Глава 24

– Тебе спокойно здесь?

Джоан обернулась, услышав голос своего брата. Он приближался к ней по дорожке, что вилась вдоль стены. Он все еще был в войлочной рубахе, которая поддевалась под доспехи. После нескольких часов упражнений с мечом он умылся, и вода, не успев высохнуть, все еще стекала с его волос.

– Да, довольно спокойно. Не так, как тебе, ведь ты целыми днями совершенствуешь свое мастерство, отрабатываешь разные приемы с оружием, по сравнению с тобой я провожу время в праздности, и от этого мне не по себе.

Она посмотрела в сторону часовни замка: Риз был там, украшал колонны плющом. Это было подарком для Мойры. По крайней мере, он нашел себе занятие.

– Ты провела три года, работая не покладая рук. Ты просто отвыкла чувствовать себя леди. Сейчас к тебе относятся так, как ты того заслуживаешь, это наш с тобой мир, сестра, и, клянусь Богом, это замечательно!

Действительно замечательно, словно мир, перевернутый с ног на голову, опять вернулся в исходное положение, но для Джоан это казалось странным и нереальным, немного отстраненным, словно она шла сквозь невидимую дымку. Она жила в этом замке, в роскоши, которая по праву ей полагалась, но часть ее самой воспринимала все глазами другой женщины – глазами плиточницы Джоан.

– Это еще не совсем наш с тобой мир. Мы только на полпути к нему, и то благодаря великодушию сэра Аддиса. Может пройти еще много времени, прежде чем мы крепко встанем на ноги и сможем вернуться к прежней жизни. Что же касается отношения ко мне как к леди – иногда меня это смущает. Я не замечала этого почтения, когда была моложе, это было частью моего безоблачного мира. Теперь же я вижу все как есть.

– К тебе, как к гостье лорда, обязаны так относиться.

– Но слуги не оказывают Ризу подобного рода почтения, даже если относятся к нему как к гостю, они различают людей по неуловимым признакам, и это меня раздражает.

– Не думаю, что это раздражает его. Он знает свое место, так же как и ты должна помнить свое. Он ремесленник и ему довольно редко приходится бывать у лордов в качестве почетного гостя. Он и не надеется на то, что слуги в замке примут его за человека высшего сословия.

Джоан едва сдержалась, чтобы не отругать Марка за высказывания, которые он позволил себе в адрес Риза. Но за что же его ругать? Он просто сказал правду. Марк не виноват, если эта правда раздражала ее и казалась горькой.

Она посмотрела на окружавшие замок поля.

– Я многое забыла. Насколько по-другому чувствуешь себя здесь, вдали от Лондона! Я забыла это ощущение, которое испытываешь, стоя на высокой стене и глядя в бесконечную даль, простирающуюся на многие мили вокруг до самого горизонта. Когда я пришла сюда на второй день после нашего приезда, этот пейзаж убедил меня в реальности произошедших перемен гораздо сильнее, чем приветливость и обещания безопасности. На мгновение я снова оказалась дома, снова стала ребенком.

– Когда-нибудь ты действительно вернешься домой, а как скоро – зависит от меня.

– Не упорствуй в своих занятиях ради меня. Ги мертв, но его место займет другой. Используй время, которое у тебя есть, чтобы хорошо подготовиться. Как я уже сказала, мне здесь спокойно.

– Наверное, слишком спокойно.

Его тон заставил ее отвернуться от умиротворяющего пейзажа. Его лицо приняло выражение взрослого мужчины: твердый взгляд и насупленные брови человека, гораздо старше своих лет.

– Слишком спокойно? Как это, Марк?

Он держался с видом старшего брата, который просто вынужден воспользоваться своим авторитетом. Неделя, проведенная в замке, усилила у него ощущение собственной значимости: все относились к нему как к главе семьи.

– Слишком спокойно, потому что твой каменщик рядом с тобой. Он должен уехать.

– Мойра попросила его остаться.

– Ты должна положить этому конец.

– Это довольно скоро закончится. Слишком скоро.

– Я надеялся, что вдали от Лондона и его дома ты поймешь бесплодность всего этого, а если не поймешь ты – поймет он. Может быть, ты сделала только один шаг в сторону своей прошлой жизни, но он не может дальше идти рядом с тобой, – он поджал губы, словно собирался сказать что-то неприятное. – Я хочу, чтобы ты перестала делить с ним ложе.

– Еще рано. Не сейчас.

– Нет, сейчас, сестра. Я помогу тебе. Я не прошу об этом – я этого требую.

– А я отвергаю это твое требование. Я полностью осознаю свой долг по отношению к тебе и нашей семье и знаю, что нас ждет. Но я получила то, от чего не откажусь, пока в этом не будет необходимости.

– Черт возьми, Джоан! Все в замке знают, что каждую ночь ты спишь с ремесленником.

– Я сплю не с ремесленником, хотя он настолько искусен в своем ремесле, что я сочла бы это за честь; я сплю с мужчиной – мужчиной, который спас мне жизнь.

