Подчиняйся, будешь моей!

Глава 26

Я оказалась в плену его сильных рук, Адам крепко меня сдавил и умерил силу давления рук, просто придерживая меня.

– Хочешь, я твою мамку раскатаю? – предложил он. – Раскатаю не в том плане, что полезу к ней в трусы. Я к ней в голову залезу. Наведу там такой бардак и хаос такой, что она начнет ненавидеть себя. Просто загнется. Как плесень без подпитки сожрет саму себя.

– Адам! Ты о моей маме говоришь!

– А что? Сука она… Тварина.

– Может быть, она мне так добра желала? Ну, хотела, чтобы я стала лучше, чем есть.

– Не надо ломать человека и обманывать, чтобы заставить его стать лучше, чем есть. Можно помочь ему стать лучше. Поведение же твоей мамы больше на манипуляции смахивает, уж прости за резкость и откровенность.

– Она не умеет иначе, – тихо сказала я. – Она же рано стала взрослой. Это был ее выбор. Но вот представь, ей всю свою молодость приходилось изворачиваться, лгать, шантажировать, угождать кому-то и продавливать под себя, под свои интересы. Она просто не умеет иначе, и мне ее даже жалко… У нее не было человека, который показал бы ей, как надо…

– Дуреха моя добросердечная! – ласково журит меня Адам. – Даже если такой человек был, который бы хотел наставить ее на путь истинный, Рината ему давно голову откусила и выплюнула, потому что главный страх таких людей – увидеть себя, как есть, без купюр, и понять, что наполнение – дрянь. Я удивляться не перестаю, как рядом с такой мегерой, вырос такой цветочек, как ты. Чистая, притягательная девушка…

Голос Адама изменился, став более низким, чувственным.

– Я не цветочек. Я…

– Колючий цветочек. Из райского сада. Соблазн… Чистый соблазн, – продолжил Адам.

Мне стало вдруг жарко и слишком тесно. Я понимала, что хочу Адама слишком сильно. В моей голове даже разыгралась картинка, как я перебрасываю ногу через его бедра, опускаясь сверху, и раскачиваюсь. Его пальцы впиваются в мои бедра, грудь трясется, а рот захлебывается в стонах. Да… Да… Да… Оммм, как это было бы.

– Сучка ты… О трахе думаешь! – прогремел мужской голос рядом с моим ухом.

Я пискнуть не успела, как Адам рванул мои брючки, разодрав молнию, и запустил руку под разорванную ткань, сжав мою пульсирующую плоть через мокрые трусики.

– Еще как думаешь, – прошипел он, сжимая складочки пальцами, массируя. – Сексом пахнешь. Мокренькая моя!

– Прекрати… Оооо… Прекрати! – захныкала я, упершись лбом в его грудь.

Бедра трясло. Внутри все сжималось от предвкушения. Киска текла влагой.

– Давай, Эва. Тебе это нужно. Делай… Пользуй.

– Пользуй? Что это значит вообще? – простонала я, чувствуя, как Адам сдвинул мокрые трусы и начал водить пальцами по кругу.

– Значит, что перед тобой агрегат для секса, заведенный на полную мощность. Бери. Пользуйся. Последствия будут, но гарантирую, только самые приятные. Мы останемся друзьями… Я буду рядом, – обещает Адам.

Меня начало подбрасывать высоко-высоко от его движений пальцев.

Но опять он про это…

Про то, что секс – это просто секс. Без обязательств. Без претензий!

А я… вдруг хочу этого – и отношений настоящих, и претензий, и всего-всего хочу…

С ним…

Боже, на меня вдруг накатило осознание, что я влюбилась в Адама по-настоящему, сама того не заметив, а он продолжал гнуть свою линию: между нами только секс по дружбе может случиться, и это ровным счетом ничего не значит. Все равно, что в кулак подрочить и кончить, не извиняясь за эти действия перед собственной ладонью.

