Пожиратели миров 8

Глава 180

— Думаю, ты и так понял, к чему я веду, не так ли? — прищурился инквизитор Калсерион. — Твоя мать была отчаянной женщиной. Она смотрела в корень проблемы и была готова на радикальные шаги в отличие от чистоплюев из столицы.

За последнее время я узнал так много о себе прошлом, что уже не было сил чему-либо удивляться. Была лишь усталость и желание поскорее всё узнать, чтобы со всем этим покончить.

— Я демон? — спросил я прямо.

— Нет, не демон, — ответил он невозмутимо. — Проблема демонов знаешь в чём, Элиадирас? Они неподконтрольны. Сильны и неподконтрольны. Люди же хорошо поддаются контролю, и тем не менее они очень слабы. У каждого были свои сильные и слабые стороны. И твоя мать предложила объединить их.

— Я полукровка.

— Верно. Ты и демон, и человек. Ты всё в кучу, всё вместе, впитавший в себя суть человеческую и силу демоническую. Золотая середина. Я говорил, что твоя мать не робкого десятка? Она согласилась зайти дальше, чем кто-либо. Согласилась носить ребёнка от демона. Оставалось дело за малым — найти подходящего демона, и мы его нашли.

— Как его звали? — хрипло спросил я.

— Он называл себя Умбрай. Нам стоило некоторых проблем найти его. Никто не верил, что это вообще может получиться, учитывая особенности демонов, то, что они сами из себя представляют в нашей реальности, но… у нас получилось. У Каймерии получилось.

Инквизитор медленно обходил меня по кругу, сложив руки за спиной, как преподаватель, который спокойно и размеренно диктует своим студентам лекцию. Казалось, он даже увлечён этим рассказом, рассказывает с придыханием, будто заново переживает те самые моменты.

— Вы поймали демона? — уточнил я.

— Он сам пришёл. Удивительно, но иногда они приходят сами, стоит им что-либо предложить. И Каймерия предложила себя. Каким-то образом у неё получилось убедить демона согласиться, я не знаю, но она получить в себя его семя. Она сделала то, что не мог сделать в то время никто. Каймерия смогла выносить под своим сердцем ребёнка, лишённого слабости человеческой и неподконтрольности демонической. В тот раз нам улыбнулась удача, демон был силён.

И инквизитор Калсерион вздохнул так, будто очень сильно сожалел о чём-то.

— Всё было на нашей стороне, но, как и всегда, проблема подкралась незаметно. Я уже говорил, что твоя мать была очень сильной женщиной? Была по истине хорошим бойцом, который мог дать фору даже космодесантнику? — посмотрел он на меня. — Но как и любой женщины, у неё был один очень критически важный изъян, о котором мы все забыли. Даже не подозревали о его существовании, слепо верующие в то, что Каймерию это не коснётся, ведь она — меч, разящий врагов. Ты понимаешь, о чём речь?

— Материнский инстинкт, — негромко произнёс я.

— Именно. Именно он стал камнем преткновения, — покачал головой он, после чего поднял сжатый кулак перед своим лицом, глядя куда-то вдаль. — Мы были так близко к цели! Мы были готовы создать новое оружие! Создать воинов, что сломят ряды врагов человеческих! Достаточно было протянуть руку! Достаточно взрастить настоящего воина, настоящий меч разящий, что проткнёт тьму своим же клинком! Но… — инквизитор взглянул на меня с каким-то разочарованием, — у твоей матери неожиданно проснулась материнская любовь. Неожиданно, она стала не готова идти дальше.

— Что вы хотели сделать? — спросил я.

— Сделать из тебя то, для чего ты был рождён. Было необходимо закалить твой характер, чтобы сделать жёстким и непоколебимым. Требовалось сломить твои психические барьеры, чтобы подчинить нашей воле, чтобы быть уверенными, что ты подчинишься. И требовалось вывести тебя из себя, чтобы пробудить твои демонические силы. Требовалась боль, страдания и ярость, чтобы ты стал тем, кем должен быть, после чего мы смогли бы взять образцы и создать таких же воинов. Но твоя мать…

Инквизитор Калсерион вздохнул.

