Поцелуй гадюки (ЛП)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда они достигли опушки Чондальского леса, Арвин оглянулся. Каменное копыто с отрядом исчезали за изгибом реки, направляясь на юг. Через реку к западу было видно, как из труб форта Арран поднимался дым, белеющий на фоне серого зимнего неба — солдаты начинали новый день. Несомненно, вскоре будет выслан патруль; Арвин ранее прибег к силе лазурита, чтобы отправить послание одному из офицеров, которых встретил прошлой ночью, предупредив о смертоносных узорах на снегу. Тела сержанта Дуннальда и Бурриана — и солдат из исчезнувшего патруля — возвратят в форт. А кентавров, включая семяносителя Зелии, выследят и разберутся с ними.

На этот раз люди-лошади не смогут полагаться на волшебные символы на снегу, которые уже начали таять, когда путники подходили к лесу. Скоро на земле не останется ничего, кроме слякоти.

Кологрив, трусивший между Арвином и Кэррелл, тоже повернулся в сторону удаляющегося стада.

— Что теперь? — спросил Арвин. — Возвращаемся в форт?

Кологрив мотнул головой.

— Тебе понадобится проводник, — он улыбнулся. — Желательно, не обременённый упряжью, хотя бы временно.

Кэррелл задрала голову к верхушкам деревьев.

— Странно. Деревья без листьев. Этот лес кажется… безжизненным.

— Поверь, это не так, — ответил Кологрив. — Чондальский лес кипит жизнью, хотя только самые сильные способны пережить суровую зиму.

Арвин вгляделся в чащу деревьев. Чондальский лес действительно был мрачным местом. Щупальца усохшего плюща с пожухлыми листьями цеплялись за голые ветви, к стволам прилип тёмных мох. Покрытая слякотью земля представляла собой непроходимое месиво из упавших стволов, засохшего папоротника и кустарника с гроздьями чёрных горошин, которые некогда были ягодами. Омертвевшие ветви, треснувшие от вчерашнего мороза и повисшие на древесной коре, стонали от ветра. Арвин задрал голову и увидел, как с верхушки упала сосулька и вонзилась в жижу прямо у его ног. Надеюсь, это не дурной знак, подумал мужчина.

Для верности он коснулся кристалла на шее и повернулся к Кологриву.

— Надо найти ориентир, — сказал он кентавру. — Такой, чтобы его могли узнать звери, живущие в этой части леса. Есть такой поблизости?

Кологрив задумался.

— Есть один, Привал Великана. Камень, похожий на дремлющего гиганта. Его каждый знает. Если скакать рысью, доберёмся не позднее полудня.

Арвин посмотрел на дебри, устилающие землю в лесу.

— Даже сквозь это?

— Я повезу тебя.

Арвин поднял брови. Судя по тому, что он слышал про кентавров, они скорее дадут копыто на отсечение, чем согласятся посадить на спину всадника.

— Ты спас мою жизнь, — добавил Кологрив, угадав мысли мужчины. — Причём дважды. Долги надо вернуть. И тебе, и барону.

— А барону ты за что задолжал?

Кологрив фыркнул.

— Около двух лет назад он спас жизнь моего сына. Я поклялся служить ему. Пока не расквитаюсь. И готов служить в упряжи, если понадобится, — добавил он ровным голосом, хотя лёгкий взмах хвоста выдал раздражение.

Арвин улыбнулся.

— Боги тебе в помощь. Надеюсь, ты расквитаешься с ним. Мы пришли сюда как раз в интересах барона добыть то, чем он очень дорожит. Находится это в лагере сатиров, который, надеюсь, где-то поблизости.

— Достойное задание, ничего не скажешь, — ответил Кологрив, сверкнув в ухмылке белыми зубами. — Уж куда лучше, чем возить телеги, — кентавр опустился на колени. — Залезай.

