Подсвечник Чпока

Объява

Со стороны казалось, что Скупщик чистит картошку. На самом деле, он отколупывал от Лысых барельефы с изображением самого Лысого и скидывал их в мусорное ведро.

— Платина нам не нужна, — говаривал Скупщик.

На длинном столе перед ним вереницей были рассыпаны три десятка Лысых, ожидавших своего часа. Очищенные от ненужных портретов золотые пластины Скупщик отгребал рукой налево.

Чпок сидел напротив и не знал, как объявить о своем решении. Вслед за Пешим у него появились и другие помощники. Вначале пришел Боксер. Тощий и невысокий, детским выражением лица он напоминал пятиклассника. Боксер был чемпионом своего района в легком весе. Еще рассказывали, что в юности Боксер любил лазать по горам. Даже входил в какую-то сборную по горному лазанию. Однажды их команду отправили в Столицу, где неделю или две проходили сборы. Водили по экскурсиям. Кормили мороженым. Но без гор Боксер заскучал. Тогда он придумал себе свой вид спорта — переходил большие дороги с оживленным движением спиной вперед, крепко зажмурив глаза. Машины свирепо гудели, объезжая его стороной. Но Боксеру все равно не хватало гор. В конце концов, ночью он нашел самую высокую в столице гору и без всякой веревки залез на ее вершину. Горой оказалась башня столичного Крема. Под утро Боксера с башни стянули Серые. Побили, как водится, и сдали в дурку. Там его подлечили, из сборной выгнали и отправили домой. Так Боксер переключился на бокс.

Боксер шнырял по всему Райцентру, ухитряясь добывать Лысых в самых затаенных уголках города. За Боксером подтянулся и его друг Нумизмат — бывший студент-очкарик. Он был молчун, и за ним никаких историй отродясь не водилось. С появлением помощников Чпок совсем обленился. Сам он уже почти не выходил на промысел. Лысых приносили к нему домой.

А потом его осенила гениальная идея. Сидя над очком покосившегося и вонючего бочкиного туалета и уже подготовив к использованию местную газету, он вдруг наткнулся в ней на раздел «Объявления». Массаж на дом, покупка валюты, гадание по руке. Вот тогда-то Чпоку и пришла в голову догадка, изменившая все его дальнейшее существование. В тот же день, прихватив для верности Пешего, он отправился в редакцию. На вахте они узнали, где находится отдел объявлений. В тесной каморке за столом сидел маленький лысый мужичонка с красным носом. — Хочу объяву дать, — сказал Чпок.

— Что? — переспросил мужичонка.

— Что, что, объяву, понял? — повторил Чпок.

— Теперь понял, — насупившись, ответил мужичонка и достал бланк квитанции. Чпок передал ее Пешему и смачно сплюнул на пол:

— Пиши!

Пеший сел за маленький столик в углу и под диктовку Чпока аккуратно заполнил:

— Объява. Куплю Лысого.

Добавил в конце телефон Бочки и вернул квитанцию мужичонке. Нос мужичонки покраснел еще больше.

— Это еще что? Какого еще Лысого? — зашмыгав носом, заверещал мужичонка.

— А тебе какое дело? Кому надо поймет, — отрезал Чпок и протянул мужичонке бумажку зелени.

Мужичонка уставился на бумажку. То ли она оказалась решающим аргументом, то ли слова Чпока возымели успокаивающее действие, но мужичонка взял и квитанцию, и бумажку, и враз затих.

С тех пор Чпок в редакцию не ходил, а регулярно, раз в неделю посылал Пешего. Снабдив его зеленой бумажкой. Телефон Бочки теперь звонил, не переставая.

— Чпок, тебя! — чуть не наполовину высовывая свое жирное тело в окно, надрывалась Бочка.

Чпок неспешно продевал ноги в шлепанцы, вставал с тахты, спускался вниз в сад и шел к телефону.

— Сколько за Лысого даете? — спрашивал, чуть запинаясь, волнующийся женский голос или наоборот напористый мужской.

— А сколько хотите? — переспрашивал Чпок.

— Три сотни! — выпаливал, тут же осекшись от собственной наглости, женско-мужской.

— Подходит, — выждав паузу, отвечал Чпок.

