Поцелуй со вкусом граната

Глава 10

Кто бы знал, какого труда мне стоило улыбаться Артуру и делать вид, будто темноволосая вобла, висящая на шее Марка, меня никак не беспокоит. Я бросила на них холодный взгляд и отвернулась, не в силах терпеть жгучую обиду.

Артуру, конечно, мое внимание понравилось. Он так широко улыбался, что я еще больше забеспокоилась о том, мог ли он развлекаться со мной в самолете. А что, если спросить напрямую? Я смогу разбить ему нос, если ответ мне не понравится.

Когда все уселись за стол, хозяин дома — уже пожилой, но все еще в отличной форме — велел подавать еду, чему мой желудок был несказанно рад. Однако стоило глянуть на хмурого Марка, сверлящего меня глазами с другого конца стола, как аппетит и вовсе пропал.

Алексис что-то говорил на греческом, подливая Марку вино, но тот отстранил стакан и жестко ответил старику. Очарованная тем, как с желанных губ срываются незнакомые слова на таком красивом языке, я прилипла глазами к Марку и вдруг ощутила беспокойство, когда от слов мужчины Елена скривилась и зашипела что-то на змеином.

Троица перекинулась парой холодных фраз, как вдруг Алексис поднялся и с акцентом провозгласил тост на русском языке:

— За родителей!

— Что происходит? — тихо спросила я у Артура.

— Пусть Марк сам тебе расскажет, — младший Бранас с тревогой глянул на брата, теряющего самообладание.

Хозяин дома поднялся и пригласил меня на танец, а его дочь тут же вцепилась в руку Марка. Наверное, они ссорятся, потому что не могут выбрать цвет салфеток на свадебном столе. Вспомнив о своей обиде, я согласно кивнула Алексису, и тот вывел меня на свободную площадь террасы, чтобы плавно покачаться под музыку.

Мне было неловко, ведь мужчина не говорил по-русски, и я не могла абсолютно ничего выведать у него. А ведь я здесь именно для этого! Для сбора информации, а не для того, чтобы страдать из-за предстоящей свадьбы мужчины, от одного взгляда которого у меня дрожит все тело.

Старика же ничего не смущало. Он облизывал меня похотливым взглядом, но руки, к счастью, держал при себе. Пару раз он повторил одну и ту же фразу, которую я, конечно, понять не смогла, но на всякий случай запомнила.

Под предлогом жажды я вырвалась из рук Алексиса и тут же попала в крепкую хватку Марка. Ничего не объяснив, он потянул меня к узкой тропинке, выложенной белыми камнями. Нам кричали вслед, и Марк, обернувшись, разъяренно рыкнул что-то на греческом.

Когда терраса скрылась из виду, я выдернула свое запястье из руки Марка и резко остановилась.

— Какого черта происходит? — не выдержала я.

Марк резко выдохнул и запустил руку в волосы, ероша их. Перед нами было небольшое одноэтажное здание с распахнутыми дверьми, а позади внизу — побережье и бескрайнее лазурное море.

Ярость спала с лица Бранаса, и я заметила, как сильно он вымотан. Мужчина присел на порог домика, оказываясь в тени, и я последовала его примеру. Коснувшись плечом его плеча, я вздрогнула и едва удержалась, чтобы не прильнуть к нему всем телом.

— Скажи, что происходит, — снова попросила я уже мягче.

Несколько долгих минут мужчина молчал — боролся со своим недоверием. И мне хотелось обхватить его лицо ладонями, заставить посмотреть в мои глаза и сказать, что он может мне доверять, но это, конечно же, лицемерие. Он не может и не должен мне доверять.

— Эта вилла, — Марк кивнул вниз на дом Алексиса, — и небольшая винокурня со своим виноградником — все это принадлежало моему отцу.

Судя по усталому тону, Бранас сдался. Он подпускает меня ближе. Настолько близко, что открывает историю своей семьи. Неужели я для него все еще просто игрушка?

— Что с ним случилось?

