Пожертвовать всем ради нее

Глава 11. Событие, запустившее маятник

Из стопки на краю стола лорд Абракс взял чистый лист бумаги, макнул перо в чернила и вывел большими буквами: «Попытка номер сто двадцать три». И покосился на зверя в клетке.

Огромная лохматая туша возлежала на полу перед миской с сырым мясом. Глаза волка были закрыты, он шумно сопел, нахлебавшись воды, куда его тюремщик подлил зелье для крепкого сна. Кивнув своим мыслям, маркиз набрал в пипетку немного колдовского варева из колбы на перегонном аппарате и двинулся к пленнику. Сначала он попытался влить зелье в пасть зверя через прутья решетки, но не дотянулся и был вынужден отпереть клетку, чтобы войти внутрь.

Лишь только ключ с тихим скрежетом повернулся в замке, на мага уставились красные огни глаз. Секунда — и дверь клетки распахнулась наружу, ударив Абракса по лицу. Пошатнувшись, колдун неловко взмахнул руками и упал навзничь, успев заметить, как мимо него пронеслась серая тень. Двумя передними лапами волк толкнул дверь кабинета и рванул прочь.

* * *

Алисия задержала дыхание. Волк! Из темноты коридора вырос самый настоящий волк. Здоровенный. Дикий. С горящими глазами, налитыми кровью. С оскаленной пастью в клочьях пены. Злой и готовый вцепиться зубами в горло.

Алисия замерла. Ей захотелось тряхнуть головой и убедиться, что это сон, но она стояла, не шелохнувшись. Мелкая дрожь зародилась в кончиках пальцев и волной покатилась выше. Щека дернулась в нервном тике.

«Беги! Беги! Беги!» — стучало в висках.

Не бежала Алисия только потому, что приросла ногами к полу.

«Не может быть, — повторяла она про себя. — Откуда? Это невозможно».

Но волк пригнулся и зарычал, доказав свою реальность. От его утробного рыка кожа на руках покрылась ледяными мурашками.

Заметив, что избранница на краю паники и готова натворить глупостей, Илриан осторожно тронул ее запястье, как бы говоря: «Тихо. Не шевелись». Но добился обратно. От его прикосновения Алисия вскрикнула.

Уши волка дернулись, шерсть на загривке вздыбилась, вытянутый нос собрался складками. А через секунду зверь кинулся на баронессу.

Алисия не сдвинулась с места. Только шумно вздохнула. Воздух наполнял и наполнял ее грудь, пока с распахнутым ртом девушка смотрела на хищника в прыжке.

Он приближался. Летел на нее. Красные глаза. Острые клыки. Черная пасть и оголенные розовые десны.

В последний момент эльф толкнул Алисию себе за спину и закрылся от волка рукой. Тот вгрызся в подставленное предплечье и замотал головой.

Прячась за раба, Алисия успела заметить, как рукав мужской рубахи пропитывается кровью из рваных ран. Сквозь гул в ушах до нее донеслось исступленное мычание. Это не были стоны боли. Эльф кричал ей что-то — без слов, как кричат немые.

Ее трясло. Зажмурившись, она вцепилась в спину своего защитника, а тот дернул плечом, отталкивая ее от себя. Ничего не соображая от ужаса, Алисия прильнула к рабу плотнее, заслонилась им от угрозы, как щитом. Эльф опять замычал и принялся отмахиваться от нее свободной рукой. Лишь тогда Алисия сообразила, чего он хочет. В его сдавленных хрипах она различила что-то похожее на «беги».

Эльф пытался сказать ей, чтобы она бежала к лестнице, пока он отвлекает на себя внимание зверя. Но она не могла. Не могла разжать пальцы и отпустить ткань чужой рубахи. Не могла покинуть надежное укрытие за широкой спиной раба. Не находила в себе храбрости сделать даже шаг в сторону.

Что, если волк заметит ее? Что, если решит сменить жертву?

