Подводный флот Муссолини. Итальянские суб- марины в битве за Атлантику. 1940—1943

Глава 14 «Флот приготовился погибнуть»

Пока итальянские подводники проводили рискованные операции у берегов Бразилии и Африки, в тысячах километров от самой Италии, а также путешествовали в Азию, у их собственных берегов все складывалось очень плохо. 9 мая 1943 года немецко-итальянские войска в Тунисе капитулировали. А еще через два месяца союзники осуществили высадку на Сицилии. Общая ситуация на Средиземноморском ТВД к началу осени была такова, что у итальянского военного командования не оставалось ни малейшего сомнения, что в случае высадки союзных войск в Южной Италии наступит окончательный крах итальянского сопротивления. Как ни странно, в основе планов штаба Реджиа Марина по отражению вторжения союзников на Апеннинский полуостров преобладали жертвенные мотивы. Основной идеей этих планов итальянских флотоводцев, ранее не страдавших комплексом «камикадзе», явилось продекларированное намерение «сражаться до конца», используя все силы флота. Учитывая предыдущие хронические поражения Реджиа Марина, все это смахивало на какую-то дешевую театральщину.

Интересна позиция командующего флотом адмирала Карло Бергамини. Несколько ранее, во время высадки союзных войск на остров Сицилия, он был очень недоволен бездействием итальянского флота. Потом он тщательно изучил вопрос и пришел к выводу, что риск при выходе кораблей в море слишком велик без организации эффективного «воздушного моста» в Мессинском проливе. Тем не менее он поначалу также отстаивал фантастические планы, в которых итальянским кораблям предлагалось атаковать десантные соединения союзников, несмотря на их подавляющее численное превосходство. Предполагалось, что имевшиеся в наличии итальянские корабли (в том числе подводные лодки, торпедные катера, боевые средства X флотилии MAS, эсминцы и корветы) должны будут сражаться «до последнего», чего практически никогда не наблюдалось ранее. Вот какая идея о массовом самоубийстве бродила в умах незадачливых итальянских адмиралов и старших офицеров, пытавшихся подобным образом спасти сильно подмоченную репутацию своего флота. Как позднее утверждал итальянский историк Брагадин: «Флот приготовился погибнуть».

Дело оставалось за малым. Командованию итальянского ВМФ надо было еще подвигнуть своих подчиненных на решение этой явно невыполнимой задачи. Конечно, в случае организации подобной гипотетической «психической атаки» итальянские корабли были бы перехвачены и потоплены могучим союзным объединенным флотом в составе 8 линкоров, 8 авианосцев, 26 крейсеров при поддержке многочисленных союзных ВВС. Картина этого виртуального побоища вполне могла предвосхитить произошедшее с остатками японского флота в районе Филиппинских островов в 1944 году или у мыса Энганьо в 1945 году.

Командование Реджиа Марина, охваченное истерическим энтузиазмом, могущим привести только к полному уничтожению флота, не испытывало ни малейшего сомнения в исходе этого безумного рейда и готовило свои корабли к «славной гибели». Адмирал Бергамини даже утверждал, что мечтает дать «бой чести», чтобы «хотя бы на один день побыть львом» и пойти на дно под итальянским флагом. Как ни странно, но именно это последнее пожелание адмирала позднее и сбылось…

Были отданы соответствующие приказы по флоту, выполнение которых привело бы к неминуемому разгрому всех соединений итальянского флота. Предполагалась гибель не только остатков флота, но и его высшего комсостава, поскольку планировалось, что высшие командиры примут участие в решающем бою на борту флагманского корабля. По здравом размышлении этот аспект авантюрного плана, по понятным причинам, гнут. Хотя замотивирован был этот «откат» необходимостью организации командования оставшимися после сражения военными кораблями и торговыми судами.

Имея в перспективе столь мрачное будущее, действующие корабли итальянского флота по инерции еще продолжали проводить такие операции, как обеспечение охранения конвоев, направляемых на острова Корсика и Сардиния, а также выполнять минные постановки в угрожаемых районах.

