Пожертвовать всем ради нее

Глава 13. Разговор

Удача сопутствовала Алисии. Ей удалось незаметно покинуть ателье через черный ход и так же незаметно прокрасться обратно вместе с драгоценной покупкой, на которую она потратила половину денег из мешочка лорда Абракса.

Никто не хватился Алисию за время ее отсутствия. Как и все мужчины, мистер Брейн знал, что женщины крайне щепетильны в вопросах гардероба и могут часами обсуждать с портнихой фасон будущего платья. Так что он терпеливо ждал свою подопечную на диванчике в холле и не пытался ее тревожить.

Леди Клэри помогла Алисии спрятать шкатулку среди купленных сорочек. Благо нижнее белье она не только шила на заказ, но и продавала готовое. Теперь можно было со спокойной душой возвращаться в поместье. Алисия ликовала. Ее аж трясло от желания поделиться с эльфом своей победой и завалить его вопросами о той злополучной ночи в лесу.

Дома шкатулка с волшебным порошком нашла себе место на верхней полке шкафа среди шляп и коробок с обувью. Днем доставать артефакт из тайника Алисия не рискнула — ждала вечера или даже ночи, когда все обитатели дома разойдутся по своим спальням. От нетерпения она вся извелась, думать ни о чем другом не могла, то и дело поглядывала на закрытые створки шкафа и кусала губы. Наконец за окнами стемнело.

Когда в поместье смолкли все голоса и стало так тихо, что при желании можно было услышать поскрипывание старых балок на чердаке и завывания ветра в дымоходных трубах, Алисия попросила эльфа устроиться за ее туалетным столиком. Красноречивым жестом она подвинула к нему чернильницу и стопку чистых листов, затем, чувствуя спиной напряженный взгляд раба, отправилась за шкатулкой.

При виде знакомого золотистого порошка эльф шумно вздохнул и облизал губы. Он вскинул голову и посмотрел на Алисию с восхищением, от которого та вся зарделась. Удивительно, но этот мужчина умел говорить без слов. Сейчас, когда он ласкал Алисию взглядом, она почти слышала комплименты своему уму, ловкости и смелости. Он просто смотрел. Просто смотрел, молча, не издавая ни звука, а ей казалось, что она тонет в потоке похвалы, и не могла сдержать улыбку.

— Приступай, — Алисия спрятала румянец за завесой распущенных волос.

Эльф кивнул и взялся за гусиное перо. Алисия склонилась над его плечом. Пока она видела на бумаге лишь странные знаки, прочитать которые была не в состоянии, но все равно напряженно следила за движением мужской руки.

Писал раб долго, хотя и торопливо. Иногда замирал, хмуря брови, вероятно, пытался лучше сформулировать мысль. В такие моменты с кончика пера, как правило, срывалась чернильная капля и кляксой растекалась по бумажному листу.

— Пожалуйста, расскажи все, что знаешь о той ночи, — переминалась с ноги на ногу баронесса. — И про метку тоже. Тебе известно, откуда она взялась? Ты видел, кто в меня стрелял?

Вечность спустя эльф потянулся за волшебным порошком в шкатулке, и Алисия невольно затаила дыхание. Она с трудом дождалась, когда раб совершит все нужные манипуляции, и жадно схватила записку с переведенным тексом. Бумага дрожала в ее руках. Сердце грохотало с такой неистовой силой, что заглушало мысли. Не сходя с места, Алисия пробежалась взглядом по строчкам, но от волнения и спешки не поняла ни слова. Ей пришлось читать второй раз — медленно и вдумчиво, а некоторые абзацы перечитывать трижды, четырежды, ибо написанное не укладывалось в голове.

— Это… правда? — Алисия вскинула глаза на эльфа.

Тот сидел за туалетным столиком, не шелохнувшись, и пожирал ее взглядом. Смотрел, как осужденный в ожидании приговора. Будто Алисия держала в кулаке его сердце и прямо сейчас решала, жить ему или умереть. Никогда она не видела у мужчин такой напряженной позы, такого уязвимого выражения на лице, такой бешеной надежды в глазах. Раб ловил каждое ее слово, каждую эмоцию.