Мужчина, за которым Алисия пряталась, пошатнулся. Она невольно открыла глаза и через его плечо увидела: зверь встал на задние лапы. Хищник отпустил руку эльфа, но, мощный, тяжелый, навалился на него всем своим весом. Под напором клыкастого монстра раб отступил на шаг, потом еще на один. Окровавленными зубами волк тянулся к его горлу.

«Какой огромный! — ужаснулась Алисия. — Разве такие бывают?»

Этот зверь словно не из леса вышел, а из кошмарного сна. Словно был не простым волком, а…

Алисия не успела додумать свою мысль, потому что эльф начал падать. Не удержавшись на ногах, он навалился на нее спиной, и они оба растянулись на полу. Она даже не поняла, как это случилось. Все вдруг кувыркнулось перед глазами — и вот под лопатками твердые доски.

Двумя передними лапами волк встал поверженному противнику на грудь. Алисия сжалась. Она лежала под эльфом и тоже чувствовала давление мощных лап. Через плечо раба она смотрела на волчий оскал и видела, как с клыков зверя на лицо мужчины капает вязкая слюна.

«Это конец! Конец!»

— Нет!

Из глубины коридора донесся нарастающий топот. Затем все потонуло в сухом треске, словно поместье до самой крыши было охвачено пожаром. Так стонет, рокочет и хрустит горящее дерево. Этот звук хлынул в уши, до краев затопил голову, почти причинил боль.

Огонь в красных глазах животного погас, а сами они остекленели. Зверь покачнулся и начал заваливаться на свою добычу.

Алисия закричала, решив, что волк собирается их загрызть. Спустя секунду из груди девушки выбило весь воздух. Громоздкая туша погребла ее и эльфа под собой, заслонив свет факелов.

Невероятная тяжесть обрушилась на живот. Алисии казалось, что она сейчас задохнется или что ее ребра треснут, не выдержав этого ужасного груза. На ней лежали сразу двое — огромный мертвый зверь и мужчина не самой мелкой комплекции. Придавленная к полу, она беспомощно барахталась и хрипела. От шерсти зверя исходила такая удушливая вонь, что жгло глаза. Ноздри забивал запах псины и нечистот. Сквозь слезы Алисия видела, как напрягаются вены на шее эльфа и как надуваются мышцы на его руках, когда он пытается столкнуть с них убитую тварь. Наконец им удалось выбраться на свободу.

— Милая моя! — Бледный, растрепанный, к ней подлетел лорд Абракс.

Он что-то говорил, но она не слышала его слов — ее бил кашель, скручивали сухие позывы к тошноте, Алисия жадно дышала, но воздух обжигал легкие шипящим водяным паром.

Вдруг на краю зрения полыхнуло оранжевое зарево. Левому боку стало горячо.

Позабыв о боли в ребрах, Алисия повернула голову — и дернулась к стене. Огонь! Языки пламени с треском пожирали обмякшее на полу тело волка. Прямо посреди коридора горел погребальный костер, и маркиз наблюдал за его алчной трапезой, скрестив руки на груди. Тени и красные отсветы рисовали колдуну новое лицо — с глубокими морщинами, с еще более заостренными чертами, мрачное и зловещее.

Алисия зябко поежилась. Ей захотелось узнать, что хищник из леса делает здесь, в человеческом жилище, и почему милорд так поспешно сжигает его труп. Словно заметает следы. Эта череда странностей не давала баронессе покоя, однако в глубине души Алисия знала: как бы ее ни мучило любопытство, лучше воздержаться от вопросов.

* * *

Когда все улеглось, маркиз заявил, что животное, напавшее на Алисию, — не волк, а крупная собака. Даже назвал породу, но Алисия о такой никогда не слышала.

«Наверное, щенком сбежала от хозяев и одичала, — сказал он. — А голод заставил ее выйти из леса к людям. Так бывает».