Когда они ехали сквозь чащу, начался снегопад. Он длился недолго, однако к тому времени, пока они достигли Привала Великана, Арвин промок до нитки и изнемогал от усталости. Провалиться в сон ему не давала лишь боль в ногах, возникшая во время езды на могучей спине Кологрива. Сначала Арвин не заметил массивный камень, так как слишком морщился от боли. Лишь когда Кэррелл, сидевшая сзади и крепко обнимавшая его за талию, указала рукой вперёд, мужчина увидел, что они выезжают на поляну.

Арвин разглядывал камень сквозь мокрые ветви. Тот действительно напоминал лежащего на спине великана, прикрывшего рукой глаза. Глыба имела в длину полных пять метров и была покрыта целой палитрой оттенков. В более тёмные, коричнево-серые тона, была окрашена «талия» великана, заканчиваясь у «стоп». Выпуклость, повторяющая очертания головы, была иссечена кварцевыми прожилками; создавалось впечатление, будто голову покрывали волосы.

— Это не натуральный камень, — сделала вывод Кэррелл. — И даже не упавшая статуя. Это и есть гигант, которого нечто обратило в камень, — добавила женщина, нервно оглянувшись.

— Что бы здесь ни произошло, случилось это много веков назад, — ответил Арвин. — Смотри, как он избит непогодой.

Кологрив опустился на колени, и Кэррелл, а затем и Арвин, сошли на землю. Мужчина поморщился; ему казалось, что его ноги больше никогда не распрямятся. Бёдра с внутренней стороны натёрло тканью брюк, поясница ныла. Солнце было уже в зените, а он до сих пор не выполнил утренние медитации. Они были ему нужны не меньше, чем отдых или сон. Но где-то в лесу страдала Глисена. Чем меньше пройдёт времени, тем больше шансов на то, что они найдут её до родов, а значит невредимой.

Арвин поднял над головой руки, вытягивая их вверх. Он наклонился влево, вправо, пытаясь размять затёкшие мускулы. Затем псион сунул руку в карман, где лежал лазурит.

— Пора начинать, — обратился он к Кэррелл. — Если удастся призвать волка, не факт, что он доберётся сюда сразу.

Женщина кивнула.

— Когда он придёт, я буду готова.

Кологрив зашёлся ржанием.

— Волков? — спросил он напряженным голосом.

— Одного волка, — поспешил успокоить Арвин. — Он поможет найти нам то, что мы ищем. Кэррелл будет говорить с ним. Он должен знать, есть ли поблизости лагерь сатиров.

Кологрив раздул ноздри.

— Волки бродят стаями. Как вы призовёте одного? Сейчас зима, они голодны. Зря вы это делаете. Лучше призвать орла. У них острое зрение.

— Орла не могу, — сказал Арвин. — Я не могу сымитировать его крик, да и сквозь деревья он ничего не увидит. Нам нужен тот, у кого чуткий нюх. Если боишься волков… — Арвин запнулся, с запозданием осознав, что говорит; недосыпание сделало его несдержанным. — Прости, — сказал он.

Кентавр отвернулся, сердито размахивая хвостом. Без лишних слов он затрусил в лес. Арвин вздохнул, надеясь, что человек-лошадь вернётся, когда поостынет.

Он приложил лазурит ко лбу. Произнеся командное слово, мужчина почувствовал, как щупальца магической энергии сливаются с плотью. Затем он подошёл к голове каменного гиганта и опустился на колени в вязкую слякоть. Приложившись щекой к холодному сырому камню, он связал разум с энергией лазурита. В основании черепа пробудилась псионическая сила; источник силы работал вяло, впрочем, вялыми были и мысли. Наконец, свёрнутая кольцом энергия высвободилась. Арвин направил разум в лес, и постепенно перед мысленным взором материализовалось искомое существо. Сначала мимо пронеслись морды нескольких волков. Псион выбрал одного из них: тощего, серого волка с белой как снег мордой. Уши зверя торчали вверх, ноздри трепетали. Вместо слов Арвин послал волчий вой. Он сымитировал его по памяти, вспоминая встречу, произошедшую с волком несколько лет назад, когда он проходил мимо одного из дворянских садов в Хлондете. Зверь рвался, натянув до предела короткую цепь, к которой был привязан, словно сторожевой пёс. Заинтригованный его криками, Арвин вернулся в сад на следующую ночь, чтобы посмотреть на зверя сквозь кованый забор. Пришёл он туда и на третью ночь. Движимый жалостью, Арвин проскользнул сквозь решетку, чтобы освободить бедолагу. В награду за доброту зверюга цапнула его за руку, оставив на месте укуса два белых шрама. Тем не менее, юноша улыбался, мысленно пожелав серому беглецу удачи, когда тот стрелой исчез в ночном мраке.