— Ты… спас меня? И ты… мой… мой… Что это вообще такое… истинность?

Глядя на Алисию снизу вверх, раб глубоко вздохнул, так что ткань рубашки затрещала на выпуклых мышцах его груди. Он открыл было рот, но, похоже, вспомнил, что не может говорить, и потянулся за новым листом бумаги.

Пока эльф писал, Алисия впервые столь бесстыдно и откровенно любовалась его внешностью — шириной плеч, волнами мускулов на руках, абрисом благородного профиля в блеске свечей. Прежде она просто смотрела, но не оценивала, а сейчас ее сердце билось быстрее и быстрее при мысли, что вся эта ошеломительная мужская красота может принадлежать ей.

Эльф выглядел молодо и пылко. Нет, он, разумеется, был старше Алисии, но не в два и не в три раза. Не как лорд Абракс и не как барон Цвайн. Его крепкое поджарое тело излучало силу и страсть. В чертах его лица она видела одухотворенность, впрочем, — и каплю жесткости, но не жестокости. Резкость скул и остроту подбородка сглаживал взгляд — мягкий и ласковый: Алисия погружалась в него, как в воду горячего источника.

Словом, мужчина перед ней был невероятно хорош собой, настолько, что захватывало дух, особенно, если позволить себе поверить написанному на бумаге. Объятая чувственным томлением, Алисия перечитала записку, смакуя последний абзац, в котором говорилось про истинность.

Если это правда…

В груди сладко сжалось. В ранней юности, до такого, как отчим обратил на нее внимание и заронил в душе зерно страха перед мужчинами, Алисия воровала у матушки любовные романы. Сейчас она ощущала себя героиней одного из них.

Будущее пугало и в то же время дразнило возможностями. Широкая ровная дорога, по которой Алисия следовала все эти годы, уверенная, что иного пути нет, вдруг разделилась надвое. Можно было продолжить идти прямо. Или… свернуть с маршрута.

Скрип пера стих, эльф протянул баронессе новую записку. Алисия проглотила и ее, а потом уставилась на мужчину, едва справляясь с дыханием.

— Значит, у тебя тоже есть метка. Покажи!

* * *

Показать метку?

Илриан сглотнул и безотчетно коснулся паха. И тут же отдернул руку от своих штанов, пока Алисия не заметила этого жеста и не посчитала его извращенцем, что щупает себя между ног в чужом присутствии.

— Ты покажешь? — в голосе избранницы прозвенели требовательные нотки. — Иначе как я могу тебе поверить? Может, ты врешь. Мне нужны… да, мне нужны доказательства, что ты говоришь правду.

Илриан едва не застонал, почувствовав себя загнанным в угол.

Судьба издевалась над ним уже который раз! Могла ведь поставить метку где угодно — на плече, груди, спине. Столько всяких мест на теле! А она выбрала самое интимное, самое постыдное, которое не оголишь просто так.

Вот засада! И как теперь, позвольте узнать, ему выполнить просьбу своей истинной пары? Не снимать же перед Алисией штаны?

Или снимать?

— Ну, я жду, — девушка скрестила руки на груди и прищурилась с подозрением.

Под ее взглядом Илриан заерзал на стуле. Метка загорелась, будто ему на лобок упала капля раскаленной смолы и застыла на нем тяжелой обжигающей бляшкой. Сейчас он ощущал ее как большую выпуклую родинку, хотя это было не так. Метка не выступала над кожей, сливалась с ней, ее нельзя было отковырнуть ногтем или ощутить под пальцами рельеф ее узоров. Она жила собственной жизнью. Зудела. Посылала по телу волны боли и удовольствия, размывая их грани. Требовала явить ее на свет.

— Вот моя, — Алисия решила подать собеседнику пример и задрала рукав платья, показав свой знак истинности. Тот растекся по коже бесформенной черной кляксой. Метка Илриана выглядела иначе: круглая, как монета, золотистая, как драгоценный медальон. Она не уродовала — украшала. — А твоя? Где она? Тоже на руке?

И Алисия жадно уставилась на его руку.

Ох, если бы она только знала…

Илриан сжал бедра.

Не то, чтобы он стеснялся, но…

Интересно, если сейчас встать и снять штаны, Алисия закричит?

