Похождения поручика Ржевского

Глава пятьдесят восьмая Военные проекты попаданца

В начале апреля 1837 года Отто прислал Городецкому две технические новинки: электрогенератор (в комплекте с угольными лампочками) и электродвигатель. Мощность их была, конечно, невелика, но это дело поправимое: в электротехнической лаборатории университета можно сделать, вероятно, любые образцы, под конкретные задачи. Например, для освещения больших зданий типа Зимнего дворца, для передвижения «конок» и, само собой, двигатели для промышленных станков: токарных, сверлильных и прочих. Погрузив двигатели в извозчичью карету, Макс поехал в университет для показа Ленцу и компании. Внеся их в лабораторию с помощью извозчика, он увидел, что Ленц разговаривает с незнакомым ему господином лет 35 от роду, в чертах лица которого улавливались семитские корешки.

— Что за новые сюрпризы вы нам привезли, Максим Федорович? — бодро спросил Ленц.

— Вот это — электрогенератор, а это — электродвигатель. Их создал в Московском университете Отто Краузе. Можете разобрать их на составляющие, а взамен создать подобия, только помощнее раз в десять.

— Электродвигатель? — встрепенулся незнакомец. — Я тоже сейчас завершаю работу над электродвигателем.

— Вы — Якоби! — тотчас пришло на ум начитанному Городецкому.

— Это так, — чуть растерянно признал знаменитый физик.

— И вы будете здесь работать и преподавать?

— И это так, — вмешался Эмиль Христианович с приятной улыбкой. — Мы только что вытащили Морица из нашего глухого угла — Дерптского университета.

— Тогда я спокоен: совместно вы создадите промышленные образцы двигателей для разнообразных нужд промышленности и транспорта. А также электрогенераторы для запитки током электрических сетей нашей столицы.

— Нет, нет, — поспешил возразить Ленц. — Делать все это мы будем втроем, ибо без ваших идей, Максим Федорович, дело может заглохнуть.

— Ну, я ведь не отказываюсь, — заулыбался Макс. — К тому же и капиталы купеческие под эти дела привлекать кому-то надо…

Из университета он поехал на Охтинскую судоверфь, на прием к ее управляющему Амосову Ивану Афанасьевичу, с которым предварительно списался. Поскольку час приема ему был назначен, то проволочек с ним не произошло, и Городецкий предстал перед молодым еще человеком (под 40 лет) с простоватым, но строгим лицом потомственного помора. Иван Амосов при виде его тоже удивился:

— Вы тот самый Максим Городецкий, который осветил Зимний дворец? Я думал, что вам значительно больше лет…

— И я боялся увидеть на вашем месте закоснелого старца, — засмеялся Макс. — А теперь думаю, что два молодых человека с прогрессивными идеями вполне найдут общий язык. Я наслышан, что вы строите на своей верфи пароходы, в том числе военные?

— Сейчас мы готовим сход со стапелей парохода «Скорый», который предназначен для доставки сообщений между кораблями Балтийского флота, — подтвердил Амосов.

— Какой мощности на нем установлена паровая машина?

— 32 лошадиные силы, — чуть потупился кораблестроитель.

— И движитель у «Скорого», конечно, колесный?

— А вы знаете другой?

— Знаю. В Англии уже разрабатываются пароходы с гребным винтом наподобие архимедова, который расположен под кормой корабля. Паровая машина просто крутит гребной вал, а винт толкает назад воду и гонит корабль вперед — и никаких тебе громоздких колес.

— Какая скорость при этом достигается?

— Разная. Это зависит от скорости вращения вала, а также размера и количества лопастей винта. А если валов будет два или три и винта два-три, то даже у линейных кораблей вполне достижима скорость 20 узлов и более. И такому кораблю совершенно не понадобятся громоздкие мачты с парусами и огромное число матросов.

— Фантастика! — воскликнул Амосов и поправился: — Я это не к тому сказал, что сие невозможно, а восхитился простотой этой конструкции.

— Теперь дальше, — сказал деловито Макс. — Корпуса пароходов лучше делать железными — из склепанных листов. Ум человеческий с трудом принимает мысль, что это возможно, но вы — судостроитель и знаете основной закон Архимеда…

— Сила, с которой вода выталкивает погруженный в нее корпус корабля, равна весу воды, вытесненной этим корпусом, — прилежно завершил Амосов. — Когда я был в 1830 г. в САСШ, то нагляделся там на железно-деревянные корабельные гибриды.

— А теперь там на очереди — полностью железные корабли, — вклинился Макс. — Военные они будут еще и бронировать до ватерлинии и справиться с ними будет очень сложно.

— В это трудно поверить, но я вам верю, — сказал потрясенно Иван Афанасьевич.