Теперь он про себя повторял тот самый вой, что тогда побудил его освободить зверя: длинное, скорбное завывание.

Волк поднял голову и направил на псиона вопрошающий взгляд. Никакой иллюзии — перед собою зверь видел человека, воющего по-волчьи. Волк задрал голову. Его ответ заставил Арвина вздрогнуть; псиону показалось, будто зверь сидит где-то рядом, воя прямо на ухо. Крик прекратился, волк поднял голову второй раз, следуя за взглядом Арвина, будто тоже смотрел на камень. Псион слышал его дыхание. Наконец, связь прервалась.

Выжатый как лимон Арвин поднялся на ноги.

— Получилось? — спросила Кэррелл.

— Я связался с волком, но не могу сказать, придёт ли он, — ответил мужчина. — Придётся подождать.

Лазурит он оставил на лбу. Если волк в ближайшее время не появится, он попробует снова.

Вернулся Кологрив, принеся охапку сухих веток. Расчистив на земле небольшой пятачок возле каменного великана, он бросил охапку.

— Нам нужен огонь, — заявил он. — Чтобы не замёрзнуть. И чтобы волки не подходили слишком близко.

Арвин кивнул. Кологриву нужно было что-то, чтобы отогнать страх перед волками, пока они будут сидеть и ждать. Мужчина снял с плеч рюкзак и покопался внутри, ища деревянную коробочку с кремнем и огнивом. Мох и стружка внутри, к счастью, оказались сухими. Он протянул принадлежности кентавру, и тот принял их, довольно кивнув.

Вскоре Кологрив зажёг маленький костерок, несмотря на то, что ветки, которые он принёс из леса, были сыроватыми. Он подпитывал их пламенем до тех пор, пока они не занялись. Жар от костра казался Арвину не более чем слабым теплом благодаря заклинанию Кэррелл, но вскоре от его одежды пошёл пар. Он разделся, повесив рубашку, штаны и плащ сушиться на жерди возле костра. Даже стянул перчатку; ну и что, что магическая. Её кожа была такой же сырой, как и остальная одежда, промоченная изморосью.

Кэррелл на мгновение заколебалась — в отличие от других юань-ти она стеснялась показывать своё тело — но тоже стянула с себя одежду. На землю что-то упало, отразившись в свете костра красновато-коричневым отблеском: отвалившиеся чешуйки.

Арвин уставился на них, думая, стоит ли что-либо спрашивать. Любопытство взяло верх.

— Ты сбрасываешь кожу? — спросил он.

Кэррелл посмотрела на чешуйки, лежавшие возле её ног.

— В это время года обычно нет, — ответила она и пожала плечами. — Возможно, всему виной смена климата. Или мокрая одежда.

Обнажённая Кэррелл села со скрещенными ногами возле костра, пальцами расчесывая длинные, тёмные волосы. Огонь освещал её полные округлые груди и бёдра, мягкие, манящие губы…

Кентавр явно третий лишний, подумал Арвин. Надо направить свою энергию в более практичное русло.

Псион встал, разгрёб ногой сухие ветви и листья, расчистив небольшую площадку около костра.

— Надо помедитировать, — обратился он к спутникам. — Если волк объявится, дайте знать.

Он лёг плашмя на холодную, сырую землю, приняв асану бхужанга. Он по-прежнему считал эту позу наиболее эффективной для восполнения муладхары; сидя со скрещенными ногами, как это делала его мать, добиться этого в полной мере ему никогда не удавалось. Зато поза вздыбившейся змеи давала ему ту необходимую остроту, которую не могла дать удобная сидячая поза со скрещенными ногами.