— Знаешь, что сводит мужчин с ума? — Марк усмехнулся, глядя, как спокойно плещется внизу море, — Женщины и деньги. У моего отца было успешное в Греции дело. А потом в одном из заведений он встретил танцовщицу Марию, которая сопровождала русских бандитов на отдыхе.

Мужчина поморщился, выражая свое презрение. Я осторожно коснулась ладонью его колена, чтобы привлечь внимание. Марк посмотрел на меня, и его губы дрогнули в полуулыбке.

— Это была твоя мать? — робко поинтересовалась я, и Марк, кивнув, продолжил.

— А бандиты, с которыми она приехала, — Багров и его шайка.

— Данилов и Воронцов, — догадалась я и, не теряя возможности, задала давно мучивший меня вопрос, — Поэтому ты их убил?

Марк хрипло рассмеялся и, глядя мне прямо в глаза, ответил:

— Я никого не убивал. Мои люди собрали на них компромат и сдали в органы, так что я виновен только в том, что они оказались за решеткой, а уж что произошло в тюрьме — не моих рук дело. Может, это карма. А может, Багров боялся, что его дружки сболтнут лишнего.

— Но сам Багров на свободе…

— Поверь, на него у меня грязи столько, что захлебнуться можно. Но дело не идет, будто кто-то его крышует, — Марк скривил рот и остервенело пнул камешек. — Он все равно ответит за то, что сделал с моими родителями.

Я вплотную прижалась к мужскому телу, требуя продолжения.

— Мама осталась на острове и вышла замуж за отца. Багров решил воспользоваться знакомством с добродушным греком. Он заманил отца в свои серые схемы, которые накручивались долгие годы, пока я рос. Когда мне было восемь, отец вдруг объявил, что все его состояние выставлено на торги, а сам он — банкрот. — Марк громко сглотнул, будто воспоминания доставляли ему боль, — А потом его убили на бандитских разборках в Москве.

— Мне жаль, — искренне шепнула я, а у самой в горле встрял ком от одной мысли, что пережила семья Марка в то время.

— Потом все закрутилось так быстро. Прилетел Багров и заявил, что хочет спасти нас от нищеты и выкупить отцовский виноградник. Тогда я обратился за помощью к Алексису, с которым отец всегда был очень близок. Он первым вложил нужные деньги, и все имущество отца стало его.

— И поэтому ты женишься на Елене? Чтобы снова стать хозяином виноградника?

— Это одно из условий Алексиса. Но я не женюсь на его дочери, — Марк покачал головой и, взяв в руку мою ладонь, поцеловал мои пальцы.

Мое сердце смягчилось от этой внезапной ласки, и я положила голову на мужское плечо. На миг мне показалось, что нас связывает нечто гораздо большее, чем просто желание обладать телами друг друга.

— Но как ты вернешь дом и виноградник? — озадачилась спросила я.

— Что-нибудь придумаю.

— А что случилось с вашей мамой? — спросила я, припоминая, что ее тоже нет в живых.

Марк помолчал, будто решая, какими словами передать свои чувства.

— Она вышла замуж за Багрова и уехала в Москву. Я сбежал и стал жить сам по себе, как только мне исполнилось пятнадцать. Еще через пять лет из-за постоянных измен Багрова и алкоголя мама свихнулась. Ее нашли с перерезанными венами в ванной, — сухо ответил Марк, — после этого Артур тоже ушел из дома и стал жить со мной. Вот и вся история, Кира.

Марк молча уставился на море, и я, не сдержавшись, повернула его лицо за подбородок и прижалась к сухим губам нежным поцелуем. Марк обхватил меня крепкими руками и подсадил на свои бедра. Его руки скользнули под тонкую ткань платья, жадно сжимая ягодицы. Я оторвалась от губ Марка, чтобы сделать глубокий вдох, и мужчина, очарованно глядя на мои губы, сдернул с моих волос заколку, распуская по плечам алые волны.

— Ты такая красивая, моя русалка — шепнул он и добавил на греческом ту самую фразу, которую несколько раз произнес Алексис во время танца.

— Что это значит? — спросила я, поглаживая пальцами загорелую шею Марка.