— Еще одно, — продвигал свои новшества Городецкий. — На пароходах котлы топят сейчас либо дровами, либо каменным углем. Но есть значительно более удобное и выгодное природное топливо — это нефть. Сейчас в районе Бакинской крепости она добывается из колодцев и используется с разными целями, в том числе для освещения и отопления жилищ. Если подавать ее в топки паровых котлов через форсунки (то есть распылять), она отлично будет сгорать, почти не давая дыма. Поэтому очень прошу: дайте заявку на поставки вам нефти, мотивируя это нуждами пароходостроения. А подстроить котлы под нефтяное топливо я вам помогу.

— Это я могу сделать, — сказал управляющий. — Но как мне убедить Адмиралтейство во всех других новшествах?

— Высшие инстанции я возьму на себя, — пообещал Макс. — Причем начну с императора, к которому меня велено пускать при появлении новых, прорывных идей. Флот он, вроде бы, холит и лелеет — так почему не сделать его самым передовым в мире?

— Красоту они сильно любят, знатные люди, — вздохнул Амосов. — Пароходы в этом аспекте с парусными красавцами спорить не смогут.

— Это они огромные шестипалубные океанские лайнеры не видели: с бассейнами купальными, дамами полуобнаженными на палубах, концертными и театральными залами и почти без никакой качки, — с усмешкой сказал Городецкий, но взглянув на оторопевшего помора, поправился: — Мечтаю я так о будущем мореплавании и верю, что такое настанет.

Разговор с императором (на следующий день) прошел у Макса не так гладко, но все же его энтузиазм оказался заразительным. А улестил он Николая чертежами еще одной новинки: дальнобойной и исключительно прицельной пушки, могущей быть уподобленной штуцеру. (Пушку эту изобретет Уитворт лет через 15: она заряжалась с казенной части, имела шестигранное сечение ствола, плавно выворачивающееся от казенника к дулу, продолговатый снаряд шестигранного же сечения — либо стальную болванку, либо гранату со взрывателем на удар и фугасной или шрапнельной начинкой. Стреляла она до 10 км и была вдвое легче пушек сходного калибра. Ее с большим успехом использовали конфедераты во время гражданской войны с янки, подавляя раз за разом батареи противника с недосягаемой для них дистанции). В итоге император вызвал к себе нарочным Эйлера, директора Артиллерийского департамента, и продолжил беседу с Городецким по поводу его морских, артиллерийских, а еще и ружейных преобразований. Эйлер прибыл через час: худощавый генерал, седой (64 года), но подтянутый и даже бравый, но через это бравирование пробивалась встревоженность.

— Здравствуйте, Александр Христофорович, — радушно встретил его император. — Я, конечно, оторвал Вас от дел, но для дела. Вот этот молодой, но очень продуктивно мыслящий человек, Городецкий Максим Федорович, принес нам новую модель пушки и утверждает, что эта пушка будет стрелять на 5 или даже больше верст с точностью штуцера. Пригодилась бы она вам в сражениях с тем же Наполеоном?

— Такая пушка в любых будущих сражениях будет бесценна, — осторожно вымолвил артиллерист и попросил: — Можно мне посмотреть эти чертежи?

— Посмотрите обязательно, — заулыбался Николай. — Что-то вы нам скажете…

Генерал посмотрел с минуту, хотел было что-то сказать, потом посмотрел еще и стал читать поясняющий текст. После чего посмотрел на Макса с удивленно-почтительным выражением лица и спросил:

— Это ваша разработка, Максим Федорович?

— Нет-нет, — замотал головой попаданец. — Придумал один англичанини по имени, кажется, Ворт, но его обсмеяли и погнали взашей — а он от огорчения взял да помер. Чертежи его затерялись, но что начертано однажды на бумаге не так просто уничтожить: один из клерков, присуствовавших на том заседании, все хорошо запомнил и перерисовал. Потом пытался продать идею заинтересованным лицам, таковых по причине малых своих связей не нашел и продал за небольшие, вероятно, деньги нашему дипломату в Лондоне. Этот дипломат переслал чертежи почтой в свое ведомство, где они опять затерялись и попали каким-то образом в Публичную библиотеку. А там их отыскал я, сделал свой вариант чертежей, который и лежит перед вами.

— История малоправдоподобная, — сказал веско император, — но, как показывает жизнь, такие истории все же случаются. Так каким будет ваш вердикт, господин директор?

— Конструкция преоригинальнейшая, но теоретически возможная. Тут важно еще, что орудие будет заряжаться с казны — чего тоже почти никто сейчас не делает. Ответ же даст модель, которую можно будет изготовить достаточно быстро. Вы не против, Максим Федорович, если она будет из меди?

— Никаких возражений. Из нее же можно будет изготовить и саму пушку, но срок ее службы будет в разы меньше, чем у стальной.

— А чугун тут не подойдет? — спросил император.

— О чугуне для литья пушек давно пора забыть, — отрезал Городецкий. — В нем часто бывают раковины, от которых пушки периодически разрываются и калечат орудийную прислугу!