– Я благодарен ему, не думай, что я обо всем позабыл, и я докажу это, если мне представится такая возможность: я дам ему землю, деньги – все, что он пожелает, но тебя я ему не отдам.

– Он не собирается тебя о чем-то просить. Как и я, он знает, что мы наслаждаемся последними мгновениями счастья. Он очень хорошо понимает тебя, меня и всех остальных, похожих на нас, и его даже не возмущает та роль, которую мы отводим ему, потому что он не задумывается об отношении окружающих к подобным вещам. Он уйдет, когда должен будет уйти, но предупреждаю тебя, брат мой, что бы ты ни говорил мне о Ризе, лучше отзывайся о нем с уважением. Нам его никогда не вернуть. Придет время, когда ты, лорд Брекон, проклянешь все на свете, потому что рядом с тобой не будет таких преданных людей, как Риз.

– Я не говорил, что он плохой человек или лицемер, я только сказал, что моя сестра не может быть его любовницей.

– Накажи меня, если хочешь, но до тех пор, пока ты не потребуешь, чтобы Аддис посадил меня под замок, я буду делить свое ложе с Ризом. Когда же мы с ним решим, что отпущенное нам время истекло, он уйдет. Но прежде чем потребовать этого, вспомни, на ком женился хозяин этого замка.

– Это другое, но даже в этом случае его собственные слуги считают его сумасшедшим.

– Да, это другое. Мне кажется, ты слишком молод, чтобы понять, насколько незначительна разница.

– Я не так уж юн. Вполне взрослый для того, чтобы понять, чем ты рискуешь. Я боюсь, что ты можешь зачать от него ребенка. Но даже если так, это ничего не изменит. Мне принадлежит право отдать тебя…

– Я принадлежу только себе и до тех пор, пока смогу, буду отдавать себя ему. Если мне суждено родить ребенка, его ребенка, то он возьмет его и воспитает более сильным и свободным, чем я. Я не стану отрицать, ты имеешь право выдать меня замуж и таким образом скрепить союз, подобающий положению нашей семьи, но мое сердце не приемлет холодного расчета мирских оков, оно связано другими, более прочными узами, моим собственным выбором.

– Да ты сумасшедшая! Ты обрекаешь себя на несчастье и позор, а меня хочешь сделать своим сообщником.

– Ах, Марк, ты еще слишком юн, и не все понимаешь. Когда мне придется расстаться с Ризом, наша связь все равно не порвется. Она началась не в тот момент, когда мы оказались в одной постели, и она не исчезнет, когда мы перестанем быть вместе, – она отвернулась, вглядываясь в горизонт. – Иди и готовься, учись тому, чему ты должен научиться, чтобы вернуть наш мир. Но до того времени, пока судьба не разлучит нас с Ризом, я буду брать все, что могу взять, и давать все, что обещала.


Джоан сказала Марку, что ей спокойно, но в действительности это было не так. Она и Риз жили словно под дамокловым мечом, понимая, что внезапно он может упасть и разрушить их хрупкое счастье.

Это придавало их страсти оттенок горькой радости, даже ночные объятия становились болезненно мучительными, удовольствие было омрачено предчувствием утраты. Она более не могла предаваться прежней страсти, не могла найти покоя. Она не могла подчиниться власти настоящего перед страхом будущего. Слишком часто, когда она лежала в его объятиях, ее одолевала тоска.

Казалось, весь мир погрузился в тягостное ожидание. В замке царила атмосфера, которую она не смогла бы описать словами: в воздухе, казалось, что-то висело. Предчувствие перемен? Угроза? Было такое ощущение, что все вокруг чего-то ждут. Это напомнило ей о тех днях после отречения короля от престола, когда ее отец, пэры и рыцари все время прислушивались, опасаясь услышать вдали шум приближающейся армии.

Сначала она считала, что все дело в ней самой. Но время шло, всадники из Вестминстера, преследующие плиточницу, которая в тот день была у Ги Лейтона, не показывались, а настроение оставалось прежним. Она говорила себе, что придумала все это, что причиной такого состояния было ее беспокойное ожидание, желание, чтобы все побыстрее закончилось, молитвы, которые должны были помочь ей и Ризу. Но напряжение чувствовалось и в других людях: Аддис и даже Мойра тоже чего-то ждали.

И однажды наполненное тоской ожидание неприятностей подошло к концу. Все переменилось, и в замке воцарилось новое настроение. Нельзя сказать, что обитатели замка перестали интересоваться новостями, приходящими из дворца, но теперь их ожидали, надеясь, что все переменится к лучшему.

Марк пришел к Джоан поздно вечером, чтобы сказать: ожидание окончено. Король с горсткой преданных ему людей, среди которых был и Аддис, задумал арестовать Мортимера в Ноттингемском замке, куда королева Изабелла перевезла свой двор.

– Изабелла и Мортимер вызвали Эдуарда в Ноттингем, словно он какой-то слуга. Они хотят, чтобы он объяснил им, что это за слухи о заговоре против них? Я считаю, что это невиданная наглость с их стороны. Королем является Эдуард, а не Мортимер. Итак, он поедет туда, но раньше, чем они ожидают, и разберется с обоими.