Командование пыталось подбодрить своих подчиненных в столь тяжелое время. Так, в начале августа новый военно-морской министр адмирал Де Куртен в сопровождении начальника инспекции MAS адмирала Пьяцца прибыл в Специю, где посетил расположение X флотилии. После проверки адмирал обратился к личному составу с пламенным призывом сражаться до «последней капли крови». Рафаэле Де Куртен был назначен на министерский пост 26 июля. Одновременно он сменил адмирала Артуро Рикарди на посту начальника штаба Реджиа Марина. Ранее, в 1942–1943 годах, он был инспектором итальянского подводного флота. Кстати, Муссолини был очень высокого мнения об этом адмирале. Он считал его назначение оправданным еще и потому, что Де Куртен хорошо владел немецким языком и отлично знал немцев. Все это, по мнению Муссолини, было очень важно в тот момент времени.

«Последний звонок» для итальянского флота прозвучал 2 сентября, когда союзные войска форсировали Мессинский пролив и высадились на Апеннинский полуостров. Обреченный флот начал нехотя готовиться к последнему выходу в море, не подозревая о ведущихся мирных переговорах с противником.

Новый премьер-министр Италии, престарелый маршал Пьетро Бадольо, продолжал «играть в прятки» со своими адмиралами. Лишь 3 сентября он известил адмирала Де Куртена о «начале» переговоров о перемирии. Адмиралу было предписано хранить в тайне эту информацию даже от своего заместителя адмирала Луиджи Сансонетти. Практически итальянский флот находился в полном неведении относительно происходящих за кулисами важных событий.

Лишь 5 сентября в военно-морских кругах начали циркулировать смутные слухи об истинной ситуации. 6-го числа в штабе флота было получено сообщение правительства о том, что ведутся переговоры. Видимо, это сообщение было обусловлено тем, что днем ранее итальянское верховное командование затребовало у штаба Реджиа Марина прислать в свое распоряжение хорошо информированного офицера, а также выделить корвет. Все это оставляло большое поле для всевозможных домыслов.

Как выяснилось позднее, офицер флота был нужен в качестве военно-морского консультанта в комиссии по перемирию, находившейся в Алжире. Корвет же предполагалось использовать для доставки в Италию американского генерала Максвелла Тейлора. Он должен был оценить возможности для высадки воздушного десанта в районе Рима.

Вечером 6 сентября адмиралу Де Куртену сообщили о скором завершении переговоров и возможных задачах флота, хотя ни тогда ни ранее итальянское правительство не удосужилось запросить мнение флотского командования по условиям капитуляции. Срок объявления о перемирии был назван весьма неопределенно — от 10 до 15 сентября.

Наконец-то Де Куртену разрешили устно и строго секретно сообщить эту сенсационную новость своему заместителю и еще нескольким высшим чинам флота. Получив определенную свободу действий, военно-морской министр собрал на совещание некоторых адмиралов. На нем был составлен меморандум, где выражался протест против выработки военно-морских пунктов условий перемирия без учета мнения представителей флота.

Утром 7 сентября адмиралы Де Куртен и Сансонетти отправились к начальнику итальянского Генштаба генералу Амброзио для вручения своего протеста. В то время как адмиралы собирались выразить этот явно запоздалый протест, в районе Палермо было обнаружено крупное десантное соединение противника. Итальянский флот, в соответствии с ранее отданным самоубийственным приказом своего министра, начал готовиться к выходу в море во второй половине дня 8 сентября. Итальянские подводные лодки уже начали выходить в отведенные им районы патрулирования.

Днем того же дня в Риме состоялось еще одно совещание итальянских адмиралов, на котором обсуждался вопрос о возможных ответных действиях немцев. Все участники совещания должны были 8 сентября вернуться в свои штабы, чтобы 9-го числа начать действовать по намеченному плану. Эта дата была названа потому, что итальянские адмиралы предполагали, что о заключении перемирия будет объявлено не ранее 10 сентября. Вся эта программа действий итальянского военно-морского командования рухнула в одночасье, но об этом будет сказано чуть ниже.