— Почему ты не хочешь показать метку?

Он медлил, и с каждой секундой взгляд избранницы становился все более колючим и недоверчивым. Проклятье, да у него просто нет выбора! Еще немного — и Алисия посчитает его лжецом. Пока она готова общаться с ним, надо хватать этот шанс обеими руками, ибо другого может и не быть. Он должен убедить ее в правдивости своих слов. Должен! Во что бы то ни стало! Прямо сейчас.

Делать нечего. Илриан взял перо, бумагу и написал: «Метка в неприличном месте».

Прочитав записку, Алисия покраснела.

— Откуда мне знать, что это не обман? — произнесла она тихо, заметно охрипшим голосом. — Может, никакой метки нет, и ты специально пытаешься меня смутить, чтобы я не требовала показать мне ее.

Она поджала губы и решительно выпятила подбородок:

— Все равно показывай!

Илриан вздохнул, всем своим видом словно говоря: «Ладно, ты сама попросила».

Он встал на ноги, потеребил пояс штанов и оттянул ткань вниз, так чтобы не обнажить ничего лишнего — только лобок с мерцающим узором на коже. И все равно невольно оголил кусочек мужского срама, ибо метка льнула к основанию члена.

Илриан не смотрел на Алисию, но услышал, как она ахнула, и легко представил ее горящие щеки. Когда он все-таки поднял на нее взгляд, то обнаружил, что избранница закрывает лицо руками. Это выглядело так по-детски, что смешок сам собой сорвался с губ.

Интересно, она успела что-нибудь разглядеть?

На открытом воздухе метка принялась пульсировать еще слаще, столь же чувствительная, как головка возбужденного члена, а может, и — более. Пальцы так и тянулись к ней — надавить, раздразнить, усилить приятный зуд. Просто какое-то наваждение!

Если бы Илриан мог говорить, то спросил бы, все ли Алисия увидела, что хотела, вместо этого молча заправился и вернулся на стул.

— Почему она у тебя… там?

Девушка взглянула на него сквозь растопыренные пальцы. Поняв, что эльф привел себя в надлежащий вид, она опустила руки вдоль боков.

Илриан пожал плечами, что следовало расценивать как: «Не знаю».

— А почему… — Алисия облизала губы. — Почему она… другая, не такая, как у меня?

Снова заскрипело перо по бумаге.

«Потому что я влюблен», — прочитала Алисия и отвернулась, пряча улыбку.

Илриан тоже улыбнулся, наблюдая за ее реакцией на свои слова. В груди потеплело, спина расслабилась — только сейчас он понял, что все это время был словно каменный. А теперь и дышать стало легче.

Кажется, Алисия ему поверила. И вроде даже восприняла его слова благосклонно. Не гневалась, не оскорбилась, не смотрела брезгливо, хотя он — эльф, а люди считают эльфов грязным скотом.

— Так не бывает, — шепнула девушка. — Ты ничего не знаешь обо мне, чтобы говорить о любви.

Илриан склонился над столом и принялся торопливо писать.

Алисия осмелела, подошла к нему ближе и внимательно следила за тем, что выходит из-под его пера.

«Давай узнаем друг друга лучше. Расскажи о себе. Или спроси что-нибудь у меня».

Алисия опустила взгляд и шепнула себе под нос:

— Для начала представься. Как тебя зовут?

Илриан посмотрел на нее мягко, нежно и положил перед собой чистую бумагу.

— Вечный страж, — прочитала Алисия и вскинула брови.

Ее собеседник вздохнул: переводить имена было непринято, но артефакт, похоже, не знал этого правила. С эльфийского «Илриан» — «Вечный страж».

«Что еще тебе интересно обо мне?»

Алисия мялась, косясь на него из-под сени густых ресниц.

— Сколько тебе лет?

Первый ее вопрос прозвучал робко, но остальные полетели в Илриана один за другим, как стрелы из арбалета.

— У тебя есть семья? Кем ты был на родине? Чем занимался? Что для тебя истинность? Это навсегда… твое чувство ко мне? То есть ты знал, что однажды встретишь… ту самую… и не искал себе… ну… другую невесту?

