Подчиняйся, будешь моей!

Глава 23

Нельзя терять контроль даже на миг! Но с Адамом все только и делает, что взрывается, ломается и просто летит к чертям.

Как и я…

Я полетела вниз, приземлившись на колени Адама, присевшего на мою кровать, и даже не поняла, как, черт побери, он так быстро и ловко меня скрутил.

Животом на его коленях.

Поза не самая удобная, но почему-то кроь зажглась, отозвалась волнением от доступности, в которой я оказалась.

Я предприняла попытку вырваться, но Адам не позволил этого сделать. Он потянул мои руки за спину, сковал их пальцами одной руки и принялся заматывать чем-то.

– Пояс от халатика, – прокомментировал Адам. – Черный.

Атласный. Черный.

Лента туго зафиксировала мои запястья за спиной.

– Адам, прекращай! – попросила я взволнованным голосом.

Не понимала, что творится, не могла знать, что он задумал, но предвкушала и одновременно злилась на этого мужчину!

Моя попытка вырваться ни к чему не привела. От нелепых попыток избавиться стало лишь еще жарче. Горячий, солоноватый пот заструился по вискам и возник между грудей.

Адам подвинул меня поудобнее. Чтобы было удобнее ему, конечно же.

– Я буду громко кричать! – заявила я.

– Как я уже говорил, люблю девочек погромче. И очень надеюсь, что ты будешь ого-го как кричать! – самодовольно усмехнулся Адам.

Он опустил ладонь на мои ягодицы и погладил их, оттянул половинки, вздохнул.

– Такая попка… пропадает без дела!

– Не смей! Я… Не смей меня брать так! – забеспокоилась я.

– Какие у тебя грязные-грязные мысли, Эва!

Адам занес ладонь и шлепнул меня по заднице, на этот раз посильнее.

Кожа загорелась после шлепка. Дыхание на миг перехватило, а потом участилось от возникших ощущений.

– До чего же ты… шикарная и бесячая! Даже представить себе не можешь! Придется тебя… Хорошенько отшлепать, – задумчиво произнес Адам.

Я услышала шорох. Звон металлической пряжки ремня.

Сглотнула…

Жар в груди разросся комком неприличным.

Стало нечем дышать. Совсем сухо…

Кожа ремня пробежалась змейкой по бедрам, щекоча их, заставляя покрыться мурашками.

Наполняя предвкушением, скользнула вверх, по ягодицам.

Тепло кожи сменилось прохладой металла пряжки.

Контраст ощущений.

Я заныла. Внизу живота вспыхнуло желание, которое невозможно было контролировать.

Так жарко. Так неправильно…

Я попыталась скатиться с его коленей вниз. Адам успел меня перехватить в последний момент.

– Накажу за неподчинение, – произнес он и…

Мгновенно исполнил угрозу.

Меня настиг хлесткий удар ремня по заднице. Я взвизгнула от неожиданности и шока, что он действительно это сделал!

Второй удар не заставил себя ждать, обжег кожу чуть выше и сильнее.

– Попросишь меня остановиться, когда станет совсем невыносимо терпеть, – произнес Адам севшим от возбуждения голосом.

– Уже невыносимо!

– Врушка…

Снова удар.

Я ахнула, дернулась и прогнулась в спине.

– Гут. Подставляй свою неусидчивую попку под ремень! – похвалил Адам.

Я принялась ерзать. Безрезультатно.

Теперь Адам ни на миг не ослаблял хватку и самозабвенно стегал меня ремнем по попе, шлепая от души.

У него потяжелело дыхание, начав вырываться изо рта со свистом.

Стоял звон от шлепков ремнем и мои возмущенные охи, в которые постыдно начали прокрадываться стоны.

Каждый удар посылал импульсы возбуждения по моему телу, распространяя пожары. Клитор пульсировал от напряжения, и как бы я ни зажималась, это не помогало. Напротив, становилось только хуже.

– Плохая, плохая… Непослушная Эвочка! Заслужила наказание… Ох, блять, просто нарвалась на порку! – просмаковал Адам и ударил посильнее.

Я простонала. Последний удар вышел особенно жгучим. От него вспыхнуло красным под закрытыми глазами, а тело, напротив, словно окончательно расслабилось, приняв порцию наказания.

Как заслуженное!

Адам надавил на поясницу свободной рукой, второй начал гладить ягодицы и разминать там, где только что стегал ремнем.

Потом наклонился и начал целовать мою саднящую от ударов задницу, приговаривая:

– Какая роскошная попка. И жалко такую пороть, и сладко!

Он отвешивал мне поцелуи, от которых я начала гореть еще сильнее! Пальцы ни на миг не останавливались. Его пальцы чуть-чуть задели половинки, раздвинули, скользнули до складочек.

– Ахеренный вид на кисуню… И что это у нас тут такое? Потоп?