В тот же день, 7 сентября, адмирал Де Куртен, уже проинформированный о грядущем перемирии, нанес визит немецкому Главнокомандующему фельдмаршалу Кессельрингу и его начальнику штаба генералу Весталю. Он вполне серьезно убеждал фельдмаршала в том, что 8 или 9 сентября итальянский флот выйдет из Специи и даст бой английскому флоту. Итальянский адмирал, как недюжинный актер, со слезами на глазах уверял своих союзников, что «итальянские моряки победят или погибнут». Не забыл он также доверительно изложить немцам и план своих действий.

Надо сказать, что эти торжественные заверения произвели необходимое впечатление на немецких военных руководителей. Они, видимо, просто не могли себе представить, что официальное лицо, облеченное столь высокими полномочиями, может так беспардонно лгать, глядя им прямо в глаза. Чего стоили эти заверения итальянского военно-морского министра можно оценить, учитывая изложенное выше. Остается открытым вопрос о том, по своей инициативе «дурил голову» немцам адмирал Де Куртен или он выполнял указания маршала Бадольо?

Происходившие у берегов Апеннинского полуострова события торопили итальянское командование, находившееся в жесточайшем цейтноте. Флажок на его часах продолжал неудержимо подниматься…

Утром 8 сентября большое союзное десантное соединение, состоявшее из множества транспортов под мощным прикрытием боевых кораблей, находилось уже на полпути между Палермо и Неаполем. Итальянский флот был готов выйти в море во второй половине этого дня и двинуться навстречу своей гибели. Но в этот момент итальянское верховное командование отдало распоряжение флотскому руководству об отмене выхода до особого распоряжения. По утверждению историка итальянского флота Брагадина, это решение было обусловлено тем, что итальянцам стало известно о том, что союзники хотят объявить о перемирии именно 8 сентября.

Действительно, внезапная отмена рокового приказа по флоту была вызвана заявлениями американского генерала Тейлора, прибывшего в Рим 7 сентября. Для этого случая корвет ему не понадобился. Генерал предпочел прибыть в Гаэту на итальянском гидросамолете, а потом на санитарном автомобиле, выбранном для маскировки, был доставлен в столицу Италии.

Посланец Эйзенхауэра заявил итальянцам о том, что на 8 сентября намечены несколько возможных событий:

1) Высадка союзных войск в Южной Италии;

2) Высадка воздушного десанта в районе Рима (была потом отменена из-за опасности его разгрома немецкими войсками);

3) Объявление о перемирии.

Итальянцев данный вариант действий не устроил, и они даже попытались «отработать назад», отказавшись от заключения перемирия путем посылки соответствующей радиограммы Эйзенхауэру. Американский Главнокомандующий, получив подтверждение ненадежности итальянцев и подозревая, что его попросту пытаются нагло обмануть, очень жестко, в форме ультиматума, потребовал от маршала Бадольо объявить о перемирии «в ранее согласованные сроки».

Грозное послание американского главкома вызвало панику в Риме и заставило итальянское правительство принять вынужденное решение. В 19.45 8 сентября объявить всему миру об окончании военных действий против США и Англии.

Надо сказать, что заявление Эйзенхауэра о том же прозвучало по радио еще раньше — в 18.30. В это же время сообщение о капитуляции Италии поступило из радиоцентра Реджиа Марина в оперативный отдел штаба итальянского флота к адмиралу Джирози. Он ему не поверил, так как не был заранее проинформирован об этом важном событии. Его смог убедить только телефонный звонок адмирала Сансонетти, который подтвердил недоверчивому адмиралу правдивость полученного сообщения.

Адмирал Де Куртен был ознакомлен со статьями протокола о перемирии только после заявления Эйзенхауэра.

Из-за завесы секретности командованию итальянского флота пришлось принимать важные решения без какой-либо предварительной подготовки. Поскольку решение о перемирии было принято законным итальянским правительством, руководству Реджиа Марина оставалось только выполнить приказ, о содержании которого их даже не проинформировали заранее.