Илриан жмурился от удовольствия. Интерес избранницы был ему безумно приятен.

Пока эльф писал, а писал он долго, ибо вопросов ему было задано через край, Алисия в ожидании присела на краешек кровати. Но тут же вскочила на ноги, когда собеседник повернулся к ней с листом бумаги.

«Мне сто двадцать восемь лет. Это равнозначно двадцати восьми годам человеческих. Я охотник и боевой маг из Дома Цветущего Древа. Один из хранителей и защитников Пограничья. Это значит, что я охраняю границы нашего клана и слежу за порядком на вверенной мне территории. Мой отец — генерал эльфийской армии. Мать была жрицей в храме богини Леса, но погибла по вине несчастного случая, когда я был еще ребенком. Братьев и сестер у меня нет. Да, любовь к истинной на всю жизнь. Я был уверен, что моей избранницей станет эльфийка из другого Дома, но встретил тебя и ни о чем не жалею. Это счастье, которое невозможно представить…»

Алисия зарделась.

Видя, что она пытается подавить улыбку, Илриан не сдержал своей.

«…Когда я смотрю на тебя, я самый счастливый эльф на свете, у меня замирает сердце, сбивается дыхание, теплеет в груди и становится

тяжело между жарко, очень жарко. Мне жаль, что я не могу сказать тебе все это вслух. Не могу спеть о своих чувствах. У меня был очень красивый голос. Сильнее, богаче, чем у этого желтоглазого колдуна, который пел и бренчал для тебя в гостиной. Тебе бы понравилось».

Илриан почти не дышал, наблюдая за тем, как Алисия читает его записку. А у той дрожали руки и уголки губ.

«Я знал, что однажды найду тебя, и не искал встреч с другими девами. Я

не потерял достоинства ничем не запятнал свою честь,

и Знаю, что не имею права просить о таком, но… Ты бы ушла со мной? В Дом Цветущего Древа. Мой народ примет тебя как родную, потому что истинная связь не возникает просто так. Это воля богов, мы уважаем ее».

С тихим вздохом Алисия покосилась на закрытую дверь.

На столе в серебряном канделябре горели свечи, и баронесса поднесла прочитанную записку к огню, но перед этим еще раз пробежалась взглядом по неровным строчкам. Ей как будто не хотелось отдавать бумагу пламени.

— Подай, пожалуйста, стакан.

Тот стоял на тумбочке у кровати рядом с полным графином воды, чтобы ночью не будить слуг, если захочется промочить горло.

Илриан послушно выполнил просьбу своей избранницы.

Уголок листа почернел. Чернота ползла по бумаге все выше. Когда языки огня подобрались к пальцам, Алисия уронила горящую записку в стакан, и там она окончательно потемнела, свернулась и рассыпалась пеплом.

— Я не могу довериться незнакомцу и уйти с ним в неизвестность, — шепнула девушка, чувствуя на себе взгляд Вечного стража. — Мне нужно время, чтобы все осмыслить.

«Ты не любишь своего жениха, — написал ей Илриан. — Он изменяет тебе со служанками. Такой распутник не достоин звания мужа. Что держит тебя в Нортеме? Родители?»

Алисия поджала губы.

«Я понимаю, перемены страшат. Расставаться с привычной жизнью тяжело, и ты меня почти не знаешь, но мы созданы друг для друга. Метка тому доказательство. Я обещаю, клянусь, ты не пожалеешь, если доверишься мне».

Илриан не сводил с нее глаз, и Алисия отвернулась, ощутив, что на нее давят.

— Кто-то из твоих стрелял в меня.

Краем глаза она заметила, что эльф сгорбился на стуле, опустив голову, словно устыдившись поступка своего сородича.

— Вы ненавидите людей.

Он дернулся и открыл было рот, явно желая возразить, но только судорожно вздохнул.

— Не надо. Не спорь. Мне просто надо подумать.

Илриан кивнул и потянулся за пером.

«Расскажи о себе».

Алисия долго смотрела на записку в своих руках, затем скормила ее прожорливому пламени.

— Нечего рассказывать.

«Родители?»

— Не хочу о них говорить.