Адам уложил меня чуть повыше и нахально раздвинул пальцами складочки.

– Плохая девочка… Очень плохая… Течешь, Эва… Соки по ногам струятся!

– Нет-нет, тебе показалось просто! – прошептала я хрипло.

– А как тебе понравится вот это? – рыкнул Адам и вдруг… легонько шлепнул меня кончиком ремня по обнаженной промежности.

Ремень опустился на промежность с сочным хлюпом.

– Ох, бля…

Возбуждение вышло из-под контроля, превратившись в нечто очень темное, непристойное и пугающе сильное. Я задрожала, пульсируя, пытаясь спрятать собственную реакцию. Но Адаму было прекрасно видно все. Я была полностью в его руках – доступная и обездвиженная.

Адам снова шлепнул. Язык ремня лизнул по влажным складочкам, задевая напряженные губы. Не выдержав, я закричала, чувствуя, как наваливается острое наслаждение.

– Давай, давай… Выпускай это!

Новый прицельный удар ремня.

Тело накрыло душной, жаркой волной экстаза. Неконтролируемый прилив, острый оргазм… Я начала кончать, истекая, покрикивая, извиваясь на коленях Адама.

– Иди сюда, моя хорошая… Вот так.

Адам отбросил ремень в сторону и начал наглаживать пульсирующие губки пальцами, продлевая мое удовольствие, делая его еще острее. Нежность на фоне недавнего применения силы чувствовалась сильнее. Я начала двигать бедрами, приникая к ладони Адама как будто с благодарностью.

Давление на спину исчезло.

Все?

Но нет…

Адам поднял меня и уложил грудью на кровать, вцепился пальцами в горящие ягодицы и… вошел сзади, мощным тараном члена надавив на вход во влагалище.

– Адам… – пискнула я.

Еще немного саднило, свербело…

– Последний раз дискомфорт. В следующий раз с первого прикосновения кайфовать будешь, обещаю! – заверил меня он, двигаясь резко и быстро в глубине моего тела.

– Какой еще следующий раз? Не будет никакого следующего раза… – ответила я, простанывая.

Нет, все-таки это хорошо… Приятно… Да… Боже, как хорошо!

Саднящие ощущения быстро уступили место приятным сжатиям и пульсациям.

Между нами все хлюпало, горело и взрывалось. Обездвиженные руки онемели, тело было натянуто.

Воздух сгорал и оседал каплями пота на спине, руках, щекотал глаза, заливая их. Но все это не имело значения, мельчало, просто таяло по сравнению с валом эмоций, которые переполняли от движений Адама.

Он вторгался на всю длину, не щадя, выходил до самой головки и снова таранил меня.

Жестко.

Высекая искры.

Выбивая придушенные вскрики.

Зафиксированные за спиной руки в плену.

Попка выгнута навстречу осатаневшим движениям Адама.

Он двигается без остановки, вдалбливаясь.

Я больше не могу так… Больше не могу… Снова кончаю, взрываюсь, чувствуя себя пушинкой.

Слишком хорошо.

Кислорода совсем нет.

Сердце измотано американскими горками перепада чувств, едва успевает биться следом за частым дыханием с короткими вскрикиваниями.

Все еще трахает меня, окончательно под себя настраивая.

Ох… Как же выдержать? Умираю…

Его толчки становятся все чаще и быстрее. Раскаленный мощный орган во мне напрягается, увеличивается.

Адам опускает ладонь на мою голову, пальцы зарыываются в волосы, поглаживая кожу. Он окончательно втискивает меня в покрывало, а второй рукой фиксирует так, чтобы я не двигала попкой.

Это финиш. Край… Рубикон моей выдержки.

Вспышки под закрытыми веками синхронно впаиваются в его оргазм.

Крупные судороги, дрожь мужского тела, приникшего к моему.

Адам придавил меня собой, погреб буквально, затухающими толчками вгоняя в меня член.

Язык у меня во рту двигаться отказывался. Чувства в ошметки… Разум скромно помалкивал в уголке, скромно перекатывая между вспотевших ладошек мелок для умных и нужных заметок.

Он в шоке.

Я – тоже.

Ни пошевелиться, ни собраться…

– Моя Эва… Дурная… Ох…

Адам отвесил мне засос в плечо и погладил, шепнув на ушко:

– Теперь ты понимаешь, что значит нарываться и получить то, на что нарываешься? Понимаешь, каково это – быть выебанной хорошенько?

Кивать не получилось. Куда? В кровать. Что ли?

Адам еще раз поцеловал меня, на этот раз в спину, прошелся летящими прикосновениями по верхним позвонкам и встал.

Я не могла подняться. Адам, судя по звукам, вышел. Зашумела вода в кухне…

Снова его шаги. Он замер возле меня и поднял, усадив на кровать.

Перед глазами все плыло, комната крутилась, как карусель.