Условия перемирия были составлены весьма дипломатично и предусматривали «перевод» итальянских военных кораблей, под своим флагом, со своими экипажами, сохраняя оружие, в соответствующий порт, принадлежащий союзникам. Для того, чтобы «подсластить пилюлю» итальянцам, в документе о перемирии не упоминалось не только о передаче кораблей, но и о капитуляции. Конечно, итальянские моряки могли бы и затопить свои корабли, что ранее сделали французы в Тулоне в ноябре 1942 года. Это было бы красивым жестом. Тем более что на итальянских кораблях имелся секретный приказ о затоплении в случае получения специального зашифрованного сигнала из Рима, либо без оного, по собственной инициативе, при возникновении опасности захвата кораблей немцами. Естественно, затопление кораблей было бы грубейшим нарушением условий перемирия, что могло бы привести не только к последующей оккупации Италии, но и к жесточайшим санкциям к нарушителям согласованных условий сдачи итальянского флота.

Для союзников итальянские корабли представляли собой вполне реальную силу, которую они хотели бы использовать в своих целях в дальнейшем. Итальянский историк Брагадин писал, что все мероприятия при подготовке к сдаче происходили «в обстановке морального подъема». Причина этого «подъема» была вполне объяснима: резкий переход от возможного массового самоубийства к почти мирной жизни. Для итальянцев наконец-то заканчивалась всем надоевшая бессмысленная борьба с намного превосходящими силами союзников без каких-то понятных перспектив.

В ночь объявления о перемирии штаб итальянского флота был переведен из радиоцентра в Санта-Роза (18 км от Рима) назад в столицу, где продолжал активно работать. Через 3 часа после сообщения о перемирии им были отданы не только обобщающие приказы, но и много специальных приказов отдельным кораблям и торговым судам, выполнявшим различные задачи как в Средиземном море, так и в океане. Отданные приказы запрещали экипажам передачу кораблей и спуск флага. Командованию Реджиа Марина удалось даже добиться от союзников некоторого изменения условий сдачи. Было получено разрешение о переводе малых итальянских кораблей в Палермо.

Кроме того, командирам кораблей, находившимся в ремонте или имевшим повреждения, из-за которых они не имели возможности покинуть место стоянки, было выдано распоряжение об их затоплении при угрозе захвата немцами.

Действительно, такая угроза реально существовала. Еще в конце июля немецкое командование разработало план захвата итальянского флота (план «Аксис») при помощи части его личного состава, являвшейся членами фашистской партии. План предусматривал также блокирование итальянских военно-морских баз немецкими подводными лодками, которые должны были бы топить каждый итальянский корабль, пытающийся выйти в море без разрешения немецкого командования. Однако в дальнейшем из Рима поступило сообщение о том, что в связи с падением Муссолини настроения на итальянском флоте приняли явный антифашистский характер. Стало понятно, что захват итальянских кораблей в этой ситуации потребует привлечения значительных сил. Таким образом, план «Аксис» отпал сам собой. Намерение немцев захватить с суши итальянскую военно-морскую базу в Специи также осталось неосуществленным.

Адмирал Бергамини даже за несколько часов до выхода своих кораблей на остров Мальта был убежден в том, что он должен будет повести их «в последний бой». Когда заместитель начальника штаба адмирал Сансонетти сообщил ему по телефону условия перемирия, Бергамини поначалу отказался поверить этому сообщению. Только после долгих увещеваний упрямый адмирал согласился выполнить устный приказ о переходе итальянских кораблей на Мальту.

После этого разговора Бергамини позвонил военно-морской министр Де Куртен с очень странной просьбой. Смысл ее заключался в том, что Де Куртен просил Бергамини уговорить (?!) англичан разрешить перевести корабли на остров Ла-Маддалена, куда итальянцы хотели сначала перевезти своего короля и правительство. Для этого из Специи в Чивитавеккио были направлены два эсминца («Вивальди» и «Да Ноли») для перевозки короля и его окружения. Поэтому Де Куртен и приказал Бергамини следовать на остров Ла-Маддалена и уже там ожидать дальнейших распоряжений. Подобная версия событий, происходивших на итальянском флоте, изложена в работе итальянского историка Брагадина, который в то время являлся сотрудником оперативного отдела штаба ВМФ и мог буквально «держать руку на пульсе» развития ситуации.

