Подземелье Мерцающего Света

Глава 30(2)

— Да, чего там реализовывать? — вперед смело выходит Гон-Донн. — Пфф…

— Стой! — шепотом, чтобы не привлечь внимание, но громким, чтобы мы испугались быть обнаруженными, Писс-Дум пытается остановить брата, когда тот, после своей речи, тут же раскручивает пращу.

Но поздно.

Снаряд характерно вжикает и ударяется о нависающие камни свода, расположенные над чувдом.

— Звездец, — обреченно комментирует Буги.

Срабатывание разрывного снаряда тут же заглушается сначала громким треском камней, а затем грохотом их откладывания и падения.

— Нам, — сквозь шум также обреченно дополняет Закко.

Груда породы рушится на «пастуха», успевшего только задрать к своду голову, одновременно с этим вжать ее в плечи, и на одну из «собачек», дернувшуюся к хозяину.

— Делов то, — картинно отряхивает руки Гон-Донн.

— В сторону! — кричит ему Писс-Дум.

Одновременно с ним звучит и моя команда остальным:

— В стороны! Затопчут!

Часть глубинных урчателей, испуганных грохотом и падающими камнями, бросаются в нашу сторону. Дружно вжимаемся в стены туннеля. Кешу, не сразу сообразившего о надвигающейся проблеме, спасают нити Лиси. Ктулху, вжатый моей спиной в каменную стену, издает что-то непонятное, но точно недовольное. Нас чудом не давят насмерть массой. Вместе со стадом проносится облако пыли.

— Ну, спасибо, брат! Помог нам, — выдает Писс-Дум, когда откашливается, — чуть не отправится на тот свет.

— Да, пожалуйста! Я с этим легко справился, — сначала отвечает ему Гон-Донн, а потом, видимо, до него доходит смысл всей фразы. — Эй! С чего это⁈

— А не думал, что пещера могла вся обвалится? Над нами, например, тоже. И похоронить, — поясняет уже Закко. — И вообще, заканчивали бы вы с этими взрывными снарядами в этом каменном лабиринте. Каждый раз, как вы их используете, страшно становится. Не хочется быть похороненным заживо.

— Так не завалило же нас, — оправдывается Гон-Донн.

— А еще, скорее всего, обвал завалил проход, — вздыхает Леха, что вместе с Лиси первыми выдвигаются в сторону каменного обрушения. Все остальные подтягиваются следом.

Сквозь завесу пыли в темноте подземелье, подсвеченного редкими пучками мха и лишайника, что-то разглядеть сложно. И странный скрежет впереди кажется чем-то таинственным и ужасающим. Воображение рисует всякое.

Но это оказывается скруж, что пытается вытащить из-под завала еще дергающегося собрата. От того всего пара лап торчит. А самое удивительно — остался просвет, позволяющий пройти по туннелю на ту сторону от обвала.

Писс-Дум попадает заряженным снарядом суетящемуся скружу в затылок, на пару секунд оглушая и парализуя. А следом, по тому же затылку прилетает топором от Буги. Мощным таким ударом. И еще одним. И еще. Пока «собака» не испускает дух.

Ну, а для достоверности представленной тут картины «Прохожий не стой под стрелой»… в смысле «не стой под скалой», здоровяк с силой опускает на раскуроченную голову скружа огромный камень. Тем самым превращая ее в сплошное месиво и окончательно «затирая» улики.

Погребенного под камнями, но еще живого скружа, у которого из-под породы торчит лишь пара лап, не трогаем. Пусть дальше сучит ими и скребется.

Таким образом картина предстанет перед случайным зрителем с большим драматизмом…

Это Буги так пояснил. Эстет, блин!

Дальше мы перебираемся на ту сторону завала. Через оставленный просвет здоровяк протискивается пригнувшись и бочком. Для других этот процесс проходит комфортнее.

— Ну, вот! Все норм же! — бодро выдает Гон-Донн, когда все оказываемся на той стороне. — А вы переживали. Я всегда знаю, что делаю. И удары рассчитываю. Можете на меня полагаться.

Ему никто на это ничего не отвечает.

Вообще, все довольно устали. Мы очень долгое время на ногах. Давно не спали. Специальные съестные припасы, что добавляют бодрость и энергию, уже не так эффективны.

Неплохо бы сделать привал и попасть. Разбить для этого лагерь и назначить график дежурства. Но…

Это нужно сделать в безопасном месте. Хотя бы относительном. А сначала подальше убраться от места «трагедии». По-любому на шум сбегутся другие чувды.

Хорошо, что дальше идет сеть развилок, и Закко, ведет нас по тем туннелям, где почти никто не ходит. А когда сворачиваем последний раз, полудроу заявляет, что тут вообще давно никто не ступал.

Нас же Закко заставляет наступать только на те места, которые он указывает. Мол, чтобы ботинками не стереть тонкий слой лишая, что порос на камнях, и не выдать чувдам наши следы.

Сказать что мы рады, когда выходим к пещерному расширению с низким сводом, с гладкими камнями обильно поросшими мхом и грибами и с небольшим ручейком в углублении, ничего не сказать.

— Тут когда-то протекала бурная река, — каким-то образом определяет Закко.

И указывает широкие со скругленными краями пустоты, расположенные перпендикулярно туннелю. Мол, оттуда вытекало, а туда втекало.

— Привал, — немного осмотревшись командует полудроу.

И выбирает мягкую, благодаря густому мху, площадку в стороне от центра.

Все облегченно выдыхают и падают на мягкий, слегка подсвечивающийся, «ковер».

Через пол часа, когда часть из нас собиралась лечь спать, а другая покараулить, Закко неожиданно жестом привлекает нас к тишине. Хотя и так старались не шуметь.

В полном молчании, сквозь мерное журчание ручейка, до слуха начинают доноситься странные звуки.

Какое-то сопение?

Разгадка появляется через минуту.

Обнюхивая все вокруг в пещеру вползает тройка глубинных урчателей. И только их. Следом никого. Ни пастухов, ни собак. Что, конечно, радует.

— Их только не хватало, — вздыхает Писс-Дум. — Коровы… Надо же было так назвать.

— А почему коровы? — задумывается Гон-Донн.

— Так они же молоко дают, — удивляется вопросу Лиси.

И мы все с удивлением переводим на нее взгляд.

— А разве ты, — обращается она к Гон-Донну, — не почувствовал, когда прилип?