Повисла тишина — колючая, неуютная, похожая на растущую пропасть. Почувствовав, что избранница от него закрывается, Илриан поспешил сменить тему.

«Ты находишь меня привлекательным?»

Бумага в руках Алисии дрогнула. Взгляд девушки невольно скользнул к расставленным ногам эльфа, туда, где ткань слишком узких штанов плотно обтягивала характерную выпуклость. Заметив, куда покосилась баронесса, и легкий румянец на ее щеках, Илриан выпрямился на стуле и заулыбался. От уголков его ярких смеющихся глаз разбежались лучики морщин.

Алисия долго не отвечала, и собеседник потянулся к ней, чтобы с многозначительным видом ткнуть пальцем в текст своей записки, как бы повторяя вопрос: «Ты находишь меня привлекательным?»

Девушка отвела глаза и прошептала на грани слышимости:

— Да, ты красивый.

Просияв, Илриан забрал из ее рук бумагу, чтобы дописать на ней: «Ты разрешишь мне потрогать твою метку?»

Неосознанно Алисия накрыла ладонью черный знак, скрытый рукавом платья.

Вопрос эльфа застиг ее врасплох, смутил и взволновал. Сейчас она рассуждала, насколько допустимо выполнить его просьбу. Где-то в глубине души Алисия хотела уступить желанию своего истинного и ощутить его прикосновение, и в то же время внутри ее разума звучал глас нравственности. Он говорил, что у нее есть жених, что такие вольности неприличны, что мужчина не должен трогать ее до брака.

А с другой стороны, никакая мораль не мешала ее жениху пользовать служанок прямо у невесты под носом.

Метка Алисии, в отличие от метки ее избранника, располагалась в пристойном месте. На сгибе локтя. Ее можно было без стыда показать чужим глазам. Что такого, если этот красивый эльф коснется ее руки? Это ведь всего лишь рука. Не грудь, не ягодица, не внутренняя сторона бедра.

Вспомнив, где мерцала метка Вечного стража, Алисия оттянула высокий воротник платья от горла. Внезапно ей стало душно, а к щекам прилил жар. Когда эльф снял штаны, она инстинктивно закрыла лицо руками, но все-таки успела разглядеть… многое. И не только то, что ей хотели показать. Какая-то частичка нее отчаянно жалела, что она так поспешно спрятала взгляд в ладонях.

— Нет, — покачала головой Алисия и отчего-то попятилась от эльфа. Наверное, боялась, что он не примет ее отказа. Нет, боялась она не его — себя, чего-то алчного, жгучего, вдруг колыхнувшегося в душе при мысли о руке этого мужчины на ее метке. — Нет, нет. Это… это неправильно.

Ее истинный, Вечный страж, вздернул бровь.

«Почему?» — отчетливо прочитала Алисия в изгибе этой изящной брови и не нашла, что ответить.

И правда почему? Невинное же прикосновение.

Она опустила глаза и облизала губы.

— Хорошо. Только смотри, ничего лишнего.

Ее охватило постыдное предвкушение. Застыв неподвижно, едва дыша и ничего не видя перед собой, она слушала, как он идет к ней. Звуки его шагов отдавались внутри ее тела сладостной вибрацией, и струна предвкушения натягивалась все туже. Так туго, что готова была лопнуть с пронзительным и жалобным звоном.

Алисия не решалась поднять взгляд от пола, словно они задумали нечто непристойное. Пустые легкие уже горели огнем, когда Вечный страж взял ее за руку. Руки она держала безвольно опущенными, будто снимая с себя всякую ответственность за происходящее. Теплые пальцы коснулись кожи, нежного запястья с узором вен — и в груди задрожало, зазвенело, полыхнуло факелом.

Эльф сам задрал рукав ее платья, обнажив метку.

Странным образом Алисия почувствовала: ничего более интимного, знакового, сакрального в ее жизни еще не случалось. Это было как ожидание первого поцелуя или даже первого проникновения на супружеском ложе.

Воздух вокруг гудел. Внутри Алисии тоже все гудело. Она не понимала, что на нее нашло, почему она будто стоит посреди огненного вихря и отчего этот момент кажется ей таким важным.