Но в таком случае получается, что командующий итальянским ВМФ адмирал Бергамини практически в одно и то же время получил от своих непосредственных начальников один за другим два взаимоисключающих приказа: первый — двигаться к острову Мальта и второй — следовать на остров Ла-Маддалена. Как известно, согласно военному уставу, выполняется последний из полученных приказов, хотя он и являлся явным нарушением условий перемирия.

По утверждению же польского историка З. Флисовского, адмирал Сансонетти сообщил адмиралу Бергамини о подписании договора с союзниками о прекращении войны. Далее Сансонетти якобы сказал, что в соответствии с положениями этого договора флот должен собраться в районе острова Ла-Маддалена и уже оттуда направиться на юг в Бону в Алжире. Это утверждение еще более запутывает суть происходившего на итальянском флоте.

Так куда же собирался повести корабли итальянского флота адмирал Бергамини в этот ответственный момент времени? По мнению Бенито Муссолини, который оценивал адмирала как вполне здравомыслящего человека и считал своим сподвижником, тот собирался повести флот в порт, занятый немцами. Вряд ли с этим утверждением дуче можно согласиться. Вероятно, в душе Бергамини боролись противоречивые чувства. Сомнительно, что согласие сдать флот без боя прежнему противнику было для него легким. Но он действительно обладал здравым рассудком и был вполне лоялен по отношению к новому итальянскому правительству.

По имеющимся сведениям, вечером 8 сентября на совещании со своими командирами кораблей и эскадр Бергамини сообщил своим подчиненным о принятом им решении следовать на остров Мальта, выполняя вроде бы первый полученный им приказ.

В 03.00 9 сентября основные силы итальянского флота (3 линкора, 6 крейсеров и 8 эсминцев) под командованием адмирала Бергамини вышли из Специи и направились на юг вдоль западного побережья острова Корсика. В 04.13 он передал на корабли сигнал: «С рассветом внимание к самолетам-торпедоносцам». Корабли после этого увеличили скорость до 22 узлов. Примерно через два с половиной часа к отряду Бергамини присоединились корабли под командованием адмирала Биангери. Это были линкоры «Андреа Дориа», «Кайо Дуилио», два крейсера и несколько миноносцев, вышедшие из Генуи.

В 09.45 на кораблях была объявлена воздушная тревога — замечен самолет-разведчик. После этого в течение часа в воздухе появлялись еще три самолета. К счастью для итальянцев, все эти самолеты были английскими. Английский военно-морской историк Роскилл считал, что адмирал Де Куртен только намеревался запросить английское командование о возможности изменения пункта назначения для флота с острова Мальта на Ла-Маддалену. В действительности никакого запроса об этом ни от Де Куртене, ни тем более от Бергамини к англичанам не поступало.

Тем не менее около 12.00 Бергамини, по мнению англичан по собственной инициативе, изменил курс следования итальянского флота для прохода между островами Корсика и Сардиния, вроде бы направляясь через пролив Бонифачио к Ла-Маддалене. Изменение курса итальянскими кораблями, крайне удивившее союзное командование, было вовремя зафиксировано английским воздушным разведчиком. К успокоению союзного командования примерно в 14.46 эскадра адмирала Бергамини вновь повернула на запад, как бы намереваясь снова взять курс, ведущий к острову Мальта.

По имеющимся сведениям, Бергамини около 14.30 получил радиограмму из Рима от адмирала Сансонетти о том, что немецкие войска взяли под контроль острова Корсика и Сардиния. Вероятно, это же сообщение было перехвачено союзной радиоразведкой. Хотя хорошо известно, что до вечера 9 сентября немцы еще не контролировали порты на этих островах. Таким образом, ко времени изменения курса итальянской эскадрой оккупация немцами вышеназванных островов была еще далеко не завершена.