— Она была против, — ответил я за него.

— Каймерия была против, — кивнул он. — Она не могла смотреть, как тебя подвергают процедурам. Не могла слышать твои крики, и отказывалась тебя отдавать. Она рушила то, к чему мы так долго шли! Каймерия растила какое-то слабохарактерное существо и губила нашу работу на корню!

Внезапно воспоминания начали вспыхивать в голове. Ещё более отчётливые, ещё более яркие и незатуманенные, будто происходили совсем вот недавно. Это было будто продолжение прошлых видений, что нахлынули на меня во время песнопений.

Я вспомнил те процедуры. Меня привязывали к креслу и вкалывали какие-то препараты, что вызывали мучительные боли, будто тебе вырывают нервы вырывают на живую. Они подключали провода телу, заставляя двигаться и иногда пуская по ним ток. Заставляли проходить тесты, проводили на мне, ещё ребёнке, изнурительные физические нагрузки, запирали с другими детьми, где вы буквально дерётесь между собой…

И после каждой таких процедур меня забирала мать. Брала к себе на руки и уносила подальше от процедурных, постоянно гладя и нашёптывая, что всё хорошо. Но ничего хорошо не было, не так ли? Она знала, что со мной делают.

И я бы хотел сказать, что моя мать ничего не предпринимала, но пару раз она вырвалась и выдёргивала меня из процедурной, не позволяя и дальше измываться надо мной.

Да, теперь я помню её лицо.

Она всегда смотрела на меня с нежным выражением лица, её белоснежная чёлка спадала на её фиолетовые добрые и такие мягкие глаза. Она никогда не поднимала свой голос на меня, и её тон был всегда тёплым и нежным. Но вспомнить, как менялось её выражение и голос, когда она смотрела на других… и становилось понятно, что такой видел её только я. Для других она была воплощением смерти и ярости.

Дочерью Войны…

— Вы убили её, — подытожил я, вытаскивая из-за пазухи тот самый пистолет, что взял и прошлого хранителя храма. — Убили, потому что она мешалась.

И в этот момент инквизитор действительно смог меня удивить. Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Она мало общего имела с эмоциями, скорее подчёркивала ситуацию, которую он хотел выделить для меня.

— Мы не убивали её, Элиадирас. Каймерия с того момента только мешалась, это бесспорно, но убивать её было бессмысленно, так как это было бы пустой тратой ресурсов, которые были выделены нам на этот проект. Всё было и сложнее, и проще одновременно, так как именно её жизнь становилась главным ключом к решению проблемы с тобой.

— Что с ней случилось⁈ — поднял я голос.

— Странно, что ты забыл. Такое должно было отпечататься в твоей душе раз и навсегда, — инквизитор задумался. — Видимо, ещё одна проделка Каймерии, ещё одна палка в колёса, чтобы помешать нам и уберечь тебя…

— От чего?

— Мы действительно приложили руку к её смерти, Элиадирас. Поспособствовали этому. Но правда в том, что убил её ты.

После его слов зависает тишина.

Если раньше воспоминания сразу всплывали у меня в голове, едва я узнавал что-либо, как воспоминания, с которых стряхнули пыль и выставили под свет, то сейчас вместо них был туман. Я не могу вспомнить этот момент, как было это раньше, но могу прочувствовать его.

Я стою и смотрю ему в глаза, не в сила сказать вообще ничего. Но отчего-то внутри что-то очень жгучее и тяжёлое камнем обрушивается на душу, сдавливая её до слёз. Так сильно, что перехватывает дыхание, и слёзы подступают к горлу.

И поднимаю пистолет, нажимая на спусковой крючок.

Почти все пули зависают перед ним, после чего сыплются на землю.