У меня язык не поворачивается про отношения заикнуться. Если мужчина не хочет, зачем его неволить? Но и так, как есть сейчас, я не смогу… Секс по дружбе… Нет ничего ужаснее и неправдоподобнее.

Либо трахаемся, либо дружим.

Секс испортит нашу дружбу и сведет ее на нет! Никакой полноценной дружбы и наставничества в таком случае не выйдет.

Поэтому я намерена отказаться… Твердо. Очень твердо.

Но его пальцы, таранящие мою промежность, вытворяют нечто чудесное. Адам немного сгибает пальцы и действует ими внутри, словно крючком, задевает новые точки и приносит ощущения…

Эмоции на грани фола.

У нас постоянные американские горки: то вверх, то вниз! И, кажется, прямо сейчас мы приближаемся к крайне опасному трюку «мертвая петля» в нашем исполнении. Кто-то из нас двоих справится, кого-то вытряхнет капитально…

Я откажусь…

Но эти эмоции, эти ощущения ни с чем не сравнить!

– Да… Боже… Даааа… – всхлипываю, раскрываясь.

Брючки мешают.

Адам, без слов меня понимая, стягивает их с моих ножек вместе с трусами и разводит мои ножки толчком пошире.

– Давай сюда свою девочку… – командует опытно.

Я откажусь.

Но откажусь… завтра.

Да.

Все!

Я решила. С завтрашнего дня мы дружить начинаем, а сейчас просто провожаем в небытие все остальное. Секс напоследок.

Потом – табу.

Я смогу…

– Выпускай, – хрипло просит Адам. – Давай… В тебе столько всего накопилось. Надо это вытрахать хорошенько!

Мм… Ох… Ах…

Я кончаю быстро, изо всех сил стискивая пальцы Адама, он меня целует, глубоко и нежно двигая языком. Глаза закатываются от удовольствия, насколько это прекрасно.

Я буду скучать по этим ощущениям рядом с ним? Определенно…

Он открыл для меня новый, чувственный мир. Он всегда будет первым. Боже, да…

– Умница. Ох, Эва… Я рад тому дню, когда ты на меня сверху упала. Такая голодная кисуня… Такая нежная… Отзывчивая… Моя!

Адам хлопает пальцами по клитору, разнося влагу.

– Это было… Хорошо, – отвечаю я размягченным голосом. – Но я хочу больше.

– Прямо скажи.

– Член твой хочу. Разденься, – прошу я. – Презерватив не забыл?

Адам молча встает и вынимает из джинсов несколько презервативов, швыряя на пол, раздевается быстро-быстро, словно только это приглашение и ждал. Хитрец раздевает и меня за секунду!

Он опускается на колени рядом с диваном и мягко мне мою грудь, ласкает губами соски, берет их в рот и сосет, присасывается натурально.

Между ног у меня собирается лужица.

Я поскуливаю.

– Красивая…

Адам отрывается на секунду, чтобы подуть на торчащие и покрасневшие, припухшие соски. Он смотрит мне прямо в глаза, и его взгляд такой проникновенный, понимающий, полный обожания.

Он умеет менять свой взгляд и поведение за секунды. Адам – самый невыносимый мужчина, просто сущий ад, но при этом – неповторимый и лучший.

Других, таких, как он, не бывает.

Это чудо только в единственном экземпляре, и сейчас он – мой. Это на меня его член так угрожающе стоит и капает смазкой. Это меня он хочет так, что готов через балконы перелезать, как ниндзя, и крушить стены.

Да-да… Сейчас есть только мы, и я ни за что не отдам эти последние часы, когда можно взмывать бесконечно вверх от наслаждения.

Не важно, что будет потом.

Сейчас…

Я хочу все.

– Адам!

Я притягиваю его к себе и целую, вонзаюсь языком в его горячий рот, захлебываюсь поцелуями.

Никогда я так не целовалась. Жадными руками хватаюсь за все, что только можно. Его широченные плечи, мокрая, уже блестящая от пота грудь и отрастающие, жесткие волоски.