Вероятно, именно из-за возникшей угрозы попасть в руки немцев король Виктор-Эммануил и правительство Италии вместо Ла-Маддалены переехали из Пескары в Бриндизи на корабле «Байонетта» под охраной крейсера «Сципионе». Военно-морскому министру Де Куртену было предписано сопровождать царственную особу и членов правительства во избежание каких-либо недоразумений, а не заниматься решением важных оперативных и организационных вопросов в столь напряженный момент. «На хозяйстве» в Риме остался адмирал Сансонетти, отдавший тот первый «правильный» приказ флоту о следовании на Мальту и который вместе со штабом ВМФ руководил всеми передвижениями итальянских кораблей в то время.

В течение ночи с 8 на 9 сентября итальянское морское командование продолжало рассылать многочисленные указания своим кораблям. Правда, не все из них достигли адресата из-за большой перегрузки систем связи. Так, утром 9 сентября итальянские торпедные катера, не получившие приказа о капитуляции, атаковали союзный крейсер в районе Салерно.

В этот момент дальнейшему беспрепятственному движению итальянского флота помешали самолеты люфтваффе, которые атаковали итальянские корабли, обнаруженные немецким самолетом-разведчиком в Тирренском море в 09.41 9 сентября. Пилот этого самолета сообщил немецкому командованию о составе и курсе итальянской эскадры. В 10.30 над ней вновь появился немецкий авиаразведчик, после чего корабли Бергамини увеличили скорость до 27 узлов и пошли зигзагом. В 13.20 к итальянским кораблям, лишенным своего истребительного прикрытия, опять приблизился очередной немецкий воздушный разведчик.

Конечно, немцы искали итальянский флот. Адмирал Меендсен-Болькен, командовавший немецкими ВМС в Италии, еще ранним утром 9 сентября поднял тревогу по поводу ухода итальянских кораблей из Специи и доложил об этом в Берлин. Рейхсмаршал Геринг приказал командующему 3-м воздушным флотом фельдмаршалу Шперрле найти и атаковать итальянские корабли. Тот поручил выполнить приказ рейхсмаршала командиру II авиакорпуса генералу Финку, который, в свою очередь, отдал распоряжение об атаке итальянских кораблей командиру KG100, базировавшейся на аэродроме Истр в районе Марселя.

Около 13.45 9 сентября 11 (по другим данным — 15) бомбардировщиков Do-217К, имевших большой радиус действия и несущих на борту новейшее оружие — дистанционно управляемые планирующие бомбы FC1400, запустили моторы и вылетели для атаки итальянской эскадры. Погода, как по заказу, была идеальной. Около 15.15 первые три «Дорнье» атаковали итальянский линкор «Рома», который тут же произвел маневр уклонения. Произошедшее фактически опровергает измышления итальянского историка Брагадина о том, что итальянцы в первый момент приняли немецкие самолеты за союзные.

В 15.42 «Рома» получил первое попадание управляемой бомбой FC1400, в результате чего на нем возник пожар. Экипаж линкора попытался бороться с распространением огня, но все попытки справиться с возникшим на борту пожаром не дали результата. В 15.45 последовало второе попадание управляемой бомбой FC1400, из-за чего произошел взрыв носового артиллерийского погреба. Это и послужило причиной гибели флагмана итальянской эскадры западнее острова Асинара, западнее пролива Бонифачио в точке с координатами 42°10′ с. ш., 8°40′ з. д. На борту линкора погибли адмирал Бергамини, 66 офицеров из 71 и 1 188 унтер-офицеров и матросов из экипажа «Ромы» в 1 872 человека. Правда, данные о численности экипажа линкора, понесенных им потерях и количестве спасшихся в разных источниках несколько расходятся. Называются следующие цифры: погибли — 1 326 человек, спасено — 622 человека (из 1 948), а также погибли — 1 227 человек, спасено — 622 человека (из 1 849).

