Пожиратель Армий. Часть 2

Глава 37

— Начнём с доказательства силы, — немного помолчав, разглядывая меня, заявил Лорго.

— Хочешь, чтобы я сразился с тобой?

— Нет, конечно. Не я отправлюсь в засаду, чтобы сразиться с Самиганом. С теми моими подчинёнными, кто уже согласился на этот план и кто в качестве награды тоже хочет это оружие.

В этот момент я очень остро ощутил ту усталость, что лежала на плечах самого Лорго. Ну, оно не удивительно, на самом деле. Сын похищен, а между теми, кто хочет его спасти и вроде как делает благое дело, между тем идёт борьба за единственное оставшееся воспоминание о покойной жене.

Да, всё было чинно и пристойно. Ни я, ни, думаю, те его вассалы, с кем мне предстояло сразиться, не ставили Лорго каких-то условий и всё было вроде как добровольно. Но по сути это было то же сражение между всеми нами, просто с бо́льшим количеством правил.

Тут любой, даже бог, ощутит апатию. Так что Лорго, как по мне, ещё шикарно справлялся.

Кто другой на его месте мог бы послать всех нахрен, отказаться в принципе что-либо делать с сердцем и просто приказать своим подчинённым подкараулить и убить Самигана. В конце концов, для чего ещё глобально нужны были вассалы, как не для того, чтобы отдавать им приказы?

Тем не менее, что-то говорить ему по этому поводу я не собирался. Он и сам всё прекрасно понимал, и сованием носа в чужие дела я бы его скорее только разозлил. Так был устроен этот мир, что ни одно дело не делается просто так и за всё приходится платить.

— Сколько их?

— Трое. Грималь, Урсаш и Эсфант. Свои услуги по спасению Серхапа предложили ещё несколько Майигу, но им оружие не нужно по физиологическим соображениям. Те трое уже знают о том, что ты — тоже претендент, я назначу вам сражение на пустом леднике и буду его судьёй.

— Как скоро?

— Сейчас.

Судя по тому, насколько Лорго стал немногословным и безэмоциональным, нервных клеток, если у него они в принципе были, у бога-кузнеца за эти четыре месяца поумирало немало.

— Тогда я даже уходить никуда не буду.

— Так будет лучше всего.

Лорго остался просто стоять, прикрыв веки, но благодаря неплохо развитому за четыре месяца сражений чутью я сумел засечь исходившие от него минимальные колебания мировой ауры. Похоже, он отправлял трём моим соперникам информацию о месте и времени проведения боя.

К сожалению, также просто общаться со своими подчинёнными, даже принёсшими мне клятву верности, я не мог. Для этого нужно было, чтобы они находились на моей территории, а у меня никакой территории не было в принципе.

Закончив мысленный диалог, Лорго открыл глаза.

— Пойдём, они скоро будут.

Выбравшись из пещеры в вулкане с другой от города стороны, мы двинулись на север. И для, по сути, ходячей скалы, Лорго был невероятно быстр и ловок, а его шаги, несмотря на колоссальный вес, почти не оставляли на земле следов.

Отчасти, опять же, это было объяснимо властью над территорией, которая, как я успел убедиться на материке монстров, имела очень много разных способов применения. Но, как и любая сила, она не была всемогуща, и немалую часть работы всё-таки делал сам Лорго, мастерски владевший не только магией своих Даров, но и контролем над мировой аурой в принципе.

К счастью, теперь у меня была возможность заметить это и оценить по достоинству. Четыре месяца назад я бы, наверное, просто глядел на лёгкие шаги сорокаметровой каменной глыбы с открытым ртом, не понимая, как подобное в принципе возможно.

Моя экспедиция на Эвфер определённо оказалась куда более продуктивной, чем я мог даже представить. И это не могло не радовать.

Преодолев несколько сотен километров сначала через тундровые леса, а потом через пустые белые степи зоны вечной мерзлоты, мы, наконец, остановились перед невысокой горной грядой. С её склонов неторопливым потоком сходил уже, вероятно, много тысяч лет, обширный ледник.

Ждать моих соперников долго не пришлось. Уже минут через пять на юге показалась первая чёрная точка, ещё через пять — вторая, и спустя ещё секунд тридцать — третья.

Трое Майигу, останавливаясь перед Лорго, почтительно склоняли головы перед своим сюзереном, а вот на меня взгляды бросали довольно агрессивные.

Впрочем, тут тоже было без неожиданностей. Кому понравится, что неизвестный чужак заявляет свои права на невероятное сокровище, которое может принадлежать тебе, а потом ещё и опаздывает на встречу, которая должна будет решить, кому это сокровище в итоге достанется?