— Реакция соответствует отрицанию человека, который пытается в гневе пытается переложить ответственность на другого, — невозмутимым металлическим голосом произнёс инквизитор.

У него есть генератор щитов, я могу это сказать с уверенностью, но меня теперь не остановить.

Он умрёт. Этот инквизитор сдохнет, как выпотрошенная собака. Потому что теперь мной правит только одно чувство — желание убивать, и нет никакой охоты ему сопротивляться. Я чувствую, как меня распирает от этой ненависти и боли. Чувствую, как она душит, хватаясь за горло, отчего сложно даже дышать. Душу буквально раздирает на части, а в голове стоит гул, требующий жажды крови. И я его утолю. Возможно, это облегчит то, что сейчас творится у меня на душе.

Из рук выскакивают клинки, сплетённые из сгустков чёрной и красной материй энергии, которые переплетаются между собой, но не смешиваются. Они отбрасывают тусклый свет на пол. Инквизитор смотрит на них, прежде чем поднять взгляд на меня.

— Вижу, ты всё же овладел своими силами. Всё же смог обуздать демоническую природу. Жаль, что так поздно.

Он совершенно спокоен. Совсем не испытывает страха передо мной, и когда я бросаюсь вперёд…

И дверь в помещение взрывается тысячами щепок, которые шрапнелью разлетаются по округе. Прежде, чем я успеваю добраться до инквизитора, меня отбрасывает ударом в сторону. Хрустят кости, и я врезаюсь всем телом в стену, после чего мешком падаю на пол.

После такого удара человеку не встать, но ярость как обезболивающее. Я почти ничего не чувствую, кроме жажды крови и сразу вскакиваю на ноги, выбрасывая вновь из кулаков клинки, глядя на нового участника событий.

— Ты ведь не думал, что я один спасся с того линкора, верно? — произносит он спокойным голосом. — Но ты там был, это точно. Как ещё ты мог узнать, где я нахожусь. Наверное, искал способ связаться со своими через радиосвязь? Это бесполезно, отсюда невозможно связаться ни с кем, и есть только один выход…

Он продолжал свою лекцию.

А я смотрю на активную броню, что возвышается передо мной, держа наготове градомёт, и готов зарычать. Едва сдерживаюсь, чтобы тут же не броситься и не вцепиться зубами в космодесантника, который встал на стражу инквизитора. Не начать рубить его клинками, драть когтями, вырывая куски брони к чёртовой матери, чтобы перегрызть к херам его плоть вплоть до сраных сухожилий…

Второй в этот момент медленно входит в комнату через вынесенную дверь, и теперь их уже двое. В два раза больше врагов — в два раза больше будет крови.

Судя по цвету и символам, они из ордена, что подчиняется инквизиции. Скорее всего, они были на линкоре инквизиции, что логично, но смогли спастись иным способом, чем через капсулы, иначе бы мы узнали об этом. Сколько он смог забрать таких с собой?

— Ч̯͕̦ͯ͌̔т͎̪̣ͭ͋́о̜͇̫ͮ͗̚ ͕̟̙͌ͭ̄к̬̻̰͌͆̀о̹̱̜ͭ̈̚н̣͉͙ͧ̂ͦк̜̯ͪͣͭͅр̩͔̪̓ͪ̒е̼̘̤̌ͩͫт̹̝̻̽̊̔н̫̪̺̓͊ͭо̣̺͖ͥ͌ͣ ̳͙̥̒͌́с̩̰̼͒ͮͬт͔̠̥̓̓̔а͎̥̠̐̊͛л̳̗̤͆̋̚о̥̠̭̒̋̓ ̼̳̜̏ͦ̚с̜̞̺ͨ̿ͬ ̮̣̩ͤ̑ͯм̖̲͓͋͒̅о̮̙͚̿ͫͩе͕̖̜̉̑̑й̼̹̻͆̊̍ ̩̹̹ͧ͐ͭм̜̱̫ͨ̈̏а̮̖̝̊̈̓т̘̭̞̉͒ͤе̤̱̠̉̔̄р̙͖͉̆̒̽ь̹̲̬ͯͮ̿ю̭̫̯̀̑ͥ?!. — мой голос хрипит, и теперь мало похож на человеческий. Я вообще не чувствую в себе ничего человеческого.

