Погадай на дракона, ведьма!

Глава 11

На самом деле зельеварение – это высокое искусство. И, как во всяком искусстве, в нем бывают творцы, а бывают ремесленники. Даромира явно творец – ей не хватает пока только знаний и опыта, а вот талант несомненен. Ну а я в этом деле однозначно ремесленник. И даже если бы училась на факультете зельеваров – выше мне не подняться.

Однако руки у меня растут из нужного места, я аккуратна, педантична и внимательна. Так что по четкому, подробному рецепту, не подразумевающему вложения определенной магии и специальной интуиции, сварю хорошо. Зелье от простуды, зелье для концентрации, зелье против бессонницы… ну и вот отворотное. Оно достаточно простое и даже банальное, если не считать ингредиентов. И затраченного времени…

Поверхность жидкости в котле потихоньку обретала насыщенный коричневый цвет с золотистым оттенком. Судя по времени, сейчас начнут появляться искорки – значит, пора кидать измельченный indesarium kerbidus, он же полосанка садовая.

Теперь мешаем пятнадцать минут по часовой стрелке медной лопаточкой и восемь минут против часовой стрелки серебряной ложечкой…

– Ты на удивление хорошо справляешься, – раздался за спиной драконий голос.

Гордясь тем, что не вздрогнула от неожиданности, я крепче сжала длинную изогнутую ручку и молчала, пока Даркины часы не звякнули, сообщая, что восемь минут истекли. Только тогда, осторожно пристроив ложечку на крючок треноги и повернувшись, спросила:

– А были основания подозревать обратное?

В голосе все же скользнули обиженные интонации.

Конечно, за годы учебы в МУМИ я привыкла к тому, что к девушкам в науке относятся снисходительно (за редкими исключениями), но почему-то слышать такое именно от этого мужчины было неприятно.

Мне хотелось казаться… перспективной.

Дракон с непринужденной грацией пожал плечами и перетек в другую позу. Точнее, сначала наклонился над котлом, будто проверяя процесс, а потом опустился на соседнюю подушку. Разглядывая его, я обнаружила, что лицо уже чистое и дырки на сюртуке нет. То есть и бытовой магией он владеет неплохо.

– Не пойми неправильно, Тина, но ты – всего лишь студентка. Разумеется, у меня есть основания.

– Так-то да. Но, профессор…

– Аликс, пожалуйста.

– Аликс, ведь студентами были все, даже самые именитые ученые. И ты сам был студентом!

– Именно! – поднял палец к потолку дракон. – Потому и говорю. Большинство моих сокурсниц сдавали сессии или за счет связей и денег, или за счет протекции совсем иного типа.

– Драконицы? – ошарашенно поинтересовалась я.

– А что тебя удивляет? Драконицы тоже женщины. А среди их преподавателей есть мужчины.

– Ну… наверное, удивляет то, что драконы – это же… Это же не люди! Величественные крылатые существа! Повелители небес. И тут такая банальщина, как отметки через…

Я замялась, и профессор договорил за меня:

– Через постель. Предпочитаю называть вещи своими именами.

– Ужасно, в общем, – искренне сказала я. – Это я даже не про постель.

– Тина, – вкрадчиво начал он, внимательно на меня уставившись. – А что ты вообще знаешь о Драконьей Империи? Кроме того, что там живут повелители небес и растет нория хорион?

– Ну… Там четыре провинции-лепестка, названных по сторонам света. Си-Тери, Зан-Тери, Юн-Тери и Вок-Тери. В центре столица – вечный город Голд-Тери.

– Высший балл по географии! – с фальшивым восхищением протянул профессор и даже несколько раз хлопнул в ладоши.

Вот же гад!

– Ну а что ты хочешь услышать? – раздраженно спросила я. – Последние политические сводки? Так я не интересуюсь политикой! И вообще, после того как пару десятилетий назад ваш император оскорбил нашего короля, я разбираюсь в драконьих делах весьма мало! Как и все остальные жители Ринтании.