Когда муладхара восстановилась, псион поднялся на ноги и проделал все десять упражнений, которым его учил Танджу. Кологрив по-прежнему не спускал глаз с чащи, Кэррелл наблюдала за Арвином, оглядывая мужчину сверху донизу. Её искреннее любопытство отвлекло его, заставив ослабить концентрацию и сделать ошибку в завершающем движении.

Наконец, мужчина опустился рядом с ней и протянул руки к огню, хотя действие согревающего заклинания ещё не кончилось.

Кэррелл потянулась к его левой руке и развернула её, рассматривая обрубленный мизинец.

— Несчастный случай?

Тот мотнул головой.

— В молодости я жил сам по себе, всё время ходил голодный. Однажды я совершил ошибку, украв на чужой территории. Гильдия отрезала мне палец в знак предупреждения.

Мужчина взял перчатку, которая уже высохла и слегка затвердела, и начал натягивать её на руку, но Кэррелл его остановила. Она поднесла его кисть к губам и поцеловала.

— Трудно тебе жилось, — произнесла она.

Арвин высвободил руку.

— Не труднее, чем остальным. Уверен, тебе тоже было не легче.

— Да, но стало намного лучше, когда я присоединилась к К’аакслаат. Они помогли мне встать на верный путь, по которому я шла через лабиринт жизни. Мне они стали как родные.

— Скучаешь по дому? — спросил Арвин.

— Частенько, — призналась женщина, затем улыбнулась. — Но сейчас нет.

Неожиданно вскочил Кологрив.

— Что такое? — спросил Арвин, потянувшись к кинжалу.

— Ничего, — заверил их кентавр. — Схожу за хворостом, — без лишних слов он затрусил к лесу.

Кэррелл тихо усмехнулась.

— До него, наконец, дошло, что надо отлучиться.

— По-твоему, он думает, что мы хотим…

Кэррелл прильнула к нему губами, ответив на его незаконченный вопрос.

Арвин слышал удаляющиеся шаги Кологрива. Как же, за хворостом он пошёл. Огонь потрескивал у их ног, наполняя воздух резким запахом дыма. Мужчина ответил на поцелуй, обвив Кэррелл руками. Это до медитации он чувствовал себя измотанным. Но теперь…

Опустив Кэррелл на землю, Арвин принялся покрывать поцелуями, перемещаясь от губ всё ниже и ниже.

Арвина разбудил шорох, донесшийся со стороны леса. Было темно, но костёр полыхал ярко. Наверно, Кологрив подкинул дрова, пока Арвин и Кэррелл спали. Кентавр стоял неподалёку и крепко спал, опустив голову на грудь.

Кэррелл лежала возле Арвина, обнажённая, как и он сам; закончив любиться, они так и заснули — в объятиях друг друга. Женщина шевельнулась, увидев что-то во сне. Скорее всего, что-нибудь неприятное; она вздохнула и дёрнула рукой, словно пытаясь высвободить её откуда-то.

Арвин легонько толкнул её.

Она заморгала, затем села.

— Что такое?

— Я что-то слышал. Кажется, это…

С опушки на него смотрела пара сверкающих глаз. Они были низко к земле и блестели красным, отражая зарево костра.

— Волк, — довершил мысль Арвин.

Кологрив, возможно, услышал слово сквозь сон. А может, учуял запах волка. Он инстинктивно тряхнул головой, раздувая ноздри. Хвост заметался из стороны в сторону, человек-лошадь потянулся к пустым ножнам у бедра, затем передумал и развернулся к волку крупом, подняв мощное копыто и приготовившись лягнуть зверя.

Кэррелл потёрла глаза, рассеивая остатки сна.

— Кологрив, стой. Я с ним поговорю.

Она пробормотала что-то на своём языке, издала серию скуляще-рычащих звуков, после чего получила от волка ответ из смеси аналогичных звуков. Зверь осторожно выбежал на поляну. Он выглядел старше, чем казался издали: морда белая, взгляд голодный.

— Волк видел сатиров? — спросил Арвин. — Есть поблизости их лагерь?