Голод. Летом. Из леса, на краю которого растеклась деревня на три десятка дворов — с птичниками, коровниками, овчарнями. Но вся эта доступная живность голодному псу была не интересна, ведь он пришел сюда, к каменному дому за высокой оградой.

Алисия понимала, что жених врет, но кивнула и спрятала взгляд в чашке чая: ей заварили ромашку, чтобы она успокоилась.

«Он что-то скрывает и, похоже, считает меня дурочкой, — рассуждала баронесса, наблюдая, как сухие мятые листочки расправляются в кипятке. — Если обманул в одном, может обманывать и в другом».

В голове крутилась одна и та же мысль. Эльфийский раб, мужчина, который якобы напал на Алисию в Пограничном лесу, час назад защитил ее от волка, живым щитом закрыл от дикой клыкастой твари. Зачем спасать того, кого недавно пытался убить? Зачем рисковать собой ради женщины из вражеского народа? Разве это не странно?

Картина не складывалась. Логическая цепочка рассыпалась. Не стал бы отпетый мерзавец, каким рисует эльфа лорд Абракс, вести себя благородно. Он бы позволил зверю растерзать ненавистную человечку. Если бы в самом деле ненавидел людей.

Получается, в своем письме эльф не лгал. Он невиновен. В Алисию стрелял кто-то другой, а этот бедолага просто оказался не в том месте и не в то время.

Нахмурившись, баронесса крепче сжала в руках чашку с горячим чаем.

Его сиятельство завернул Алисию в плед и десять раз справился о ее самочувствии, а на раба, истекающего кровью, обратил внимание только после просьбы невесты. Раны пострадавшего забинтовали. Потом его досыта накормили мясом и хлебом в благодарность за спасение госпожи. Когда же и с лечением, и с едой было покончено, Алисия выразила желание прилечь, и лорд Абракс отнесся к этому с пониманием: бедняжка пережила страшное потрясение, конечно, ей надо отдохнуть.

Еще Алисия попросила у жениха чернильницу с пером и стопку бумаг — хотела написать матери письмо. Маркиз сразу насторожился. Выглядел он так, словно ищет причину для отказа.

— Зачем вам утруждать себя бумагомаранием, моя дорогая? — милорд отвел глаза. — Лучше пригласим вашу матушку завтра к нам.

— Не стоит, — возразила Алисия, глядя в сторону, как и ее собеседник. — Без барона Цвайна она с визитами не ездит, а я пока не готова встречаться с отчимом.

В конечном счете Алисия получила желаемое. После разговора с маркизом одна из служанок принесла ей в комнату все необходимые принадлежности для письма. У Алисии аж спина горела от взгляда эльфа, когда она сидела за туалетным столиком и водила пером по листу бумаги. Воздух позади искрил от растущего напряжения. Чуткий слух баронессы улавливал шорох соломенной циновки под седалищем раба. Тот ерзал, наблюдая за госпожой. И как будто хотел заговорить с ней, но не мог.

Что ж, Алисия нашла прекрасный способ решить проблему их общения.

«Как хорошо я придумала!»

Довольная собой, она подошла к эльфу и с мягкой улыбкой протянула ему свое послание.

Тот вскинул на нее ошеломленные глаза.

Несколько секунд мужчина смотрел на Алисию будто в ступоре, затем недоверчиво взял из ее рук лист бумаги и развернул перед собой. Все, что Алисия изложила в своем письме, она могла сказать вслух, но не хотела, чтобы ее разговор с рабом подслушали. Мало ли кто пройдет под дверью, да и спальня маркиза через стенку. В глубине души зрела смутная уверенность: лучше лорду Абраксу не знать, что они с эльфом общались.

Пока плененный мужчина изучал ее каракули, баронесса топталась на месте.

Вскоре эльф вернул Алисии ее записку, при этом выражение его лица было весьма странным: брови изломаны, на лбу гармошка морщин, в глазах — досада. Взглядом указав на письмо, он развел руками и покачал головой.

Алисия нахмурилась:

— Ты… не понимаешь?