Слушай, не хочу вмешиваться, но он тебя провоцирует.

— Ты убил её, вот что случилось.

— Л̳̱̮ͧ̂ͦо͕̹͎ͪ͆ͤж̬̦̤͑̉̄ь̣̯̻͋͋ͫ!!!

— Убил её, потому что только так ты мог стать сильнее…

— Я͈̯̖ͦ͛̂ ̻͕͈̾̌ͥН̳͔̭͒̃̓Е̬͙̣̉̿̀ ͕̳̹͐ͧͦУ̮͕̥ͤͨͫБ̘̩̖̒͆͒И̳͕͎̅̏ͫВ͇͕̺ͨ̐̓А̟͚̟̔ͬ́Л͇͔̏̌̄ͅ ̫̹̄ͯ͌ͅС̼̞̬ͧͬͧВ̳̼̣ͣ̒̚О͍͔̠̿ͮͦЮ̗̳̰̈́ͭ̚ ͚̮͍̔ͪͮМ̦̖͔ͦ͒̐А͈̭̫̋͒ͬТ̱͕̹ͬ̿̏Ь̞̰̤ͭ͛ͦ!!!

Элиадирас, притормози!

— … ведь, по итогу, она была лишь ключом, что выполнит свой долг.

— С͍͔̳̅̊ͨУ̲̞̪̇ͤ̆К̞̣̗̐̃̇А̘̭ͣͥ̒ͅ!!!

Да погоди ты, мать твою за ногу!

Не время ждать — время убивать. Я падаю на четвереньки, вцепившись в него руками, словно зверь, и силой отталкиваюсь от пола, сорвавшись вперёд прямо на космодесантников.

Те подняли градомёты почти одновременно в ту же секунду и открыли огонь. Пули пролетали мимо меня, взрывали деревянный пол щепками и крушили камень, но щиты закрыли меня от них.

Я резко ухожу в сторону, когда один из них сорвался с места мне на встречу, пытаясь встретить ногой, и тут же бью техниками. В мгновение ока помещение охватывает пламя, и деревянный пол рвёт кристаллами шипов, которые тянутся к ним, а воздух пронизывают прожигающие всё на своём пути лепестки…

Но теперь уже оба космодесантника бросаются мне на встречу, и я почти увернулся от них, однако меня всё равно зацепило. Клинок одного чиркнул меня прямо по руки, не достав совсем немного, чтобы отрубить её, когда от удара второго моё тело отлетело. Что-то захрустело, но желание крови никуда не пропало. Я был готов броситься на них повторно, и…

И в этот момент почувствовал, как кто-то меня схватил и выбросил прямо в витражное окно на улицу.

Последнее, что я вижу — это стоящих в комнате двух космодесантников, что пытаются поймать меня на мушку, и инквизитора Импарс Калсерион, который провожает меня взглядом. А потом окно удаляется, здание вытягивается, растёт его главный шпиль по мере того, как я лечу вниз…

И меня ловят над самой землёй.

Лишь на мгновение, чтобы потом я упал в снег буквально с метровой высоты.

Побежал он, язык высунув, по сторонам не глядя…

Я почувствовал лёгкий подзатыльник.

Слушать надо, когда тебе говорят!

И хотел уже огрызнуться, броситься на Тень, чтобы выплеснуть всё на него…

Сверху!

…но среагировал на окрик, закрывшись щитами, как зонтом.

Пули от градомёта посыпались сверху, весело взрываясь на щитах и забрасывая округу мелкой, как морось, шрапнелью, но не в силах меня достать. Однако оставаться здесь было нельзя.