По мнению Брагадина, к моменту немецкой воздушной атаки корабли Бергамини еще следовали западнее острова Корсика, направляясь к Ла-Маддалене, и находились в районе острова Асинар. Англичане, в свою очередь, при описании этого эпизода не уточняли курс итальянской эскадры во время атаки немецкой авиации. По имеющимся в настоящее время достоверным сведениям, итальянцы были атакованы после поворота кораблей на запад, то есть при их удалении от пролива Бонифачио. По мнению Брагадина, только после немецкой атаки командование Реджиа Марина потребовало от союзников прикрыть свои корабли с воздуха, хотя само ранее не смогло этого сделать.

После того как итальянцы поняли, что союзники не собираются организовывать прикрытие истребительной авиацией сдающихся итальянских кораблей, им оставалось делать только одно — как можно скорее следовать к острову Мальта. Похоже, что потеря итальянцами своего новейшего линкора нисколько не расстроило и не взволновало союзное командование. Ведь для него главным было то обстоятельство, чтобы итальянские боевые корабли не попали бы в руки немцев.

Каковы были истинные мотивы принятия решения адмиралом Бергамини о курсе следования кораблей его эскадры и причине его изменения, мог бы пояснить только лично он сам, а также офицеры его штаба. Но все действующие лица этой трагедии погибли на борту «Ромы»…

Эсминцы «Да Ноли» и «Вивальди» после отмены захода в Чивитавеккио за королем и его свитой попытались проскочить через пролив Бонифачио между Корсикой и Сардинией, но попали под огонь немецкой береговой артиллерии. В результате они оба были потоплены: первый — артиллерией, а второй — попал на минное поле при уклонении от артобстрела и подорвался на мине.

Бестолковщина на итальянском флоте продолжалась и далее. По пути к мирной гавани столкнулись миноносцы «Пегасо» и «Импетуозо», поврежденные во время немецкого авианалета. В результате этого итальянцам пришлось их затопить.

Отряд итальянских кораблей в составе крейсера «Аттилио Реголо», эсминцев «Фузильере» и «Карабиньере», миноносца «Орси» после спасения уцелевших с затонувших кораблей (линкора и двух эсминцев) не рискнул прорываться далее к острову Мальта. Грубо нарушив условия перемирия, эти корабли направились в ближайший нейтральный испанский порт Маон на острове Минорка (Балеарские острова). Вполне естественно, что удивленные испанцы тут же интернировали прибывшие к ним итальянские корабли-дезертиры.

Тем временем контр-адмирал Зара, ставший командующим флотом после гибели адмирала Бергамини, все-таки довел остальные итальянские корабли до Мальты утром 10 сентября. Кроме остатков эскадры Бергамини в тот же день на Мальту пришел и вышеупомянутый отряд адмирала Биангери — 2 линкора, 2 крейсера и 1 эсминец. 13 сентября туда же прибыли и линкор «Джулио Чезаре», и один авиатранспорт, вышедшие из Триеста.

Менее крупные корабли и часть итальянских подводных лодок прибыли в другие базы союзников. Всего на Мальту прибыли 5 линкоров, 8 крейсеров, 7 эсминцев, 24 миноносца, 19 корветов, 32 торпедных катера, 1 авиатранспорт, 3 тральщика, другие вспомогательные корабли, а также вроде бы 40 подводных лодок. Последняя цифра, правда, вызывает некоторые сомнения.

Под контроль союзников перешло также 101 торговое судно (183 591 брт), а 168 судов (76 298 брт) были затоплены из-за опасности их захвата немцами.

Хотя многие итальянские боевые корабли, которые не могли двигаться, были затоплены или взорваны, ряд кораблей были все-таки захвачены немцами. В их руки попали тяжелые крейсеры «Больцано» и «Гориция» (они были в ремонте), старый крейсер «Таранто», 8 эсминцев, 22 миноносца, 9 корветов, 10 подводных лодок и около 250 мелких боевых кораблей. Правда, в ряде источников приводятся и несколько иные цифры захваченных кораблей.