— Это волчица. Она не знает. Она спросит свою стаю.

— А они… — не успел Арвин закончить вопрос, волчица вскинула голову и завыла. Откуда-то из леса, с другой стороны поляны, послышался ответный волчий вой. Вскоре вои слышались со всех сторон, близкие и далёкие. Волков было, наверно, не меньше десятка. Вои доносились ещё несколько мгновений, голоса то поднимались, то опускались, словно пели песню. Наконец, один за другим волки стихли.

Арвин оглянулся на Кологрива. Тот стоял, напрягши ноги и трясясь всем телом. Молодой человек положил руку кентавру на спину, надеясь, что это хоть как-то его успокоит.

— Полегче, Кологрив, — сказал он. — Ты прав, они боятся огня. Ближе не подойдут.

Волчица, ответившая на призыв Арвина, поглядела на Кэррелл и издала очередную порцию лая и завываний.

— Лагерь сатиров лежит к востоку отсюда, — перевела Кэррелл напряженным голосом. — В нём есть человек. Женщина.

— Слава Тиморе, — шепнул Арвин. Коснувшись кристалла на шее, он тихо произнёс молитву в благодарность богине удачи, обещая кинуть в её чашу целую пригоршню золотых монет — разумеется, тех, что получит в награду от барона. — Волки могут проводить нас туда? — спросил он Кэррелл.

Женщина перевела вопрос и получила ответ.

— Могут. Только они голодны; зима выдалась лютой. Они хотят кое-чего взамен: мяса. Хотят нашу «лошадь».

— Нашу лошадь?! — возмутился Арвин.

Глаза Кологрива сделались как у загнанного жеребца.

— Скажи, что так не пойдёт, — сказал Арвин, успокаивающе похлопывая кентавра по спине. Он оглянулся на валун сзади и шепнул Кэррелл, — Жаль, мы не можем превратить камень обратно в великана. Тогда мяса хватило бы на всех волков в этом лесу.

— Можешь призвать какого-нибудь зверя, чтобы они сожрали его? — спросила женщина. — Лося или…

— Мог бы, если б знал их язык, — ответил он. — Волк — единственное животное, которое я могу худо-бедно изобразить. Не считая змеиного шипения.

Кологрив трепетал ноздрями. Дикие глаза метались из стороны в сторону, вылавливая очертания снующих в чаще теней.

— Приближаются, — пролепетал он.

Арвин призвал в перчатку свой кинжал.

— Значит, будем отбиваться, — ответил мужчина.

— Погоди, — сказала Кэррелл, взяв его за руку. — Дай-ка я попробую кое-что.

Не успел мужчина опомниться, как она перевоплотилась в змею — блестящую красновато-коричневую змею с полоской жёлтых чешуек вокруг кончика хвоста. Только что она стояла, освещаемая пламенем; и вот уже, извиваясь, ползёт по земле, огибая костёр. Кологрив встрепенулся, поднявшись на дыбы. Арвин тут же кинулся успокаивать кентавра, опасаясь, что тот раздавит Кэррелл своими копытами. Когда молодой человек оглянулся, Кэррелл была уже между ними и волками, подняв тело и покачиваясь взад-вперёд. Она тихо шипела, щелевидные глаза смотрели на один чернеющий участок леса, затем на другой. Арвин поймал себя на том, что и сам начинает покачиваться, прикованный взглядом к Кэррелл и чувствовал, что Кологрив делает то же самое.

Волчица — та, что с белой мордой — подобралась ближе. Она остановилась в нескольких шагах от Кэррелл и пялилась на неё, словно загипнотизированная. Из лесу появился другой волк, затем ещё двое. Вскоре вокруг змеи сидело уже шесть серых зверей. Все тощие — голод брал своё.

В темноте что-то сверкнуло — седьмой волк, не поддавшийся чарам. Отпустив запаниковавшего кентавра, Арвин замахнулся кинжалом, но не успел метнуть, как Кэррелл повернулась к волку и зашипела громче. Тот немедленно припал к земле, прижав уши и поджав хвост. Жалобно скуля, он пополз на брюхе к лесу. Едва достигнув опушки, серый разбойник кинулся наутёк, с хрустом проламываясь сквозь кустарник.