– Но не настолько же мало, чтобы считать ВСЕХ драконов… как ты сказала? Величественными крылатыми существами. Как говорится, «равенство равенством, но кто-то же должен чистить клозеты». Кстати, что за бред по поводу оскорбления? Это ваш король решил, что его сын должен жениться на нашей младшей принцессе, о чем и сообщил императору в ультимативном режиме. Ольдиан Второй прекрасно понимал, что никто за ринтанского принца не отдаст малолетнюю драконицу, которая, может, и подошла к порогу совершеннолетия, но свои силы контролировать еще не научилась. Так что он твердо знал, что получит отказ. И оскорбляться ему следовало исключительно на себя. Кроме того, подоплекой этого сватовства были совершенно другие мотивы. Видишь ли…

– Ой-ой, давай не будем о политике, – взмолилась я, перебив профессора. – Мне этих дискурсов хватает дома между папой и бабушкой! Они, правда, вечно обсуждают взаимоотношения Ринтании и эльфийского государства. Лучше давай вернемся к драконам и клозетам.

– Хорошо, – великодушно съехал с опостылевшей мне темы Роукс. – Спрашивай.

– Получается, не все драконы могут оборачиваться?

– Крылатой ипостасью владеют только высшие аристократы. Ну или редкие самородки, кому хватает сил на превращение. Конечно, практически каждый дракон может покрыться чешуей, хотя бы частично, многие без труда отращивают хвост или способны выдохнуть слабенькую струйку огня… Но смысл?

Вообще, я что-то такое действительно когда-то читала… Или слышала…

– К сожалению, несмотря на то что МУМИ межрасовый университет, именно расам в программе уделено прискорбно мало времени, – вздохнула я. – То есть анатомические и магические, например, различия мы, понятно, изучаем. Но ведь строение драконьего организма и его физиология не отрицают возможности оборота…

– Все правильно. Только оборот завязан на магический потенциал, – пояснил профессор. – Соответственно, ввиду многовековой селекции у аристократов он выше, потому сильных магов и потенциально способных превратиться в ящера среди них больше.

– Но при этом каждый житель вашей империи – дракон.

– Абсолютно верно. Но не каждый способен справиться со второй ипостасью. Как и не каждый эльф владеет их природной магией.

Часы Даромиры прозвенели снова, и я вернулась к котлу. Заклинанием уменьшила огонь почти до минимума – язычки пламени под треногой стали едва заметными.

– Сейчас идет второй этап? – спросил Роукс.

– Ага, – пробормотала я, аккуратно посыпая зелье порошком, полученным путем выпаривания из настоя розовых лепестков трехгодичной выдержки.

– Странно, что основа водная. Обычно в зельях этого класса применяется спиртовая. – В голосе профессора не было уверенности, что удивляло. Алхимия ведь очень близка к зельеварению – по крайней мере, у них аналогичные принципы. Я с самого начала сожалела, что привороженному нельзя самому варить себе лекарство. Профессор наверняка бы справился, причем лучше меня.

– Это как раз из-за нории хорион, – растолковала ему. – Она не выносит алкоголь.

– Не сталкивался с этим растением, – откликнулся дракон. – Как и с отворотными зельями, впрочем.

– Да ладно… – с недоверием протянула я. Мужчина-то хоть куда! Недаром же по нему куча студенток сохнет. Понятно, что выгодный жених, но ведь и собой хорош. Даже слишком, как по мне.

– Готов поклясться тебе, любовь моя, что в мой организм приворотная дрянь ни разу еще не попадала, – со смешком сообщил он. – Попытки-то были, как без них.

– То есть я первая такая везучая, – угрюмо констатировала я.

– Именно. – Профессор даже слегка мне поклонился. И с придыханием заявил: – И я рад тому, что ты считаешь это везением. Значит, все же я тебе не настолько безразличен, как ты пытаешься показать. Да, любовь моя?