Первый из появившихся Майигу, Урсаш, был получеловеком, кентавром. Правда, его нижняя половина была не лошадиной, а медвежьей, и сам он был вполне пропорционально мощным и мускулистым.

И выглядело бы это даже очень внушительно, однако с его размерами что-то явно пошло не так.

Я привык, что Майигу, бывшие монстры, были огромными. Десять метров, двадцать или пятьдесят — всё возможно. Но вот кентавр-медведь не только не был каким-то особым великаном, он был меньше, чем можно было ожидать от «обычного» кентавра.

Даже вместе с медвежьей частью он был ростом всего в полтора метра и это, надо сказать, смотрелось крайне комично. К его спине были приторочены увесистая булава и щит, и наверняка это было отличное оружие, но даже для меня, остававшегося в человеческой форме, они смотрелись какими-то игрушечными.

Второго Майигу я заочно знал. Покровитель Эргло и Асваля, бог оружия, Эсфант. При росте в два десятка метров выглядел он почти по-человечески, за исключением крайне худощавой фигуры и даже не двух или трёх, а сразу десяти пар рук, в каждой из которых он держал какое-то оружие, начиная от кинжала и заканчивая длиннющим тридцатиметровым копьём.

К счастью, на морского ежа он при этом не походил, поскольку восемнадцать рук из двадцати не были прикреплены к его телу, а просто парили вокруг, как эдакий нимб.

Я, конечно, знал, что в момент обожествления Майигу мог по желанию изменить свою внешность, в том числе добавив и не слишком анатомически возможные детали. Но левитирующих конечностей, вместо плечевых суставов у которых была просто гладкая кожа, я ещё не видел.

Последний из появившихся, бог Грималь, насколько я помнил, был покровителем сильнейшего клана страны после королевского. И выглядел он, надо сказать, вполне под стать этому статусу.

Пятнадцатиметровая гуманоидная фигура с пропорциями как у олимпийского атлета была с головы до ног закована в естественную броню, закрывавшую в том числе и лицо и напоминавшую какой-то сверхтехнологичный скафандр.

Когда он остановился и склонился перед Лорго, приветствуя своего сюзерена, пластины брони на лице открылись в стороны, как лепестки цветка. И по насекомовидной морде с глазами-фасетками и шевелящимися жвалами пасти стало понятно, что от людей Грималь был куда дальше, чем Урсаш или Эсфант.

Однако, судя по устрашающего вида зазубренной косе, что он держал в руках, лучшее на свете оружие, тем более сделанное на заказ, Грималю тоже было бы не лишним.

— Итак, все в сборе, — кивнул Лорго, приняв приветствие последнего прибывшего. — Вы все хотите одного. Однако оружие из сердца горного великана получит только один из вас. Хотя материала хватило бы и не на одно произведение, выковать даже два я банально не успею в установленные похитителем Серхапа сроки. Да и не хочу я разделять это сердце между разными владельцами. Его получит самый достойный из вас.

— Господин, - проревел глубоким басом, совершенно не подходящим к его размеру, Урсаш, тыча в меня пальцем. — Я понимаю, что это уже обсуждалось, тем не менее, я не могу признать этого пришлого! Да, я понимаю, что к Самигану у него есть свои претензии, но претендовать на оружие из сердца госпожи Наиры он точно не имеет права!

— Можно подумать, ты имеешь, — нахмурившись, произнёс Лорго по-настоящему пугающим тоном. — То, что я вынужден использовать сердце Наиры таким образом, не значит, что хоть кто-то из вас его по-настоящему достоин. В мире в принципе нет никого, ради кого я был бы готов превратить последнее, что у меня осталось от любимой, в орудие убийства. Так что вам всем в каком-то смысле очень повезло, что моего сына похитили.

— Господин, - голос Эсфанта было неожиданно мелодичным и приятным, — Вы ведь понимаете, что мы бы никогда…

— Понимаю. И поэтому мы общаемся мирно и хоть что-то обсуждаем. Если бы у кого-то из вас были действительно алчные мысли и мотивы, или тем более если бы вы попытались требовать у меня это оружие в обмен на помощь, мы бы разговаривали совсем по-другому. А теперь перейдём к проверке.

— Если не против, я бы хотел ускорить процесс, — встрял я. — Я буду сражаться против вас троих.

— Не слишком ли ты высокого о себе мнения, пришлый⁈ — взвился Урсаш.

— Знаешь, точно не тебе говорить что-то о высоком мнении, — улыбнулся я медведю-кентавру.

На виске у того мгновенно надулась жилка, а лицо потемнело, видимо от прилившей к нему крови.

— Ты сам напросился, ублюдок! Давайте уроем этого пришлого и разберёмся со всем сами, без чужаков!