Тем временем Кэррелл возобновила танец. Шестеро оставшихся волков сидели неподвижно и смотрели на свою владычицу, покачиваясь в такт её движениям. Змея ощупала воздух языком, вкушая их запах, затем открыла рот. Но, вопреки ожиданию, издала не шипение, а знакомую серию завываний и лая, в конце тирады издав длинный вой.

Волки один за другим вскинули головы и завыли вместе с ней.

Арвина передёрнуло. До него вдруг дошло, что в Кэррелл было нечто совершенно чуждое людям. Даже когда он впервые увидел её чешуйки, его реакция была не такой резкой. Но видеть её в облике змеи, наблюдая за тем, как она превращает одного грозного лесного хищника в скулящий серый комок и связывает гипнозом ещё шестерых — это совсем другое. До этого он считал её человеком лишь с небольшой примесью змеиной крови и напрочь отказывался признавать, что она юань-ти. Получается, что те чары, которыми она его околдовывала, были лишь малой частью её реальной силы.

Её вид приводил молодого псиона в ужас. И всё же она была ему не безразлична. Наоборот, симпатична. Она могла быть доброй, бескорыстной, смелой. Чего только стоил её поступок на реке, когда она спасла женщину от наги. Такие качества юань-ти не свойственны.

Тем не менее, она юань-ти.

Кэррелл выгнулась, не прекращая покачиваться, и развернулась к Арвину и кентавру.

— Они согласны, — произнесла она. Человеческая речь, доносящаяся из змеиной пасти, казалась такой же «естественной» вещью, как голубая трава или зелёное небо. — Они проводят нас к лагерю сатиров до того, как мы дадим им мясо.

— Чьё? — проблеял Кологрив, закатывая глаза.

Кэррелл обратилась к Арвину.

— Ты сказал, Крушила телепортирует нас, как только мы найдём… — она запнулась, поймав на себе любопытный взгляд кентавра. — Как только найдём то, что ищем. Он захватит с собой мясо.

Молодой человек кивнул. План был разумным, если конечно голод не заставит волков потерять терпение раньше.

Взгляд Кологрива метался от Арвина к Кэррелл.

— Господин Крушила телепортируется в Чондальский лес? — недоверчиво спросил он. — Эта «штука», которой он так дорожит,… должно быть, она действительно ценная.

— Так и есть, — поддакнул Арвин, глядя ему в глаза.

Человек-лошадь медленно улыбнулся.

— Тогда буду молиться Скерриту, богу табунов, чтобы мы нашли это.

Арвин оглядел голодную стаю и пробормотал, наклонившись к Кэррелл:

— Если Глисены там нет, нам крышка.

— Она там. Так сказали волки, — уверила его женщина.

Если только она не родила, не достигнув лагеря, добавил про себя Арвин. Если так, тогда они найдут её труп, а барона такая новость вряд ли обрадует.

И у волков будет вдоволь мяса.

Они шли всю ночь, следуя за белорылой волчицей сквозь лесную чащу. Арвин и Кэррелл шагали по обе стороны от кентавра, успокаивая и подбадривая его. Когда в небе на востоке задребезжал рассвет, освещая зимний лес, Арвин увидел, что их окружает не менее двух десятков волков. Они трусили меж деревьев, высунув языки и кидая голодные взгляды на кентавра. Временами какой-нибудь из них отваживался подобраться к нему ближе, но Белая Морда заходилась рыком, обнажая клыки и отгоняя наглеца. Когда солнце взошло, попытки познакомиться с кентавром поближе участились. Теперь при свете дня Арвин хорошо видел, что серые разбойники смотрят не только на Кологрива. Кэррелл и он сам тоже частенько попадали под их голодные взгляды.

Какое-то время они взбирались по пологому холму. Его вершину обрамляли заросли ежевики, тянувшиеся на несколько сотен шагов вправо и влево. Стая остановилась, не добежав до зарослей, Белая Морда издала рычаще-лающую тираду. Кэррелл активировала заклинание и заговорила с волком.

