Побег из Араманта

Глава 7 Император плачет

Таинственный бородач задвинул засов и знаками приказал девочке вести себя тихо. По ту сторону двери явственно забухали шаги. Кованые сапоги поднялись по ступеням и встали.

— Разрази меня гром! — воскликнул некто. — Ее здесь нет!

Ручка судорожно заплясала, но дверь не дрогнула. Площадку огласил истошный вопль:

— Ее нет здесь, тупые поксикеры! Я лезу по этим, сагахог их порази, ступеням, а ее здесь нет!

И невидимый городовой громко потопал обратно по длинной лестнице — разумеется, осыпая сослуживцев отборной бранью. Мужчина с бородкой довольно ухмыльнулся:

— Поксикеры, надо же! Давненько не слышал. Отрадно, что старые ругательства до сих пор в ходу.

Он взял гостью за руку и подвел к окну, чтобы лучше рассмотреть. Девочка, в свою очередь, уставилась на него. Одежды незнакомца отливали синим. Какой необычный цвет! Никто в Араманте не носит подобного.

— Что же, — вздохнул мужчина, — по правде сказать, я ожидал другого. Хотя, может, и ты сойдешь.

Он подошел к столу посередине комнаты, взял из полной стеклянной вазочки три шоколадных батончика и съел их один за другим. Между тем беглянка изумленно смотрела в окно. Должно быть, комната находилась почти на самом пике Великой башни, потому что городские стены остались внизу. Справа за вытянутым клочком суши расстилался океанский простор. Слева тянулись бесплодные равнины, а на горизонте синели в дымке зубцы далеких гор.

— Ух ты, как высоко! — вырвалось у девочки.

— Да уж, не низко.

Кестрель окинула взором раскинувшийся перед ней город: вот Алый округ, вот Белый, знакомые Оранжевые улицы, Коричневый, Серый, а дальше — массивная каменная ограда. Впервые в жизни ей пришло в голову, что это по меньшей мере чудно.

— Зачем они, эти стены?

— В самом деле, — хмыкнул бородач. — Зачем нам разноцветные округи? К чему эти экзамены, оценки? С какой стати людям стараться сильнее, тянуться выше, быть завтра лучше, чем сегодня?

Девочка разинула рот. Незнакомец читал ее сокровенные мысли.

— Ради любви к императору, — затвержено выпалила мятежница. — Ради славы Араманта.

— Ха! Я и есть ваш император.

— Вы?

— Понимаю, не похож. Только это так: я — повелитель Араманта Креот Шестой. А ты — человек, которого я ждал долгие годы.

— Я?

— Вообще-то, если честно, я надеялся увидеть бравого, сильного парня. Задание-то не из легких. Но что же делать, пришла ты.

— Да нет, — всплеснула руками Кестрель. — Я вас совсем не искала. Даже не знала, что вы существуете. Я просто сбежала…

— Не болтай чепухи. Ты, кто же еще. Ни одна душа до сих пор не попадала сюда. Они держат меня взаперти, вдали от всех.

— Почему взаперти? Вы сами открыли дверь.

— Это совершенно другое. Главное, что ты здесь.

Мужчине с бородкой явно не нравилось, когда ему перечили, поэтому девочка замолчала, а он продолжал уписывать батончики. Казалось, он и сам не замечал этого. И разумеется, не подозревал, что ведет себя невежливо. Мог бы чуть-чуть поделиться. Кестрель еще не решила, верить ему или нет, хотя… Комната и впрямь была обставлена с императорской роскошью. Великолепная постель, окруженная тончайшими занавесками наподобие шатра. Письменный стол, сплошь покрытый искусной резьбой. Книжные полки, загроможденные томами в затейливых переплетах. Круглый столик, на котором и стояла ваза с конфетами. Глубокие кожаные кресла. Огромная ванна с высокими стенками. Мягкие коврики на полу, вышитые гардины. Окна были повсюду, а между ними красовались узорчатые двери. Восемь окон, восемь дверей. В одну из них девочка только что вошла. За двумя, распахнутыми настежь, находились гардеробные. Оставалось пять. Одна из них наверняка вела обратно в башню.

Наконец бородач оторвался от шоколада, подошел к письменному столу и принялся двигать ящички — видимо, что-то искал.

— Пожалуйста, сэр, — сказала Кестрель. — Можно мне пойти домой?

— Домой? О чем ты? Разумеется, нельзя. Ты отправишься в Чертоги Морах и принесешь его назад.

— Кого?

— Где-то у меня лежала… А, вот она.

Император расстелил на столе пыльный и пожелтевший от времени свиток.

— Конечно же, я сам должен был это сделать. — Мужчина вздохнул и ткнул пальцем в пергамент. — Но, пожалуйста… По-моему, все яснее ясного.