Колени подгибались. Мужчина, который назвался ее истинным, чужак, которого она едва знала, повел пальцем вверх по ее предплечью, и кожа под шершавой подушечкой его пальца побежала мурашками, почти заискрила.

«Это совершенно невинно», — оправдывала себя Алисия.

Но она ошиблась. Прикосновение к метке и близко нельзя было назвать невинным. Стоило приласкать паутинку черных узоров, и волна бешеного удовольствия сбила Алисию с ног. Вскрикнув, девушка качнулась вперед и, теряя равновесие, ухватилась за плечи своего избранника.

«О боги, что это? Что со мной?» — закрутилось у нее в голове.

Метка под пальцем мужчины пульсировала сгустком наслаждения. Это был зуд, что невозможно унять и нет сил терпеть.

— Надави, — шепнула Алисия, как в бреду. — Надави сильнее.

В эти секунды, едва способная стоять на ногах, она не понимала, о чем просит.

Ее всю трясло от удовольствия, которое хотелось углубить.

Эльф подчинился ее желанию.

Уткнувшись лбом ему в плечо, Алисия крепко-крепко зажмурилась. Все ее мышцы напряглись до предела, тело сжалось во вздрагивающий комок, а душа, наоборот, развернулась до небес. Ей казалось, что она летит, и что падает, и что горит заживо. Никогда прежде Алисия не чувствовала жизнь и свое тело так ярко и полно.

Охваченная этим мучительно-сладким, невыносимым зудом, она подняла голову, встала на цыпочки и вслепую, с закрытыми глазами, наощупь отыскала мягкие губы, которые могли подарить ей облегчение.

Ее избранник шумно вздохнул. Губы разомкнулись ей в ответ. Широкие мужские ладони легли ей под лопатки и тотчас взметнулись вверх, чтобы обнять затылок.

Алисия дрожала, плакала и, не владея собой, настойчиво тянулась к желанному рту. Пока она балансировала на носочках, Вечный страж наклонялся, чтобы им обоим было удобнее ласкать друг друга.

В какой-то миг, целуя, он прижал ее к себе крепко-крепко, словно пытаясь навсегда удержать в объятиях, а еще — потому что она совсем обмякла в кольце его рук и нуждалась в опоре. Отпустить ее было смерти подобно.

Больше всего Илриан боялся момента, когда Алисия очнется от этого сладкого безумия и оттолкнет его от себя с гневом, стыдом, возмущением.

Он был виноват перед ней. Не ожидал, что метка сведет его избранницу с ума, но мог предугадать это, мог остановить ее ищущие губы. Мог. Но не нашел в себе сил.

* * *

С глаз Алисии словно упала пелена, и девушка резко толкнула Вечного стража ладонями в грудь, а сама метнулась к стене.

Щеки ее пылали, сердце таранило ребра, за бешеным стуком крови в висках не было слышно даже собственных мыслей.

Алисия не понимала, что на нее нашло. Какое-то затмение. Она, чужая невеста, поцеловала постороннего мужчину. Сама потянулась к его губам. Как последняя…

О боги…

Всхлипнув, несчастная баронесса отвернулась от эльфа и спрятала горящее лицо в ладонях.

Позади раздались шаги, зашуршала бумага. Что-то тонкое, хрустящее ткнулось ей в плечо. Кажется, записка.

Алисия мотнула головой и еще крепче прижала руки к лицу.

Край бумажного листа царапнул ей шею, и тогда она все-таки взяла послание, но продолжала отворачиваться от свидетеля своего позора.

«Прости меня. И не кори себя. Твоей вины в том, что случилось, нет. Это магия метки. Никто не смог бы ей противостоять».

— Ты знал, что так будет? — прохрипела Алисия, скомкав записку в кулаке. — Знал?!

Тень на освещенной стене покачала головой.

Плечи баронессы обмякли.

Она попросила сдавленным шепотом:

— Давай спать. Пожалуйста, просто давай ляжем спать.

Стараясь не смотреть на мужчину, которого минуту назад с упоением целовала, Алисия юркнула в постель и спряталась под одеялом, словно в домике. Там, замерев тихо, как мышка, она прислушивалась к возне эльфа: судя по звукам, он пытался устроиться на своей соломенной циновке.

