без свиты. Ему приказали убедиться, что Марк мертв, так же мертв, как его отец и все остальные мужчины и подростки, защищавшие ту башню, но он сам приехал искать ее, потому что боялся: вдруг Мортимер узнает, что ему не удалось уничтожить всех свидетелей той резни. А это значит, что только он знает о том, что они с братом живы.

Она должна задержать его. Ей нужно время, чтобы найти Марка и бежать из Лондона.

– Ты предлагаешь те же условия? Мой брат будет в безопасности? – все ее существо восставало против этих слов. Она еле выдавила их из себя.

– Я буду покрывать его как всегда. Это всего лишь маленький обман моего хозяина, но ты того стоишь.

Ги Лейтон говорил искренне и при этом лгал безнаказанно. Он верил в то, что говорил в данный момент, но с легкостью отказывался от своих обещаний, если они оказывались неудобными. Это пугало в нем Джоан больше всего. У него просто не было совести, никакого понятия о том, что дурно.

Он взял ее за руку.

– Пойдем со мной. Я живу во дворце, но о тебе там никто не узнает. Ты сможешь показать, как благодарна мне, прежде чем мы найдем твоего братца.

Она еле сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. С трудом скрывая отвращение в голосе и отгоняя ожившие воспоминания, ответила:

– Даже не думай, что сможешь в своих покоях в Вестминстере принять нас с Марком. Там мы будем в опасности.

– Совсем ненадолго. Через два дня я уезжаю.

– Тогда я приду к тебе через два дня. Я не стану твоей до тех пор, пока мой брат не окажется в безопасности далеко отсюда, пока я не буду уверена, что ты выполняешь свою часть уговора.

– Ты пойдешь сейчас и скажешь мне, где найти Марка.

– Нет. Все будет по-моему, или я умру, прежде чем ты узнаешь, где его найти. Я умру, прежде чем позволю тебе узнать о том доме.

– За эти три года ты стала строптивой, а жизнь в нищете сделала твой язычок слишком острым. Мне гораздо больше нравилось, когда ты была застенчивой и покорной.

– Я больше не девочка. Если тебе нужно это – поищи себе другую. Ги внимательно посмотрел на нее, словно на послушную лошадь, которая вдруг проявила свой норов.

– Нет, думаю, ты мне понравишься и такой, Будет интересно выпустить твою ненависть на волю. Встретимся возле церкви Темпля в девять и сразу же двинемся в путь.

– Ты должен быть один и с полным снаряжением для дороги.

– Я приехал сюда не один, и мои люди должны вернуться вместе со мной, но тебе их опасаться не стоит. И ты, и твой брат будете под моей защитой, как и прежде.

Наконец он отпустил ее. Она с облегчением вздохнула, как только он убрал от нее свои руки.

Его взгляд встретился с ее глазами, и в этих фиалковых глазах промелькнуло слишком многое: болезненные узы прошлого и то, что ожидало в будущем. В них сверкнуло и еще что-то. Слабое пламя ярости? Подозрение или ревность? Она знала, что случится, если эти крошечные искры найдут себе пищу.

– Тот темноволосый мужчина, которого видели с тобой на базаре. Как его звали?

Ее сердце бешено заколотилось. Она прижала ладони к холодному камню за спиной, чтобы успокоиться.

– Не знаю. Мы с ним были едва знакомы.

– Надеюсь, ты говоришь правду. Хочется верить, что он не присвоил себе то, что по праву принадлежит мне.

– Нет. Ты убил меня для других мужчин.

Его честолюбие было удовлетворено ее словами. Она сомневалась, что он понимает, что означали для нее эти слова, как глубоко было ее бесчестье.

Ги снова шагнул ближе и взял ее лицо руками.

– Не вздумай обмануть меня, Джоан. Твое бегство и предательство расстроили меня, в следующий раз я не буду столь великодушным. Постарайся быть у Темпля, как мы условились, иначе я найду твоего братца и прикончу его, как собаку. Где бы ты ни пряталась, я отыщу тебя и накажу того, кто вздумает тебе помогать.

Она знала, что так и будет, но еще она знала, что такая же участь ждет их, если они с братом придут. Как только она приведет Марка к Темплю, его тут же убьют, а после недолгого ада в постели Ги и ее тоже, потому что она знает слишком многое. Если он узнает о Ризе… Господи, если он узнает о Ризе…

Да, она очень хорошо его понимала, но не могла ничего ему противопоставить.

Он насильно поцеловал ее, и она еле сдержала спазм в горле. На прощанье он склонился в изысканном поклоне.