Он возбужденно расхаживал по комнате, рассказывая Джоан подробности.

– Я тоже поеду туда. Не в замок, а в Ноттингем в качестве одного из оруженосцев сэра Аддиса, буду подле него, чтобы он смог представить меня королю, когда все закончится.

– Это слишком рискованно. Ты говоришь, всего несколько человек? Этого явно недостаточно, чтобы справиться с Мортимером.

– Да нет же, это прекрасно. Все выйдет просто великолепно!

– Это превратится в кровавую бойню. Ваши противники будут иметь численное превосходство, да еще прочные стены. Мортимер прикажет страже изрубить всех на куски. Если Эдуард погибнет, бароны провозгласят королеву официальным монархом, а на самом деле страной будет править Мортимер.

– Ты не понимаешь тонкостей военного искусства.

– Какое военное искусство может быть у шайки воров, собирающихся забраться в дом?

Джоан взволнованно ходила по комнате, представляя себе, как легко разрушить этот дерзкий план.

– Что, если у них ничего не получится? Что тогда станет с тобой?

– В свите Аддиса я буду в полной безопасности.

– Если Аддиса убьют, все его окружение подвергается опасности.

– Прекрати эти женские разговоры. По настоящему рискуют Аддис и Риз, а не я.

Джоан резко остановилась.

– Риз? А какое отношение ко всему этому имеет он?

Марк выглядел как человек, который понял, что сболтнул лишнего.

– Он едет с тобой?

Довольно странно, эта мысль ее немного успокоила, но не потому, что с каменщиком Марк был в большей безопасности, чем с отрядом рыцарей.

– Нет. Он отправляется в Ноттингем на рассвете и пробудет там несколько дней.

– Зачем вообще он туда едет?

Марк потупил взор и рассматривал носки своих башмаков.

– Я не знаю, что-то, связанное с королевским заказом.

– Неправда. Королевский заказ вполне мог подождать, пока заговорщики не добьются цели или не потерпят поражения.

Марк развернулся и направился к двери, но Джоан остановила его.

– Что ты знаешь об этом плане?

– То, что рассказал тебе.

Она пристально посмотрела на него.

– Немного больше.

– Тогда расскажи мне это немного больше. Сейчас. Зачем Риз едет в Ноттингем?

Марк пытался казаться взрослым и сдержанным, но Джоан была не в настроении льстить его гордости: она просто схватила его за волосы, как в детстве, когда он плохо себя вел.

– О, проклятье! Господи! Я не…

– Тогда отвечай на мой вопрос.

Он вырвался и отступил назад, глядя на нее негодующе и смущенно.

– Я и так рассказал тебе больше, чем следовало. Если тебе хочется знать обо всем, поговори с Аддисом. Что касается Риза, я думаю, он сам предложил такой план.

Марк увернулся от Джоан и выскочил из комнаты прежде, чем она заставила его пояснить сказанное.

Схватив зажженную свечу, Джоан вышла вслед за Марком, направляясь в комнату, расположенную неподалеку в южной башне. Дверь была открыта, но в комнате было темно. Тусклый свет ее свечи осветил кучу кожаных мешков, сваленную под стеной у порога. Она не слышала ни звука, но знала: Риз там. Она чувствовала его присутствие, от него веяло такой же надежностью и непоколебимостью, как и от камня, который он обтесывал.

Кровать, где она спала в его объятиях, была пуста, и Джоан подняла свечу повыше. Ее свет достиг дальней стены и в этом неверном слабом свете она различила знакомый силуэт. Обдуваемый прохладным ветром, он стоял у стены около узкого окна, повернувшись к лунному свету. На нем были только кожаные рабочие штаны, а хорошо развитые мышцы рук и спины были напряжены и отчетливо вырисовывались в лунном свете.

Он почувствовал присутствие Джоан. Это было видно по тому, как он едва заметно сменил позу: повернулся, прислонившись спиной к стене, и сложил руки на груди.

Джоан указала на мешки.

– Похоже, ты уезжаешь.

– Да, на рассвете. Собирался сказать тебе об этом вечером.

– Куда ты едешь?

– Далеко. Пришло время расстаться. Мы оба знали, что настанет день, когда это произойдет. Неважно, куда я уеду.

– Важно, если ты собираешься в Ноттингем. Марк рассказал мне, что задумал Эдуард.

– Мальчику еще многому надо учиться, раз он так болтлив. Риз не старался ее успокоить. Он разговаривал холодно, словно что-то скрывал от Джоан. Да, он собирался рассказать ей, но не все. Он рассчитывал солгать.

– Зачем тебе сейчас ехать в Ноттингем? Королевский заказ может подождать, пока все не будет кончено.

– Я могу подождать, но в этом нет необходимости – с ремесленниками всегда так. Мы должны продолжать зарабатывать свой хлеб, в то время как рыцари и короли дерутся друг с другом.

– Я думаю, ты едешь не для того, чтобы работать.

– Ты, наверное, забыла, кто я такой.