Девочка посмотрела. Свиток потрескался и порядком выцвел, однако это явно была карта. Старшая дочь Анно Хаза различила береговую линию, океан и небольшой план города. Прямой, как стрела, путь вел из Араманта через долины к нарисованным горам. По всей карте, особенно там, где кончалась дорога, темнели загадочные закорючки, похожие на слова неизвестного языка.

Беглянка недоуменно захлопала ресницами.

— Хватит ворон считать, — обиделся император. — Если что-то непонятно, спроси.

— Ничего не понятно, — призналась Кестрель.

— Ерунда! Все проще простого. Сейчас мы находимся здесь, видишь? — Он указал на знак Араманта. — Вот это — твоя дорога. — Палец бодро прочертил карту к северу от города. — Не отклоняйся от нее, иначе не найдешь мост. А он там только один, видишь?

Император провел по черному зигзагу, который пересекал всю карту справа налево. Линия имела свое имя, начертанное все теми же странными символами, похожими на паучков и неведомыми юной гостье.

— Зачем это нужно? — не выдержала она.

— Клянусь бородой моих предков! — вспылил император. — О чем они думали, когда посылали ко мне безмозглого младенца?.. Зачем? Чтобы вернуть голос Поющей башни!

— Голос Поющей башни!

Юная мятежница содрогнулась. Ничего себе! Значит, это правда?

Мужчина в синих одеждах перевернул карту: обратную сторону свитка испещрили таинственные надписи. Правда, один символ девочка все-таки узнала. Это был поблекший рисунок в виде буквы «S» со змеиным загнутым хвостиком. Знак, вытравленный на горле Поющей башни.

— Гляди внимательней.

Кестрель во все глаза смотрела на пергамент, чувствуя, как замирает сердце от восторга и неясного ужаса.

— А что будет, если башня опять запоет?

— Тогда мы навеки освободимся от Морах, что же еще?

— Морах?

— Избавимся от Морах, — громко, по слогам отчеканил властитель.

— Но ведь это сказка.

— Сказка! Клянусь бородой моих предков! Надо же такое сболтнуть! В городе живется хуже, чем в тюрьме, люди погрязли в зависти, в нетерпимости, а ты — «сказка»! Арамантом правит Морах, детка! Спроси любого.

— Неправда, — возразила гостья. — Все говорят, что это старая… легенда.

— Неужели? — Император недоверчиво покосился на собеседницу. — Тогда, значит, Морах умнее их, верно?

— Да, пожалуй, — согласилась девочка.

— Теперь ты мне веришь?

— Не знаю. Я только знаю, что ненавижу школу, и эти контрольные, и проверяльщиков, и весь Арамант.

— Еще бы. Как можно любить уродливые творения Морах? Совершенное общество? Ха! Справились они со страхами, со злостью? Ничего подобного! Повелительница духов и об этом позаботилась.

Забавно: белиберда, которую нес этот человек, начинала приобретать для слушательницы некий смысл. Кестрель еще раз посмотрела на карту.

— Где вы ее взяли?

— Отец передал мне, а ему — его отец, и так далее, вплоть до Креота Первого. Это ведь он оставил башню без голоса.

— Желая спасти наш город от нашествия заров.

— Видишь, не такая уж ты невежда.

— Зачем повелительнице духов голос башни?

— Чтобы она молчала, как ты не понимаешь. Ее песни хранили Арамант от Морах.

— Тогда почему император…

— И правда, почему? — Креот Шестой испустил тяжелый вздох. — Кто мы такие, чтобы судить? Мы не видели ужасного воинства, а он видел. Страх, дитя мое. Вот единственный ответ на твой вопрос. Поющая башня имела некую силу, но устояла бы она перед зарами? Тайна покрыта мраком. И кто пошел бы на подобный риск? Нет, не нам с тобой винить первого из повелителей за роковую ошибку, совершенную сотни лет тому назад. Вот, смотри, что здесь написано. — Бородач благоговейно провел пальцем по затейливым буквам. — «Всю свою жизнь он горько раскаивался в содеянном».

Кестрель из вежливости поглазела на завитки с волнистыми черточками, но ничего не разобрала.

— А если башня запоет, повелительница духов уже не тронет нас?

— Кто знает? Мой дедушка, очень мудрый человек, всегда говорил, что песни обладали великой силой. А то стала бы Морах так их ненавидеть? Читай эту строчку: «Голос Поющей башни принесет вам свободу».

— Свободу от…

— От Морах, от кого же еще? Может, нас летучие рыбки захватили? Опять ты зеваешь, глупый ребенок! — осерчал император. — Это мы уже уяснили!

— Нет, я думаю… Почему тогда никто не сходил за голосом, не принес его обратно?