– Через два дня, прелестная Джоан. Смотри же, будь у Темпля.

Джоан привалилась к стене, и безысходное отчаяние нахлынуло на нее. Она закрыла глаза и спиной прижалась к холодному камню. Какой-то каменщик вытесал и поставил здесь эти глыбы, и они выстоят века, пока какой-нибудь другой каменщик не снесет их.

Как ей хотелось, чтобы жизнь была такой же прочной и надежной. Кажется, ее собственная жизнь была построена из песка. Зловещие ураганы с ревом проносились над ней, сдувая хрупкие постройки ее счастья прежде, чем ей удавалось превратить их в свой дом.

Она не боролась с разочарованием, не пыталась сдержать слезы, струившиеся по ее щекам. Оплакивание того, что она только что потеряла, не лишит ее мужества. В тот момент, когда все в ней сжалось от горя, она чувствовала, что другие эмоции ждут своей очереди. Гнев, смелость и отчаянная решимость застыли на краю ее печали. Она могла себе позволить на несколько мгновений отдаться горю, прежде чем вооружиться этим суровым оружием и выступить на защиту мужчины, которого она любит.

Мучительная боль затопила ее, словно темное, бездонное море. Но эта боль казалась даже приятной по сравнению с тем, что за ней последует. Должно быть, она простояла целый час, прислонившись к собору, так бесконечно было ее погружение. Наконец она заставила себя всплыть на поверхность, к ожидающему ее солнечному свету и реальности.

Она открыла глаза и сразу же встретила напряженный вопросительный мужской взгляд. Ее сердце дрогнуло. Держа поводья лошади в руке и закрывая от нее рынок своей повозкой, возле ее стола стоял Риз.

Прочитав сомнение в его глазах, она поняла, что прошел не час, а всего несколько минут. Он был здесь, когда Ги разговаривал с ней, и все видел. Он видел, как Ги прикасался к ней, целовал, и теперь Риз решал, что же ему обо всем этом думать.

Когда он повернулся, чтобы увидеть удаляющуюся фигуру золотоволосого рыцаря в зеленом, в его взгляде вспыхнула безудержная ярость. Не сводя глаз со спины Ги, он нагнулся и привязал лошадь к столу, а затем большими шагами направился за человеком, который, как он решил, оскорбил ее.

Она бросилась за ним, зная, что бежит навстречу беде. Джоан надеялась, что сможет придумать такую ложь, которая не причинит ему боли и убережет всех их от беды, но теперь это стало невозможным. С другой стороны, она не могла позволить ему встретиться с Ги; как бы ни была задета ее честь, она не могла позволить Ги узнать, кто этот черноволосый мужчина с рынка.

Она схватила Риза за руку, заставляя остановиться.

– Не надо. Он рыцарь, и у него есть меч. Риз попытался оттолкнуть ее.

– Пусть достает свой меч, мне плевать на это. Она отчаянно цеплялась за него.

– Ты хочешь погибнуть из-за какой-то дурацкой храбрости?

– Ты так уверена, что я не смогу его победить? Я знаю, что делаю. Я не позволю никому подобным образом оскорблять тебя, и он скоро узнает об этом.

– Ты уверен, что то, что ты видел, было оскорблением?

– Он нагло хватал тебя!

– Разве ты видел, чтобы я кричала? Или сопротивлялась?

Риз окаменел. Он посмотрел на нее, и что-то новое зажглось в его глазах.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что не позволю тебе драться с ним просто потому, что ты случайно увидел то, что не должен был увидеть.

Джоан с радостью предпочла бы десять раз умереть, чем видеть, как рушится его доверие. Она смотрела, как он пытается убедить себя в том, что неправильно ее понял, ослышался, что она не имела в виду того, что сказала. Острая тоска наполняла ее сердце, и она безмолвно молила его увидеть, что она лжет, пусть даже ценой этой веры станет его безопасность.

Они стояли, а вокруг них бурлила толпа, две неподвижные фигуры, обменивающиеся взглядами вместо слов. Риз ждал, когда она подаст знак, переубедит его, скажет, что он неправильно все понял, а она заставляла себя изображать равнодушие, хотя ей так хотелось броситься ему на шею, поведать ужасную, опасную правду.

Джоан терпела ради его спасения и спасения Марка. Она глубоко спрятала свои чувства и с каменным лицом наблюдала за тем, как разочарование медленно рвет его доверие на клочки.

Какой-то прохожий толкнул их. Риз шагнул назад и огляделся вокруг.

– Мы начинаем привлекать к себе внимание. Давай запакуем твой товар и поедем во дворец.