Джоан капнула воском на крышку единственного сундука в комнате и поставила свечу сверху.

– Человек, который когда-то помог свергнуть короля. Думаю, завтра ты поедешь, чтобы свергнуть узурпатора. Пожалуйста, расскажи мне, что ты будешь делать. Я хочу знать, какая опасность тебе грозит.

Он отвернулся к окну.

– Это почти не опасно, моя роль в этом деле весьма незначительна.

Джоан почувствовала невероятный страх в груди, а слова Риза только усилили его. Она подошла к нему и обняла сзади, положив голову ему на спину.

– Умоляю, скажи мне!

Он помолчал, а затем повернулся, чтобы одной рукой обнять Джоан. Он продолжал смотреть на звезды.

– Существуют подземные ходы, с помощью которых Эдуард может добраться до замка незамеченным. Верные ему люди будут ждать у ворот и впустят его. Но, попав в замок, он станет беззащитным. Я должен буду отвлечь внимание стражников, в то время как Эдуард будет пробираться в покои королевы. Это не сложно.

– Если план короля провалится, то станет известно, что ты тоже участвовал в заговоре.

– Возможно.

– Наверняка. Марк сказал, что этот шаг – твоя идея. Как долго и тщательно вы разрабатывали этот план действий с Аддисом?

– Не очень долго.

– Этот план зародился у вас еще до того, как мы встретились? Риз не ответил, но по его лицу Джоан все поняла.

– Почему ты не сказал мне?

– Я считал, что все ограничится пустыми разговорами, и не хотел тебя разочаровывать. Кроме того, я поклялся хранить молчание. Чем меньше людей знает о таких планах – тем лучше.

Он говорил так спокойно, будто не понимал, как сильно рискует. Все мысли Джоан были теперь о грозящей ему смертельной опасности.

Он уедет на рассвете. Дамоклов меч наконец упадет и разлучит их навсегда. Если этот безрассудный план увенчается успехом, они будут жить каждый своей жизнью, если заговор провалится…

Комок подступил к ее горлу. В ее мозгу проносились образы. Старые, мучившие ее в течение трех лет, сменились новыми, мрачными и пугающими: кровь во дворе, люди, корчащиеся в предсмертных судорогах… падающий меч… непокорный взгляд, взгляд Риза…

На милосердие рассчитывать бесполезно. План короля мог увенчаться успехом, но если он провалится – королева определит меру наказания. Аддис, возможно, останется в живых, но простого каменщика, дерзнувшего участвовать в заговоре против монаршей персоны, ждет неминуемая смерть.

Ее охватил панический страх, от которого она едва держалась на ногах. Джоан вся тряслась, осознавая новую опасность, более страшную и явную, чем все те, которые ей пришлось пережить за последние несколько лет.

Она должна остановить его.

– Я не хочу, чтобы ты участвовал в этом.

– Есть еще одна причина, по которой я ничего не сказал тебе.

– Я умоляю тебя не делать этого. Это не твое…

– Не мое место?

Она подумает о его гордости позже.

– Да. Не твое место, не твоя битва.

– Я помню женщину с горящими глазами, убеждавшую меня в том, что любой человек может восстать против несправедливости, даже каменщик. Если отбросить все остальное, это моя битва за тебя. Может быть, я не рыцарь, но могу выполнить свой долг.

Сердце Джоан пылало, осознавая, что он любит ее настолько, чтобы рисковать ради нее собственной жизнью, но страх за него не давал ей успокоиться, и она прижалась лицом к его плечу.

– Подожди еще день. Всего один день. Еще немного.

Еще немного, чтобы удержать его и радоваться воспоминаниям. Еще немного, чтобы уговорить его не ехать.

– Один день, потом еще и еще… Расстаться с тобой через день или через месяц будет только тяжелее. Чем раньше я доберусь до Ноттингема, тем больше у нас шансов.

Его спокойная решительность привела ее в отчаяние.

– Ты поступаешь со мной нечестно.

– А ты со мной, пытаясь отговорить.

– Мне нужно от тебя совсем не это.

Она попыталась сказать это холодно и твердо, но разразилась рыданиями. Взглянув на нее, он погладил ее рукой по щеке.

– Это не только из-за тебя, Джоан, это не все.

– Этим меня не утешишь. Если бы все было только из-за меня, я смогла бы тебя остановить, – жалостливо прошептала она, вытирая слезы с глаз.

– Не надо тратить такую ночь попусту. Я уже не могу отказаться.

Она поняла, что это его окончательное решение по тону голоса. Она вспомнила этот тон. Нет, он не откажется. Он в таком же положении, как совсем недавно была она сама, ничто не собьет его с пути.

Риз и Джоан ждали рассвета. Ему предстояло тяжелое испытание, и он знал, какой может быть расплата. Когда она вошла, Риз наслаждался ветром, ночью и жизнью в горестном предчувствии, не надеясь на будущее.

Его лицо было освещено достаточно, чтобы Джоан поняла, где сейчас витают его мысли, и вспомнила свои ночные бодрствования. Сочувствие только усилило ее любовь, сердце было переполнено желанием защитить и успокоить его.