Это было даже слишком просто.

Вообще, пожалуй, уж кому-кому, а мне точно не стоило шутить над чьим-то небольшим ростом. Ещё совсем недавно сам был коротышкой.

Однако в данном случае моей целью было не столько задеть или оскорбить, сколько спровоцировать, чтобы не растягивать процесс. Так что этот конкретный подкол я себе без особых проблем простил.

— Все согласны на такие условия? — переспрашивать у меня что-то или пытаться отговорить Лорго не собирался.

— Как угодно, — проскрипел противным голосом Грималь.

— Я не против.

И все трое уже приготовились к бою, но униматься я не собирался.

— И ещё благослови их, как хозяин этой земли.

— А это тебе зачем?

— Даже если тебе удастся договориться о передаче оружия не на территории самого Самигана, он совершенно точно не захочет покидать пределов империи. А там, почти уверен, на него, как на третьего сына Палема, благословение будет действовать едва ли не нон-стоп. И это при том, что по чистой силе Самиган даже тебя превосходит. Если я не смогу победить хотя ты с такими ограничениями, об убийстве Самигана через восемь месяцев не будет и речи.

— Как угодно.

Из тела Лорго вырвалась мощная волна мировой ауры, окутавшая Эсфанта, Грималя и Урсаша. Их собственные ауры тут же выросли в несколько раз.

— Когда я раскрою тебе голову, будет уже поздно сожалеть об этом решении, пришлый, — прорычал медведь-кентавр, доставая из-за спины свои щит и булаву.

— Знаете, - усмехнулся я. — Если бы я не принял хотя бы такое решение, этот бой закончился бы, едва успев начаться.

Эвфер, материк монстров, был, в каком-то смысле, довольно скучным местом. По сравнению с основным континентом Тейи, где Майигу и люди вели масштабные войны, плели интриги, строили заговоры, совершали перевороты и похищали чужих детей ради оружия, экосистема Эвфера была максимально примитивна.

Да, здесь были Майигу, и эти Майигу тоже захватывали территории и сражались за влияние. Однако каких-то крупных объединений, похожих на страны Тейи, где был Майигу-сюзерен и множество вассалов, помогавших друг другу и совместно отражавших нападения противника, на Эвфере были считанные единицы.

В основном же там царил грубый и беспринципный закон джунглей, съешь или съедят тебя. Вероятно, на самой Тейе до появления человечества, в те самые древние времена, о которых мне рассказывала Золла, творилось примерно то же самое.

Определённо, скучать мне там не приходилось. Даже без учёта Майигу на Эвфере были монстры, достаточно сильные, чтобы если не представлять для меня какую-то серьёзную угрозу, то по крайней мере постоянно держать в тонусе и не давать расслабляться.

Тем не менее, пока моё тело было занято истреблением, казалось, бесконечного количества разных тварей, мозг мог расслабиться. Никаких сложных дилемм, трудных выборов или неочевидных решений. Лишь бойня день за днём.

Примерно первый месяц постоянно находиться в режиме повышенной боевой готовности было всё-таки довольно утомительно. Но затем я втянулся и иногда мог продолжать убивать и кромсать монстров на кусочки, при этом думая о совершенно посторонних вещах.

Однако долго пребывать в таком полусонном состоянии я не привык. Вскоре после того, как освободил голову от мыслей о необходимости постоянного контроля окружения, поиске уязвимых мест разных странных тварей или обустройстве места отдыха, забил её новыми размышлениями и идеями.

За четыре месяца я убил больше полутора сотен Майигу и совершенно несчётное количество обычных тварей, сумев неплохо развить как тело, так и Дары. Но главным своим достижением пребывания на Эвфере я считал совсем не это, а прокачку своих навыков контроля мировой ауры.

Эфемерная и в тот же момент способная стать тяжёлой, как гора, размазанная по пространству тонким слоем и при этом совершенно неиссякаемая, это была самая странная из всех энергий, что мне довелось увидеть и почувствовать.

Дольше всего я привыкал к тому, что с мировой аурой было невозможно работать так, как с уже привычными мне маной, СИЛОЙ «сердец» или энергией монстров. И, пожалуй, ещё сложнее мне было из-за того, что я, как землянин, выросший в мире науки, старался везде найти логику и смыслы.

С обычными энергиями это прокатывало. Потому что, хотя казалось, что магия — это полный антипод науки, у неё были свои, если разобраться, даже вполне привычные мне законы.

Создавая грамотные аналогии, сравнимая в разных ситуациях ману с жидкостью, газом, электричеством или даже живым организмом, можно было без труда понять общие принципы работы магии. Оставалось только научиться применять эти принципы на практике.