– Я не хочу ехать во дворец.

Там может быть Ги, ей не стоит так рисковать, особенно вместе с Ризом. И замерять полы больше не было никакого смысла, даже если Риз об этом еще не знает.

– Полы нужно поскорее закончить.

– Да, но не сегодня. Я хочу вернуться домой. Если у тебя есть дела в другом месте, я могу пойти пешком.

– Нет, мы вернемся вместе, и ты объяснишь все дома, – жестко сказал он, беря ее за руку и ведя к повозке и столу.

Он помог ей завернуть статуэтки и разобрать стол. Его проворные руки работали быстро, а красивое доброе лицо оставалось бесстрастным. За исключением глаз. Она видела в них все, и это так угнетало ее, что она опасалась, сможет ли довести задуманное до конца.

Молчаливая прогулка длилась достаточно долго, чтобы его разочарование превратилось в ярость. Джоан чувствовала, как меняется его настроение. Она почти слышала, как в мыслях он пришел к выводу, что все это время она просто дурачила его. Джоан чувствовала, как его душа уверенными, твердыми шагами отдаляется от нее.

Это разбило ее сердце. Ей так неимоверно хотелось выложить всю правду и избавить их обоих от мерзости, которая ожидала впереди. А вместо этого ей придется камень за камнем выстраивать преграду из лжи до тех пор, пока эта стена неправды не достигнет такой высоты, что сможет защитить его от опасности, неразрывно связанной с ней.

Только страх за него помог ей сохранить твердость и не изменить своего решения, только любовь к нему придала ей сил и не позволила выдать своих страданий. Лучше принести ему огорчение, чем смерть. Если она расскажет ему правду, если признается, кем на самом деле оказался рыцарь в зеленых доспехах, Риз ни за что не согласится с ее доводами, не поможет ей бежать. Он решит встретиться с этим дьяволом, и его добродетель почти наверняка потерпит поражение в борьбе с этим средоточием пороков.

Риз остался разгрузить повозку и отвести лошадь в конюшню, а она направилась к кухне, чтобы там дождаться его. Сидя возле окна, она пыталась придумать, как бы понадежней спрятать Марка, но ее разум отказывался находить решение. Голова Джоан раскалывалась, не в силах справиться с навалившейся на нее печалью, которая так рвалась наружу – ей страстно хотелось дать выход своей боли.

Риз неторопливо шел к ней через сад, но что-то в нем неуловимо изменилось, словно разочаровался в том, к чему вчера стремился всей душой. Он прошел мимо верстака, на котором стояла накрытая статуя, и остановился, бросив взгляд на куст боярышника. От этого она чуть не лишилась самообладания. Ее глаза заволокло туманом, и воспоминания, разрывавшие ее душу на куски, нахлынули на нее.

Забудь, пока можешь забыть, и вспомни, когда должна будешь вспомнить. Она собралась с силами и сдержала слезы – пришло время вспомнить.

Риз вошел и посмотрел на нее, и по этому взгляду она поняла: он все еще надеется, что она развеет его сомнения, скажет, что это было недоразумение. Несмотря на свой гнев и ее холодность, он все еще верил в нее.

Ей придется сказать ему то, за что он станет презирать ее.

– Кто это был?

– Рыцарь, которого зовут сэр Ги. Знаменитый победитель турнира. Он уже несколько раз приходил ко мне на рынок. Клянется, что влюблен в меня.

– На вид он совсем мальчишка, не старше двадцати двух лет.

– Часто именно в этом возрасте достигают ратного мастерства.

– Произошло что-то, отчего ты стала думать, будто тебе нужна его дружба? Что-то напугало тебя, и ты считаешь, что моей защиты будет недостаточно?

– Нет, он известен своим мастерством в вопросах владения мечом. Я говорила тебе, что ищу такого мужчину.

– Ты говорила мне, что собираешься расплатиться с ним деньгами, а то, что я видел, предполагает другую форму оплаты.

– На это могут уйти годы, да и сэру Ги, похоже, нужны от меня не деньги.

– Да, отнюдь не деньги, прелестная голубка. Это слишком очевидно, – он скрестил на груди руки, словно пытаясь сдержать ярость, рвущуюся из его тела. – Я не верю, что ты способна на такое. Не думаю, что ты решишься.

– Я тоже не думала, что так произойдет, но оказалось, что его внимание мне не противно. Кажется, теперь все изменилось.

Ей было больно и стыдно произносить эти слова. Она знала: они приведут его в бешенство. Так и вышло. В его глазах вспыхнул гнев, и она поняла, что он хочет ударить ее. Но он ни за что не поднимет на нее руку. И это она тоже знала.