— Лагерь сатиров лежит с подветренной стороны, в гуще ежевичных зарослей, — сказала она.

— Женщина всё ещё там? — спросил Арвин.

Кэррелл перевела вопрос волчице. Тот принюхался и издал скулящий звук.

— Да, — ответила она.

Арвин двинулся в сторону зарослей ежевики, но Белая Морда преградила дорогу. Молодой человек оглянулся и увидел, что их компания со всех сторон окружена волками, которые стояли, пригнувшись к земле, будто собирались вот-вот напасть. Он глянул на Кэррелл, собираясь попросить перевести, хотя и без слов всё было ясно.

— Она сдержала обещание, — сказала женщина. — Привела нас в лагерь сатиров и теперь требует мяса.

— Скажи ей, что придётся подождать ещё немного. Скажи, что мясо в лагере сатиров. Мы скоро принесём его.

Кэррелл перевела, Белая Морда ответила.

— Они хотят сейчас, — перевела женщина ответ волчицы. — Они требуют Кологрива.

Арвин сжал руку в перчатке. Невидимый кинжал он призвал ещё до этого; псион шепнул, и оружие материализовалось в ладони.

Кэррелл напряглась и положила руку на дубинку.

— Будем сражаться? — шепнула она.

— Нет, — ответил Арвин. — У меня другая идея.

Один из волков подошёл ближе. Кологрив нервно заржал. Арвин положил руку ему на спину.

— Не убегай. Им только этого и надо.

Кологрив кивнул, но оставался напряженным. Молодой человек чувствовал, как тот дрожит.

— Кологрив, сейчас я наложу на тебя чары. Только не сопротивляйся.

С этими словами он пробудил псионическую энергию, таившуюся в груди. Волки принюхались, почуяв в воздухе нотки имбиря и шафрана, у Белой Морды на загривке вздыбилась шерсть. Но через секунду заклинание было активировано: теперь судьбы Кологрива и вожака стаи были связаны.

Арвин протянул кинжал кентавру.

— По моей команде полосни им себе по ладони, — скомандовал он.

Кентавр колебался лишь мгновение, затем осторожно принял оружие. Тем временем Арвин передал слова Белой Морде, которые Кэррелл перевела.

— Я наложил заклятье, — обратился он к вожаку стаи. — Если что-нибудь случиться с кентавром, то же самое случится и с тобой. Ранят его — окажешься раненой сама, — псион кивнул Кологриву, и тот вонзил кинжал в ладонь.

Белая Морда взвизгнула и подняла ляпу. Остальные волки напряглись, и предводительница стаи вновь опустила лапу на землю. Она рыкнула на сородичей и поджала ноги, приготовившись к нежданному нападению.

— Если кентавр умрёт, умрёшь и ты, — продолжал псион, забирая у Кологрива кинжал. — Скажи стае, чтобы расступились и пустили нас в лагерь. Когда закончим дела, вы получите мясо, как было обещано.

Белая Морда сузила глаза, повернулась к стае и передала ответ сородичам, издав несколько угрожающих рыков. Один или двое рыкнули в ответ, но стоило волчице обнажить клыки, как серые разбойники отошли в сторону, уступая дорогу троим путникам. Первые насколько шагов Арвин шёл, напрягши плечи, ожидая предательской атаки в спину — но её не последовало. Когда троица достигла края ежевичных зарослей, волки растворились в лесной чаще.

— Отлично, — выдохнула Кэррелл.

Арвин кивнул. Глаза обшаривали кусты ежевики, образовывавшие практически непреодолимую стену. С переплетающейся лозы гроздьями свисали почерневшие от мороза ягоды, стволы и ветви были утыканы шипами длиной в палец.

— Что теперь? — спросил Арвин.

— Через заросли проходит тропа, — ответил Кологрив. — Давайте обойдём вокруг.

Вскоре Арвин заметил на снегу следы копыт. Пригнувшись, он увидел туннель, ведущий сквозь заросли к центру.