Она взглянула на Риза. Сегодня все должно быть для него, медленно и осторожно, так, чтобы он запомнил навсегда.

Он казался ей неотразимым: красивый и гордый, исполненный достоинства и силы. Его слова выразили ее мысли.

– Спасибо за то, что попыталась, Джоан. Я запомню то, что ты поставила мою жизнь выше собственных интересов, но я не хочу больше об этом говорить, как не хочу говорить и о предстоящем расставании. Ни о чем, кроме любви.

Он встал у нее за спиной и начал развязывать шнуровку на спине.


Риз расшнуровывал платье не торопясь, наслаждаясь тем, как его медленные движения заставляли трепетать ее тело. Он чувствовал ее тоску и грустное осознание того, что это последний раз.

– Как бы я хотела, чтобы мы все еще находились в Лондоне, или на берегу пруда под соснами, – сказала Джоан с тоской в голосе.

Он вытянул руку и прикоснулся к ее спине, ощущая тепло ее тела сквозь тонкую ткань сорочки. Джоан едва заметно прогнулась от его прикосновения.

– Да, но сейчас мы здесь, и не в нашей власти что-либо изменить.

Риз спустил платье с ее плеч, и оно, скользнув по телу, упало на пол. Джоан не поворачивалась: она знала, что он хочет насладиться каждым мгновением.

– Я всегда буду сожалеть о том, что втянула тебя в это, Риз. Ты жил в мире и покое, пока не встретил меня, тебе ничто не грозило.

– Не в таком уж идеальном мире я жил. По-моему там было слишком спокойно. Мне не хватало цели, и я завидовал твоей, какой бы фантастической она ни была. Я нашел свою цель, защищая тебя, так что ни о чем не жалей, моя милая. Человек, которому не за что бороться, – мертвец.

Он откинул ее волосы и наклонился ближе, чтобы поцеловать затылок, затем плечо, а пальцы уже стягивали с нее сорочку, пока она не соскользнула вниз.

– Не двигайся. Ты так прекрасна, и я хочу посмотреть на тебя в лунном свете.

Джоан светилась в бледном свете луны. Милая. Неземная. Он всегда будет поклоняться ее образу. Она стояла неподвижно, как статуя, но его руки, блуждавшие по ее изгибам, чувствовали, что это далеко не камень. Он чувствовал ее живое тепло, дух и желание. Ее тело трепетало от прикосновений, а сердце попадало в такт биению его сердца.

Ее тело было идеальным. Он целовал ее спину, благодаря судьбу за то, что встретил ее, Джоан, дочь Маркуса де Брекона, ее, плиточницу Джоан. Сегодня она еще была двумя женщинами одновременно. По крайней мере, еще несколько часов она будет принадлежать его миру.

Он поцеловал ее ниже, у очаровательных нежных ямок на спине. Затем опустился на колени, скользя по упругой коже ее бедер руками, прижимаясь к телу губами.

Джоан вздрогнула. Ее неподвижность исчезла, растворилась, как туман, и тело изогнулось в ожидании. Слабые стоны сливались с дыханием. Она схватилась за подоконник и наклонилась, а Риз уже целовал ее бедра. Прошептав «да», она раздвинула их, позволив проникнуть дальше его порхающим поцелуям.

Ее аромат окутал голову туманом желания. Он едва мог сдерживать свой неистовый порыв, лаская ее бедра и ягодицы.

– Повернись, любимая. Я хочу полностью покрыть тебя поцелуями.

Она повернулась к нему лицом, прислонившись к стене и глядя на него сверкающими глазами. Свет, падающий из окна, и горящая свеча отбрасывали блики на ее грудь, руки и ноги, порождая неясные таинственные тени. Он поднял руки, его ласки стали похожими на легкий ночной ветерок. Пальцы скользили по подбородку и ниже, по шее. Он спускался ниже, к упругой груди, и наслаждался ее прерывистым дыханием. Он потянул Джоан к себе, наклоняя до тех пор, пока не смог поцеловать в губы.

Ее мгновенная реакция дала ему понять, что она сейчас чувствует. Джоан схватила Риза за плечи и ответила ему жаркими поцелуями. Это маленькое нападение довело его до исступления. Он целовал ее шею, потом – манящую колышущуюся грудь. Он дразнил ее языком, и стоны удовольствия наполняли его сознание и кровь. Джоан выгнулась, требуя большего, впившись пальцами в его плечи и откинув голову назад.

Сняв с плеч ее руки, он прижал ее к стене. Стоя перед ней на коленях, целовал ее. Живот, пупок… все ниже и ниже.

Он спустился до лодыжек, но ему не пришлось показывать Джоан, что делать дальше. Она сильнее прижалась к стене, посмотрев на него затуманенным взглядом.

– Да, – прошептала Джоан, согнув ногу в колене и поставив ее на плечо Риза.