— Спелый гранат, — ответил мужчина, покрывая поцелуями мои ключицы, — греки верят, что гранат — символ удачи. И, может быть, ты моя удача, Кира, — шепнул он, касаясь губами моих губ, и едва слышно добавил: Или погибель…

Оторваться от кожи русалки было просто невозможно. Она переливалась перламутром в свете заходящего солнца и пахла легким едва уловимым цветочным ароматом. Такая мягкая, такая сладкая на вкус…

Я сдался. Черт возьми, я так устал блуждать во тьме. И сейчас, когда этот обжигающий огонек извивается на моих коленях, я не могу отказаться. Не хочу отказываться от нее. Даже если она всего лишь исполняет волю Багрова, я не отпущу ее. Мне плевать, какая история лежит за ее плечами. Важно лишь то, что теперь она моя.

— Марк, я должна тебе кое-что сказать, — шепнула Кира, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя взглянуть в ее синие глаза.

— Ты работаешь на Багрова? — спросил я, целуя тонкие девичьи пальцы.

Мне было все равно. Даже если она правая рука Багрова, я не откажусь от нее. Не отпущу ее. Ей попросту придется убить меня, чтобы вернуться к своему хозяину.

— Боже, — взвыла Кира, когда, крепко ухватившись за ее упругие ягодицы, я прижал девушку к каменеющему члену, — Я не работаю на Багрова, он тут вообще ни при чем!

Я поднял на нее удовлетворенный взгляд и коротко ответил:

— Больше меня ничего не волнует. — я притянул голову девушки и впился в ее покусанные губы жадным поцелуем.

Податливое пылкое тело прижалось ко мне так тесно, требуя ласки, и я готов был взорваться от каждого гибкого движения Киры.

Ни одна женщина не сводила меня с ума. Никогда я не чувствовал, что могу так яростно желать быть с кем-то. С кем-то большим, чем просто красивое тело.

Но Кира… Я видел будущее с ней. Я легко мог представить ее хозяйкой этого виноградника. Хозяйкой моего сердца, которого я не ощущал с момента, когда мне сообщили о смерти отца.

— Я не помешаю? — холодным тоном спросила Елена, и русалка, пискнув, поспешила слезть с моих колен, но я придержал ее за поясницу.

— Зачем ты пришла? — грубо спросил я, с неприязнью глядя, как девушка закуривает тонкую сигаретку, облокотившись на невысокую пальму.

— Нам нужно поговорить, Марк, — равнодушно кинула Елена и, кивнув на растрепанную Киру, добавила: Наедине.

— Не сейчас, — обрубил я, снова притягивая к себе красноволосую русалку, но та покачала головой, отстраняясь от меня.

— Я пойду вниз, — шепнула она, поцеловав меня чуть ниже уха, а я от этого невинного жеста готов был затащить ее в берлогу и не отпускать ни на секунду.

Но вместо этого я кивнул, нехотя отпустив руку девушки. Елена права: нам есть, что обсудить. Глядя, как изящная фигурка Киры и ее развевающиеся на ветерке алые волосы удаляются от меня, я устало выдохнул и, не скрывая презрения, глянул на Елену.

Та окинула меня взглядом и, задержавшись на выпирающей ширинке, усмехнулась.

— Ты собирался трахнуть ее в доме моего отца? — кисло поинтересовалась она.

— Это мой дом, если ты забыла.

— Он будет твоим только при одном условии, — Елена показала на свой палец, намекая на кольцо, — ты даже можешь спать, с кем хочешь. Посели свою шлюшку в соседнюю комнату и дери ее, когда тебе захочется.

Я вскочил с места и одним шагом оказался около Елены. Схватив ее за тощую шею, я прижал сучку к стволу дерева и сквозь зубы прошипел:

— Единственная шлюха здесь — это ты. Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Алексис спустил все свое состояние на казино и секс, и все, что у него осталось — долги и мой дом с винодельней. Если вы лишитесь этого, — свободной рукой я обвел растущий выше виноградник, — вы сгниете в нищете, моя дорогая невеста!