— Должно быть, это и есть вход, — сказал молодой человек. Он оглянулся на Кологрива, затем вновь посмотрел в туннель. Он и Кэррелл могут проползти по нему на четвереньках, но Кологриву дорога туда закрыта.

Кентавр кивнул, будто угадывая его мысли.

— Я подожду здесь.

— А как же волки? — спросила Кэррелл.

Кологрив поднял кровоточащую ладонь.

— Придётся довериться магии Арвина. Думаю, это сдержит волков.

— Заклинание будет действовать до заката, — сказал Арвин. — С благословения Тиморы мы к тому времени уже выйдем обратно, и принесём мясо для волков. А барон телепортирует нас отсюда, — он повернулся к Кэррелл. — Следующий шаг за тобой. Надо выяснить, здесь ли Глисена и нет ли в лагере Нанет. В змеином обличье ты сможешь сделать это незаметно. Сможешь ведь?

Кэррелл кивнула и начала раздеваться.

— Будь осторожнее, — добавил мужчина. — Я не хочу тебя потерять.

Кэррелл бросила платье на землю и одарила Арвина поцелуем, которые тёплой волной прошёлся по телу мужчины. Превратившись в змею, Кэррелл поползла сквозь заросли.

Арвин ждал. Кологрив опасливо косился на лес, выискивая волков. Мужчина вглядывался в ежевичные заросли. Казалось, прошла вечность прежде чем Кэррелл вернулась. Находясь всё ещё в змеином обличье, она обернулась вокруг ног мужчины и подняла голову.

— Глисена здесь, — сказала она, мелькнув языком. Рот растянулся в кривой улыбке. — Она в одной из хижин. Нанет нигде не видно.

Псион с облегчением коснулся броши, приколотой с внутренней стороны рубашки.

— Я должен подобраться к Глисене поближе, так чтобы Крушила смог телепортироваться прямо к ней. Сейчас я зайду в лагерь, околдую первого попавшегося мне сатира и скажу, что меня послала Нанет. Если что-то пойдёт не так, мне понадобится прикрытие. Кэррелл, следуй за мной, но держись незаметно. Если что, я позову тебя при помощи камня. А ты уже действуй по обстоятельствам, — псион повернулся к кентавру. — Держись увереннее, Кологрив. Не дай волкам запугать тебя.

Арвин опустился на четвереньки и начал пробираться сквозь заросли, прижимаясь к земле как можно ниже, чтобы не цеплялся рюкзак. Кэррелл ползла неподалёку, справа от него.

Туннель петлял из стороны в сторону, путь несколько раз разветвлялся и сходился снова. Опасаясь потеряться в этом лабиринте, Арвин всё время выбирал левую тропку, надеясь, что она, в конце концов, выведет его в сердце зарослей. Иногда ему попадались следы копыт, но земля была слишком мягкой, чтобы держать чёткий силуэт отпечатков. Это не позволяло определить, в каком направлении вели следы. За плащ то и дело цеплялись шипы, мешая двигаться дальше. Одежду приходилось постоянно дёргать, чтобы избавиться от цепких объятий кустарника. Иногда шипы проникали сквозь одежду, из-за чего вскоре руки и ноги мужчины были сплошь покрыты мелкими царапинами. Но он продолжал путь, не обращая внимания на боль.

Наконец, заросли впереди поредели, и Арвин увидел поляну. От неё доносился гомон голосов, раздавались звуки сатиров, занимающихся своими повседневными делами. К сожалению, туннель в этом месте резко поворачивал вправо. Арвин последовал дальше, но, проползя короткое расстояние, оказался на прежнем месте, появившись с другой стороны. Расстроившись тем, что находится так близко к цели, он пополз по другому маршруту, выбрав на этот раз правый поворот. Он пробирался быстро, раздосадованный потерей времени. Если он запомнил всё верно, впереди его ждала очередная развилка.

Подняв голову, он увидел сатира, сидевшего на корточках в туннеле и прижавшего к губам свисток. Арвин мгновенно активировал чары, но сатир успел дунуть. Вокруг Арвина закружилась музыка, словно осенний листопад. Мужчину окутал непреодолимый сон.