— Почему? Полагаешь, все так просто?.. — Император осекся. — Нет-нет, я не сказал «трудно»! И сделать это необходимо. Только, видишь ли, долгое время людям казалось, что так лучше. Воинство заров ушло прочь, а перемены проникали в нашу жизнь так медленно, точно крадучись, так незаметно… И лишь мой дедушка сумел прозреть по-настоящему. Он понял жестокую ошибку своего предка, но уже глубоким старцем. Мой отец принял от него карту, однако, увы, вскоре слег от болезни. Перед смертью он отдал свиток мне. А я был маленьким, беспомощным мальчиком. Теперь настало время, и я вручаю карту тебе. Чего непонятного-то?

Мужчина в синем вернулся к письменному столу и снова задвигал ящички: щелк, щелк, щелк.

— Теперь-то вы не маленький, — рассудительно сказала Кестрель.

— Естественно.

— Почему же вы сам не пойдете?

— Не могу, и все тут. Я возлагаю задание на тебя.

— Простите, но я не гожусь, — потупилась девочка. — Во мне же нет ничего особенного.

Император с укором поглядел на нее.

— Ничего особенного? Да ты единственная, кто нашел дорогу сюда!

— Я просто убегала.

— От кого?

— От экзаменаторов.

— Ха! Вот и ответ! Ни единая душа в Араманте не носится по улицам, убегая от экзаменаторов. Все-таки ты особенная.

— Нет! Я не люблю проверяльщиков, не люблю школу и терпеть не могу контрольные! Это что, подвиг? — Кестрель была готова разреветься.

— Все сходится. — Бородач даже руки потер от удовольствия. — Ты именно тот человек, который нужен. Верни голос, и контрольных больше не будет.

— Никогда? — встрепенулась гостья.

— Да, и поэтому ты обязана пойти.

— Нет, вы обязаны. Вы наш император.

Глаза мужчины исполнились печалью.

— Если бы я мог. Если б я только мог… Но есть одна загвоздка.

Он торопливо прошел от двери к двери, отпирая их все. Три узорчатые створки вели на лестничные площадки.

— Иногда я и сам желал бы уйти. Допустим, из этой…

Креот Шестой сделал несколько неуверенных шагов — и замер, не доходя до порога.

— Еще один шоколадный батончик, на дорожку.

Бородач бодро возвратился к любимой вазе.

— Возьмите горсть, — посоветовала девочка. — Можно будет не ходить назад.

— Легко тебе говорить.

Мужчина в синих одеждах сокрушенно вздохнул, однако прислушался к ее словам и жадно ухватил конфет побольше. По дороге он сунул одну в рот, сразу же встал и начал пересчитывать оставшиеся:

— Две, три, четыре…

— Возьмите все, — подсказала Кестрель.

Бородач вернулся к столу и поднял вазу. Однако у самой двери он снова остановился.

— Это сперва кажется, что их много. А потом возьмут и кончатся.

— Когда-нибудь, конечно.

— Ну вот, видишь. Вазу-то каждый день наполняют. А если ее забрать, она опустеет.

Император пошагал назад и поставил сосуд на место.

— Пусть лучше здесь постоит.

Девочка изумленно уставилась на него:

— Зачем вам столько?

— Понимаешь, не сильно я к ним и привязан. Просто внутри такое чувство, что без шоколада никак нельзя.

— Нельзя?

— Это в двух словах не объяснишь. Только батончики должны быть под рукой, даже если я их не ем. Ведь иногда наше величество забывает про вазу на целые дни.

— Да вы же без конца жуете!

— Сегодня я немного разволновался. Сюда так редко заглядывают гости. По правде говоря, совсем не заглядывают.

— И давно вы так живете?

— Сколько себя помню.

— Это как же, все время? Всю жизнь в одной комнате?

— Да.

— Но это же глупо.

— Знаю.

Император поднял правую руку и неожиданно хлопнул себя по лицу.

— Я дурак. Я ни на что не годен. Еще одна звонкая пощечина — я позорю свою династию.

Мужчина принялся осыпать себя оплеухами, с размаху бить в грудь и в живот.

— Я только ем и сплю. Я жирный, дряблый и ужасно, ужасно безвольный. Нигде-то не был, ни с кем не разговаривал, ничего-то хорошего не видел! Разве это жизнь? Уж лучше удавиться! — кричал он, глотая слезы.

— Извините, — подала голос Кестрель. — Как вам помочь?

— Не обращай внимания, — прорыдал император. — Со мной постоянно так. Наше величество быстро утомляется. Сейчас посплю, и все пройдет.

С этими словами повелитель Араманта бесцеремонно забрался прямо в одежде на великолепную кровать и задернул полог.

Гостья ждала, что будет дальше. Комнату огласил раскатистый храп. Кестрель на цыпочках подкралась к открытым дверям и тихонько зашагала вниз, бережно сжимая под мышкой древний свиток.