Встречи он назначал прямо у калитки. Лысые текли чередой. Под вечер он так уставал от звонков, что переставал подходить к телефону.

— Ну его, — говорил он. — Завтра еще позвонят.

Звонки все больше были деловые, стоящие. Но попадались и несуразные. Так однажды в 6 утра его разбудил вкрадчивый девичий голосок.

— Лысого у меня нет, а девушка задешево вам не нужна? Могу служить и по любви, и по хозяйству — проворковал голосок.

Чпок положил трубку и отключил телефон. А Бочке с тех пор велел не звать его к телефону до 12-ти дня. Но Бочка, получавшая теперь в два раза большую арендную плату, сама украдкой снимала трубку, и назначала для Чпока встречи на вечер.

Лысых отныне Скупщику Чпок носил не по одному, а десятками. В один такой удачный день и зародилась у него мысль, что он сам может стать Скупщиком. Каналы он знал, связи нужные на отдачу имелись. Но вот как ему объявить об этом?

Чпок нервно грыз ногти. А потом ему надоело выдумывать предлог.

— Я теперь сам буду Скупщиком, — вдруг отрубил он и сам удивился, как это у него так запросто вышло. Скупщик не отвлекся от своего занятия, продолжая вычищать из желтых картофелин серые глазки Лысых.

— Не волнуйся за меня, — будто бы отвечая на немой вопрос Чпока, говорил он. — Без работы я не останусь. А потом за кладом пойдем с тобой на болота, так и вовсе разбогатеем. Да так, что тебе и не снилось! Миллион Лысых отдыхает! Знаешь историю про одного Бродягу?

Чпок молча мотнул головой.

— Этот Бродяга шел по Пути и как-то почти потерял силы с устатку и от голода. Но, на счастье, добрая женщина встретилась ему на Пути и пригласила к себе домой. Там долго он приходил в себя. А когда, наконец, собрался уходить, в знак благодарности предложил ей взять ее сына с собой. Он видел, как тяжко живется ее сыну, которому приходилось рубить дрова и вести беспросветное существование. «Со мной он сможет увидеть истинную природу вещей и понять их связь», — сказал он женщине. Женщина с радостью согласилась. И сын был рад, понадеявшись на приключения. Вот шли они с Бродягой, шли, а потом Бродяга ударил посохом по земле, и она разверзлась. «В этом месте, — сказал он. — зарыт железный подсвечник. Спустись за ним и принеси мне его, только не бери сокровища, которые попадутся тебе по дороге». Юноша нашел подсвечник, но не удержался и прихватил с собой еще разные драгоценности, найденные им рядом с подсвечником. Но когда он вышел на поверхность, обнаружил, что они растаяли, а сам он находится в лачуге своей матери. С горя зажгли они с матерью свечи в подсвечнике, и тут же появились двенадцать танцующих Бродяг, и дали им по монетке. Так каждый день зажигали они подсвечник и получали двенадцать монет. Но память о сокровищах не утихала, монет юноше было мало, и он снова отправился в странствия, надеясь отыскать то место. Найти он его не сумел, но однажды попал в роскошный дворец, и каково же было его удивление, когда во властителе дворца, восседавшем на троне, он узнал того самого первого Бродягу. Тот искренне обрадовался появлению юноши. Схватив подсвечник, ударил посохом по нему, и тут же появилась повозка с лошадьми, груженая сокровищами. «В благодарность, за то, что ты вернул мне подсвечник, я дарую тебе эту повозку», — сказал Бродяга. Ночью юноше не спалось. Перед самым рассветом он прокрался в спальню Бродяги, стянул со столы подсвечник, вскочил в повозку и был таков. А когда прибыл к матери, желая ей показать чудеса, ударил по подсвечнику палкой, как делал это Бродяга. Но юноша был невнимателен, поэтому не заметил, что Бродяга бил не левой рукой, а правой. Поэтому, когда он ударил, появились двенадцать танцующих Бродяг, схватили подсвечник, вскочили в повозку и исчезли в дали. А юноша стал сохнуть с тоски, сознавая, как он туп, жаден и недостоин, и вскоре умер. Так что твои Лысые каждый день — как эти двенадцать жалких монет. А кладом нашим будет подсвечник, и думаю, я сумею разгадать, как по нему ударить, чтобы получить сокровища.