В какой-то мере вышеприведенные сведения получили подтверждение в докладе начальника штаба оперативного руководства Главного командования вермахта генерала Йодля, датированного 7 ноября 1943 года. В нем он проинформировал Гитлера о захваченном в Италии вооружении, в том числе и о боевых кораблях итальянского ВМФ, более 60 из которых, по утверждению Йодля, попали в руки немцев.

А что же предпринимало тогда руководство Реджиа Марина? Утром 9 сентября оно было предупреждено, что немцы собираются оккупировать Рим, а днем на улицах итальянской столицы начались бои. Итальянские штабисты продолжали отслеживать развитие событий на море, хотя 10 сентября немцы захватили три радиоцентра флота в районе Рима. Итальянцев выручало наличие у них мобильных радиостанций, смонтированных на автомашинах, что позволяло им принимать донесения и передавать приказы в центры управления военного и торгового флота. Итальянцы продолжали работать в Риме вплоть до 12 сентября, хотя немцы блокировали здание штаба флота уже 11-го числа. Штаб Реджиа Марина прекратил свою работу в Риме только после того, как адмирал Де Куртен сообщил из Бриндизи, что берет командование на себя.

10 сентября немецкое верховное командование опубликовало сообщение: «Итальянских вооруженных сил больше не существует…» Понятно, что это хвастливое заявление можно отнести и к итальянскому флоту, несмотря на предпринятые им жалкие попытки оказать сопротивление немцам. Все стычки с ними возникали при попытках малых итальянских боевых кораблей выйти из своих баз и уйти на юг к союзникам. За период с 9 по 12 сентября в этих боестолкновениях с немцами погибли 14 итальянских кораблей разных типов. Некоторое сопротивление оказали немцам гарнизоны ряда итальянских военно-морских баз (Каттаро и Ла-Маддалена).

Итальянский военно-морской историк Брагадин, как стойкий борец за честь итальянского ВМФ, долго и многословно убеждал всех в том, что переход итальянских кораблей на остров Мальта ни в коем случае не являлся капитуляцией. Вероятно, что формально он прав, так как итальянцы действительно не спустили флага и не сдали свои корабли союзникам, действуя по приказу своего законного правительства. Тем не менее итальянцы предоставили свои корабли в распоряжение союзных держав и присоединились к побеждавшей стороне, бросив своих союзников по пресловутой оси в трудный час.

Не хотелось бы издеваться над высказываниями Брагадина о том, что «воля осталась тверда», «дух непоколебим» и «флот высоко держал свое знамя» в то время, как вся нация была дезорганизована. Было бы намного лучше, если бы все эти достоинства итальянские моряки и их командование проявили во время боевых действий на море. Один только факт о том, что начальник итальянской военно-морской разведки адмирал Мауджери работал на англичан, говорит о многом. В общем, и воевали без особых успехов, да и капитулировать не смогли более или менее организованно. Понятно, что вышесказанное никоим образом не относится к отважным итальянским подводникам Атлантической флотилии, действительно не запятнавшим своей чести ни во время боевых действий, ни во время этой позорной, да к тому же еще бездарно проведенной капитуляции итальянского ВМФ.

Объявление о подписании перемирия между Италией и союзниками, прозвучавшее в сентябре 1943 года совершенно внезапно для командования итальянского ВМФ, положило конец этой ранее запланированной акции. Немецкое морское командование, в свою очередь, было тоже неприятно удивлено тем обстоятельством, что их итальянские союзники решили так поспешно выйти из игры. Все переданные итальянцам подводные лодки, все еще находящиеся в немецких гаванях, были конфискованы немцами, а их команды интернированы. В дальнейшем все лодки от S-1 до S-10, которым были возвращены их немецкие наименования, были использованы только в учебных целях. Они не приняли участия в боевых действиях, а погибли на своих базах при бомбардировках союзной авиации или были бесславно затоплены немецкими экипажами при капитуляции Германии в мае 1945 года. Но тут мы немного забегаем вперед.