Адам присел передо мной на корточки и бережно очистил лицо, снял с него налипшие пряди волос, подул на опухшие губы.

Он смотрел на меня с улыбкой и протянул ладонь. На ней таблетка.

– Пей.

– Что это?

– Контрацептив. Принимай. Есть очень небольшая вероятность, что я смогу заделать тебе ребенка, но все же… Ты этого боишься, и я все понимаю. Просто не успел все обсудить с тобой вчера. Ты стартанула, как ракета. Слово мужика, в следующий раз резинка будет при мне. Для твоего спокойствия. Но сейчас пей…

В моей голове шумело. Но я все же спросила:

– Почему ты считаешь, что шансы забеременеть от тебя небольшие?

– Есть веские причины. Это не пустые слова.

– Развяжи?

– Так пей, – отрезал Адам. – Я научу тебя подчиняться.

Пришлось наклониться и взять таблетку губами, помогая себе языком.

Я лизнула его шершавую ладонь и взяла таблетку в рот.

Подняла голову и сделала движение, как будто готова проглотить.

– Запей хорошенько.

Адам приподнял стакан, давая возможность пить, но действовал так, как считал нужным. Вода попадала мне в рот, но проливалась, стекала по подбородку, шее и скользила по груди. Адам просто наслаждался видом, любовался.

– Теперь развяжешь? – спросила я.

– Теперь – да.

Через несколько минут, когда затекшие конечности обрели возможность двигаться, я поплелась в ванную, чтобы принять душ. Вошла, закрылась и выплюнула таблетку в унитаз, смыв ее.

Не стану я пить контрацептивы неизвестные. Тем более, у меня имеется ряд серьезных противопоказаний против некоторых их них. Я выяснила это случайно, когда два года назад заболела серьезно и простыла по-женски, мне делали анализы, подбирали гормональные препараты.

Адам ничего из этого не знал, ведь я ему не рассказывала.

Потом я неспеша приняла душ.

Снова!

Высушила волосы, переоделась и вышла.

– Как ты? – улыбнулся Адам. – Хорошо себя чувствуешь?

– Могло быть и лучше. Не останься у меня вот этих следов.

Я показала покрасневшие запястья Адаму. Он поднял мои руки повыше и поцеловал их.

– Прости. Увлекся. В следующий раз буду аккуратнее. Откровенно говоря, для таких забав есть атрибутика соответствующая.

– Ты серьезно, что ли? – спросила я, сделав вид, будто внутри что-то не дрогнуло и не расплылось от трепета.

– Я не погружаюсь фатально, но поиграть с атрибутами не против. А ты? – спросил Адам, отвесив поцелуй в щечку.

– Не уверена. Извини, мне на работу пора. Много новых заказов.

– Что, правда? – обрадовался Адам.

– Да, правда! Рабочий чат кипит… У нас еще не было такого аншлага. Как будто новый год наступил на пару месяцев раньше, а в городе осталась только одна кондитерская – моя!

Я показала Адаму рабочий чат с перечнем заказов. Пусть не думает, что я преувеличиваю!

– Значит, сарафанное радио сработало! – кивнул Адам.

– Сарафанное… радио? – уточнила я.

– Да, – снова кивнул здоровяк и прислонился к дверному косяку. – Помнишь, я большой заказ сделал?

– Помню, конечно. Слопал?

– Я не ем сладкое! – закатил глаза Адам.

Ага. Не ест. Конечно. Ну-ну…

– Я развез десерты по знакомым, угостил, визитку нарочно не оставлял, чтобы не подумали. Будто реклама. Мне многие сами начали звонить, уточняли, где я покупал сладости и делал заказ. Я просто скидывал адрес и страничку в сети твоей пекарни. Вот и все… Я был уверен, что это выгорит, а твои десерты понравятся. Так и вышло.

У меня защипало в глазах. Я с трудом сдержалась от слез. Все-таки Адам – необыкновенный. Во всех смыслах… Внезапное тепло заклубилось в моей груди.

– Спасибо! Не ожидала, правда! – добавила я с комком в горле.

Адам посмотрел на меня с гордостью и заявил твердо:

– Ты достойна успеха. Достойна лучшего и большего. И у тебя все получится. Помни это.

Мы попрощались. Каждый ушел по своим делам. Договорились о встрече на тренировке. Хватит отлынивать…

Но на протяжении целого дня я возвращалась к испытанному утром.

Не могла игнорировать участившийся пульс и потренькивания внутри.

Не получалось игнорировать возбуждение, стрелявшее у меня в трусиках.

Я дважды в своей личной уборной сбрасывала напряжение, лаская себя и думая, представляя, разыгрывая.

Только я бы кое-что изменила…

Закрутились мои темные фантазии. Тягучие. Сладкие. Пряные, как ромовый десерт.

Адам был прав.

Плохая Эва. Очень плохая…