Он мгновенно оказался почти вплотную и заботливо заправил мне за ухо выпавшую из прически прядь волос. От прикосновения я все же вздрогнула и свободной рукой отвела от себя драконьи пальцы.

– Не мешай, пожалуйста.

– Да-да. Я здесь, чтобы помогать. А твои волосы могли попасть в котел.

– Кстати, туда и должны попасть волосы. Только твои. На этапе связывания. Ровно семь волосков любой длины.

– Ради тебя – все что угодно! – с фальшивым энтузиазмом уверил профессор.

Но отодвинулся.

И принялся с большим интересом наблюдать за содержимым котла, в котором теперь тихонько бурлили крохотные золотистые водоворотики. А само зелье обретало все более насыщенный кофейный цвет. Прямо как профессорские глаза…

– Красиво, – негромко сказал он.

Хотела предложить ему посмотреться в зеркало, но, разумеется, воздержалась. Однако прав – красиво!

Но главное, чтобы действенно. Если бы зелье должно было получиться бурым – лично я бы не расстроилась.

– То есть в итоге мы получаем сложный вяжущий раствор средней плотности? – спросил дракон, снова придвигаясь ближе.

Интересно, как он это определил, не зная рецепта и всего-то на втором этапе?

– Угу, – буркнула я, очень сожалея, что не могу пересесть подальше. Прерывать помешивание нельзя.

Отогнать бы его от котла, потому что ведь действительно мешает. Своим присутствием. Когда сидел спокойно на диване, я про него практически и забыла…

– Холодно тут у вас! – раздался недовольный тоненький голосок. – Хоть бы огонь побольше развели!

А вот и мандрагор проснулся, что очень кстати! Есть на что отвлечься!

– Нельзя побольше, – сочувственно ответила я кустику, краем глаза глядя, как он влезает на узкий подоконник и льнет листиками к стеклу, словно рассматривая зимний парк по ту сторону. Кустик скучал по свежему воздуху, теплу и прогулкам под солнышком. И я прекрасно его понимала.

– А твоему питомцу не вредно вот так укрываться? – спросил дракон. – Ткань ухудшает доступ кислорода.

– Холод ему гораздо вреднее.

Леон замерз почти сразу, как мы сюда пришли. Но я девушка предусмотрительная и не забыла взять с собой личный мандрагоров пледик. Это профессор еще его меховую шубку с капюшоном не видел… А как прикажете выгуливать растение зимой?

– Расскажи о своих родителях? – вдруг попросил дракон. – Как ты вообще оказалась в МУМИ?

– За женихом приехала, – мерзко захихикал кустик. Но почти сразу замолчал и извинительно развел веточками. Виновато улыбнулся, демонстрируя посиневшие от голода зубы и одним этим намекая, что несчастного питомца давно уже пора кормить. Хотя от холода они у него тоже синели.

– Да-а-а? – В тягучем голосе профессора была одновременно и ирония, и некоторое разочарование. – А что же не сложилось?

– Потому что поиск жениха – это официальная версия, – спокойно ответила я.

Дзынь!

Я с облегчением повесила ложку и, подтащив поближе сумку, начала рыться в ее недрах. Две чашки, термос, сверток с бутербродами, несколько яблок… вот и нехитрый ужин! Точнее, уже ближе к завтраку. Скоро светать начнет.

– А неофициальная? – заинтересовался дракон.

– Мама бы и слушать ничего не стала про фитологию как призвание, – вздохнула я, разворачивая бутерброды. – У меня, девушки из старинного графского рода, был только один путь – замуж.

Леон уже пританцовывал около подушки, на которой я раскладывала еду. Из пушистого сиреневого пледа торчали только ножки-корешки и раззявленная пасть бутона.

– А колбаса?! – негодующе завопил он. Аж в ушах зазвенело, куда там Даркиным часам!