Мировая аура эти законы напрочь ломала. Единственное, с чем я мог хотя бы примерно сравнить мировую ауру — это с самолётом.

Если не знать суть происходящих под обшивкой самолёта процессов, то пилот, сидящий в своей кабине и, щёлкая десятками переключателей, заставляющий эту многотонную стальную птицу в воздух, мог показаться настоящим магом и чародеем.

С мировой аурой была примерно та же история. По сути, мировая аура, в отличие от маны, по большей части не находилась внутри меня, Лорго или любого другого Майигу.

Она была разлита в окружающем пространстве, являясь ровно тем, чем называлась: аурой всего этого мира, всей Тейи, к которой у каждого бога был доступ через «пульт управления» — Дар. Если сделать всё правильно, то можно было заставить частичку мировой ауры внутри Дара резонировать с мировой аурой вокруг.

Вроде как звучало просто. Вот только больше никаких подсказок или инструкции по применению не было. Что, как, в каком количестве, каким образом, как быстро, как долго, как часто, в какой конфигурации и каким, вообще, хреном использовать было непонятно. И никаких чётких правил не существовало, как и, на самом деле, каких-либо ограничений.

Мировая аура была напрямую связана с миром Тейи, всей этой реальностью и каждым находящимся в ней объектом. Найдя правильный рычаг и потянув за него, можно было сотворить вообще всё что угодно.

Уменьшить урон, наносимый ландшафту тяжеленными шагами сорокаметрового великана или моментально аннигилировать противника — и то и другое было вполне возможно. Более того, было совершенно не обязательно, что второе действие потребует бо́льших усилий, чем первое.

Вот только и для того, и для другого нужно было найти способ воздействия на мировую ауру. И если для первого это было сравнимо с поиском условной иголки в условном стогу сена, то для второго, вероятно, сложность возрастала до уровня поиска одной конкретной иголки на целой планете, состоящей из одних только иголок.

Так что всерьёз заниматься таким ни один адекватный Майигу никогда не стал бы. Тем не менее, для кучи более простых бытовых штук мировая аура была невероятно полезна. И я был действительно очень рад.

Во-первых, тому что у меня имелась возможность её полноценно использовать. Для полноценного использования мировой ауры всё-таки существовал порог вхождения и слишком слабые Майигу не смогли бы «нажать» даже на самый лёгкий «рычаг».

А во-вторых, что я в какой-то момент в принципе задумался об этом. И теперь наблюдая за тем же Лорго, уже не стоял с открытым ртом, а понимал принципы, стоящие за некоторыми его действиями, способными несведущему показаться чудом.

Даже если бы не было никакого прогресса с укреплением тела энергией монстров или усилением Даров, нынешний я смог бы без особого труда одолеть троих себя четырёхмесячной давности, только за счёт навыков контроля мировой ауры.

Однако прогресс был, и ещё какой.

Из-за того, что по-настоящему сильных Майигу, сравнимых с Майскардом, находящихся на своей территории и пользующихся привилегиями власти, я пока мог одолеть только хитростью. Выманивая разными способами и убивая, пока они лишались преимущества. И случалось такое очень редко, к сожалению.

Так что, несмотря на тонны собранной энергии монстров, внешне я всё ещё был примерно таким, как после битвы с бронированной гориллой. Самым заметным изменением был рост, увеличившийся до двенадцати метров.

А ещё, пожалуй, я стал чуть больше ящером. Однажды на Эвфере набрёл на обширную, заселённую лишь змее- и ящероподобными монстрами и Майигу территорию, и последние два месяца охотился почти исключительно там.

Но вот чистая физическая сила моего тела выросла где-то в три с половиной — четыре раза, что было колоссальным прогрессом.

К тому же я сумел значительно развить Дары роста и пожирания, а остальные старался держать на достойном уровне. Как я и опасался, по мере увеличения их силы для дальнейшего прогресса требовались всё более и более сильные Дары для поглощения.

Так что до второго класса было ещё далеко. Эффективность моей магии, тем не менее, также значительно возросла, не только поспевая, но и даже немного опережая прогресс физический.

Потому у меня были все основания просить у Лорго наложить на троицу Майигу благословение. В противном случае я бы раскатал их в блинчик, и никакое оружие, даже лучшее в мире, им бы не помогло.

Теперь же это был уже настоящий вызов, и у меня уже кулаки чесались поскорее проверить, насколько сильнее по сравнению с «цивилизованными» Майигу мне удалось стать благодаря «дикарям» Эвфера.

Вернувшись в оригинальную форму, я с куда более привычной высоты глянул на троицу моих противников.

— Если вы за эти четыре месяца сделали хотя бы половину от того, что сделал я, то мне не жить. Но что-то я очень в этом сомневаюсь.