Эльф кивнул.

— Но ты же… ты же… Писал мне… тогда.

Стараясь не пугать ее резкими движениями, мужчина поднялся со своей подстилки и подошел к туалетному столику, где стояла чернильница с пером и лежала стопка чистых листов. Он посмотрел на Алисию через плечо и вскинул бровь, словно спрашивая: «Можно?»

Получив разрешение, эльф отодвинул стул и… Задвинул его обратно. Не посмел устроиться за хозяйским столом — остался на ногах, просто склонился над бумагой. Длинные светлые волосы свесились вперед, закрыв его лицо. Узкие штаны еще плотнее обтянули крепкий зад.

Алисия кашлянула в кулак. Под скрип пера она шагнула вперед, ближе к эльфу, и в зеркале трюмо перед ним разглядела тонкие линии черно-белого рисунка. С каждым движением руки художника темный абрис проступал на бумаге все яснее, но пока не складывался для Алисии во что-то определенное.

Что это? Чей-то портрет? Какая-то вещь? Украшение?

Да, это было украшение! Черной краской на белом листе раб довольно талантливо изобразил медальон на цепочке.

— Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

Она оторвала взгляд от наброска и… покраснела: эльф смотрел на нее ласково, нежно, откровенно любуясь. Его яркие синие глаза затянула туманная поволока, выражение лица стало мечтательным.

— Кхм, — Алисия прочистила горло.

Эльф моргнул, приходя в себя. Его поплывший взгляд вернул четкость и сосредоточился на лице баронессы.

Предложив Алисии обратиться к воображению, мужчина сделал вид, что нарисованный медальон висит у него на шее: он открывает его, достает что-то изнутри и посыпает этим лист бумаги, будто солит блюдо во время готовки.

После невольник требовательно уставился на свою зрительницу.

Та покачала головой и пожала плечами.

Эльф вздохнул и совершил те же манипуляции, только медленнее.

— Я не понимаю, — прошипела баронесса. — Ты же написал мне записку. Той ночью. А сейчас что не так?

Ее немой собеседник вздохнул во второй раз — глубоко и терпеливо.

Склонившись над столом, он быстро накарябал на пустом листе какие-то символы — эльфийские руны? — и ткнул в них пальцем. Затем повторил пантомиму с воображаемым медальоном и накрыл бумагу с непонятными знаками запиской Алисии на всеобщем, изобразив жест, который читался как «вуаля».

—Украшение — артефакт! — сообразила девушка. — С его помощью ты перевел написанное со своего языка на мой!

От радости, что догадалась, она едва не захлопала в ладоши. Ее собеседник улыбнулся до ушей и торжествующе вскинул вверх обе руки.

Алисия тихо засмеялась, словно они играли в игру и она одержала победу. На один короткий миг она ощутила с этим мужчиной что-то похожее на родство душ. Почувствовала себя облачком в золотистых лучах солнца, тополиным пухом на волне легкого ветерка. Улыбка у эльфа была такая открытая, мягкая, обаятельная, что уголки губ Алисии сами собой ползли вверх.

Но волшебство рассеялось. Краем глаза баронесса зацепила узор рабских татуировок на запястьях мужчины и вспомнила, что между ними — пропасть. Она — дворянка, чужая невеста, человек, он — невольник, осужденный без вины, тот, кого принято считать врагом.

Родство душ? С незнакомцем? Какие глупости!

— Где ты взял этот артефакт?

С красноречивым видом эльф кивнул на стену, за которой находилась спальня лорда Абракса.

В этот момент память воскресила перед внутренним взором безобразную сцену из недавнего прошлого: его сиятельство хватает раба за волосы и что-то срывает с его шеи. Не что-то — тот самый медальон.

— Он у маркиза, — шепнула Алисия своим мыслям. — Как же нам с тобой поговорить?

Ей надо было узнать про метку, про случившееся в лесу, а жестами и рисунками такое не расскажешь.