Время шло. Ни один из них не спал. Илриан лежал на полу и раз за разом прокручивал в голове их с Алисией поцелуй. Алисия занималась тем же самым, но в кровати. Каждый из них время от времени прикасался к своим губам. Илриан улыбался. Его избранница жмурилась от стыда, но стыда на удивление сладкого, почти упоительного.

«Я целовалась с мужчиной, — краснея, думала юная баронесса. — Губы у него были такие мягкие, а руки — сильные. Как он прижимал меня к себе!»

От воспоминаний сердце в груди томительно замирало.

«Это ведь ничего страшного. Лорд Абракс вытворял с той девицей кое-что похлеще. А Вечный страж сказал, что я не виновата. Это все метка».

Осторожно, опасаясь снова потерять контроль над собой, Алисия дотронулась до темного пятна на своей руке. Никакой вспышки удовольствия. С таким же успехом она могла прикоснуться к родинке.

«Он хороший человек. То есть эльф. Защитил меня от волка. И там, на лесной поляне… Если верить его словам».

Она мечтательно вздохнула.

Решив, что ее истинный спит, Алисия вытянула руку из-под одеяла, чтобы полюбоваться меткой в лучах лунного света.

И ахнула.

Вместо черной кляксы ее глазам открылась паутинка золотистых узоров, заключенных в круг размером с монету. Такую же она видела у Вечного стража на… в том месте, под штанами.

Еще одно доказательство их связи.

Сердце забилось чаще. Под его громкий стук Алисия приподнялась на постели, чтобы лучше рассмотреть обновленную метку. Красиво. Тонкие линии, мелкие завитушки, загадочные символы, вплетенные в замысловатый орнамент.

Проводя пальцем по изящному узору на коже, Алисия краем глаза заметила, что эльф сидит на циновке и наблюдает за ней сквозь косые лучи от окна.

Собравшись с духом, она встретила его взгляд.

— Метка изменилась.

Страж кивнул.

— Значит, это все правда про истинность.

Склонив голову к плечу, мужчина одарил Алисию мягкой улыбкой — вся нежность мира плескалась в ней.

— Мне не спится. Давай… Давай поговорим.

Босыми ногами она прошлепала к письменному столу, чтобы сгрести с него бумагу, перо, баночку чернил, и отнесла их эльфу. Забирая эти дары, Страж с явным намерением, но якобы случайно погладил ее пальцы. Прикосновение отозвалось щекотной дрожью.

— Расскажи мне о своем доме, — Алисия вернулась на кровать и подтянула колени к груди. — О том, как и чем живут эльфы. О своем отце, о магии, которую у тебя отняли. Я хочу знать все.

Пока Страж писал, она в который раз незаметно дотронулась до своих губ.

«Сегодня я впервые целовалась с мужчиной».

Их беседа затянулась до утра. С первыми лучами рассвета, заглянувшими в окна, на столе закончилась бумага. Последние строчки Илриан дописывал на каких-то клочках-обрывках.

Оглядев пол, заваленный исписанными листками, Алисия хихикнула, затем собрала их и спрятала в шкаф, чтобы позже незаметно выкинуть или сжечь в камине. В эти утренние минуты она чувствовала себя такой легкой, невесомой, будто в ее теле совсем не было костей. Томно потянувшись, она забралась под одеяло и перед тем, как уснуть, еще раз вспомнила слова Стража.

«У желтоглазого в кабинете есть стеклянный шар. Он становится фиолетовым, когда до него дотрагиваешься. Это артефакт правды. Если ты видела, кто в тебя стрелял, но забыла его лицо, он поможет вспомнить. Ты узнаешь, кто покушался на тебя в лесу. Магия шара проникнет в твой разум и обнажит его тайны».

Лежа под одеялом, Алисия напрягала память. Та злополучная ночь, когда она сбежала из дома, тонула в тумане. Под закрытыми веками мелькали ее разрозненные фрагменты. Лохматые елки вырастают до самого неба. Ветки кустов трясутся, и кажется, из них вот-вот кто-то выскачет. Ухает филин. В просвете деревьев мелькают длинные белые волосы. Убийца?