Прочь раздумья! Прочь сдержанность! Обхватив ее бедра руками, он целовал ее, пока не достиг желанной цели. Ее громкие возгласы и пульсирующая плоть полностью овладели сознанием Риза. Джоан раскачивалась медленно и ритмично, по мере того как он продвигался глубже, чувствуя все нараставшее возбуждение. Он долго держал ее на грани безумия, пока не услышал облегченного стона удовлетворения.

Риз поднялся и заключил Джоан в объятия. Ее аромат и прерывистое дыхание погрузили его в водопад чувств. Обессилев, она доверилась его крепким рукам.

Риз взял ее за руку, чтобы отвести к кровати.

– Пойдем, ляжем. Позволь мужчине твоего сердца любить тебя, пока у него еще есть время.

К удивлению Риза, Джоан не двинулась с места.

– Мы будем доставлять удовольствие друг другу, а не только ты мне, – она ласкала его, спускаясь к застежке брюк. – После такого начала моя кровь кипит. Не надейся на мою скромность.

Она расстегнула застежку и, стянув брюки с его бедер, посмотрела в его глаза с каким-то новым выражением. Желание обожгло его.

Джоан отошла назад, внимательно рассматривая его тело. В этом взгляде сквозило обещание, которое ошеломило его и разожгло страсть еще больше. Ему хотелось слиться с ней в едином порыве, и Риз чуть было не прижал Джоан к стене, чтобы достичь желаемого.

Ее взгляд упал на его восставшую плоть. Она подошла и нежно погладила ее кончиками пальцев. Она и раньше прикасалась так, но не настолько откровенно, как сейчас. Риз пришел в исступление.

Джоан обольстительно улыбалась, не переставая описывать пальцем круги.

– Интересно, может, я еще смогу убедить тебя остаться.

– Если ты собираешься просить меня таким способом, то можешь попробовать.

Она рассмеялась. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди от звука ее смеха. Он ожидал томной ночи, пропитанной ее грустью… и его. И был благодарен ей за то, что она показала ему, что не все еще познано, не все исчерпано.

Джоан продолжала его удивлять. Она наклонилась, предлагая то, чего никогда раньше не делала. Время остановилось. Его тело безмолвно просило об этом, изнемогая в предвкушении. Он почти потерял контроль над собой, ощущая ее поцелуи и дразнящий порхающий язык.

Она продолжала дразнить его. Ожидание, словно пытка. Ее поцелуи перемещались вверх по его телу, пока она не коснулась своими губами его губ.

– Не сейчас, я думаю, еще рано. Сначала я хочу поиграть.

Он схватил и крепко обнял ее, жарко целуя.

– Это может оказаться для тебя опасной игрой, голубка. Особенно сегодня ночью.

– Ты никогда не причинишь мне зла. Я хочу, чтобы мы вместе испытали все и жили друг в друге. Я думаю, что это будет совсем неопасно, но восхитительно и чувственно.

– Если мы собираемся все испытать вместе, то мне нужно еще хорошо постараться, ведь я схожу с ума от желания, а ты уже удовлетворена.

– Тебе не придется сильно стараться. Мне кажется, я опять возбуждена.

Он проверит, так ли это. Быстро. Ему хотелось, чтобы она была полностью готова к наслаждению. Риз хотел, чтобы, как он сейчас, Джоан дрожала от страсти, полной немой мольбы.

Он поднял ее и отнес на кровать. Созерцание обнаженной Джоан, сгорающей от нетерпения, сделало его желание еще сильнее.

Она подняла руки, призывая его нырнуть в ее объятия. Он лег к ней, и их близость немного ослабила его голод. Единение тепла их тел очаровывало его душу.

Он хотел, чтобы эта ночь продолжалась вечно, и пытался замедлить течение времени. Он гладил ее нежную кожу, пока не почувствовал, как она нетерпеливо выгибается, умоляя о большем.

Риз ласкал ее грудь, все приближаясь к соскам, пока дыхание Джоан не стало раздраженно-прерывистым. Но он продолжал дразнить ее плоть легкими прикосновениями, ожидая той силы желания, которая затмевает человеческое сознание.

Его язык блуждал вокруг ее бархатных сосков. Ее руки бессильно упали, и она изогнулась навстречу Ризу, предлагая себя. Он продолжал нежно целовать ее, одновременно поглаживая рукой другую грудь, наслаждаясь тем, как она постепенно теряет контроль над собой.

На этот раз по-другому. Она сразу же доказала это. Джоан скользнула вниз, увлекая Риза за собой. С глазами, горящими от страсти и уверенности, она обхватила его ногами и села на бедра.

Она была восхитительна, неудержима и величественна в своей красоте. Лунный свет играл в ее золотых волосах, ниспадающих на тело. Ее грудь была видна из-под этой сияющей завесы.

Джоан откинула волосы назад, чтобы он видел, и Риз рассмотрел ее всю, все ее линии. Он ощутил прикосновение самой жаркой части ее тела, чувствуя там биение пульса и влагу, рожденную его взглядом.

Ее соблазнительные соски настойчиво манили, и Риз притянул ее к себе, чтобы еще раз насладиться их вкусом. На этот раз чтобы получить удовольствие самому.