Цепляясь побелевшими пальцами за мою ладонь на своей шее, Елена кинула на меня умоляющий взгляд. Я убрал руку, и та осела на камень, растирая покрасневшую кожу.

— Алексис хочет, чтобы я женился на тебе и покрыл все его долги, — я сплюнул в сторону от отвращения, — Чтобы тянул вас на своей шее.

— Откуда ты знаешь про отца? — придя в себя, спросила Елена, пока я всматривался вдаль, стараясь разглядеть под навесом террасы яркие волосы Киры. Солнце медленно катилось вниз, и его спело-красные лучи отражались в каждой яркой поверхности дома, сбивая меня с толку.

— Я многое знаю, Елена. Вам стоит придумать другой план, если вы хотите остаться на плаву. — я обернулся, с презрением глядя на девушку, — А дом я могу вернуть и другим способом, только он вам вряд ли понравится.

Я спускалась вниз по ступенькам, не смея обернуться на Марка и Елену, оставшихся наверху. Сердце рвалось наружу от того, что я чуть не призналась в истинной причине своей работы в баре. Диктофон, который я все-таки прицепила к самому верху юбки, жег поясницу. Пальцы Марка блуждали так близко к чертовому устройству, что я напрочь о нем забыла. Забыла обо всем на свете.

Я не хочу предавать Марка. Не хочу делать ему больно. Я верю, что он не причастен к исчезновению Алены. И теперь я еще больше хочу найти виновного, чтобы снять подозрения со старшего Бранаса.

Если бы только трепет в груди не мешал собирать мысли в кучу…

Когда я спустилась, на террасе было пусто — только ветерок колыхал льняные шторы и закат ослеплял своим пламенным сиянием. Я вошла в дом, прислушиваясь к звукам. Но и в доме было тихо, если не считать подозрительного шуршания где-то снизу. Надеюсь, это не крысы.

За большим холодильником открылась дверь, из-за которой показался Алексис с бутылкой в руках. Судя по всему, под домом есть свой винный погреб, что неудивительно для семьи виноделов.

Мужчина широко улыбнулся, увидев меня, и что-то сказал, но я лишь виновато пожала плечами, не поняв ни слова. Алексис усмехнулся и ударил себя по лбу, словно забыл о языковом барьере.

Он громко крикнул некую Наталью, и спустя пару минут в комнату вбежала запыхавшаяся девушка примерно моих лет. Она поправила передник на рабочей униформе и робко поздоровалась со мной по-гречески.

Активно жестикулируя, Алексис донес до девушки задание и кивнул на меня. Девушка округлила глаза и неуверенно произнесла:

— Я знаю русски только немного, была работа в русских семье раньше. Хозяин говорить, что это старое вино есть подарок. Для вас. И для господина Марка.

Мужчина приблизился и вложил в мои руки бутылку из темного стекла. Он повернул меня к распахнутой двери, ведущей на террасу, и, обнимая мои плечи, кивнул на закат. Дальше снова последовала речь на греческом, которую служанка перевела, медленно подбирая слова:

— Смотрите, красное солнце касаться воды. Отец господина Марка называл это…, — девушка замолчала, решая, как правильно перевести, — не могу вспомнить слово. Красный фрукт и много косточек…

— Гранат? — предположила я, и девушка закивала.

— Гранатовый поцелуй. Так называли закат отец господина Марка.

Так вот ты какой — гранатовый поцелуй. Я склонила голову, любуясь красотой вида. Солнце сгорало в собственном пламени и медленно исчезало за морским горизонтом.

Алексис пробормотал что-то, плотоядно осматривая мои оголенные плечи. Я обернулась на служанку, но та молчала, будто хозяин запретил ей переводить.

Руки мужчины скользнули на мою талию, и я удивленно уставилась на него, крепко сжимая бутылку. Что происходит?

— Убери от нее руки, Алексис! — прошипел я, когда вошел в дом и увидел, как морщинистые руки сжимают кожу моей русалки.

Смеясь, старик отстранился, а Кира, нахмурившись, отскочила в сторону. Я взял из ее рук бутылку и вопросительно глянул сначала на девушку, потом на Алексиса.