Вдоль стены я бросился на утёк, без каких-либо проблем перемахнув через забор и скрывшись между ближайших домов. Никто не бросился за мной вдогонку, и вряд ли бы сделал это. Я был уверен: первое, что сделает инквизитор — спрячется подальше от меня, боясь мести. И, скорее всего, позовёт против меня клан, с которым у него дружеские отношения, этих Торинов.

Иначе говоря…

— Мы его упустили, — просипел я.

Я пробежал достаточно далеко, чтобы из меня выветрилась вся ярость и ненависть, оставив в душе только тоску и боль. Пробежал, наверное, несколько кварталов, перемахивая через заборы и пересекая улицы, пока не почувствовал смертельную усталость, вместе с которой мой разум отчистился.

Не знаю, что нашло на меня в тот момент. Я был готов убить всех и убиться вместе с ними, лишь бы достать и пролить кровь.

— Воспоминания. А с ними и боль, — Тень появился прямо передо мной, облокотившись на стену напротив, пока я сидел в грязной подворотне на ящике, пытаясь отдышаться. — Он правильно сказал, ты и не демон, ты и не человек, что-то посередине, оттого можешь быть подвержен влиянию и того, и другого.

— Монстр, иначе говоря… — выдохнул я.

— Я бы назвал тебя тварью скорее. На монстра ты не тянешь.

Я вздохнул, спрятав лицо в руках.

Больно, очень больно, и не в теле, хотя мне что-то всё же сломали, а в груди. Рвёт что-то…

— Ты знал, верно? — тихо спросил я.

— Про твоё прошлое? Знал, — не стал отпираться он.

— Это правда?

— Про что?

— Про то, что я убил свою мать? — выдавил я из себя. — Он не врал, верно?

— Ты был ещё ребёнком, — попытался оправдать меня Тень.

— Значит, это была случайность?

— Э-э-э… боюсь, что нет, Элиадирас, не случайность. Но тебя использовали против воли. Тебя, твою мать, вообще всех в том комплексе. Вас использовали, и ты ничего не решал. Тебя заставили, не более.

— Расскажи подробнее, что там произошло, — попросил я.

— Ох… — он почесал макушку, — как бы тут начать-то… Ну ты уже знаешь предысторию, верно? Твоя мать перепихнулась с демоном и залетела. Родила тебя, чудо полукровку, и неожиданно поняла, что не может отдать тебя на опыты и исследования. Не может позволить, чтобы из тебя сделали какой-то манекен.

— Она хотела покинуть проект? — поинтересовался я.

— Не знаю, чего она хотела. Но уж точно не твоей смерти. Она как бы позволяла ставить над тобой определённые эксперименты в первое время и проводить исследования, но всегда была на чеку. Каймерия та, кто за словом в карман не полезет, и ждать себя не заставит. Но с этим можно было мириться, ведь была куда более большая проблема.

— Я.

— Ты, — согласился он. — Им требовался монстр, тварь, что проявит себя во всей красе, покажет свою демоническую силу и подконтрольность человека, ведь исчадия хаоса невозможно контролировать. Но Каймерия оказывала на тебя слишком смягчающее действие. Ты был простым ребёнком, обычным карапузом, которого любила мать. И они начали с малого. Сначала просто процедуры, чтобы пробудить в тебе агрессию. Потом заставляли тебя убивать животных: щенки, котята, там всякие хомячки. Делали всё, чтобы сломать барьер на психике и получить к ней доступ. Потом дело дошло до других детей.

— Как моя мать позволила это?

— Едва это вышло за границы процедур, им пришлось разделить вас, чтобы она больше не влияла на тебя и не мешалась. Каймерия тогда уже ничего не могла сделать.

— Они ставили мне импланты подчинения?