– Рад был оказать тебе услугу, Джоан. Я просто счастлив, что ты сочла меня пригодным для того, чтобы в моих объятиях вновь стать женщиной. Я чувствую удовлетворение, ведь я помог тебе подготовиться к достижению главной цели твоей жизни.

В каком бы отчаянии она ни была, она не могла позволить свести все к этому.

– Именно поэтому я не спала с тобой.

– А я не прикасался к тебе, чтобы, будучи нетронутой, ты могла отдаться другому. Теперь я вижу, почему ты не могла решиться на это со мной. Если бы все пошло не так, как надо, ты не смогла бы заниматься этим с другим. Это расстроило твои планы, не правда ли?

Его слова, его резкие выпады, словно тысячи кинжалов, вонзались в ее сердце и резали его на куски. Чтобы не потерять самообладания, ей пришлось отвести глаза. Сердце разрывалось от этой пытки, а ведь час назад она была так счастлива! Джоан пыталась отделаться от всплывавших в ее мозгу мимолетных воспоминаний о солнечных мгновениях перед появлением Ги, когда она готова была решиться на это с Ризом. Сегодня, как только они вернулись бы в этот дом, она хотела отдаться ему.

Но сейчас они говорили в последний раз, и все, что она могла ему предложить, – это оскорбления и боль.

– На этот раз ты действительно хочешь продать себя. Ты это понимаешь, не так ли?

– Да.

Он отвел взгляд, стараясь не показать своего смятения… и отвращения.

– Вероятно, если бы я предложил помочь тебе реализовать план мести и пошел бы для этого на убийство, мы оба остались бы довольны, – ирония звучала в его голосе.

– Мне не нужна от тебя такая жертва.

– Нет? Тебе нужен профессиональный убийца, не так ли? Настолько пресытившийся, что может обменять чью-то смерть на удовольствие провести с тобой ночь? У тебя ничего не выйдет: благородный рыцарь не пойдет на такую сделку, а тому, кто согласится, нельзя верить.

– Этому, думаю, можно.

– Тому, к чему ты стремишься, не суждено произойти. Никто не осмелится выступить против человека Мортимера.

– Найдутся такие. Этот осмелится.

– Если и так, если он все-таки победит, что ты получишь? Свершится месть? И больше ничего. Ни владений твоего отца, ни твоей прежней жизни уже не вернуть. Твоего врага заменит кто-то другой, но для тебя все останется по-прежнему. Твой враг всего лишь доверенное лицо, а реальная власть принадлежит его хозяину, Мортимеру. Предмет твоих желаний – детская мечта. Девочка, бежавшая от ужасов войны, могла и не понимать несбыточности этой мечты, но ты уже женщина.

Его безжалостная логика задевала ее, его доводы грозили подорвать ее веру в себя. Своими словами он клеймил не только ее честность, бросал в лицо не только измену.

– Может, это и детская мечта, но она все эти годы придавала мне силы. Мой план мести был единственным, что поддерживало меня все эти три года. Может быть, это будет лишь миг радости, но я хочу испытать его, отомстив виновнику несчастий моей семьи, и этого мне будет довольно.

Его гнев внезапно улетучился. Он посмотрел на нее долгим, пронизывающим взглядом. Должно быть, он нашел то, что искал, потому что сдался.

Он направился к двери в сад.

– Прошлое поработило тебя сильнее, чем я предполагал. Иди, ищи своего рыцаря. Вижу, я выполнил свою миссию в твоей жизни. Предложи ему себя. Если так ты сможешь освободиться от этого, я готов молиться, чтобы он пошел с тобой на сделку. Я надеялся, что ты откажешься от мести, но теперь вижу, что ты никогда не отступишь.

Он уходил, уходил из ее жизни. Она встала и едва не бросилась, чтобы удержать его. Хотела закричать, что он не прав, что ее сердце больше не приковано к прошлому. Но это было бы ложью.

Она должна была объяснить ему все, прежде чем они расстанутся навсегда. Она хотела, чтобы он понял.

– Все, что грело меня эти долгие три года, – надежда добиться справедливости. Если бы я отказалась от нее, я бы отказалась от всего. И с чем бы я тогда осталась?

Он едва взглянул на нее, но в этой мимолетной встрече взглядов она увидела такое глубокое разочарование, что оно оглушило ее.

– Со мной. У тебя остался бы я.

И, больше не оглядываясь, он широкими шагами направился к садовой калитке. На этот раз он не остановился, чтобы взглянуть на куст боярышника.