— Это подарок для нас с тобой, — пояснила Кира, — старое вино из личных запасов.

Я покрутил бутылку в руках и рассмеялся, отвечая девушке по-русски:

— Это вино совсем не старое. Я даже не уверен, вино ли это на самом деле.

Верно. С винных бутылок, хранящихся в подвале, никогда не снимают пыли, чтобы не нарушить протекающие процессы. На этой же бутылке не было ни единой пылинки, и приоткрытая дверь, ведущая в погреб, выглядела, как часть комической постановки.

Я прошел к барной стойке и ловко выхватил с подвеса пузатый бокал. Легко откупорив бутылку голыми руками, я снова усмехнулся. Правильно закупоренную и хранящуюся продолжительное время бутылку так легко не вскрыть. Сейчас мы узнаем, ради чего весь этот театр.

Я плеснул так называемое вино в бокал и, приподняв его, осмотрел цвет жидкости — ярко-рубиновый, что говорит о незрелости напитка. Глянув на хмурого Алексиса, я поднес вино к носу и втянул вызывающий фруктовый аромат.

— Вино в подарок. Верно, Алексис? — уточнил я, и, не дожидаясь, когда мужчина начнет оправдываться, я одним махом схватил его за голову и прижал к своей груди. — Открывай рот, Алексис!

Старик брыкался, но я держал крепко, вкладывая в хватку всю свою ненависть. Не обращая внимания на удивленные возгласы Киры, я приставил бутылку к лицу Алексиса и щедро плеснул вино у его рта.

— Что ты делаешь?! — взревела Елена, набрасываясь на меня сзади.

Я отпустил Алексиса и отбросил Елену в сторону. Сидя на коленях, старик сплевывал то, что успело попасть в его рот. Дочурка тут же подскочила к нему, чтобы помочь.

— Вино отравлено, — с ухмылкой на губах ответил я Кире, которая смотрела на меня с нескрываемым изумлением.

Девушка прикрыла рот рукой, и я снова обратился к другу своего отца:

— Это ведь не первая попытка избавиться от меня? — прищурившись, спросил я, закатывая влажные от вина рукава рубашки, — все это время я думал, что меня пытается убить Багров, а это был ты. Я доверял тебе, Алексис.

— Ты никогда никому не доверял, — откашлявшись, ответил старик, — избалованный сукин сын! Твой отец оставил наши общие дела из-за своей русской шлюхи и ее выродка! Этот дом и виноградники принадлежат мне по праву моральной компенсации.

Я присел на корточки возле старика и, с силой сжав его подбородок, поднял стянутое морщинами лицо на себя.

— Ты убил отца? — затаив дыхание, спросил я и, услышав в ответ хриплый смех, яростно вскрикнул: Отвечай!

— Твой отец получил по заслугам, Марк.

Я размахнулся и ударил его, а потом снова и снова, пока внезапно налетевшие люди в форме не оттащили меня в сторону. Все поплыло перед глазами, звуки смазались, цвета поблекли. Кажется, впервые в жизни у меня закружилась голова. Я осел на пол, все глубже и глубже падая в пучину ненависти, рискуя быть съеденным монстрами, которых взрастила моя жажда мести.

Облепленный темнотой со всех сторон, я вдруг услышал прекрасный голос. Морская русалка звала меня песней, и ее голос — низкий, манящий — ухватил меня и вырвал на свет.

Я открыл глаза и увидел, как сидящая на моих ногах Кира крепко обнимает меня и напевает незнакомую песню, склонив голову на мое плечо. Я прижал к себе девушку так сильно, будто только она давала мне возможность дышать, спасая от черных волн ненависти, накрывающих с головой.

— Кира…, — шепнул я, зарываясь носом в ее волосы, — моя русалка…

Губы девушки нашли мои, и мы слились в спасительном поцелуе, не обращая внимания на то, как на фоне звучали четкие команды полицейских и возгласы Елены. Весь мир вокруг был ничтожен, пока меня целовала русалка с гранатовыми волосами.