– Не брейся… – бормочу.

– Что?

– Ты грудь бреешь? Или делаешь депиляцию? Не делай…

– Буду волосатым чудовищем, – посмеивается Адам, не переставая поглаживать меня между ног, потрахивая пальцами и лаская клитор.

– Будешь сексуальным волосатым мужиком, – выдыхаю протяжно, а потом…

Стоп, Эва! У тебя есть только сейчас. Но… помечтать-то можно! Ох… Хочу его, зверюгу такого! Медведь… Иногда свирепый, иногда почти плюшевый, а его член… Я хочу…

Хватаюсь пальцами за крепкий ствол, накачанный похотью, с рельефом вздувшихся вен.

Хочу его всюду. Сегодня можно сойти с ума…

– Воу, тормози… Дай презик на член натяну, – просит Адам.

– Сколько времени до утра? – бросаю размытый взгляд на часы.

Циферблат издевательски покачивается, я так возбуждена, что даже не могу понять, который час.

– Несколько часов. А что? – спрашивает Адам.

– Хочу понять, успеешь ли ты до утра показать мне все, на что способен…

– Успею даже больше, – выразительно поднимает бровь.

Я снова целую Адама, закрываю глаза, приподнимаю бедра. Одна его ладонь меня за попку мгновенно перехватывает и сминает с претензией.

– Я хочу тебя везде, – шепчу, срывающимся голосом.

Он замирает. Понимает мой намек! Стонет. Матерится. Целует меня агрессивнее.

– Все-все, Эвочка? – мнет мой зад капитально.

Будут синяки от его пальцев. Все будет ныть. Все будет полыхать.

Падаю в эту пропасть окончательно.

Гореть мне в аду.

– Все-все, Адам… Все-все, – сдаюсь и еложу так, чтобы его пальцы скользнули между половинок попки.

– Блять.

Между нами закоротило.

Искры взметнулись вверх, превратившись в пожар.

Адам наклонился и припал к моему рту в иссушающем поцелуе, буквально выпивая меня, не оставляя ничего на потом.

Порабощая и совершенно лишая воли.

Получив от самой себя разрешение пошалить всласть, я действовала смелее и откровеннее, чем когда-либо.

Гладила пальчиками каждый мускул, обводила черты лица, рисовала рельеф его тела, сходя с ума, постанывая и извергая, наверное, фонтаны влаги на свой диванчик.

После того потребуется отдать его в химчистку…

– До чего же ты сладкая, как твои десерты! – выдохнул Адам, оторвавшись от моего рта на миг. – Твой ротик… Язычок высунешь?

– Хочешь дать мне что-то попробовать?

– Переворачивайся, – приказал он.

Адам привстал, хитро темными глазами сверкнув. Я, напротив, сползла ниже по дивану так, чтобы оказаться под ним.

Теперь моя голова была рядом с его ногами.

– Согни ноги в коленях и раздвинь…

Я догадалась, что он хочет и как планирует войти мне в рот напряженным, пульсирующим стволом, с текущей смазкой.

Дух захватывало от порочности происходящего и полной вседозволенности.

– Сокровище мое…

Погладив меня по коленям, Адам начал мягко целовать кожу. Легким нажимом ладони он заставил меня раздвинуть ножки и поглаживал меня пальцами, подбираясь к главному…

– Адам, – простонала я, мучительно желая, чтобы он сделал то, ради чего заставил меня лечь по-особенному.

– Говори, где, – хрипло попросил он.

– Что, где?

– Твои игрушки. Ни за что не поверю, что у тебя нет ни одного друга на батарейках.

– У меня… У меня пальцы способные.

– Очень. И все же? Ну… Давай Уверен, ты примерялась. Может быть, дразнила себя немного? Говори же! – потребовал он.

Адам начал меня шантажировать. Гнусно.