– Знаешь же, что кончилась, – огрызнулась я.

Профессор смотрел на все это, все больше и больше хмуря брови. Тоже наверняка голодный.

Засунув в пасть мандрагора здоровенный бутерброд с салом, я принялась разливать чай из термоса.

– А ты хозяйственная, – заметил профессор. – Не вижу логики с поступлением в МУМИ. Красивая, хозяйственная… конечно, нужно замуж, разве нет?

– Мне – не нужно! Но невеста с развитым магическим даром ценится больше, и мама это знает. Она так радовалась, когда моя старшая сестра нашла мужа. Милена не маг, как и мама. Но зато действительно красавица. Когда дебютировала, в первый же сезон получила пять предложений. Родителей устроил только один кандидат, по счастью, он и сестре очень понравился. Но мне-то нужен маг, и папа в этом меня поддержал.

– А кто у нас папа? По специальности?

– Алхимик, как и ты. Так что вся семья согласилась, что мне стоит искать жениха в магическом университете.

– Даже интересно, как ты обосновывала свой матримониальный провал… – задумчиво протянул профессор.

– Пожалуй, оставлю эту интригующую информацию при себе, – с достоинством ответила я.

И протянула профессору бутерброд с сыром. И чашку чая.

Миг помедлив, он взял предложенное.

И очень неожиданно выдал:

– Позволь угадать? Я вот что думаю. Если ты доучилась до пятого курса, то была не на шутку увлечена наукой и, скорее всего, не позволяла себе отношений. Так что… Полагаю, у меня есть шанс получить сегодня твой первый поцелуй?

Я поперхнулась чаем.

Леня салом.

И лишь Аликс Роукс невозмутимо пил из своей чашки и смотрел на меня смеющимися глазами цвета крепкого кофе.

– Я, пожалуй, промолчу, – мрачно сказала я, откашлявшись.

– Нет уж, милая, это нечестно. Вот ты промолчишь, а я тебя поцелую как придется, не осознавая всей важности момента. Это же какое разочарование!

Мерзавец!

– Хочу напомнить, что мы тут вообще-то ради дела собрались! И зелью совершенно не принципиально, «как придется» вы меня поцелуете или осознавая всю важность момента!

– О, ты ко мне снова на «вы»! – Дракон закатил глазоньки, изображая не то восторг, не то печаль. – Неужели я смутил тебя, любимая?

– Нет!

– Да-а-а! – И это он протянул с теми же интонациями, с которыми недавно совращал норию отдать ее цветочек. – Ну же, Тина, признавайся. Поцелуй будет у тебя первым?

– И не подумаю!

Спас меня Леон. Не зря я его все же взяла!

– Ты, драконище! Хватит приставать к девчонке, она и так уже от переживаний куда деться не знает!

Последняя фраза была лишней, но, воспользовавшись тем, что Леня перевел беседу на себя, я сбежала к котлу. Помешивать то, что мешать пока было не нужно. Потому я водила ложкой, не касаясь поверхности зелья, и внимательно смотрела в мутные глубины, дожидаясь очередного звонка часов. Остался последний ингредиент этого этапа.

К сожалению, профессор был прав.

И думать, что мой первый поцелуй достанется сегодня околдованному дракону с противным характером, было грустно.

А еще грустнее – думать, что и второй поцелуй ему достанется.

И совсем уж расстраивало то, что хотя я прекрасно все понимала, мне… хотелось узнать, как этот мужчина целует. И пусть на минуту, но забыть, что желает он меня только потому, что приворожен…

Десять минут спустя я добавила в зелье четыре листочка белоцветной сирени, встала и сообщила:

– Я закончила. Продолжить надо через пятнадцать часов.

Молчавший все это время Аликс Роукс поднялся с подушки, подхватил Леона, успевшего залезть в горшок, сунул его мне, и я покорно прислонилась спиной к широкой мужской груди, щурясь на яркий свет возникающего портала.