— Да, были какие-то, чтобы заставлять тебя делать что-то против воли, но ты обладал слишком устойчивой психикой, чтобы полностью подчиниться. А зачем им тот, кто может выйти в любую секунду из-под контроля? Им нужен был разумный и подконтрольный демон, тупых машин для убийств и так хватало. Вот тебя и ломали. Ломали долго, заставляя убивать и подчиниться. Но потом они поняли, как можно решить твою проблему, ведь в действительности достаточно отобрать самое дорого, чтобы человека сорвало, как это было там с тобой. Тебе отдали последний приказ…

Я сглотнул.

Память отказывалась показывать, как это произошло, но чувства, которые тогда я испытывал… да, я смог насладиться ими полностью. Такое ощущение, будто я заново это переживал, отчего хотелось выть, но я лишь вздохнул.

— Ты кричал так громко, что тебя услышал даже я из подпространства, — продолжил Тень. — Частично демон, ты смог докричаться даже блин до меня. И я ответил на твой зов.

— Потому что клятва?

— Клятва в том числе. Да и я в принципе людей ненавижу, и люблю их разве что мучить или трахать. Поэтому я вернулся. Вернулся и попросту вырезал всю лабораторию со всеми, до кого мог дотянуться. Тогда мне силы это позволяли сделать, ведь я был не абы кто, а легендарный демон, один тех, кого принято называть правой рукой богов Хаоса. Я имел прямую связь с подпространством и оттого владел силами, не сравнимыми ни с чем. Я вырезал всех и выпустил тебя, после чего запустил сигнал бедствия и уничтожил лабораторию, чтобы ничего о тебе не всплыло.

— Сигнал бедствия принял корабль космодесанта.

— Верно, — кивнул он.

Так я попал к ним. Да, Зигфрид упоминал об этом случае тогда на линкоре. Какой-то орден получил сигнал бедствия, прилетел, но нашёл лишь разрушенную базу с вырезанным подчистую населением. Нападение демонов, ничего не сделаешь, такое случается.

Кто же знал, что это было связано со мной и что там выжил один-единственный ребёнок. И чтобы тот просто так не пропадал, его забрали с собой, бросив в мясорубку отбора претендентов в космодесант.

— Умбрай — в переводе с древнего означает тень, — бросил я взгляд на Тень, который стоял передо мной. Я ничего не почувствовал в этот момент. Сил чувствовать что-либо уже не было.

— Ну… — он пожал плечами. — Я испытывал все виды наслаждений. Я участвовал в оргиях со стариками и детьми. Я сжигал города вместе с населением. Я принимал дурь в промышленных масштабах, грабил, насиловал, убивал, дарил безруким скакалки, а безногим кросовки, но чёрт возьми, Элиадирас, я не разу не дрючил своего заклятого врага и тем более Дочь Войны. Мне было сложно удержаться.

— Вот почему ты вышел на меня. Ты дал ей клятву во время этого.

— Нет, я дал ей клятву позже, когда ты уже появился на свет. Возможно, эта дурочка думала, что сможет ненавидеть своего собственного ребёнка, так как он от демона, но забыла, что он и часть неё самой.

— Почему ты согласился? — спросил я.

— Так получилось, — вздохнул он. — Мы все иногда ошибаемся.

— Значит она взяла с тебя клятву оберегать меня?

— Направить на правильный путь.

— Ересь направляет на правильный путь космодесантника… В каком безумном мире мы живём… — вздохнул я.

— Да не то слово… — Тень сел рядом со мной.

— И ты под конец заставил меня забыть всё, чтобы… Чтобы что?

— Так было лучше для тебя. Безопаснее.

Я взглянул на свои ладони.

Всю жизнь я боролся с врагами человечества, боролся за чистоту расы человеческой, истребляя мутантов. А сам оказался не лучше, а может и ещё хуже. А ведь так задуматься, даже несмотря на то, что я мутант, но я боролся ради Империи. А сколько ещё людей-мутантов могли бы бороться за неё, но им просто не дали возможности?

Демонический космодесантник… едва инквизиция об этом узнает, как меня сразу распнут.

А где-то над городом разносилась тем временем сирена. В Шалте начался прорыв с изнанки…