Он растворялся в своем желании. Ее дыхание и стоны казались ему музыкой, которая окутывала его облаком, на котором он поднимался все выше и выше. Ее тело медленно раскачивалось снова и снова, легко касаясь средоточия его желания. Он спустился ниже и слился с ней. Ее крики стали яростными, и он ощутил кольцо желания, охватившее его естество.

Она отодвинулась и опять села ему на бедра.

– Я сказала, что сегодня мы будем любить друг друга, а не только ты меня. Ты искушаешь меня до такой степени, что я могу позабыть о своем обещании, – она ласкала его грудь, спускаясь все ниже. – Мне кажется, я знаю, как это сделать. Я уверена, что догадаюсь, чего ты хочешь.

Она поднялась выше и поцеловала его в губы, потом в шею. На этот раз по-другому, не повинуясь ему. Едва заметное изменение отдалось приятной дрожью по всему телу. Ее откровенность обострила ощущения.

Ее поцелуи переместились на его грудь, язык ласкал сосок. Все это время она легко поглаживала все его тело.

Желание стало острым и явным. Риз потянулся, чтобы перевернуть Джоан на спину, но она высвободилась из его объятий и опять села сверху на его бедра.

– Не спеши. Я должна сдержать свое обещание.

Она взглянула на его напряженный фаллос, возвышающийся в преддверии ее лона, и нежно провела кончиком пальца от основания до вершины, заглянула ему в глаза.

– Да?

– Пожалуйста!

Он почти бредил от этих прикосновений. Ее игра снова и снова доводила его до самой грани. Когда она соскользнула с его бедер и наклонилась, чтобы поцеловать его, Ризу показалось, что он вот-вот умрет от возбуждения. Он был на грани и едва сдерживался, ему помогали только более сильные желания этой ночи.

Он обнял Джоан и положил на спину, раздвинув ее ноги, и встал на колени. Положив руку сверху, он медленно ласкал ее, пока ее крики не наполнили маленькую комнату. Она согнула ноги в коленях и подняла бедра.

– Я хочу слиться с тобой! Пожалуйста! Сейчас! Я хочу чувствовать тебя внутри!

Он прижал ее колени к груди так, чтобы она была полностью открыта и немного привстав, вошел в нее как можно глубже.

Хаос на мгновение улетучился и запредельное наслаждение засияло, словно солнце. Никто и ничто не могло вторгнуться в этот мир. Риз беспокоился, что предстоящее расставание могло омрачить их радость, но теперь он радовался тому, что этого не произошло.

Тишина продолжалась недолго. Ими овладевало нарастающее желание. Он приподнялся на руках, на время покинув ее лоно, и наблюдал как ее тело готовится снова принять его плоть. Он делал это медленно и с каждым толчком, казалось, проникал еще глубже и был сильнее предыдущего. Ему хотелось вечно ощущать это бархатное тепло и слышать стоны удовлетворения.

Ближе к финалу их объятия стали неистовыми и крепкими. Комната опять наполнилась стонами удовлетворения. Ее крики не просили о пощаде, желание взяло верх над сдержанностью. Финал был подобен извержению вулкана, отнявшему у них рассудок.

Он долго ничего не чувствовал, даже ее тела рядом с собой. Только дыхание и запах, ее сердце и любовь – ничего материального.

Осознание себя в окружающем мире приходило к ним медленно. Образы реальности постепенно приобретали ясность. Риз очнулся, распластавшись на Джоан. Она обвила его руками и ногами, ее губы касались его виска. Их лица были влажными. Он поднялся и посмотрел в ее сверкающие глаза.

Джоан улыбалась и подрагивала от переполнявших ее чувств. Он поцеловал ее, чтобы еще раз насладиться тем, что они вместе пережили, и прижал к себе.

В оставшееся время они забыли об отчаянии. Они то нежно, то страстно обнимали друг друга. Она призывала его взять все, что он мог себе представить, и давала все, что могла. Он никогда прежде не чувствовал такой умиротворенности, которую познал здесь, на этой чужой кровати. Причиной этому было ничем не ограниченное ночное единение с Джоан. Человек не вспоминает о смерти до тех пор, пока живет в раю.

Они медленно погружались в сон, она лежала в объятиях Риза, прижавшись щекой к его груди.

– И все же я не убедила тебя остаться? – сонно прошептала она. – Если честно, то я и не ожидала.

В ответ он лишь нежно коснулся губами ее волос и остался ждать рассвета, крепко обняв ее.


Риз решил не брать с собой много вещей. Если бы он приехал совсем без повозки, это могло бы показаться странным, но в то же время он не хотел, чтобы лишний груз замедлил его путешествие.

Двор был тих и пуст, только два зевающих слуги помогали ему. Чувствовалось, как обитатели замка потягиваются, просыпаясь на рассвете, но обманчивая тишина прошлой ночи все еще царила в воздухе. Он запряг лошадь и кинул поводья на козлы, затем повернулся к главной башне и направился попрощаться с Джоан.

Возможно, в последний раз. Независимо от того, чем закончится его путешествие, такой ночи, как прошлая, больше не будет никогда. Он старался не думать об этом, целуя ее на прощание, не хотел, чтобы их счастье было омрачено печалью.