Нагло…

Пальцы сжимали напряженный клитор и массировали его невыносимо нежно, но застывали в самый-самый приятный момент.

– Адам!

– Говори, где… Где…

– Зачем они тебе?

– Они? Плохая девочка Эва. Нарывается на еще одну сладкую порку!

– Адам!

– И где… Они?! Я, млин, ревновать сейчас буду! – пригрозил Адам.

Он обхватил свой член и чуть-чуть провел им по моим губам, разнося смазку, но не давая поглотить головку и приласкать ее.

Эта сладкая пытка продолжалась до тех пор, пока у меня не закружилась голова, а в легких не осталось и глотка кислорода.

Я сдалась.

Как в бреду, пробормотала.

– Шкаф. В спальне. Среднее отделение. Под большой красной обувной коробкой стоит раритетный чемодан. В нем все… Увидишь!

– Чемодан? – поперхнулся Адам. – Я заинтригован!

Адама словно ветром сдуло. Он быстро отыскал большую коробку, достал из-под нее чемодан, торжественно опустил на пушистый ковер.

Сладко-звокно щелкнули замочки. Я заныла от превкушения.

– Ахуеть. Вот это… выбор! Эва…

Адам посмотрел на меня горячим, как кипяток, взглядом, медленно провел пальцами по игрушкам, лежащим на черной бархатной подложке.

– Я не могу представлять, как ты себя ими… – хрипло сказал Адам, крепко-крепко сжав свой мощный стояк. – Иначе в воздух выстрелю. Но скажи… Все пробовала?

– Да. Но не все удачные. Есть те, что выглядят красиво, а толку ноль, – покраснев, призналась я.

Адам выбрал один из вибраторов, изогнуты, с двумя наконечниками.

– Этот я так и не решилась попробовать.

– Еще бы… Он не только вагинальный, но еще и анальный, – опытно ухмыльнулся Адам и вдруг убрал обратно игрушки, защелкнув крышку.

– Я все это опробую. С тобой! – заявил он и подошел ко мне, наклонился, поцеловав. – Я тебя съесть хочу… Буду тобой всю ночь баловаться, как запрещенкой… – пообещал Адам. – Но сейчас просто дай мне войти.

– А как же…

– Минет? Успеешь, девочка. Ты охереть как много всего успеешь! Но для начала…

Адам опытно и быстро растянул латекс по члену и погладил меня по коленке.

– Раздвигай ножки шире, начнем с классики. Со мной ты полюбишь все… Даже миссионерскую позу!

Я же… Честно признаюсь, я в этом даже не сомневалась.

Адам лег на меня сверху, не переставая смотреть в глаза.

Боже, какой он изменчивый! То напористый и грубоватый, холодный, как северный шторм, то горячий и ласковый, а сейчас мягкий и заботливый, но с пошлятинкой в глазах, которые горели ярко-ярко.

Он прекрасно умел владеть собой и меня взгляд, поведение, играл телом и мимикой…

Я опомниться не успела, всего лишь ощутила, приятное горячее давление, жар его пряного тела, как вдруг… он уже долбил меня сильными и четкими толчками, вызывая скулеж: мне нравилось, как он точно и быстро двигал бедрами…

При этом Адам смотрел мне четко в глаза, удерживая.

Его пальцы не оставались без дела. Пока я своими пальцами вела по его влажному напряженному телу, он ласкал соски, сминал грудь и опускался ниже и ниже, через животик, к влажным складкам.

– Скажи, это только для меня ты такая мокрая?

– Да-да…

Адам замер и спросил резким, немного недовольным тоном:

– Когда мечтала о другом… – скрипнул зубами. – О гондоне прилизанном, текла так же?!

– Что? Нет…

– Сильнее? – оскалился, ускорившись.

– Нет, – честно призналась я. – Ничего такого. Ничего… того, что есть с тобой. Это только твое и мое. Наше…

Он простонал и погладил меня нежно-нежно.

– Хочу, чтобы ты всегда это помнила…