Внезапно фигура в плаще показалась на верхней площадке башни. Женщина, голова и тело которой были скрыты плащом, спускалась к нему. Сначала он решил, что это Мойра, но для Мойры она была слишком худа.

Она подняла голову, капюшон упал на плечи, и Риз увидел улыбающееся лицо Джоан, которая пришла проститься с ним.

Ему хотелось, чтобы она ждала его внутри. Он оставил ее лежащей в кровати и обещал вернуться, хотел увидеть ее в последний раз такой, какой запомнил после этой ночи.

Она поцеловала его и забралась в повозку. Что-то тяжелое и громоздкое выглядывало из-под плаща. Она бросила мешок к его вещам, затем повернулась с видом женщины, приготовившейся к спору, в котором она собирается победить.

Риз подошел к ней и взглянул на новый багаж.

– Что это?

– Мешок с вещами.

– Я взял все вещи.

– Это мои. Я еду с тобой.

– Черт тебя побери. Ты остаешься здесь, в безопасности.

– Я всегда была и буду в безопасности только с тобой.

– Женщина, я еду в логово зверя. Там ты наверняка не будешь в безопасности.

– Они меня не знают. Если бы кто-то подозревал меня в причастности к смерти Ги, нас схватили бы еще по дороге сюда. Гонец не слышал ничего о том, что ищут меня или женщину с моими приметами. Даже если Мортимер увидит меня, он не будет знать, кто я такая.

– Я не собираюсь тобой рисковать, и это мое последнее слово, а теперь поцелуй меня, и я отправлюсь в путь.

Она скрестила руки.

– Я поеду. Тебя ждет такая же работа, что и в Вестминстере, и тебе будет необходим плиточник и в Ноттингеме. Мы вместе осматриваем плиточные мастерские, поэтому я должна сопровождать тебя.

– Ты не поедешь, Джоан. Если ты не послушаешься меня, я скажу Аддису, чтобы посадил тебя под замок.

– Не думаю, что он это сделает. Я уже поговорила с ним, и он согласился с тем, что риск невелик.

Риз направился к ступенькам.

– Тогда я объясню более доходчиво.

– Если тебе необходимо спросить его мнение, ты найдешь его на террасе. Они с Мойрой еще спят. Думаю, ему не очень понравилось мое вторжение, если ты понимаешь, о чем я. Сомневаюсь, что он будет рад твоему приходу.

Этот намек заставил его остановиться.

– Тогда подождем, пока он закончит то, что начал.

Джоан обняла Риза, ее взгляд был полон мольбы. Несмотря на свое раздражение, он не мог не признать, что ей сразу же удалось смягчить его.

– Риз, не старайся отговорить меня: там будет мой брат. Не могу же я сидеть здесь и сходить с ума от тревоги за вас с Марком?

– Здесь останется Мойра. Вы можете молиться за нас вместе, если вам хочется принять во всем этом какое-то участие.

– У Мойры дети. Если бы их не было, она наверняка поехала бы. Она напомнила Аддису о том, что сопровождала его, когда он отправился отвоевывать свой дом. Думаю, это был тот довод, который склонил его в мою сторону.

Этого еще не хватало. Они с Мойрой сговорились.

– Если я не уеду с тобой, то уеду с Аддисом и Марком. Я слишком долго ждала этого и хочу увидеть, как будет восстановлена честь моей семьи. Ты не прогонишь меня, я все равно не остановлюсь.

Она прижалась к нему поближе, чтобы ее неповиновение приняло форму безмолвного спора, который был намного действеннее, чем словесный.

– Так или иначе, я поеду, я так решила.

Риз знал, что это означает, в ее глазах горела твердая решимость. Он взглянул вверх в сторону террасы – хозяин этого замка и его жена, предающиеся любовным утехам на рассвете, ничем ему не помогут.

– Я не поеду в замок, останусь на постоялом дворе и буду ждать тебя с известиями. По крайней мере, мы будем вместе в пути и потом ночью в Ноттингеме. Я заставила тебя потратить так много времени, пожалуйста, дай мне возможность искупить свою вину.

Воспоминания о проведенных вместе ночах окончательно смягчили Риза. Возможность продлить свое счастье даже на неделю казалась слишком заманчивой. Его сердце шептало, что опасность не будет слишком большой, хотя разум твердил, что риск не так уж мал.

– Ты останешься в городе и не пойдешь в замок?

– Конечно.

– Когда приедет Аддис, ты будешь ждать меня вместе со своим братом и не станешь вмешиваться.

– Определенно, нет.

– Если я почувствую какую бы то ни было опасность, ты сразу уедешь. Ты должна поклясться, что послушаешься меня.

– Я выполню свое обещание, мой повелитель.

Он помог ей забраться в повозку и сел на козлы. Джоан победоносно улыбнулась.

Повелитель, черт возьми. Он податлив в ее руках, как кусок глины, из которой она лепила свои статуэтки. И она радовалась этому.

Загрузка...